Czytaj książkę: «Зараза: Вторая волна»
ПРОЛОГ. ТОЧКА НЕВОЗВРАТА
Этого не может быть!
Просто не может!
Нет!
Катя смотрит на мать, стоящую на коленях посреди темной кухни, и не может поверить – неужели все взаправду?!
Мамочка.
Родная!
Любимая!
На коленях.
«Что же мы наделали?» – думает Катя.
– Девочки, вы не должны это делать, – плачет мама. – Вы не должны так поступать. Это плохо, это неправильно, это…
Аня не может договорить, губы дрожат.
Катя смотрит сначала на маму потом на сестру – ствол в руках Маши дрогнул.
Но быстро выправился.
Она точно выстрелит!
Сто миллионов процентов «за» и ни одного против!
– Пожалуйста, девочки, родные, я вам помогу – мы вместе выберемся… из всего этого… Вместе выберемся, понимаете?! – шепчет мать. – Я вам помогу…
Кровь тонкой струйкой стекает по подбородку матери. Катя только сейчас осознает: это они с сестрой ее ранили.
Родную мамочку.
Почему?
Ответить сложно. Почти невозможно. Они, честно, пытались «просто приглядывать» за мамой.
Все, как договаривались.
Просто следить.
Но в один момент – страшный момент – все стало очень плохо.
Настолько, что потребовалось ружье.
– Пожалуйста! – мама тянет руки.
К Кате, не к обеим сестрам.
Аня знает, что девочка сомневается.
В отличие от Маши.
Та уверена, что все делает правильно.
Ведь так велел Создатель.
Что это за существо (точнее – существа, потому что их много) девочки до сих пор не знают. Понятно одно: именно Создатели создали людей такими, с двумя руками, двумя ногами и одним ртом. А не какой-то там Бог из сказок типа Библии. Нет, именно существа с других планет вдохнули в жизнь в людей.
И именно Создатели имели право распоряжаться жизнями своих детей.
«Они вместо папы и мамы» – сказала Маша, когда сестры вышли из подвала.
Тогда Катя кивнула, но сейчас она сомневается.
Смотрит на маму.
Реальную.
Настоящую.
Родную и любимую
Из глаз у той текут слезу, у дочки тоже.
Катя хочет броситься на шею матери, но не может. Знает: тогда все пойдет прахом. Они не смогут сделать то, что задумано.
То, что обязаны.
А еще – Маша разозлится.
В последнее время сестра была тем человеком, которого меньше всего хотелось злить. Маша очень изменилось за последние дни. Стала умнее, внимательнее, но при этом злее.
Стала совсем другой.
Стала напоминать «редактора» – злого мужчину, который пытался убить девочек в подвале «Алых парусов». Выкачать кровь сестер, чтобы сделать из нее коктейль, который освободит вирус от власти Создателя. Но у «редактора» не вышло – папа помог.
Но не только он.
Девочки договорились с Создателем. Он помог выбраться, но при этом дал кое-что взамен.
Разные суперспособности.
Катя не хотел признавать, но девочки обменяли на них папу.
Потому что он умер.
– Пожалуйста-а, девочки, это же я… – плачет мамочка.
Кате очень-очень жаль ее.
Еще секунда – и девочка бросится к Ане на шею.
Расцелует.
Скажет, что не хочет, чтобы все было так, как сейчас.
Хочет, чтобы все было как раньше.
Но сзади Маша.
Она отпихивает Катю в сторону.
Подносит ружье вплотную ко лбу матери.
Воздух застывает.
Тьма вокруг тоже.
– Пожалуйста, Маша, дорогая моя, ты не должна… – шепчет Аня. – Машенька, пожалуйста!
Руки матери связаны. До этого дочки вкололи ей то, что попросил Создатель.
То, что было в шприце.
Катя до сих пор не знает, что именно.
Но маму это сначала вырубило – долго спала.
Еле пришла в себя.
Казалась такой больной.
А теперь…
– Мы должны! Мы обязаны! – шепчет Маша.
Глаза у нее серые и холодные.
Катя видит, как напрягается палец на спусковом крючке. Легкое движение пальца – и голова матери исчезнет во вспышке. Станет кровавым фонтаном, который омоет кухню.
И девочек.
– Не надо, пожалуйста, родненькие, я вам помогу. Я… – Аня делает последнюю попытку.
Встает на колени.
– Не вставай! НЕ ВСТАВАЙ! – орет Маша.
Глаза уже не серые, а красные.
Как у твари в колодце.
