Czytaj książkę: «Девять пятнадцать», strona 2
Внезапно веки открылись и на него смотрели темно серые глаза, в них он увидел или почувствовал одновременно и страх и боль и ненависть. Испуг парализовал Филиппа, оцепенение и столбняк охватили все тело, мороз пробежал по кровеносным сосудам. Глаза женщины пристально смотрели на него, затем открылся рот, будто пытаясь произнести слова.
– Эй, – рука схватила за плечо Филиппа и он вскочил со стула, в комнате стоял мужчина в форме, – вы заснули, мы закрываем и ставим на охрану, – он глубоко выдохнул и открыл шкаф, там стоял черный ящик, подарок отца, в закрытом состоянии. Это был сон, чудовищный и такой реальный. Кровь до сих пор была ледяной. Он схватил ящик за ручку и поспешил на выход.
Зайдя в свою квартиру на Никоновском переулке, первым делом Филипп поставил черный ящик на стол перед диваном и стал разглядывать. Он не был цельным как во сне, но все же был также закрыт на внутренний замок, однако кнопка для вскрытия находилась на видном месте и была серого цвета и чуть потертой.
Около получаса юноша ходил по кухне, оставив ящик на журнальном столе в комнате, за окном закат не спешил и было довольно светло. Покровский размышляя, с чего вдруг отец решил сделать ему подарок, после того как он не явился на день рождения Алины, его жены, он должен был быть не совсем в хорошем настроении и уж точно не стал бы делать подарки. Стоя возле окна, он наблюдал как в доме напротив на том же этаже, что и у него, на кухне сидела взрослая женщина, лет сорока, она всегда привлекала его внимание своими откровенными нарядами, симпатичное лицо с длинными черными волосами, с фигурой которая была практически идеальна, большие округлые груди в прозрачном белье, будоражили кровь каждый раз, когда он видел ее, она же всякий раз делала вид, что не замечает его, хотя расстояние между ними было не более двадцати метров. Сейчас она вновь собиралась сварить кофе и выкурить длинную сигарету. Но сегодня вечером его интересовал лишь предмет, лежащий на столике в комнате.
Вернувшись в комнату, он не уверенно, как бы опасаясь повторения сна, очень аккуратно нажал на маленькую кнопку, его что-то кольнуло в палец.
– ай, – произнес он, поднесся палец ко рту.
Прозвучал такой же щелчок как во сне, будто выстрел из пневматического пистолета, что заставило вздрогнуть его и слегка даже подскочить с дивана. Потянув крышку, Филипп представил себе вновь картину из своего сна, его передернуло даже от этой мысли, что там может лежать человеческая голова.
«Бред, отец не мог положить туда голову, он такими делами не занимается, он же не убийца какой, да и зачем ему это делать»
Под крышкой, на черном основании, лежал странный прибор, не сразу, но Филипп узнал в нем старинный фотоаппарат, кажется этот был начала двадцатого века, с мехом и маленьким объективом. Только сейчас сын министра культуры обнаружил, что не дышал пока открывал страшный ящик. Фотоаппарат был весьма потертым, похоже что он был в рабочем состоянии, по крайней мере с виду казался таковым, весил он значительно меньше чем сам ящик в котором лежал, деревянный корпус в котором находилась кассета и сам объектив весили максимум пять килограмм. Покрутив его в руках, Филипп сразу почувствовал, что страх сменила детская радость от подарка отца, такой экземпляр он держал лишь однажды, когда ходил на курсы фотографа в Лондоне, к частному преподавателю. Тогда в руках он почувствовал истинное искусство, любой цифровой фотоаппарат с самой мощной зеркальной начинкой казался какой-то подделкой по сравнению с тем и теперь этим фотоаппаратом. Сбоку обнаружилась надпись на небольшой металлической пластине «Томсон. С-Петербург. 1916г. Фирма „Кодак“», видимо это клеймо производителя того времени, фабрика изготовитель аппаратов для съемки, была еще что то написано под ней, но уже не на металле, а ножом прямо по деревянному корпусу, буквы были на иностранном языке, но на каком, разобрать не мог, а знал он несколько языков, лучше всех давался язык Шекспира. Какое то время, они жили в Великобритании, пока отец работал в консульстве, там он изучил английский очень основательно. Решив не обращать внимание на непонятную надпись, он принялся дальше разглядывать этот раритет, на удивление все механизмы находились в хорошем состоянии и готовы были снимать хоть сейчас, он заметил, что на стенках, прикрепленный лентой на клею клочок бумаги, на котором был напечатано название какого то магазина «Фоторекрут, все для фото», по всей видимости, какое-то фотоателье или магазинчик, занимающийся продажей аксессуаров для фотоаппаратов. Название у этого магазина было забавным, а адрес был знаком.
