Czytaj książkę: «Колян – путешествие в ад»
20.04.20??
Привет, Лехич! Я решил писать тебе мессаги, чтобы сохранить дневник своих открытий. Я надеюсь, что ты вернешься ещё в наше измерение и прочтешь мои сообщения. А я тебе буду их потихоньку отправлять, пусть они висят в непрочитанных. Как вернешься, прочитаешь. Если вдруг со мной что-то случится, тогда сам решишь, что с этим делать. Можешь просто стереть, а можешь не стирать. Элронд попросил меня рассказать о моих результатах, и я решил эти результаты передать тебе простым языком. Ну а там, как сложится.
Для начала немного предыстории. Началось все с того, что мы с тобой решили изобразить из себя «богов». Мы хотели вылечить толпу наркоманов и алкоголиков нашего города. Мы с тобой тогда придумали: нельзя оставлять их без дозы, но можно дать им дозу, которая их вылечит. Мы судили по себе. Мы вылечились и выжили. Но мы не учли одного фактора: у нас с тобой на замену алкоголя пришла другая цель, а именно цель познания и открытий. У тебя была цель – познать новые измерения, а у меня – понять, как же работают эти плоды. Из твоих рассказов я понял, что ты тоже пережил очень тяжелый период отвыкания от алкоголя. В тот период нас завалило работой, и тебе некогда было думать про это. Но когда мы вернулись от Элронда, я узнал, что мы натворили. Произошли сотни или, может, даже тысячи случаев суицида в нашем районе и в тех местах, куда начали возить наш препарат.
Сначала я погрузился в жесткую депрессию, меня из неё вытащила Лиля. Она, видя мое состояние и понимая меня, сказала:
– Коль, это был их выбор. В конце концов, они ведь умирать начали, когда подсели на наркотики. Они уже тогда стали трупами. Твоей вины нет в том, что они приняли такое решение. Но если ты хочешь им действительно помочь, то тебе нужно найти препарат, который поможет этим людям.
И я начал искать этот препарат. Денег было много. Мы купили домик, в котором ты был. Я построил лабораторию, и мы приступили к работе. Ещё я наладил производство некоторых легальных реактивов, чтобы они давали постоянный источник дохода. Я думал, что мне просто повезло, что я так легко все это смог продавать. Но как-то раз ты сказал, что Змей знает обо мне. И я понял, что я под колпаком. Сейчас мне уже все равно, я работаю законно и даже плачу налоги.
Еще я должен тебе рассказать о своей встрече с несколькими психиатрами и наркологами, которым я предлагал свой препарат. Тогда я подумал, что просто не хотят ничего менять в своей практике. Но позже я понял, что именно я – молодой и неопытный идиот. Сначала мне сказал врач из нашей наркошки:
– Ты что, молодой человек, думаешь, у меня нет специальных препаратов, которые могут навсегда отвратить пациентов от приёма алкоголя?
– А что, есть? – удивился я тогда.
– Конечно же есть! Есть такие препараты. Они с очень длительным сроком вывода из организма, при приеме их вместе с алкоголем все кишки на улицу вылезать будут. Но сами по себе они бесполезны! Если пациент не примет трезвую жизнь как норму и не сможет стать счастливым в трезвости, все это бесполезно. И несильное медикаментозное лечение приводит к тому, что пациент либо теряет интерес к жизни и становится овощем, либо накладывает на себя руки.