– Нельзя вставать! – кричит Маша.
Аня не слушает – пытается подняться, но тут же падает.
Снова встает.
– Девочки мои, я не знаю, что эта тварь такое с вами сотворила… Как у нее это получилось, но вы должны знать: это все – ложь. Все, что вам сказали про меня. Это все неправда. Я всегда…
– Заткни-ись! – орет Маша. – Это все из-за тебя. Все-е!
Аня делает шаг к дочкам.
На улице звучит взрыв.
Крики.
– Девочки, я с ва… – Аня не договаривает.
Маша бьет ее прикладом.
– Не-е-ет! – кричит Катя, бросаясь к матери.
Та снова встает.
Кровь заливает глаза.
Огромный кровоподтек на лбу.
– Девочки-и! – шепчет Аня и тянет руки Кате, будто та спасательный круг посреди бесконечного океана.
Девочка рады быть кругом – бросается к маме, но не успевает…
– Ты в этом виновата! – говорит Маша.
И нажимает на спусковой крючок…
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ЭВОЛЮЦИЯ
Глава 1. Планы меняются
Тремя днями ранее
– Мам, что это? – спросила Катя.
Голова кружилась, хотелось лечь.
Упасть на асфальт и проспать до завтра.
Просто чтобы прийти в себя.
Но даже такой возможности не было.
Нам надо найти способ добраться до Москвы, где у Артема осталась дочь и надежный друг, Володька Соколов. Он нам поможет. Выжить.
Рев нарастал.
Рев мотора.
Мотора?!
Когда дошло, что это именно звук работающего двигателя, то дергаться с улицы уже было бесполезно. Те, кто ехал в броневике, прекрасно нас видели.
Остался последний и единственный вариант.
– Девочки, бы-ыстро вперед! – скомандовала я.
На меня так не похоже – обычно в жизни я была белой и пушистой. Слабохарактерной.
Времена меняются.
Девочки, слава богу, не стали спрашивать, зачем да почему, сразу послушались.
– А теперь сыграем в игру, будто я взяла вас в плен. Если спросят о чем – просто молчите, хорошо?!
Девочки кивнули. Изображать немых куда лучше, чем бежать и прятаться. Сил на «прятки» уже не было. За последние сутки девочки так устали, что тоже валились с ног. Хотя держались – не канючили.
– Мам, они нам ничего плохого не сделают? – прошептала Катя.
– Цыц, дурында! Услышат – так сделают! – процедила Маша.
– Да, лучше помолчать, – согласилась Аня.
Машина быстро приближалась. Похоже, бронетранспортер «черных» – элитного отряда на службе тех, кто пытался установить Новый Мировой Порядок.
Но боевая машина явно не из тех, что участвовали в бойне у «Алых парусов». Чистенькая, будто только с автомойки.
Видимо, прибыли на помощь «коллегам».
Броневик поравнялся с нами. Дверца открылась. Показался шлем «черного».
– Слава Мировому Порядку! – Поприветствовал незнакомец.
Я же старательно разглядывала выбоины в асфальте, стараясь, чтобы глаза были в тени. Только по ним можно понять, что я – не мужчина. Я ведь до сих пор не знала, служат ли у «черных» женщины.
– Боец!?
– Слава. Мировому. Порядку! – отчеканила я, старясь сделать голос как можно более мужественным. Даже понизила тембр.
Вышло не очень.
– Тебя изрядно потрепало, боец! Где твой отряд?
– Они… – я замялась, пытаясь подобрать слова, потом просто махнула назад. – Они – там. Перегруппировываются.
– «Перегруппировываются»?! Не мудрено! – ответил «шлем». – Слышал, у вас тут Инцидент произошел…
«Инцидент?! Вот как вы это называете?! Кровавая бойня с кучей трупов – просто Инцидент. Просто отлично!» – подумала я, но вслух сказала другое:
– Да, был Инцидент, но мы разобрались!
– А этих куда? – «черный кивнул» на девочек, которые не смели поднять глаз.
– На допрос. Важные свидетели!
– «Важные»?! – «черный» смерил малышек взглядом. Хмыкнул. – По ним видно… А почему в обратную сторону идете?
«Действительно, почему? Об этом я как-то не подумала».
– Потому что… э-эм, потому что приехали спецы. Из центра. Они остановились там дальше… – опять махнула куда-то вперед. – Специально, чтобы открывать рты несговорчивым.
– «Несговорчивым»?! Да они ж дети! – усмехнулся «черный».
«А не перегнула ли я планку?» – пронеслось в голове.