Еле дождавшись вечера следующего дня, он на удивление своих коллег первым поспешил распрощаться по раньше, объяснив побег с работы срочными делами. Ему не терпелось поскорей найти подходящие кассеты для нового фотоаппарата, благодаря записки из ящика, теперь он знал лавку, правда, на другом конце города, где могло бы быть все необходимое. Добравшись до места назначения на метро, он быстрым шагом спешил в нужный магазин.
Лавка старьевщика располагалась в пятиэтажном доме, рядом с кафе под названием «Лотос», запах из которого доносился был ароматно-вкусный, видимо кто-то заказал шашлычок. Внутри магазина, если его можно было так назвать, так как помещение было очень маленьким, развернуться трем в меру упитанным людям одновременно было бы очень трудно. Очереди тут ожидать было бы глупо, так что одному человеку было вполне комфортно рассматривать старые вещи. Колокольчик брякнул хозяину сигнал об открытой двери.
– добрый вечер, чем могу быть полезен? – за не прилично широкой для такого маленького пространства, стойкой, находился седой старик в синей сорочке и черном кардигане с рукавами. Он поправил свои очки на носу, сползшие, когда он разглядывал коллекцию каких то монет. В лавке было довольно комфортно, повсюду лежали разные вещи, от альбомов прошлых лет до телевизоров середины двадцатого века, непонятно кому уже нужные с нынешними технологиями, в углу лежал большой пес, мирно посапывая, не обратив даже внимания на вошедшего. Возле входа стояла стойка с книгами. В воздухе парил запах старины и тайны, тайны вещей хранивших свою многолетнюю историю.
– добрый, я ищу кассеты для старого фотоаппарата- на стекле лежали серебряные монеты начала восемнадцатого века, он сразу их узнал, не так давно полиция приносила на экспертизу такие вот экземпляры, стоимость каждой на черном рынке может достигать пару тысяч долларов. Старик быстро убрал монеты в бархатный коричневый мешочек и опустил под лавку руку.
– о, и насколько же стар ваш фотоаппарат можно узнать, ради праздного любопытства? – взгляд этого старика был довольно пронзительным или изучающим вошедшего незнакомца, а ироническая ухмылка сразу вызвала раздражение у Покровского.
– я предполагаю, что ему около ста лет, вот взгляните на него, я снял его на камеру своего телефона – взгляд Филипп не отводил, все таки тоже не новичок в истории и старых вещей повидал может даже больше чем этот старый немец. Старьевщик наклонился к телефону, поправив очки, что бы они не свалились на стойку, долго разглядывая снимок.
– я знаю эту модель, такой аппарат использовали перед революцией, оптика Хелиар пять линз, три в переднем блоке два в заднем, два с половиной дюйма пленка, кассетный, откуда она у вас? В мире их всего не более десяти, ее сняли с производства уже через несколько недель, не успев толком запустить, что-то в ней было не так и от этого экземпляра решили отказаться, кстати таким пользовался Распутин. Вы же знаете этого персонажа нашей истории? – с ухмылкой спросил старьевщик
– разумеется знаю, я искусствовед по профессии- слегка обиженно ответил Филипп.