Тогда я не поверил ему, я думал, что старик просто врет и не хочет ничего делать. Почему тогда врачи не лечат алкоголиков, которых так много? Но потом случилось то, что случилось. Я переехал в Черкассы, там общался еще с несколькими наркологами. Они все практически подтвердили мне слова нашего врача. Я для себя тогда решил, что должен просто найти противоядие от действия черного плода. Я думал, что можно лечить этим препаратом человека от приема алкоголя. А если вдруг он не захочет быть трезвым, то можно снимать действие препарата, и дело с концом. Мне тогда еще казалось, что я очень близко к открытию этого препарата. Сразу после того, как я сам съел черный плод, я начал искать способ, как снять его действие. Я думаю, не нужно нагружать тебя химическими терминами. Ты же сам помнишь, что я все время ковырял основное действующее вещество и пытался понять принцип его работы. Параллельно я читал всякую литературу о веществах, действующих на мозг. Но я никак не мог связать то, что известно в нашем мире с действием плодов. Смысл в том, что действие плода происходит в основном не на центр удовольствий или систему регулирования выброса гормонов удовольствия и прочего. Плод действует совсем на другие области мозга, и, в принципе, никаких таких моментов он вызывать не должен. Те области мозга, на которые действуют эти самые плоды, никак не могут вызывать тех приятных ощущений, которые они вызывают. Мало того, изменение метаболизма в организме начинается сразу после принятия любого плода. Но то чувство удовольствия, которое он вызывает, не позволяет тебе этого понять, так как желание курить или бухнуть пропадает вместе с первой долькой принятого плода.
Ух, сколько же я извел крыс, пока все-таки нашел ключик к ответу на этот вопрос! Я старался понять, какая именно область мозга отвечает за чувство кайфа. И когда крысы после принятия черного плода стали ловить кайф, я вывел препарат. Я не придал значения тому, что крысы впадали в оцепенение на две– три минуты. Меня больше радовал тот факт, что они прямо млели после этого оцепенения. Я сделал дозу и вкатил ее себе внутривенно, как только смог…
То, что произошло дальше, перевернуло все моё представление о мире и химии, и даже о времени. Это было удивительно и ужасно. Сейчас передать это очень ярко не выходит. Я попал в некое место. Оно представляло из себя комнату, из неё вели 4 двери наружу. Комната была около десяти квадратных метров. Я бы сказал, что это было просто видение, так как именно действующее вещество меня туда погрузило, если бы не несколько моментов. Во-первых, я провел в этой комнате месяц или около того. Но мне показалось, что я провел там вечность. Лех, представь себе серую комнату с четырьмя закрытыми дверями, в которой тебя заперли! У меня были странные ощущения. Ты не хочешь спать, тебе не нужно есть, тебе не нужно в туалет. Время текло медленно, как обычно течет время у заключенных или у узников. В комнате не было темно, я видел каждый узорчик на сером полу и каждую трещинку на двери. За то время, которое я пробыл там, я изучил каждую трещинку в полу и каждый сантиметр поверхности. Я искал выход из этой комнаты и не мог его найти. Я не знал, сколько времени я там должен провести. Даже пытался покончить с собой, но у меня это не выходило. Да и как это было сделать? Я разбегался и со всей силы бился головой о стену или о дверь, но ничего не происходило. Я чувствовал боль, у меня даже текла кровь, но это ничего не меняло. Я не мог умереть, только к безвыходной ситуации добавлялась еще и боль. Я сидел около каждой двери бесконечное количество времени, вслушиваясь, что же за ней происходит, пытаясь уловить хоть малейший звук или хотя бы ветерок, который бы исходили из-за двери.
Но ни малейшего звука, ни ветерка не чувствовалось из-за двери. Да и замочной скважины, в которую можно было посмотреть на ту сторону, тоже не было. Были просто двери с неповорачивающейся старинной ручкой из бронзы. Я пытался скрести когтями дверь, надеясь, что хоть щепотку мне удастся отколупнуть от нее, но тщетно. Я не понял, из какого материала тут все было построено, но ни от пола, ни от стен, ни от дверей мне не удалось отщипнуть и отковырять ни малюсенького кусочка. И даже пятна крови, которыми я тут все хорошо залил, через какое-то время исчезли, и все снова окрасилось в серый цвет. Я придумал себе развлечение: я разбивал нос и рисовал на двери фигуры кровью из носа. Ох, видел бы ты эти рисунки! Это были кровавые шедевры, я и не знал, что умею рисовать. Но я рисовал красным на сером и любовался этим.