– Да, ладно шучу я! Враг сейчас маскируется под любого. Даже под детей! – заявил «черный».
На полном серьёзе.
– Это точно! – ответила я.
На секунду забылась – вышло пискляво. Для мужика.
– Что у тебя с голосом, боец? – насторожился «черный».
– Простыл.
Я даже покашляла чуток в перчатку для правдоподобия.
– Ты там не подхватил эту Заразу случаем, боец? А то заварушка у вас была – будь здоров!
– Нет, – быстро ответила я. – У меня есть тест. Вот!
Достала из рюкзака экспресс-тест на троновирус. И только сейчас до меня дошло, что на самом деле я прибор даже не проверяла на себе. Но когда включила прибор, там мигал результат предыдущего теста:
«Не обнаружено!»
– Отлично, боец! А то сейчас время такое – никому нельзя доверять. – «Черный» понизил голос. – Даже себе, да?!
Палец непроизвольно лег на спусковой крючок.
– Да, расслабься ты, боец. А то напрягся весь… Пошутил я. Как проехать к отряду, я так и не понял?
Постаралась объяснить.
Дала им маршрут до ТЦ «Росинка» – последнего места, где мы с Сашей («Боже, Сашенька, как мне тебя не хватает!») видели группировку «черных» в последний раз.
– Отлично! Не разминемся! И последний вопрос – как зовут тебя, боец. Хочу отблагодарить перед начальством. Замолвить словечко от капитана Каменщикова. Оно дорогого стоит. Дело такое – может, в баксах даже что перепадет, сам понимаешь.
– Артем, – выпалила я. – Артем Сухов.
«А вдруг сейчас попросят номер? Или что там, у военных, есть – кличка, позывной?»
Но номер не попросили.
Позывной тоже.
«Черный» козырнул и собирался закрыть дверцу.
Но тут я задала вопрос, который волновал больше всего:
– А что там дальше?
Вдалеке как раз слушалось гудение.
Крики.
Что-то говорили в мегафон, но не разобрать, что именно.
Как раз в той стороне, куда нам надо.
Где выезд из города.
– Там?! Да, ничего. Все по протоколу. Город закрывают. До выяснения последствий Инцидента мы здесь первая и последняя власть. Так что расслабься, боец, чувствуй себя как дома. Теперь это наш город на все сто процентов!
Я хотела еще расспросить «черного», но побоялась вызвать подозрение.
Поэтому просто кивнула:
– Слава Мировому Порядку.
Вышло почти как у «шлема».
– Слава! – ответил «черный».
Броневик тронулся.
А мы еще несколько минут делали вид, что идем к «спецам».
«Теперь это наш город на все сто процентов!»
Спина покрылась испариной.
Похоже, мы крупно встряли.
И снова в Кирове.
– Мам, мы не сможем попасть в Москву, да?! – спросила Катя.
Я не знала, что ответить, поэтому опустилась на колено и протянула руки к дочкам.
Девочки обняли меня, но Маша сделала это по-другому.
Не так, как раньше.
Как знакомого.
***
«Может, расскажем маме?» – «спросила» Катя.
«О чем?!» – «ответила» Маша.
И правда, о чем? Как можно объяснить словами то, что они с сестрой сделали. Девочки любили мультики про пони и «Леди Баг», где у главных героев были суперспособности.
Понятно, что они захотели себе такие же.
Кто же знал, что все так обернется.
Очень-очень плохо.
«Не время», – добавила Маша.
Серьезно сказала.
Как взрослая.
Злая взрослая.
Катя даже открыла рот. Она понимала, что Маша начал меняться не сейчас. И даже не в подвале. Намного раньше.
Еще до того, как от них ушел папа.
В ту ночь было…
«Нет, нельзя думать об этом! Слишком страшно! Лучше просто забыть и никогда-никогда не вспоминать!»
«Значит, не расскажем?!» – спросила Катя сестру
«Нет. Пока нет», – «ответила» Маша.
«Никогда», – поняла Катя.
Вздохнула и поспешила следом за сестрой и мамой.
Что-то приближалось.
Что-то опасное.
Гораздо опаснее, чем все зараженные вместе взятые.
Ведь это шло изнутри.
И Катя ничего с этим не могла поделать.
***
Маша.
«Что случилось там, в подвале, такого, от чего она так сильно изменилась?! Вдруг тварь сотворила с ней нечто похуже, чем опыты с перекачкой крови».
Я отвлеклась на тревожные мысли, поэтому не сразу заметила движение на дороге.