– Некоторые люди, коллекционеры первых моделей, дали бы за него хорошую цену, – он прошелся вдоль стойки и подошел к большому шкафу, скрывавшемуся за черной шторой в стене. Несколько секунд он копошился, по пояс погрузившись в него, после чего поставил на прилавок коричневый сундук.
– Меня не интересует продажа этого фотоаппарата, – осведомленность этого старика поражала, он сходу рассказал о вещи, лишь взглянув на ее фотографию, а Филиппу понадобилось бы перевернуть весь архив и несколько дней еще пришлось бы сравнивать подобные образцы, к тому же еще читать кучи газет.
– старые вещи хранят много тайн, некоторые из них не всегда приятны, – он сделал паузу, разглядывая Филиппа будто оценивал его по каким то своим параметрам, это сразу почувствовалось- вот смотрите что у меня есть, – он стал доставать кассеты одну за одной, -лежавшие на столе кассеты были то что надо, их было ровно шесть.
– Скажите, вы занимаетесь фотоискусством или просто балуетесь старьем? – старик приободрился, сверля Покровского своим пронзительным взглядом.
– это мое хобби, делаю исключительно в винтажном стиле, при помощи настроек довольно дорогостоящей техники и постановки. С подобным аппаратом я еще не работал, но имею большое желание, – сухо произнес он, не имея большого желания откровенничать с незнакомым человеком.
– не могли бы вы продемонстрировать ваши работы мне? – неожиданно заявил он.
– с чего, это вдруг? – Филипп не ожидал такого и удивленно посмотрел на собеседника.
Тот в ответ выразительно молчал, ожидая каких-то действий от клиента и смотрел из под очков, тем же вопросительным взглядом, что и секунду назад.
Покровский решил, что ему и правда не сложно показать их и вновь достал свой телефон и нашел в нем папку с последней сессии, что предварительно отсылал заказчику как черновой материал. Старик внимательно разглядывал картинки с экрана смартфона, хмыкая и потирая подбородок.
– что же, есть в них что-то интересное и самобытное с авторским подчерком, мне нравится- улыбчиво резюмировал он.
– благодарю, – слегка язвительно ответил Филипп, по его мнению это была лучшая его работа, за все время.
– знаете, я собираю работы старинных аппаратов, может вы заинтересуетесь небольшой подработкой, оплатой не обижу- старик смотрел очень внимательно на него, словно он не ожидал ничего другого кроме согласия.
Предложение старьевщика было весьма неожиданным и Покровский не зная, что ответить, молча раздумывал стоит ли соглашаться, поскольку не знал чего именно хочет этот тип древней наружности. Но потом, прикинув все плюсы и минусы, решил. Все равно, что снимать, а деньги лишними не бывают, халтуру он всегда брал с удовольствием, если она относилась к сьемкам, так что этот вариант был довольно интересным.
– Для начала неплохо было бы найти кассеты для аппарата, – вспомнил Покровский
– если вы согласитесь, то с этим вопросом как раз будет значительно легче, – затараторил он.
– необходимо лишь сказать – я согласен и все- развел он рукавами с белыми манжетами.
– ну тогда, я согласен, что нужно конкретно? – пес лежавший в углу, вдруг встал и побрел к выходу, старьевщик не обратил на него внимания.
Старьевщик словно помолодел лет на двадцать, выпрямился, снял очки и вновь полез в свой шкаф, через минуту он достал папку красного цвета, из которой вывалилось множество фотографий черно-белого формата ужасного качества и несколько кассет как раз для подобного фотоаппарата.