Когда я все-таки вернулся в мир или в тело, я испытал невероятный кайф. Я сначала даже не понял, что произошло. Я закрыл глаза в серой комнате, а открыл уже в своей лаборатории. Буквально через мгновение меня накрыло волной плодового кайфа такой силы и мощности, что я просто целый час торчал. Когда я пришел в себя, то выбежал из лаборатории в страхе. Я переживал, что Лиля уже сошла с ума, так как меня долго не было. Но оказалось, что прошло всего полтора часа. То есть, я провел на той стороне не больше 10-15 минут, которые показались мне продолжительностью не меньше месяца, а, может быть, и больше.
Меня напугал этот опыт, я не понимал, как к нему относиться и тем более я не хотел его повторять. Но через пару дней страх прошел. Особенности сознания состоят в том, что мозг запомнил кайф на выходе, но постепенно стал забывать ужас одиночества, испытанный в камере. Во мне проснулся научный интерес: что же это за место такое, где я побывал, это галлюцинация или нет? Я поставил себе задачу – научиться управлять временем, проведенным в этой комнате, и постараться найти ключи от дверей. Спустя какое-то время я отбросил все мистические размышления по поводу этой комнаты и пришел к выводу, что все это химическая реакция моего мозга. Просто нужно найти другие формулы действия плодового кайфа без зависания, как я его назвал. И я продолжил работу, экспериментируя на крысах, пробуя разные дозировки и разные элементы, постепенно подбираясь к результату. Мне удалось сократить зависание у крыс в пять раз, и я был готов продолжить эксперимент над собой.
Ладно, Лех, на сегодня все. Лиля стучит, зовёт ужинать. До завтра.
21.04.20??
Привет, Лех! Итак, я продолжаю. Я добился того, что время зависания у крыс достигло минимума, но оно все-таки было. Я решился на второй эксперимент и вкатил себе оптимальную дозу, по моим расчетам. Все повторилось: и комната, и кайф в конце, но время, проведенное в комнате, в этот раз сократилось существенно, но все равно было очень долгим. По моим внутренним часам, прошло около ста часов, может быть больше, может быть меньше. Но все равно это было мучительно долго. Правда, это очень хорошо развивает внутреннее воображение. Я сидел и фантазировал, рисовал себе собственные миры, какие они могут быть, пытался медитировать и даже молиться. В этот раз мне было проще от осознания того, что рано или поздно я выскочу отсюда обратно, нужно просто подождать. Все было не так ужасно, как в прошлый раз. Но все равно время жгло голову, голова сходила с ума от тоски, и хотелось выйти из этой камеры. Но период возвращения был опять связан с приливом невероятного кайфа и наслаждения. И потому через 4– 5 дней после эксперимента я был готов к его повторению, с новой комбинацией элементов. Но как раз в тот момент, когда я был уже готов врубить себе очередную дозу, явился ты.
Честно сказать, ты выбил меня из работы на несколько дней, даже на неделю. Ты сказал мне, что Элронд и Змей заинтересовались моей работой и Элронд может мне в ней помочь. Я сначала боролся с паранойей, что за мной все следят. Но потом мне стало интересно, что Элронд может знать о моей работе. Может, он даст подсказку, что это за двери и куда они ведут, и как их открыть. Поэтому через пару дней после твоего ухода я решил двинуть к нему в гости. Самым трудным было добиться разрешения у Лили, чтобы она меня отпустила в Радужное надолго. Обманывать ее я не мог, а объяснить ей, что там мне ничего не угрожает, тоже. Ее накрывал ужас только от мысли, что я туда пойду. Я несколько раз пытался сводить ее туда с нашего двора, но она в страхе убегала. Посвящать ее в тонкости моей работы я не мог, поэтому в итоге мы поругались в хлам, и я ушел из дома в чем был. Забрав ключ и немного денег, я поехал по координатам, где собирался найти место для перехода.
Добрался до места для перехода. К сожалению, я не вижу Радужное как ты, и перескочить из любого места я тоже не в состоянии. Я вижу только струну, в которую можно поставить ключ, чтобы открыть линзу. В зависимости от толщины и насыщенности цвета, линза открывается быстрей или медленней. Я нашел старый заброшенный колхозный сеновал, через который как раз проходила струна нужного цвета и сильной мощности, и установил там ключ. Минут через 10 открылась линза. Чтобы ключ не стырили, я придумал одну вещь: я привязал к нему верёвочку и, проходя через линзу, вытаскивал ключ с треногой за собой. Как-нибудь я тебе напишу, в какие миры я ходил из Родного таким способом и что там видел.