Еще броневики.
– За угол! Быстро! – рявкнула я.
Мы резко свернули с Московской на Кирпичную…
… и практически уперлись в стаю зараженных.
Десятки.
Сотни.
Тысячи существ.
Они стояли, склонив головы, будто ожидая сигнала.
И вдруг все разом посмотрел на нас.
Девочки остановились. Катя завизжала.
Я быстро поняла, что шансов у нас нет – перестрелять всех не получится. Да и обращаться с ружьем толком не научилась – Саша старательно оберегал от всего, что касалось оружия.
«Как же мне тебя сейчас не хватает! Боже мой!» – пронеслось в голове.
Зараженные зарычали и бросились на нас.
Катя нырнула за спину, а вот Маша осталась на месте.
Подняла руку, растопырив пальцы.
Еще миг – и ее разорвут на части.
Раскромсают.
И косточек не останется.
– Маша-а! – закричала я.
Гудок.
Сзади.
Я чуть не подпрыгнула на месте. Благо, хватило толку в последний момент дернуть детей за собой – сработал материнский инстинкт.
И в этот момент улицу повернули броневики.
Они врезались в строй зараженных, пройдя через их ряды, словно нож сквозь подтаявшее масло.
Брызнула кровь.
Много крови.
Алый шторм.
И невыносимая вонь.
Броневики, не сбавляя скорости, пронеслись по улице.
Хрустели кости.
Трещала плоть.
Зараженные напоминали воздушные шарики, наполненные вместо водой кровью. Взрывались точно также.
– Поберегись! – раздался голос из микрофона. – Кто не спрятался – я не виноват!
Заработал пулемет.
Одного из зараженных, который до этого оказался вдавленным в столб, разнесло напополам. Останки с чавканьем сползли на асфальт.
– Да-а, ублюдки, подходите! – продолжал вещать голос. – Всех угостим!
А я поняла, что это не наше шоу – надо срочно уходить с улицы.
Сгребла детей в охапку и потащила к ближайшему подъезду.
– Быстрее, девочки! – поторапливала я. – Уходим! Пока им не до нас.
На спину брызнула кровь.
Как раз перед тем, как дверь за нами с грохотом закрылась.
***
– Нет-нет-нет! – продолжала шептать Маша, даже когда мы очутились в полной темноте.
Рванула назад.
К выходу.
Пришлось ее придержать.
– Нет! Куда-а?! – рявкнула я. – Тебя же убьют!
Девочка не сдавалась – пихнула в бок, так что я даже завалилась на стену.
– Они не могут так поступать! Это плохо! Плохо! Очень плохо! – пробормотала Маша.
И снова рванулась к двери.
Я попыталась задержать, но вышло неудачно – слишком тяжелая перчатка попала девочке прямо в живот.
Та охнула и осела.
Прямо во тьму.
– Маша-а! – я с ужасом поняла, что не вижу дочку. – Прости меня, пожалуйста! Я не хотела. Я только пыталась тебя остановить. Я только… Малыш, ты где?
– Она тут! – тихонько подала голос Катя.
Луч дарил ей в глаза – я врубила фонарик на ружье. Девочка зажмурилась.
– Ой, прости! Я такая неуклюжая. Вечно делаю всем больно…
Девочка отвела взгляд и показала на угол.
– Она там!
Маша сидела, подобрав ноги к груди и вжавшись в стену. Плечи подрагивали.
– Машенька, боже-е! – я бросилась к девочке.
Но та резко подняла голову, и, увидев ствол, направленный на нее, спросила:
– И что, убьешь меня?!
– Да нет же, Машенька, нет. Я бы никогда… Ты же знаешь…
Я присела рядом, положив винтовку на пол, попыталась коснуться лба дочери, чтобы пригладить волосы.
Но Маша вывернулась, вскочила на ноги и быстро зашагала по ступенькам наверх.
– Надо идти, – вдруг сказала она. – Это – там!
Будто напрочь забыла о зараженных.
О стрельбе.
– Что там?! – не поняла я.
Но Маша не ответила.
Повернулась и исчезла во тьме.
Я посмотрела на Катю, но та лишь развела плечами.
Мы поспешили наверх.
***
Я не сразу сообразила, почему в подъезде так темно. Окна были завалены мешками и заставлены ломаной мебелью.
«Но кто это сделал и зачем?» – мелькнула мысль в голове.
И сразу пропала.
Маша на пятом этаже – встала у двери с цифрой «20».
– Здесь! – прошептала она.