– значится так, мне нужно четыре женщины в полный рост, и трое мужчин, только надо сделать снимки исключительно на эти кассеты, да, и обязательно в ближайшие дни, сроки, -он развел руками, – мне нужны они будут для моей выставки до шестнадцатого числа этого месяца, справитесь? – старик говорил очень быстро, удивительно, ведь в начале разговора, он буквально засыпал на ходу, произнося фразы.
– почему нет, думаю справлюсь, – Филипп прекрасно мог сделать эти фотографии еще раньше, но предлагать не стал, пусть будет запас времени.
– а я постараюсь найти то, что вам нужно, и оставьте свой телефон, я вам позвоню, как найду подходящие кассеты – он записал номер в, старый как тот фотоаппарат, блокнот, – естественно, жду от вас качественной работы. Он улыбнулся, и Филиппу на секунду показалось, что в глазах старика блеснул маленький огонек, видимо заходящее красное солнце отразилось в его очках.
– знаете, вы так молоды и так заинтересованы в этом старом и отжившем свое, аппарате, в это безумное время технологий, это редкость. Молодежь больше гонится за новинками, цифровой техникой, дающее миллиарды каких то дурацких пикслей, но ведь в них нет души, они никогда не передадут эмоции так как это делали ранее, – он осекся будто вспомнил что-то важное – считайте это стариковским ворчанием, не обращайте внимание.
– ничего, ничего, так значит я буду ждать звонка от вас, – Филипп старался быть крайне вежливым, ему очень хотелось чтобы старьевщик-искусствовед нашел кассеты или того кто мог бы их делать из пленки, он все таки решил перейти на съемку с новой старой техники, а для этого кассет понадобится много.
Зайдя домой, он все никак не мог отделаться от навязчивой идеи нового формата своих работ, в голове виделись разного рода сцены неожиданных и постановочных снимков. На кухне он включил чайник и посмотрел в окно, в это время каждый вечер после заката, в свете фонаря, направленного на ее окно, что освещал словно днем прекрасная соседка из дома напротив пила свой напиток, вероятно в бокале было вино, но как изящно она держала его, в ней и правда была природная грация, так завораживающе манящая молодого специалиста министерства культуры.
В нетерпении и в предвкушении идеальных, по его мнению фотографий, он решил снять из окна, ту самую нимфу, что каждое утро пьет кофе в откровенном белье, позы в которых она эта делала, годились бы для картин Монэ или Сомова. Она идеально подходила для портретной съемки. Конечно, он снимал ее уже на свой зеркальный фотоаппарат много раз и во всех ракурсах, но предложить ей какую либо фотосессию он не решался. Однако черно-белые снимки, сделанные именно этим аппаратом нравились ему более всего, миг, запечатленный такими приборами казался самым реальным, вырванным из этого мира и сохраненным на века. Достав свой штатив, стоявший одиноко в углу, он установил его напротив окна, где неспешно попивала свой бокал прекрасная соседка, яркий свет позволял предположить, что она не видит его, хотя это было не важно для него, Филипп как одурманенный желал сфотографировать ее во что бы то не стало. Жаль, что сейчас был вечер, но сделать снимок он все решился, надо было опробовать это чудо начала двадцатого века, ждать до утра, когда солнечный свет прольется на землю. Нимфа напротив блеснула зубами, будто заметив фотографа, и спозировала как профессиональная модель, Филипп мысленно нажал на кнопку, и поспешил уйти. Уснуть удалось не сразу, мысли путались и роем носились в голове, после того как он достал из ящика фотоаппарат, хотелось побыстрее заняться съемкой, будто какая то сила из вне понуждала и гнала к старинному прибору. Кое-как совладав с возбужденным состоянием, он все же погрузился в сон.