Но сейчас хочу рассказать про другое. Прошел я к Элронду, он, как всегда, меня был «очень рад» видеть. С порога мне сказал, что я вонючка и мне нужно помыться. Мыться в душе древа Элронда одно удовольствие. Я прямиком в душик, покайфовал там сколько смог, надел комбик и рванул в зал. Он там с дочкой и твоей Лейлой сидел. Она сразу о тебе спросила, где ты и что с тобой. Я объяснил, что проводил тебя вниз, как ты и просил. Сели за стол, там питье, фрукты наши и прочее. Лейла твоя симпатичная очень, и Элиза тоже очень красивая, просто феерическая стерва. Она на меня так смотрела, меня аж электротоком пробивало до самых пяток. Я понимаю, почему ты оттуда сбежал, две такие красавицы, и обе беременные от тебя – кто угодно свихнётся. Но без тебя они там вроде как сдружились даже, общаются между собой, так весело смеются.
Когда мы остались с Элрондом одни, он, наконец-то, выключил свое величие над нами, вонючками, и мы очень хорошо и долго поговорили. Я рассказал ему о своих исследованиях, о комнате, в общем, обо всем. Что меня удивило, он слушал, не перебивая, задавая вопросы и переспрашивая. Я выдал ему все вплоть до своей мотивации, почему я это искал. Когда я закончил, Элронд долго молчал, как будто переваривал услышанное от меня, а потом выдал:
– Я очень долгое время думал, что мы, Эльфы, совершенные создания, созданные первым буквально идеально, но спустя несколько тысячелетий жизни и наблюдений за вами, людьми, я понял, что мы ущербны. Мы как бы двумерны, мы существуем в материальном мире, и для него мы практически совершенны.
Когда он создал вас, я помню, как я возмущался.
–Что это?– я говорил ему, – что это за организмы? Живут мгновенье, только и успевают, что убивать друг друга.
А он мне тогда сказал одну фразу:
– Они живут везде и всегда.
Я тогда и не понял этой фразы, думал, что он сдвинулся уже от своего величия или еще от чего. Но проходили сотни лет, тысячи, и я смотрел за вами. Как вы приходите в мир, раз за разом, и как вы через мучение и постоянную войну сами с собой становитесь создателями. Как вы легко отвергаете свою личность ради процесса творения, и как легко вы приносите себя в жертву, не зная, а будет ли чего там, за гранью вашей жизни. А потом я сделал еще одно открытие, что вы живете не только в материальных мирах, видимой части вселенной, но еще в каких-то мирах, куда мне доступа нет. Я 300 лет пытался осознать наличие миров, которые лежат в иной плоскости бытия, и у меня это получилось. Но, к сожалению, эльфам туда дорога заказана. Те миры для нас не доступны, так как материя нашей души собрана по-другому, мы живем в одной точке бытия и движемся через нее бесконечно долго, но мы двумерны. Целую 1000 лет я пытался найти реагент для того, что бы попасть в эти миры, эти плоды – это моих рук дело, это мое изобретение.
Ты прикинь, Лех, он эти плоды вырастил, сам Элронд. А я-то думал, что это я в чем-то первооткрыватель и ты. А он переживает, что на него они-то и не действуют, не смотря ни на что, он даже глазом не смог взглянуть. В общем, рассказал он мне, как он эти плоды выводил. Это было очень давно, испытывал он это все на людях, записывал и отбирал результаты, вносил изменения в плоды. Он говорит, что время у них – ресурс не ограниченный. Сам того не желая, я стал его подопытной крысой. Он мне выдал формулы и готовые реагенты в обмен на обещания, что я представлю ему полный отчет о том, что я вижу и как. Поэтому, когда я вернулся домой, я и начал писать тебе. Мало ли, вдруг я не смогу вернуться оттуда. Он сказал мне, что мои путешествия еще опасней, чем твои. Элронд надоумил меня вести дневник таким образом, чтобы ты был его получателем. Но слова он подобрал для этого не самые приятные.