– Что «здесь»?
Девочка будто впервые увидела дверь.
– Что «здесь», Маша? – снова переспросила я.
– Я… я не знаю… – ответила дочка уже совершенном другим голосом.
Насмерть перепуганным.
– Как это ты не знаешь? Ты ведь сюда бежала, а мы – за тобой! – ответила я. А сама в это время разглядывала дверь.
Серая.
Железная.
Ничем от других не отличается.
Ну, хоть кровоподтеков нет – и то хорошо!
– Значит, не знаешь, зачем мы сюда пришли?! – спросила я.
Маша кивнула.
– Тогда, может, и не стоит входить, – сказала я. – Береженого бог бережет, как говорится. Давайте спустимся ниже и поищем убежище получше. Может, даже в подвал сходим…
Я не договорила.
Скрип за спиной.
– Это что за?.. – выдохнула я.
Дверь в квартиру была открыта.
***
– М-мам, кто там? – прошептала Катя.
«Откуда мне знать?! Но надо успокоить девочек».
– Не знаю, но, если что, у меня есть ружье.
Не знаю, успокоило ли это дочек, но меня трясло.
– Я зайду, гляну, что там, а вы постоите здесь, хорошо?! Если что – даже если я буду кричать – вы сразу бегите. Меня не ждите, договорились?!
– Мам, не надо! – прошептала Катя.
«Может, она и права», – подумала я.
Но эта дверь явилась из кошмаров, которые я старалась забыть. Тогда она меня чуть не сломала. И в прямом, и в переносном смысле.
«Сейчас я должна войти!»
Уверена.
– Не бойся, солнышко! – я погладила девочку по голове и толкнула дверь.
«Боже, это скрип и мертвецов поднимет».
Звук был долгий и протяжный.
Наконец он кончился.
Тишина.
Луч фонаря высветил обычную для среднестатистического кировского обывателя обстановку: пластиковая плитка на потолке, дешевые обои в цветочек, воняющий резиной и кошачьей мочой линолеум.
– Ч-черт! – ругнулась я.
Луч уперся в зеркало.
А ведь я чуть не выстрелила!
Остановилась, разглядывая, в какого уродца превратилась.
Темные мешки под глазами.
Лицо в запекшейся крови. И моей и не моей.
Волосы слиплись.
Только глаза блестели. И то – по-волчьи.
«Ну, привет, звереныш!» – подумала я.
Но улыбка тут же исчезла.
В соседней комнате скрипнул пол.
***
«Мне страшно», – «сказала» Катя.
«Мне тоже», – «ответила» Маша.
«Неправда. Тебе нисколечко не страшно, потому что ты… ты…» -
Катя не знала, как продолжить. Поэтому тихонько заплакала.
Маша обняла сестру, похлопала по спине:
«Я, правда, не знаю…»
«Тогда как… как мы сюда пришли? Зачем?»
Маша вздохнула:
«Я не знаю…»
«Правда-правда? Ты ведь не дуришь меня?»
«Нет, конечно, дурында ты эдакая. Мы же сестры, и мы должны друг другу помогать. И – доверять!» – «сказала» Маша.
Опять как взрослая.
Она никогда так раньше не говорила.
Никогда!
Но больше Машу испугало другое – она поняла, что не слышит одного очень-очень важного звука.
Стука сердца сестры.
***
Я прислушалась.
Звук больше не повторялся.
«А что если там зараженный?»
«Тогда просто выстрели в него – и дело с концом. У тебя же ружье!»
«Так себе аргумент».
Предохранитель снят.
Вроде должно стрелять.
«Вроде, но будет ли? Я же не пробовала».
Межкомнатная дверь.
Со стеклом.
Только через него все равно ничего не видно – с обратной стороны зеркальная пленка.
Придется рискнуть.
Я перекрестилась и толкнула дверь.
Никто не выскочил из-за угла и не кинулся на меня, пытаясь разорвать зубами шею.
Но это еще ничего не значит – вдруг монстр затаился. Стоит себе тихонько за дверью, ждет, когда я войду, чтобы напасть.
Вдохнула-выдохнула, собираясь с духом.
Но раздался голос.
Спокойный, но надтреснутый.
– Может, уже зайдешь?! Сколько можно ошиваться на пороге?
Палец на спусковом крючке напрягся.
Сердце бешено ухало в груди.
– Да знаю я, что ты там. Давно уж тут сижу, жду тебя. А ты и не торопишься…
«Ждет?! Он меня ждет?! Кто это вообще?»