Легкий летний ветер прыгал по веткам старого дуба, качая и наклоняя их то вверх то вниз, наигрывая листьями свою ветреную песню шипящих звуков. Зной, стоявший всю неделю, прошел, и возле этого старого дуба было приятно находиться, не смотря на полуденное солнце. Это был сон. Филипп почему то четко осознавал, что все это не реально, он спит, и стоит под большим старым дубом, где-то на широкой поляне, ствол дуба примерно на два метра был почему то окрашен в красный цвет, а низкие ветки были обвешаны узелками платков, повсюду он видел длинные и бескрайние поля. Он опустился на колени, под ногами росли васильки и ромашки, проведя руками по ним, почувствовал легкое прикосновение природы, подняв голову, он посмотрел в безоблачное небо, солнце не обжигало и даже приятно согревало. Неподалеку, в пятидесяти метрах стоял такой же дуб с раскидистыми ветками, под ним Филипп заметил одиноко стоящую девушку с темными, даже черными длинными волосами, возраст ее был не более четверти века, весьма симпатичная, в белом платье с кружевными манжетами. Благодаря своей профессии он знал, что это одежда была популярна в начале двадцатого века в России, в руках она держала зонт от солнца. Встав с колен, он отряхнул и без того чистые брюки серого цвета, на себе также обнаружив сорочку из нежного льна светло-коричневого цвета. Махнув девушке рукой он решил поздороваться:
– эй, здрастье, – он даже приподнялся слегка на носочки, чтобы казаться выше, и обратить на себя внимание. Девушка продолжала стоять в той же позе, полубоком к нему, и не обращала на Филиппа никакого внимания, делала вид будто не слышит и не видит его.
Сзади кто то, неожиданно, положил руку на плечо, Филипп обернулся, чтобы посмотреть и увидел лицо той самой женской головы с черными вьющимися волосами, что лежала в ящике. Он вздрогнул, закрыв глаза и в тот же момент заиграла музыка, та мелодия, что он слышал в прошлый раз, когда уснул на рабочем месте только в этот раз она звучала очень громко перепонки еле справлялись с напряжением. Он обхватил уши руками, пытаясь заглушить музыку. Женщина, что держала руку на его плече, была в таком же старинном платье ярко зеленого, изумрудного цвета, на голове у нее была шляпка того же цвета. Ее темно-серые глаза в этот раз смотрели не на него, они пристально следили за происходящим у соседнего дуба.
– Хватит, я больше не могу- кричал он ей сквозь проигрыш духовых инструментов. Она резко повернула голову в его сторону и открыла рот, в котором он увидел чудовищную сквозную дыру, Филипп открыл глаза, было утро, на электронных часах горели ярко-красным цветом цифры, говорящие, что пора подниматься и собираться на службу. Выдохнув с облегчением, что это был лишь дурной сон, он поспешил на кухню, там, где вчера оставил свой новый старый аппарат для съемок. Молодой Покровский боялся, что женщина в неглиже уже выпила свой утренний кофе, но опасения не подтвердились она была там, где он надеялся ее увидеть. Легкая прозрачная сорочка лишь слегка прикрывала ее безупречную грудь, длинная сигарета, окутывала ее туманом, выдыхаемого дыма всем своим видом она говорила, что отрицает предрассудки старых женщин, утверждающих, что в ее возрасте нельзя быть желанной и прекрасной. Она была безупречна.
Сама дама явно заметила юношу метавшегося по кухне, но как и всегда не подала вида, будто его и вовсе не было, она продолжала поглощать кофейный напиток из небольшой кружки в виде раскрывшейся розы и в тоже время, соблазнительно прикладывая тоненькую сигарету к своим пухлым розовым губам. Наконец он поймал момент, когда она идеально изогнула свою талию именно в той позе, как и представлял себе Филипп в момент выдоха, мысленно щелкнул затвор и Филипп выдохнул, словно снайпер, приготовившийся к выстрелу и задержавший дыхание в момент спуска курка. Через некоторое время она поставила кружку на стол и ушла в глубь квартиры, Филипп остался сидеть на стуле, его вдруг посетило, непонятно откуда взявшееся, чувство вины перед этой женщиной, будто он сделал, что то плохое для нее. Собравшись, он поспешил на службу, оставив подарок, дожидаться его.
Сегодня он решил ехать на своем автомобиле марки БМВ, купленный у каких-то ребят с «кавказа» еще десять лет назад. По дороге на работу, на телефон пришло весьма странное смс-сообщение от неизвестного номера, в нем говорилось о каком-то принятом заказе.
– «Видимо чья-та ошибка при оформлении заказа», он отправил сообщение в корзину одним движением пальца.
Менять часто автомобили было не в его стиле и поэтому подержанный конь периодически требовал ремонта, машина ему нравилась, даже несмотря на то что она морально устарела, и все друзья наперебой советовали избавиться от нее как можно скорей, пока еще можно за нее что -то выручить. Проехав несколько минут, так как министерство находилось в одном и том же районе Москвы, он прибыл к месту службы. Этот день, прошел как всегда монотонно и муторно, на все попытки связаться с отцом, секретарша отвечала, что сегодня его не будет, Филипп жутко хотел узнать, откуда он взял такой экземпляр, который подарил накануне, к сожалению, его мобильный телефон также переводил на голосовую почту, отсылая настырных абонентов по дальше. Проявив снимок прекрасной незнакомки, в первый же день, он обрадовался фотография получилась идеальной. Раньше все его работы ему казались, какими-то недоработанными, хотелось что-то переснять, часто и многое удалялось с цифровой техники, оставляя лишь те, что хоть немного нравились, и надо было отдавать, если это была заказная съемка. Эта же легла на бумагу практически идеально, радость с которой он рассматривал результат, была сравнима лишь с радостью когда в далеком детстве, он с отцом и тогда еще живой матерью, ходил на аттракционы в парк, и весь летний день они дурачились и валяли дурака, а в конце прогулки был куплен первый взрослый велосипед. У выхода из дома прозвонил телефон, извещая о принятом сообщении, содержание письма вызвало небольшое недоумение: «Ваш заказ СС/ОП 1 будет исполнен сегодня в девять часов пятнадцать минут». Кто-то явно перепутал телефоны для доставки или какого-то интернет магазина. Самое странное, что телефон от куда было послано сообщение был непонятным какая-то абракадабра из цифр, вообщем была сразу отправлена в корзину для спам-рассылки.
После работы он решил, наконец заехать к отцу домой, по дороге к дачному поселку, где проживал его отец, Филипп решил заскочить в гипермаркет, чтобы купить подарок и как то загладить свой поступок с прогулом дня рождения. Дачный поселок отца находился как раз в подходящем направлении. В одном из ювелирных ларьков в качестве подарка он прикупил ожерелье из янтаря, не бог весть что, но решил, что вполне сойдет. Проходя мимо кинотеатра с афишами, он вдруг остановился, заметив на одном из стендов рекламировавших какой-то исторический фильм, то самый дуб, который он видел во сне. С красным стволом, рядом с которым стояли Козловский и Александрова, изображая влюбленную пару. На несколько секунд он остановился, разглядывая афишу, не веря глазам.
«Надо же как похож, словно опять вернулся в тот сон, брр», фильм назывался «Ангел империи». Мысли путались и сбивались, этот ужасный сон все никак не шел из головы, дважды ему привидилась одна и та же женщина, которую он даже не знал и не видел ни разу, и вот сейчас этот дуб.
«И почему мне снится это, наверно, работать допоздна после попойки не стоило» – подумал он. Он завел своего ретивого немца и помчался в направлении нужного поселка.
Воздух, по мере удаления от центра Москвы становился, все легче, автомобилей было не так много, сейчас лето, а это пора отпусков и на дорогах не на много, но все же было по свободней. Немецкий конь, обрусевший много лет назад, гнал по эстакаде в сторону запада, магнитола проигрывала радио с зарубежной музыкой. Мысленно он постоянно думал о новой фотосессии, такого желания снимать у него никогда не было прежде. Филипп представлял себе, что наконец-то предложит той незнакомки из дома напротив сделать портфолио, у него было много знакомых моделей, но он был уверен, что у нее природный талант и с ней у него смогут получиться отличные снимки. Музыка в магнитоле внезапно замолкла, вероятно на станции были какие-то неполадки, шипение из динамиков начало раздражать и Филипп решил переключить станцию, когда он потянулся к кнопке переключения из динамиков раздался оглушительный крик
«Остааавь, остаавь!!!» – голос был женский. От неожиданности он подскочил на кресле и машину даже дернуло на обочину, чуть не зацепив ограждения на дороге, на секунду ему показалось, что в окне увидел, стоящую на дороге женщину, в платье. Ту самую, что он видел во сне. Сразу после этого тихо еле слышно зазвучала мелодия игры на фортепиано, та самая, что он слышал во сне, когда заснул на рабочем месте.
«Что происходит?»
Музыка оборвалась буквально через пять секунд, но почему то показалось, что звучала она на много дольше. Сразу после запела рок группа на иностранном языке. Покровский решил выключить радио и дальше ехать, прослушивая песни с диска. В голове воспроизводился тот жуткий голос, полный боли и отчаяния, а также фигура женщины стоящей на обочине в широком платье. Шутка радиоведущих, или что это могло быть, женщина явно угрожающе кричала кому то, но вопрос кому и зачем, может помехи, случайно проезжая мимо поймал чужую радиочастоту, такое бывает, тогда где-то кому то вероятно нужна помощь, боль в голосе из радио чувствовалась на все сто процентов. «Бред».
Филипп начал крутить головой, сам не зная что ищет, вокруг виднелись деревья и производственные базы. Он вновь включил радио, если ничего не услышит он просто поедет дальше к отцу и его молодой жене, пить чай с бергамотом и кушать торт слоенный с орешками. Проехав медленно то место со скоростью сорок километров в час, но не увидев и не услышав в сумерках ничего странного или подозрительного, он решил продолжить движение в дачный поселок, забыв про это как будто и не было вовсе. Лампочка индикатора уровня топлива в баке замигала, предупреждая, что нужно заправиться как можно скорее. Как раз на том месте, где он проезжал в первый раз, находилась заправочная станция, с кафе внутри. Решив не испытывать судьбу, он заехал на заправку, на которой было на удивление пусто. Погрузив пистолет в люк бензобака, он зашел во внутрь и обомлел. За стойкой была та самая женщина, которую он фотографировал накануне.
«Надо же, вот уж никак не мог бы подумать, что со столь выдающимися данными, она работает в придорожной заправке на кассе.» Она улыбнулась ему:
– добрый день, что желаете? -дежурная фраза, произнесенная ее наверное за этот день в пятьсотый раз, источала природный позитив.
– здравствуйте, мне пятого двадцать литров, пожалуйста, – он протянул ей руку с деньгами, неужели не узнала. Филипп решил, что сейчас как раз тот момент, когда можно было бы наконец заговорить, и предложить ей поработать моделей для него. Можно было сказать, что для портфолио журнала, при том, что это не было бы враньем, так как ему предлагал один из знакомых журналистов принести свои работы с натурой. Увидев, на соседней кассе справа, лоток с журналами, он подошел к нему чтобы разглядеть ту самую афишу кинофильма на обложке. Но не успел он открыть рот как, неожиданно раздался грохот бьющегося стекла и в помещение влетел огромный грузовик, в этот момент будто что-то щелкнуло в голове. Все происходящее было словно в замедленной съемке кинофильма, машина летела в направлении стойки, где стояла та самая симпатичная продавщица из дома напротив. Он разглядел весь ужас на ее лицо, будто в эту секунду она осознала неизбежную смерть, надвигающуюся на нее. Он лишь мог наблюдать за происходящим, словно в зале кинотеатра, руки и ноги были каменными, в этот момент они не принадлежали хозяину и отказывались подчиняться. Филипп стоял словно статуя в музее, разглядывая эту секунду в подробностях. Ему пришлось смотреть как стойка, в которую въезжал грузовик, сантиметр за сантиметром погружается в женское тело, мысленно он пытался отвернуться от этой ужасной картины, но голова, также как и остальные части тела, отказывалась подчиняться, он не мог даже глаза закрыть. Когда время вновь приняло привычный вид, со всех полок посыпались продукты и из холодильников полетели банки и бутылки. В помещении искрила проводка, сорванная огромным грузовиком. Из какого-то помещения, вроде туалета выскочил охранник, с ужасом в глазах он стоял остолбенев, наблюдая за происходящим, вероятно пребывая в шоке.
Подскочив к тому, что секунду назад было стойкой, Филипп начал отбрасывать обломки стола, с надеждой добраться до пострадавшей. Часть стойки была придавлена машиной и всех его сил не хватало сдвинуть огромный кусок мебели.
– Помоги, я не могу, – натужено, выдавливая слова, крикнул он охраннику, пребывающему в шоковом состоянии. В глаза ударил ядовитый газ, по всей видимости, в кузове были опасные вещества, дышать стразу стало невозможно, легкие отказывались принимать окружающий воздух, заставляя постоянно кашлять. Охранник, очнувшись с помощью ядовитого воздуха, оглядел происходящее, глаза его бегали в испуге, он сомневался в решении, которое принимал, но собравшись, все же закрылся рукавом и выбежал на улицу.
– Стой, я не вытащу сам, – в спину крикнул он ему, в глазах темнело от нехватки воздуха. Отодвинуть стол не получалось никак, и Филипп ринулся к кабине водителя чтобы отъехать от стола и освободить девушку, которая находилась в обморочном состоянии, но была вроде еще жива. Открыв дверцу, он увидел на сиденье пожилого мужчину без признаков жизни, по всей видимости водителю стало плохо во время движения. Быстро поняв, что старик мертв, Покровский отбросил тело на пол. Кое как заведя огромный трейлер, он стал искать заднюю передачу, слезы в глазах уже лились буквально ручьем и горели жгучим пламенем, ощущения были такие будто умывался горчицей, скручиваясь от приступов, он сдвинул машину с места всего на десяток сантиметров, но этого должно было хватить, что бы извлечь пострадавшую из под обломков. В голове молотом ударила фраза которую он услышал несколько минут назад «Оставь ее, остааавь», в голове она звучала намного громче чем тогда в машине. Пелена в глазах от ядовитого газа сделала Филиппа практически слепым, наощупь он вылез из кабины, сквозь слезы и дым, поглотивший помещение после столкновения со стойкой, он с трудом разглядел фигуру продавщицы.
«Сейчас или я сделаю последнее усилие и вытащу ее отсюда или вместе помрем от удушья, если она еще жива конечно». Почувствовав испуг самосохранения Покровский на секунду замер, в голове вновь застучало «Оставь ее, остаавь», легкие выворачивало в жутких спазмах.
«Что же, геройствовать так до конца». Он схватил деревянную столешницу закрывающую тело пострадавшей знакомой, подняв уже бездыханное тело и поволок наружу. На улице этот шоссейный воздух, с примесями отработанных газов и бензина самой заправки, показался Филиппу кристально чистым. Он положил женщину на асфальт в десяти метрах от входа и силы его стали покидать, он упал рядом, и черная пелена поглотила его окончательно.
Очнулся он, как понял, в салоне скорой помощи над ним сидела женщина в белом халате, а рот закрывала маска для вентиляции легких. «Слава богу, они здесь» подумал он про врачей неотложки и вновь погрузился в глубокий сон, в темноте он видел ту женщину в старом платье, она подошла к нему сквозь туман и протянула руку, больше ничего он не видел, мрак захватил все в его голове.