– Этот оболтус все равно ведь ко мне вернётся, у него тут двое сыновей поспевает, и его пути в любом случае приведут ко мне. А твои пути сложней, ты тоже ко мне придешь еще, но вопрос – когда?
Напугал он меня, сильно напугал. Но мне было жутко интересно побывать там, где даже великий Элронд побывать не в силах. А ему этого очень хочется.
Еще Элронд объяснил мне, что двери в той комнате могут открываться в определенные временные циклы, и дал таблицу, как ловить эти открытые двери. Там к лунному календарю привязка, но, думаю, он просто привязал для того, чтобы мне было легче ориентироваться. Впервые дверь откроется завтра, на 12 часов по времени. Я пойду туда по настоянию Элронда на 20 минут по земному времени, это значит, там я проведу около трех недель, по прибытию постараюсь все отписать сразу, пока свежо. Эх, был бы ты на связи, пожелал бы мне удачи. Ладно, пойду я, до завтра.
22.04.20??
Леха, это было феерично и ужасно, но я вернулся. Сейчас пойду поем и напишу тебе, где я побывал.
Леха, сегодня не смогу писать, в голове сумбур, сажусь, пишу и стираю, пишу и стираю. Никак не могу мысли в порядок привести. Лиля спрашивает, что случилось. Нужно пробежку сделать, пойду до Днепра пробегусь, вернусь, тогда начну…
Я вернулся, пробежал почти 12 километров, чуть не сдох, все-таки нужно почаще физическими упражнениями заниматься. А то я как крыса в ящике Шредингера тут сижу, наполовину мертв, наполовину жив. Пойду все-таки с ребенком позанимаюсь, надеюсь, до завтра картинка никуда не пропадет.
23.04.20??
Решил бегать по утрам. Сейчас встал, на улице дождик, прохладно. Я пробежался, так хорошо. Жизнь прекрасна просто.
В общем, рассказываю. Я подготовил препарат, рассчитал дозу, чтобы 20 минут провести там. Элронд дал мне дополнительных реактивов, при помощи которых можно управлять временем в зависании практически до 30 секунд. Он же мне посоветовал использовать интервал в 20 минут, так как за это время я смогу понять точно, куда попал, и прочувствовать то место, но еще не забыть, откуда я пришел. Говорил, больше часа не обходится без последствий, максимально 45 минут, по его предыдущим опытам. По мне бы я и 5 минутами ограничился, но все-таки решил его послушать и сделать дозу на 20 минут. Да еще, одна минута тут – это один день там. То есть, я там пробыл 20 дней, ну если учесть, что там нет дня и ночи, то по сути больше месяца. Очутился я в той самой комнате, одна из дверей была открыта. Я прошел в дверь, за дверью оказался огромный зал, потолок которого был на высоте метров 15, а то и больше. Материал точно такого же серого цвета. Как и в первой комнате, в этом зале было ни темно и ни светло, а так серо и к тому же прохладно. Я сразу обратил внимание на то, что тут не хватает воздуха. Я и в комнате с четырьмя дверьми на это обращал внимание, но тут на открытом пространстве это было очень заметно. Тут было ощущение, что мы были высоко в горах, в разряженной атмосфере. Из зала также шло 4 выхода в середине каждой стены. Все двери сейчас были открыты, я пошел через зал насквозь и вышел с другой стороны. Там был переход с подъемом наверх, я по нему прошёл и вышел в другой зал.
В этом зале были люди, самые настоящие люди. Они подходили к столу, который стоял в центре зала, что-то брали с него и отходили. Я подошел к этому столу посмотрел, что там лежит. И мне показалось, что это реально какой-то очень комфортный сон. Леха, на столе ровными рядами лежали косяки, самые настоящие косяки. А те, кто был в этом зале, брали по одному, кто по два и закуривали.