Любопытство пересилило, поэтому я выскочила из-за угла.
Нацелила винтовку на мужчину.
Широкополая шляпа.
Блестящие в темноте глаза.
Нога на ногу.
Угловатые скулы прожевывали каждое слово:
– Ну, здравствуй, Анна. Вот и свиделись, как видишь!
Глава 2. Возвращение
– Ты?!
– Я надеялся немного на другой прием, конечно. Типа «Привет, папочка, как же я рада тебя видеть!». Что-нибудь в этом роде.
– Ты нас бросил. – Отрезала я.
– Все еще помнишь?!
– Разве такое забудешь?! – я опустила ружье.
Мне нужно было отдышаться.
Стены заплясали перед глазами.
Захотелось сесть.
– Что, плохо?! – спросил мужчина, которого я не видела уже больше двух десятков лет.
– Все в порядке, – ответила я.
Сам же оперлась о стену.
Подняла руку, чтобы хрен-с-горы не смел даже дергаться, пока я не приду в себя.
Но мужчина и не думал вставать:
– Значит, не рада?
– Ты нас бросил, – повторила я.
– Так вышло, – ответил мужчина, которого я когда-то считала отцом.
Сейчас же он был призраком, явившимся из прошлого .
Не более того.
– Как ты меня?..
– Что? Нашел? – спросил мужчина.
Я сглотнула и кивнула одновременно.
– Ты знаешь, это – надолго. А у меня сейчас не так-то много времени. Мне надо, чтобы ты прямо сейчас пошла со мной.
– Куда?
– В одно надежное место.
Мужчина вдруг встал, поправил шляпу на голове. И только сейчас я увидела, что у него еще и кобура на поясе – длинная, будто для револьвера.
Сраный ковбой.
Он всегда любил фильмы про Дикий Запад. Даже когда бухал и засыпал под телик. Наверное, во сне воображал себя мачо, который несется через прерии, по пути убивает индейцев и трахает симпатичных фермерш.
– Я никуда с тобой не пойду.
– Ты не понимаешь. Тебе тоже надо туда, – настаивал «призрак».
– Никуда мне не надо.
– Знаю, что надо. Потому что только там ты сможешь защитить своих дочерей. Или может, мне лучше называть их внучками?
«Боже, девочки!» – я будто только сейчас вспомнила, что дочери остались в коридоре.
– Не смей их трогать, слышишь?!
– Трогать?! Да я и не собирался их трогать. Я вообще-то надеялся, что вы пойдете со мной по собственной воле.
– Никуда я с тобой не пойду!
Подняла ружье, нацелила на мужчину.
– Ну-ну, не нервничай, – папашка смягчил тон. – Только там, куда мы отправимся, вы сможете спрятаться от ада, творящегося на улицах.
С улицы как раз доносились крики и стрельба.
– Мы уж лучше сами… – ответила я.
– Просто позволь мне вам помочь! – Мужчина сделал шаг.
– Стой. Мать твою. Где. Стоишь! – я нацелила ружье в лоб мужчине.
Тот лишь улыбнулся:
– И что ты сделаешь, застрелишь отца?
– Если потребуется… – процедила я.
Перед глазами встала картина вечера, когда отец ушел.
Вот он, взяв ключи от машины, стоит в коридоре. Мама спрашивает, куда он направляется. Тот отвечает, что «выиграл в лотерею» и «надо срочно обналичить». Мать спрашивает, где он это будет делать в такой час – на часах уже почти десять вечера. Отец отвечает, что «знает места». На прощанье он поворачивается ко мне и произносит: «Еще свидимся»
Я никак не представляла, что это произойдет только через двадцать три года.
Мужчина снова прожевал каждое слово:
– Боюсь, я тебе не позволю.
– Что ты не позволишь?
– Уйти, – ответил мужчина.
С меня хватит!
Палец на спусковом крючке напрягся.
Я прекрасно понимала, что могу выстрелить.
Более того – хочу этого. Этот человек, кем бы он ни был в прошлой жизни, сейчас нес в себе опасность для девочек.
Потому что дочки были…
…за спиной.
– Мам, кто это? – тихонько спросила Катя.
***
Я медлила.
– Ну, давай, расскажи им, кто я такой. – Мужчина снова сел в кресло, заложил руки за голову.
– Девочки, это…
Но продолжить не могла. Сказать, что «это мой отец», значит принять его в семью.
В наш круг.
Но этот человек давно его покинул. И не думал возвращаться все эти годы.
– Ну-у, – протянул мужчина.
– Это ваш дальний родственник…
– «Дальний»?! – отец улыбнулся.
Улыбка вышла хищной.
– Это дедушка! – воскликнула Маша и бросилась к мужчине. Тот протянул руки к девочке – и она взлетела к нему на колени.
– Ну-ну, сла-аденькая моя… Дедушка уже здесь. И больше никуда вас не отпустит.
«Не отпустит?! Да что он себе позволяет?» – подумала я.
Снова вскинула ружье.
– И что ты сделаешь? Застрелишь вместе с ребенком? – улыбнулся мужчина.
Нет, конечно.
– Ч-черт! – ругнулась я и опустила ружье.
– То-то же… – сказал мужчина. – А теперь ты, Катя… иди сюда! Иди к деду!
«Откуда он знает, как зовут девочек?! Он же столько лет нас не видел».
– Не слушай его! – сказала я дочке.
Катя не знала, куда деть взгляд.
– Не компостируй мозги ребенку! Неужели она не может обнять деда?!
– Не может! – процедила я.
И, наконец, решилась.
– Маша, иди сюда! – скомандовала я. – Быстро!
Девочка вопросительно посмотрела на деда. Тот пожал плечами – мол, решай сама.
Девочка, нехотя, слезла с колен и виновато потрусила к нам. Встала рядом, сложив руки на груди и глядя в сторону.
– А теперь – мы уходим! – сказала я. – Девочки, за мной!
– Боюсь, что я не дам тебе того сделать! – Предупредил мужчина.
– Да, и что ты сделаешь?! Только попробуй подняться из своей люльки – я размажу твои мозги по стенам!
– О-о-о, как грозно! – ответил мужчина. – Но ты не в том положении, чтобы диктовать условия.
– Пошел ты! – Ответила я.
Повернулась назад и обомлела – на меня смотрели сразу два ствола. В комнату зашел мужчина с автоматом Калашникова, за ним женщина
Еще мужчина – уже три ствола.
И еще.
Их было с десяток в коридоре.
Одеты не по-военному и без противогазов.
– Я же сказал, что не позволю. Разве я когда-нибудь разбрасывался обещаниями? – улыбнулся мужчина.
Сверкнули зубы.
«Еще свидимся» – пообещал он двадцать три года назад.
И сдержал обещание.
***
«Кто это?» – «спросила» Катя.
«Дедушка. Ты разве не слышала?!»
«Да, но откуда ты узнала?»
«Я всегда это знала. Он обещал вернуться – и он пришел».
Маша улыбалась.
Только вот улыбка была ни разу не милой.
Так в сказке улыбался Волк перед тем, как напасть на Красную шапочку.
***
Капитан Виталий Каменщиков осматривал жалкие остатки отряда.
Хорошо же их потрепало – скафандры в крови и вмятинах.
– И где полковник? – спросил он выстроившихся по струнке «черных».
– Он погиб, сэр! – ответил тот, что крайний справа.
По-американски ответил.
Впрочем, так сейчас было принято. Каменщиков уже смирился с тем, что правила игры – особенно после ухода из разведки – стремительно менялись. И манера отдавать честь – тоже.
– Погиб?! Как это произошло?
«Черный» рассказывал ровно три минуты и двадцать секунд, старясь впихнуть в доклад только факты.
Но все равно вышло сумбурно.
– Вы хотите сказать, что один предатель смог проделать все это с вами? – спросил Каменщиков.
– Он был не один, – ответил подчиненный.
– Не один?!
– На их стороне была армия зараженных, сэр. А еще… – тут «черный» замялся.
– Кто еще?
– Не знаю, важно ли это…
– Сейчас все важно, боец! Кто был с предателем?
– Мы видели женщину и девочек. Они были с Суховым, когда он…
Опять замялся.
– Что там случилось, боец?
– Они разговаривали с тварями, будто те их понимали. И отдали им артефакт.
– Отдали артефакт?!
– Так точно, сэр!
– И вы им это позволили?
– Мы… – «черный» кашлянул. – Мы не знали… пришлось срочно перегруппироваться. Полковник погиб, и мы…
– Облажались! – закончил за него Каменщиков.
И улыбнулся.
Еще недавно все было очень плохо – зараженные нанесли урон отряду по неизвестным причинам, и ему надо было разгребать чужое гавно. А сейчас у капитана была возможность выгодно подать себя перед начальством.
Преподнести им на блюдечке пособников предателя Сухова.