Лех, я не выдержал и тоже закурил, и меня там реально вштырило, я приторчал. Я помнил, что времени у меня тут очень много, и я провел в этой комнате не меньше двух дней, часто подходя к столу, на котором все также было очень много косяков. Я подходил, брал, никто не обращал на меня внимания, и я тихонько садился в свободном углу и курил, курил, курил. Мне не хватало только общения, именно желание поболтать побудило меня пойти дальше. Сначала я пытался поболтать в этой комнате, но те, кто был рядом, не хотели разговаривать со мной, они были странные. Я подходил и говорил что-то вроде:
– Здорово, братан!
Но в ответ в лучшем случае мне отвечали:
– Отвали,– а то и просто игнорировали. И я пошел в другую комнату, искать, где повеселей. Пройдя по-черному, как ночь, коридору, я оказался в огромном зале, где было множество столов и очень много народу. Но суть происходящего в этом зале была точно такой же, как и в предыдущем, только видов дури на столах тут было гораздо больше. Я ходил между столами и смотрел на людей. Все они были мрачными и грустными, и никто не хотел разговаривать. Это было странно, так как вроде поводов для разговора было много. Ведь это был рай, я точно знал – это был рай. Тут можно было очень весело и хорошо проводить время. Не совсем понимал, почему все-таки унылые и безрадостные.
Я ходил между столами, и пытался найти компанию, но никто не хотел со мной разговаривать, я даже стал сомневаться, а слышат ли они вообще меня, и умеют ли они разговаривать. Но какая-то реакция на мои вопросы все-таки была. Когда я задавал им вопрос, они кто с мычанием, кто, что-то буркнув, отходили в сторону, и я опять оказывался один.
– Что, скучно тебе, турист? – вдруг раздался голос из-за моей спины. Я вздрогнул от неожиданности и повернулся. За мной стоял крайне неприятного вида молодой парень. У него были странно вывернутые конечности и очень смуглая кожа. Он смотрел на меня с усмешкой и высокомерием, но он говорил, а это было то, что мне нужно.
– Привет. А почему турист?
– Ты же тут не постоянный житель? Я же вижу, что ты тут временно. Был бы постоянным, был бы вот как они, не сейчас, так через первые сто лет.
– Сто лет?! А они тут все так давно?
– Кто-то тут очень давно, некоторые с начала времен, некоторые попозже перешли. Время тут течет иначе, чем там, откуда ты сейчас пришел.
– Это я уже знаю.
– Ты-то тут долго будешь?
– Надеюсь, что нет, а почему спрашиваешь?
– Да мало ли, вдруг останешься навсегда? Ну что, у тебя есть вопросы? Давай главный вопрос, обычно все туристы его задают первым.
– Что это за место?
– Это «ад», – с ухмылкой ответил он мне. – Ну а теперь давай второй вопрос.
– А ты кто?
– Я черт собственной персоной, – сказал он мне, поклонившись.
– Как это черт?
– Что, не похож? По-другому себе чертей представлял?
– Ну да, рога копыта, все дела.
– Можно и так, – он вдруг изменился и стал реально чертом, как из старого фильма «Вечера на хуторе близ Диканьки». Меня покрыло испариной от ужаса и осознания того, что я в аду. Но что-то тут не вязалось в картину моего представления об аде, совсем не вязалось. Я бы сказал, что тут рай, если бы не исполненные тоской лица и вот этот самый настоящий черт.
– Что замолчал? Давай следующий вопрос, хочешь я сам его за тебя задам? А где котлы, масло кипящее и прочие атрибуты ада? А нет. По крайней мере, на этом уровне точно нет, на других, насколько мне известно, тоже. Есть только там, куда совсем уж явные фарисеи себя сами загоняют и сами себе дрова под котел подкладывают.
– Как это сами?
– А ты думаешь, кто человека в аду больше всего наказывает?
– Ну, наверное, вы и дьявол?
– Нет, человека наказывает сам человек.
– Как это?
– А вот так, ты вот сам-то ушел бы отсюда?
– Не знаю.