«Это просто шикарно, боец», – решил капитан, но вслух сказал:
– И у вас есть шанс это исправить, бойцы. Слушай мою команду…
***
– Кто это? – спросила я.
Меня окружила разношерстная команда, вооруженная кто чем: автомат, обрез, пистолеты, а некоторые и вовсе с бейсбольными битами. Одеты тоже, как попало: одни выглядели как уличные хулиганы, другие как байкеры, а ближайшая дамочка напоминала школьную учительницу. В очках и костюме, но зато с пистолетом.
– Это?! – отец встал с кресла. Развел руки. – Это все – люди нового уклада. Революционеры, я бы так сказал…
– Какие еще революционеры? – не поняла я.
– Ну-у, ты разве не видишь, что вокруг происходит. Власть пытается поставить всех нас под контроль. Ублюдки решили, что подмяли под себя весь мир, могут заражать, кого хотят. Творить что попало. Но – не выйдет! Мы – не марионетки.
«Фигня какая-то! – подумала я. – Не может быть, чтобы эти вот люди могли оказать серьезное сопротивление «черным».
– Ты хочешь сказать, что вы против Нового Мирового Порядка?
«На хрень сморозила еще большую хрень», – решила я, но отец согласно кивнул:
– А ты догадливая! Всегда такой была!
Сделал шаг ближе.
Я подняла ружье, но тут же раздался хор щелчков.
Предохранители.
– Лучше не дергайся! – предупредил отец. – Ради твоей же безопасности!
– И что, убьешь меня вместе с внучками?
Мужчина в шляпе несколько секунд смотрел на меня рыбьими глазами, а потом расхохотался.
– Вот как ты заговорила. Значит, все-таки «с внучками»?!
Я уже «стопицот раз» пожалела, что произнесла эти слова.
– Положи ружье, Анна. Только осторожно!
Огляделась – сразу несколько стволов смотрело мне в лицо.
Но не только.
Моим детям тоже.
– Да чтоб тебя! – сказала я и бросила ружье на пол.
И тут в подъезде раздались крики.
***
Капитан Каменщиков только-только закончил сеанс связи с начальством. Указания были четки: закрыть город, зачистить от зараженных, с гражданскими «действовать по ситуации».
По сути, карт-бланш на все, что угодно.
Это значительно облегчало задачу. Потому что иногда трудно было разобрать, где обычные гражданские, а где свежие зараженные.
Всех не проверишь.
Проще пристрелить, а потом разбираться.
– Этим и займемся, – проговорил он вслух.
Выключил планшет.
Откинулся на спинку кресла в командирском броневике.
«Мы видели женщину и девочек. Они были с Суховым…» – вспомнил капитан слова подчиненного.
Суховым.
Женщина и девочки.
«Какой же я идиот! Я же видел их там, на Московской- топали к выходу из города
Каменщиков резко вскочил, едва не трахнувшись о потолок.
И тут услышал отдаленную стрельбу.
– Что происходит? – спросил он адъютанта, дежурившего у машины.
– Только что доложили: наша группа на Кирпичной вышла на группу гражданских с оружием.
– А с ними есть человек в нашем костюме? Возможно, женщина.
Адъютант замолк.
– А дети? Девочки там есть?
– Не знаю. Пока только про гражданских с оружием доложились. Мы блокировали их в доме.
– Троицу, если увидят, взять живьем! – приказал Каменщиков. – Я – на место. До моего приезда человека в скафандре не убивать. И девок тоже. Хочу сначала с ними «побеседовать».
«Артем Сухов» – так она представилась.
«Она что, решила переиграть его, капитана Каменщикова?! Слишком много на себя берет!»
«Ну что же, горечь разочарования будет еще сильнее, когда он заставит ее мучатся. Когда он… «
А дальше – масса вариантов. На любой вкус.
В городе, где больше нет другой власти, кроме него, капитан мог быть царем и богом.
Мог карать и миловать.
Но – карать чаще.
– Выдвигаемся! – скомандовал Каменщиков.
Через минуту они уже направлялись к Кирпичной.
***
Крики и стрельба в подъезде.
– Они здесь! – произнес один из мужчин.
– Кто «они»? – спросила я.
– Те же, кто и всегда! – ответил отец. Он подошел к нам с девочками и, несмотря на стрельбу, прошептал: – А теперь – смиритесь!
«Что «смириться»? С чем «смириться»?» – не успела я подумать, как нам на голову надели мешки.
Толкнули к выходу.
– Выходим! – скомандовал «отец».
Дальше – стук ботинок по кафелю коридора.
Чавканье.