– Ты как турист, просто попал сюда с черного входа. А если бы ты тут к этой вот наркоте еще и компанию вновь прибывших получил бы, то завис бы тут на первые сто лет, и не задумался даже. А потом, даже если бы знал, что есть выход и можно отсюда выбраться, выбрался бы? Нет, перешел бы в другую комнату, где взял бы наркоты покрепче и завис бы еще на 100 лет. И так много, много циклов, целую вечность. Так вот он, ад, устроен, никто никого не держит, никто не варит в котлах, кроме себя самих.
Пока черт говорил, он вернул свой облик человека с вывернутыми конечностями, и теперь стоял рядом со мной и мило поддерживал беседу. Он продолжал с насмешкой смотреть на меня, видимо, ждал моих следующих вопросов.
– А ты тут что делаешь?
– Я вроде как работаю, но, поверь, не дрова я тут таскаю. Даже вот наркотики по столам и то не черти разносят. Они тут вроде как сами по себе появляются.
– А много тут таких залов с наркотой?
– Очень много, там вот подальше алкогольные еще залы начинаются, там вино рекой и водка, и самогон, хочешь, провожу?
– Пойдем, посмотрим.
– Но сразу предупреждаю, там погрязней, чем тут, все-таки наркоманы – они более чистоплотные, курнули там или дорожку взяли и вон лежат, кто в отключке, а кто в ломках, у алкоголиков погрязнее будет.
Несмотря на предупреждение Черта, мне очень захотелось побывать в этом царстве Диониса и посмотреть, как мучаются те, кого я ненавижу. Еще слова черта для меня звучали как оправдание, что у наркоманов вот почище, чем у алкоголиков.
Мы прошли через два зала, и дикая вонь ударила в нос. Смесь мочи и блевотины сменил запах марихуаны.
– Вот тут зал текилы. Смотри, сколько тут мексиканцев, и других личностей, – сказал мне черт. – Больше всего люблю алкогольные залы, тут народ веселый, много времени проводят, так и не поняв, куда они попали. Иногда по 10-15 циклов сообразить не могут.
– А что за циклы такие?
– Двери вот видишь?
– Да.
– Вот они 100 лет закрыты и месяц где-то открыты. Хотя неправильно место, в котором нет дня и ночи, называть месяцами и годами. Но суть в том, что всего за 1 месяц ты волен перейти туда, куда посчитаешь нужным. Тут много выходов, даже есть возможность вернуться в жизнь или перебраться наверх, но крайне мало кто из людей так поступает. Двери открываются. Алкоголики ищут залы, где могут пить что-то другое, нежели они пили 100 лет, а наркоманы ищут траву покрепче или иглу потолще. И так цикл за циклом и проходят.
– А почему лица у всех такие грустные? И почему общаться никто не хочет?
– Да они уже не умеют общаться, большинство уже человеческую речь забыло, да и радость от приема наркотиков и алкоголя они получают только в первые года. А потом все – тоска и мученье. Когда ты попадешь сюда уже на ПМЖ, сам поймешь, что я тебе сейчас рассказывать буду.
– Ты уже почти все рассказал, вроде.
– Не все, тут много можно рассказывать, как и кто сюда попадает. Тут такие души порой интересные встречаются, а когда двери открыты, сюда кто только не приходит. Бывают одинокие, бывают с проводниками, многие остаются тут сразу. Некоторые больше не возвращаются.
Тут произошло крайне неприятное событие. Рядом со мной стоял какой-то бухарик, который неожиданно блеванул на меня, запачкал половину моего тела. Меня перекосило от ненависти и мерзости. Ты же знаешь, Лех, как я отношусь к алкоголикам. Меня накрыло такой яростью, что я чуть не задохнулся. А Черт этот, увидев мои эмоции, даже посочувствовал мне, говорит:
– Что, ненавидишь их?
– Больше жизни, из-за таких, как они, мои родители погибли.
– Я вот тоже ненавижу и мщу им тут, вот уже не знаю сколько веков. Знаешь, я если в зале остаюсь с ними, то время от времени их без пойла оставляю, на десятки лет. Как они воют и страдают. Правда, скажу тебе, брат, удовольствия от этого я уже не получаю. Первые 1000 лет я буквально наслаждался местью, но сейчас сам страдаю не меньше этих уродов. Переиграть бы все, простить их да уйти отсюда, но уже не могу, нет сил. Вот и продолжаю свою работу.
Ты прикинь, Лех, черт назвал меня братом. Меня как молнией пробило, даже на секунду показалось, что он – это я. Вид и обличие свое он мог менять, хотя само понятие «внешний вид», мне кажется, там было чем-то виртуальным.
Я с этим чертом еще походил немного, потом этот гад меня напугал, извини за тавтологию, до чертиков, он задал мне вопрос:
– А ты запомнил место, откуда пришел?
Я потерялся в этих переходах, а он такой с улыбкой:
– Ищи комнату, где сначала появился, а то тут останешься, двери закроются – и все, поминай как звали. Как ты тут вообще один, без проводника?
И вот тут мне стало действительно страшно, Леха. Ужас накрыл меня с головой, я знал точно, что ту комнату, из которой я пришел, уже не смогу найти. Я потерялся в этом лабиринте буквально через один зал после того, как вышел. И как мне найти мою комнату, я не представлял. Поэтому почти все время, которое я провел потом в этом месте, действительно ставшим для меня адом, я ходил из зала в зал и искал ту комнату, из которой появился.
И знаешь, что я в итоге нашел? Я нашел выход из ада! Оказывается, из него можно выйти, но лучше все по-порядку…
Слушай, я побегу, пойду погуляю с Лилей и Асей. Погода хорошая, так не охота в этом склепе сидеть.
24.04.20??
Погода – просто супер! Вчера не смог себя заставить войти в лабораторию. Да и сегодня половину дня гуляли с Лилей. Так хорошо на улице, весна, птички поют. Тепло уже. Просто замечательно в этом году. Мы гуляем по 10 километров, до Днепра и обратно.
На чем я вчера закончил? Вспомнил…Долго бродил я по залам, и, честно хочу сказать, все хуже и хуже мне становилось. Я сейчас, когда вспоминаю то чувство, которое испытывал, понимаю – это были реально муки ада. Полная безысходность. Я проклял всех и сделал всех виноватыми в моем положении. Ах, Леха, слышал бы ты, как я крыл тебя, какие красивые и изысканные слова я подбирал, чтобы описать и тебя, и Элронда. Каких только проклятий я не посылал всем и вся. Я вот сейчас даже вспоминаю, ты уж прости меня, Лех, как я тебя ругал. А потом я нашел выход, не ту комнату, в которой я появился, а выход.
Расскажу по-порядку. Я ходил из зала в зал, пытаясь отыскать ту комнату с марихуаной, в которую я попал в первый раз. Я разрабатывал стратегию перемещения, держаться одной стороны или другой. Но быстро понял, что число залов тут огромно, и в них нет какой-то структуры или лабиринта. Есть просто хаотически разбросанные залы и переходы. Когда я понял, что не смогу найти той комнаты, я начал стараться искать коридоры, которые ведут, как мне казалось наверх. Я шел так дня три или четыре, с подъёмом наверх.
Тут, кстати, есть залы не только со спокойными алкоголиками или наркоманами, тут есть залы вечеринок, с музыкой и прочими. Разнообразие очень большое, я посетил огромное множество таких вот вечеринок. Знаешь, я понял, что те, кому надоело спокойное пьянство или курение, остаётся в зале с бешеной музыкой, но проведя там 100 лет, бегут в тишину, и опять бухают, курят, нюхают. Если бы черт меня не напугал, что я не смогу выбраться отсюда, я бы даже смог тут оттянуться. Но мысль, что я тут могу зависнуть навсегда, гнала меня вперед, из комнаты в комнату, из зала в зал. Я искал выход вперед и наверх, и, возможно, именно эта тактика и сработала, так как вдруг я увидел комнату, которая была не серой, как все тут, а какого-то фиолетового свечения. Рядом с комнатой стоял мужик, который тоже светился этим же светом. Мужик был странный, но приятной наружности. На нем был какой-то балахон непонятной расцветки и на голове что-то похожее на чалму. Увидев меня, он улыбнулся мне так, как будто знает меня сто лет, и сказал:
