Czytaj książkę: «Продавец нарисованных птиц. Сборник рассказов»

Czcionka:

ISBN 978-5-4490-4306-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Черноморка

Черепаха ползла к воде. Огненный шар над головой разгорался всё ярче и ярче и уже к полудню нагрел песок до состояния раскалённых углей. Этим утром, когда солнце ещё не взошло, а молодой месяц уже качался в колыбели океана, она закопала в мокром песке, под кокосовой пальмой мешочек со звёздами. Старая черепаха ползла, выжимая из себя последние силы, и представляла, что скажут её дети, когда вырастут и откопают то, что она спрятала там.…

– Спасибо тебе мама за то, что ты подарила нам жизнь, за то, что дала нам возможность жить в этом прекрасном, цветущем мире.

Она ползла и улыбалась, согреваемая мыслью о своих детях… Шаг за шагом по тонкой серебряной нити во вселенную океана, туда, где есть всё, о чём она так сейчас мечтала. Ещё три метра – и она обратиться в ястреба, свободно парящего в океане тьмы. Она проползла девять этих долгих месяцев, неся на себе девятьсот килограмм веса, как девять кругов ада от самого озера, и теперь была готова к прыжку в океан. Несчадно палящее солнце помутнило её мысли. Нахлынули воспоминания, впустую потраченные годы, призраки молодости, былой страсти….

Она уже ощущала прохладу солёных брызг. Волны, шурша, накатывались на берег и лениво отступали, оставляя после себя клочья пены. Ей оставался всего три метра до воды, когда её накрыла тень человека. Это была девушка в синем купальнике. На шее у неё висел фотоаппарат. Всё тело черепахи под толстым костяным панцирем затрясло. Девушка на корточках подползла к черепахе сбоку. Её мокрые, смолянисто-чёрные локоны волос упали прямо ей на нос. Появились большие голубые глаза. Щелчок! Вспышка!

– Постойте! Куда же вы? Как вас зовут? Я – Иона. – Признавайся! Где спрятаны пиратские сокровища?

Звонко смеясь, девушка обхватила черепаху сзади за панцирь и потянула назад. Ненависть к туристам придала черепахе сил. Она яростно отбрыкивалась задними ластами и даже пыталась укусить назойливую даму. День пятый. Отпуск шёл на ура. Погода отличная. На небе – ни облачка. А остров и в самом деле оказался необитаемым; обойти вокруг можно за пару часов.

– В озере! Проклятая бестия! В озере! Только оставь меня в покое!

Улыбка медленно сползла с лица девушки. Она разжала пальцы и села на песок. До неё никак не мог дойти смысл слов, а когда она опомнилась, черепахи уже не было.

Иона приплыла сюда с большого континента, чтобы отдохнуть от суеты, насладиться тишиной и покоем. Минут через пять она уже забыла о своей слуховой галлюцинации и покачивалась в гамаке, растянутом между двумя пальмами, вспоминала свой город, гудящие пароходы, гремящие трамваи, церкви и звенящие колокола.

Этот остров ещё называли «Островом козлов». Раньше на нём обитала небольшая популяция козлов, завезённых на остров местными жителями. В турагентстве Иону уверяли, что всех козлов уже давно вывезли, и на остове нет ничего, что могло бы представлять угрозу для жизни. В годы второй мировой войны на Агихане находилась какая-то засекреченная японская лабораторию, но от неё на острове не осталось и следа. Иона покачивалась в гамаке и думала.

– Планета так огромна и так невообразимо прекрасна. Нас зовут звёзды, нас влекут путешествия, силой наших мыслей растут города, прогресс летит, набирая скорость, как электричка на электромагнитных подушках в открытый космос, и ничто не в силах его остановить, ни войны, ни эпидемии, ни катаклизмы….

Иона жила в небольшой хижине с крышей из пальмовых листьев, загорала, купалась, читала книгу о том, как выжить на необитаемом острове, залезала на пальмы за кокосами, пыталась ловить рыбу и страшных десятиногих лобстеров, величиною с собаку. Москитов на острове, к счастью, не было, и она надела самую лёгкую одежду из того, что у неё хранилось в бесчисленных чемоданах: атласную сорочку алого цвета и тапочки. Всё – новое, ещё не распакованное. Зато вместо москитов на острове имелись другие опасные вредители – мартышки. Как-то раз одна мартышка стащила из чемодана телефон и сидела весь день на пальме, раздувая губы и тыча в экран пальцами. Телефон она так и не вернула.

На следующий день Иона всё же решила довериться своей интуиции и поискать озеро. Она никогда далеко не уходила от побережья, боясь, что макаки, однажды, соберутся все вместе и унесут её вглубь тропического леса, а там, одному богу известно, что её ждёт.

Пробираться через джунгли оказалось гораздо труднее, чем она себе представляла. Деревья и колючие кустарники опутывали сетью деревянистые лианы. В двадцати метрах над землёй солнце закрывали густые кроны акаций. А бамбуковые заросли порой стояли такой сплошной стеной, что протиснуться через них было невозможно и приходилось обходить, отклоняясь от курса на несколько сот метров. Зато наградой ей были диковинные тропические фрукты. На вьющихся лозах – кислющая маракуйя, похожая на лимон, маслянистое авокадо с ореховым привкусом, киви и бананы.

Спустя три часа блужданий Иона усомнилась в том, что на этом душном аду вообще может быть озеро. Перебираясь через провисшие лианы, она поглядывала искоса на мартышек. Их безумные крики эхом прокатывались от одного конца острова к другому, будто артиллерийская канонада. В турагентстве её уверяли, что мартышки не опасны и питаются исключительно бананами, но эти оскалы на их физиономиях, да в таком количестве наводили на мысль, что они готовят террористический акт.

Иона перебиралась через заросли тростника, когда услышала треск. Кто-то быстро двигался ей на встречу. Тростник падал всё ближе, образуя полосу. Девушка попятилась назад.

– И спрятаться негде. В агентстве меня уверяли, что остров не обитаем. Кто же это может быть? Пираты или наркоторговцы выращивают здесь марихуану? В таком случае дело плохо.

Тёмная двухметровая фигура приближалась. Замелькала сабля, позолоченная пластинчатая кольчуга, шлем с высоким шпилем, кольчужное ожерелье, закрывавшее шею и плечи, круглый красный щит с изображение льва – перед ней предстал бородатый дядька в доспехах древней Руси. Иона натянуто улыбнулась и поклонилась воину. Голос бородатого дядьки прогремел, будто пушечный выстрел.

– Не встречала ли ты, девица, здесь низкорослого такого паренька, с наглой мордой, да в треугольной шляпе заморской?

Иона быстро замотала головой.

– Этот пират украл мою маску, подлец! У меня! Черномора, правителя четырёх океанов и семи морей! Великого духа морского! Он посмел покуситься на мою власть! Да я подниму его к облакам, брошу вниз и разобью о скалы в одно мгновенье, как пустой стеклянный сосуд! Пусть радуется, смеётся. Он не замечает, что идёт по тонкому льду, но, однажды, лёд треснет или растает в огне его страстей! Жизнь человека – это лишь проблески пламени, что разжигаются в буре страданий! Наверняка он прячется где-то у озера. Рано или поздно я всё рано найду его.

И с этими словами Черномор резко развернулся и зашагал прочь, размахивая саблей. Иона поспешила за ним следом; ведь он знал, где находится озеро.

– Похоже, турагентство приготовило для меня небольшое представление под занавес. Посмотрим, что будет дальше.

Под сияющими золотом латами Черномора играла гора мышцы, а на шлеме сверкали драгоценные камни. Он, словно ягуар, ловко изворачивался, перепрыгивая овраги и лианы. Иногда останавливался, прикладывал ладонь ко лбу, осматривался и вновь махал своей саблей. Всё сильнее, быстрее и яростнее!

Впереди над макушками деревьев показался кратер вулкана. Земля задрожала, и из-за деревьев вышел трёхметровый гигант, слепленный из чёрной глины. Иона ахнула, заворожено глядя на голема, и спряталась за дерево в углубление, между корнями деревьев. Его овальная голова, с одним большим горящим ядовито-жёлтым глазом, волнообразно переходила в туловище. Единственная рука торчала прямо из груди. А в кулаке, величиною с человеческую голову, он сжимал секиру, на длинной рукоятке, украшенной красными камнями. Иона, наблюдала за представлением из своего укрытия.

Черномор с боевым кличем ринулся в бой на чудовище. Голем размахнулся секирой. Черномор бросился на землю и, перекувыркнувшись два раза через голову, прокатился мимо него. Очутившись сзади, он прыгнул на спину голему и отсёк саблей ему голову. Из раны потекла чёрная, вязкая грязь. Чудище упало на землю и принялось искать свою отрубленную головы, потом водрузило её обратно на плечи, и бой продолжился. Удар молотом пришёлся Черномору по спине. Да такой силы, что он пролетел метров пять, ударился о дерево и сполз на землю.

– Что-то это уже не похоже на шоу. Нужно уходить отсюда.

Иона побежала в сторону вулкана, откуда она надеялась разглядеть свой лагерь на берегу. А Черномор, покачиваясь и звеня латами, со страшным воплем вновь бросился в атаку и отрубил руку глиняному чудовищу. Рука, однако, поднявшись на пальцах, тут же прилепилась обратно к груди. Иона ещё слышала позади звон молота и сабли и бежала, не оглядываясь.

Наконец, джунгли расступились, и взору её предстало райское озеро с водопадом. Слева, за деревьями, виднелся голый каменный склон вулкана, а справа – весь остров просматривался, как на ладони. Под струями водопада кто-то мылся. Иона подкралась поближе и спряталась за камнем. На плече у невысокого, плотносбитого мужчины она заметила татуировку скелета с кубом, на шее – золотая цепь, а в левом ухе – серьга с камнем.

– Похоже это тот разбойник, который украл у Черномора маску.

И в самом деле: чуть поодаль, справа, где берег не был таким крутым, лежала стопка одежды – сапоги, пёстрый жилет, бриджи, атласная рубашка малинного цвета, сверху – треугольная шляпа с фиолетовым павлиньим пером, а рядом – железная маска Черномора с наносником. Летящая с неба вода разбивалась о мускулистые плечи вора и сияла в лучах солнца. Пират натирался губкой, напевал какую-то мелодию, плевался водой, потом вдруг заговорил.

– Уже познакомилась с моим големом? Скоро от человека из плоти и крови на земле не останется и следа. Его заменит человек глиняный, работающий безотказно, идеально, без сбоев. Глиняное тело станет пределом желаний человеческих, мечтой, за которую стоит отдать все свои сбережения и умереть.

Сообразив, что её заметили, Иона вышла из своего укрытия.

– Земля обливается кровью. Кровью искупления. И кровь эта будет идти до тех пор, пока Земля не иссохнет вовсе, и тогда поднимется новая волна – разрушающая, а за ней – создающая. Поднимутся мои глиняные воины, лишённые чувств и жажды удовольствия, и на земле воцарится диктатура воли, терпимости и разума. Боль, страдания, крики – от них никуда, это оборотная сторона луны, радости и улыбки. Лучезарной улыбки.

Пират повернулся и посмотрел прямо в глаза Ионе. В них горел стальной огонь. Иона хотела было что-то сказать ему в ответ, но он продолжил.

– Зачем слушать голоса вокруг, если ты – глиняная машина, ты – идеал, коего не осмыслить окружению? Даже не пытайся ставить под сомнения мои способности, деточка деточка, скорее сама захлебнёшься кровью. Голем идёт за собой. Встреть его с достоинством. Иди навстречу своему страху и сразись с ним. И не жди помощи, ибо ожидание убьют тебя быстрее пули.

И тут Иона поняла, что надо делать. Она бросилась к камню, на котором лежала маска Черномора.

– Что ты делаешь?! Не смей!

Пират бросился к берегу, но девушка оказалась быстрее. Она схватила маску и примерила её на себя. Всё вокруг расплылось перед глазами. Руки, ноги, грудь – всё стало прозрачным, светящимся изнутри голубоватым светом студнем. Иона стала водой, заряженной энергией жизни. Она стала Черноморкой. Не в силах устоять на ногах, Иона стекла на землю и просочилась по корням дерева в озеро…. Она оставила Черномора и пирата тлеть в живой плоти, потом – в мёртвой и в конечном итоге – в глиняной.

Иона обыскала всё дно озера, каждые его сантиметр. Она искала сокровище, о котором говорила черепаха и нашла его – карликовое дерево в глубокой яме под водопадом. Оно цвело. Цветы его были похожи на ландыши и источали нежный, сладкий аромат яблока и ванили. Кое-где уже висели первые плоды – красные рубины!

– Неужели та черепаха ползла сюда от самого океана?!

Иона наломала целый букет веток с рубинами и по подземной реке, берущей своё начало на дне озера. Красные камни ей были не нужны. Она оборвала их и разбросала по дну озера, посеяв новые деревья.

Черноморка вышла из океана, а там без труда отыскала свой лагерь и, выйдя из воды, сняла маску. Солнце уже скрылось за горизонтом и стало холодно. Девушка сняла мокрую одежду, разожгла на берегу костёр.

Полночи Иона сидела у костра, опасаясь появления Черномора и пирата, вспоминала свой серый город, угрюмые лица людей, переполненные автобусы и работу. Когда дрова прогорели, и от костра остались только тлеющие угли, она подкинула веточку карликового дерева. С океана дунул холодный ветер, ветка вспыхнула ячее солнца, заискрила, как бенгальский огонь, и из одной искры родилась бабочка. Она раскинула свои крылья, похожи на птичьи перья, сотканные из света, вспорхнула в ночное небо, усыпанное звёздами, и закружила над островом, оставляя за собой длинный искрящийся шлейф. На Иону нахлынули другие воспоминания – все те мгновения, что вдохнули когда-то в неё жизнь, что вели её всю жизнь по дороге в неизвестность!

Ей оставалось провести на Агихане последнюю ночь. Утром придёт круизный лайнер, и, через много-много лет, она – Черноморка будет безмолвно кричать из распахнутого настежь окна своего дома всему городу о своём величии и созерцать в океане тьмы тот прекрасный, водный мир, что она создала.

Кит и чёрный комод

Кит залёг дно и думал. Он вспоминал своё прошлое, пытался понять настоящее и размышлял о грядущем. Много лет назад он покинул родной дом и теперь скитался по морю, заплывал в такие места, куда не проникал ещё ни один моллюск. Он искал ответы на свои вопросы, строил догадки, но малейшие волнения – и всё рушилось, вновь и вновь… Размышления его прервали пузыри. Переливающиеся малиновым светом они ворвались в ущелье, где он лежал, и полопались все у его носа, будто воздушные поцелуи облепив розовой слизью.

Кит проснулся и поплыл вдоль длинной вереницы пузырей, намереваясь выяснить природу их происхождения. Оказалось, что это старый кальмар проводил какие-то свои новые безумные эксперименты. Он окунал коралловое колечко в мыльницу, втягивал в себя воду, да раздувался так, что внутри трещали хитиновые пластины. Одни пузыри лопались, другие – терялись где-то во тьме, в коралловом лесу. Там они лопались, распугивая одноглазых удильщиков и синих скатов, затаившихся в иле в ожидании завтрака.

– Однажды, я выдую такой огромный пузырь, – прокряхтел он, когда кит поплыл к нему, – такой огромный, что в него поместится весь мой замок. Пузырь всплывёт и поднимет мой дом в небо, к облакам.

Кит оглядел внушительных размеров красный цветущий коралловый замок, вокруг которого сновали стайки суетливых светящихся анчоусов, и хотел было уже возразить кальмару…

– Оттуда мы сможем увидеть весь мир, заглянуть в самые потаённые его уголки. – Продолжал учёный кальмар, поправив сползшие на нос очки. – Пузыри будут плавать по воздуху, по всей планете. Ведь мир так огромен и невообразимо прекрасен…. Наше море – лишь маленькая толика того, что простирается вокруг нас…

Кит уже открыл было рот, но кальмар резко повернулся к нему и посмотрел прямо в глаза сквозь толстые стёкла очков.

– А видел ли ты когда-нибудь корабли? Парусные фрегаты с матросами, чьи очи горят энтузиазмом? Что мы видели в своей жизни на дне моря? Помню, помню, были времена, когда море бушевало так, что сам дьявол дрожал от страха. Но это только добавляло первопроходцам и первооткрывателям рвения к новым берегам. Случалось и мне наблюдать, как один из таких кораблей пошёл на дно. Тогда я был молод и глуп, но то что я нашёл в трюме того корабля открыло для меня новые миры….

Но кальмар не успел договорить. Из дебрей Кораллового леса вынырнула акула и бросилась на него, разинув свою кровожадную пасть. Кит видел, как вздулись ноздри хищника, как глаза его блеснули холодным стальным блеском. Скованный страхом кит попятился назад. Ряды острых зубов клацнули всего в паре миллиметров от розовой шляпки кальмара. Тот выронил мыльницу и колечко и, выбросив из-под мантии струю воды, кинулся к своему замку. Он успел запереть за собой решётчатые коралловые ворота, но акула с лёгкостью разнесла их в щепки. Все три сердца кальмара стучали так, что сотрясалось всё его желеобразное старое тело. Тяжело дыша, он взлетел по лестнице вверх и нырнул в один из залов замка. Они встретились там, на балкончике, лицом к лицу: она бесчувственная машина, созданная самой природой, чтобы убивать, он – сама доброта, великодушие и гармония мира.

Потом кальмар почувствовал резкую боль в щупальце, в глазах помутилось. Он летел вниз с балкона своего замка. Вода окрасилась в голубой цвет его крови. Он медленно-медленно падал вниз, и всё вокруг: водоросли, кораллы, анемоны и ракушки вспыхнули в лучах солнца, пробившегося сквозь толщу воды, разноцветьем красок. Кальмар видел, как сверху на него летит разинутая окровавленная пасть акулы, как в неё летит залп мыльных пузырей, и – о чудо! Один пузырь попал прямо в нос акуле и не лопнул. Он поглотил её всю целиком. Акула в слепой ярости забилась внутри о стены пузыря, но всё без толку – пузырь продолжал медленно всплывать.

Встревоженный кит подлетел к кальмару. Тот плавно опустился в ложе из зелёных водорослей. Два его сердца уже не бились. Очки на нём треснули, а из щупалец сочилась голубая кровь. Он пытался что-то сказать. Кит наклонился к нему ближе.

– Найди его…. Слышишь, обязательно найди… – прошептал кальмар, – тот комод из чёрного дерева… На кладбище кораблей… Все должны узнать правду…

И последнее сердце кальмара остановилось. Водоросли затянули его в свои объятия, и кальмара не стало…. На следующий день кит отправился на поиски кладбища кораблей. Выяснилась, что никто в его долине, не знает ничего о таком месте.

– Это, наверное, где-то в Тихом океане, а до него – не один месяц пути. Так что брось ты эту затею, – советовали анчоусы, – старый кальмар в последнее время совсем спятил.

Но кит твёрдо решил во что бы то ни стало найти этот комод из чёрного дерева. Быть может, именно в нём скрываются все ответы на его вопросы, которые уже много лет мучают его, как там сказал кальмар – «новые миры». Кит всплыл на поверхность и шёл на север. Тихий океан – вот его единственная зацепка. Сын старого кальмара говорил ему:

– Там где родился мой отец очень холодно и земля вся – изо льда.

Дождь хлестал весь день. К вечеру хмурое небо совсем почернело от туч и заискрило молниями. Холодные, большие капли дождя били градом по гладкой спине, но кит не останавливался ни на минуту. Он на ходу перекусывал планктоном, процеживая воду и взметая в небо фонтаны.

– Что за страшную правду скрывает этот комод? – думал кит.

На второй день к шквалу дождя ещё прибавился ураганный ветер. Волны кидали его из стороны в сторону и били по бокам, но кит упорно шёл прямиком на север. Могут встретиться акулы, даже – стаи акул, люди с гарпунами или гигантские синих летающих скаты. Детёныши их не опасны и охотятся на мелкую рыбу, но взрослые скаты парализуют свою жертву голубыми молниями и высасывают из неё всю жизнь. Он никогда не заплывал так далеко на север. Неизвестно, что ждёт его впереди.

Кит шёл вдоль подводного хребта, а когда он кончился, звёзды стали для него единственным ориентиром. Тучи, к счастью, отступили, и кит двигался по большей части ночью. Долина потухших вулканов. Их кратеры виднелись под водой – язвы на теле океана, уничтожающие всё живое вокруг себя на много миль. На седьмой день начали попадаться атоллы – острова, образованные кораллами. Они были пустынны и безжизненны. Белая известь истлевших раковин ракушек покрывала эти острова, и они светились ночью, как серебряные монеты.

– Я буду искать этот комод до тех пор, пока не найду, даже если на это уйдёт вся жизнь, даже если мне придётся обойти все моря и океаны, – думал кит.

Вновь и вновь на океан опускалась ночь, тело кита наливалось свинцом, но он упорно шёл вперёд. Атоллы остались позади, появились первые рифы – вершины подводных скал. Какая-то птица сидела чёрном камне. Кит бы и не заметил её, если бы не столкнулся с ней нос к носу: она словно выросла из скалы и была похожа на статую, отлитую из бронзы. Её клюв был высоко поднят и устремлён вдаль, за горизонт. Кит рассказал ей о предсмертной просьбе учёного кальмара и спросил, не знает ли она, где находится Кладбище кораблей, и бронзовая статуя, на секунду задумалась, встрепенулась и заговорила:

– Это гиблое место. Лучше держись от него подальше, – гордо прокрякала утка, – да и у меня нет времени показывать тебе дорогу. Я веду свою стаю к солнцу. Вот уже который год оно ускользает от нас. Стоит нам хоть немного приблизиться – оно тонет в море.

И с этими словами бронзовая утка отвернула клюв, взмахнула крыльями и взлетела, а киту только и оставалось что наблюдать, как её силуэт исчезает вдали за облаками, превращаясь в тень на фоне заходящего солнца. Он проводил её взглядом и поплыл дальше. Волны назойливо плескались рядом и застилали глаза. В сердце защемила тоска. Сколько раз он представлял себе, как парит над облаками, а мрак океана – где-то там, далеко внизу, как он, растянувшись на белой перине облаков, смотрит на проплывающие звёзды, но он один здесь и сейчас. Так было и так будет.

Кит уснул, его подхватило холодное течение и понесло над арктическим горным хребтом, изрытым множеством пещер и ущелий, где притаились такие жуткие существа, при виде которых можно было сойти с ума. Кит проснулся от холода. Всё пространство вокруг, насколько хватало глаз, заполняли серебристые льдины. Они медленно плыли куда-то, трещали, сталкивались, образовывали непроходимые лабиринты. Изо рта кита исходил пар, а тело всё покрылось тонкой корочкой льда, пока он шёл по лабиринту. Казалось, ему не будет конца.

И вот, наконец, он встретил первого жителя этого ледяного царства – морского котика. Он сидел на краю льдины, а вокруг него громоздились горы свежей рыбы. Котик, прижав здоровенного тунца к груди, смотрел, как над горизонтом появляется кусочек пурпурного диска солнца. Он думал о чём том то своём, шевелил усами и улыбался во весь рот. Его переполняли радость и счастье. Котик вновь восхищался великолепием утренней картины, как всё ледяное царство заливается оттенками красного и фиолетового, дробиться в кристаллах льда и согревает душу. И вот уже диск поднимается в небо, меняет форму, превращается в сатира. Огненный сатир пляшет и звенит бубенцами на шляпе.

Представление оборвал фонтан ледяных брызг, выпущенный китом, но котик просиял ещё пуще прежнего. Он радостно замахал гостю ластой, в знак приветствия. Кит спросил его, не слышал ли он что-нибудь о Кладбище кораблей.

– Это гнилое место. И чего это тебя потянуло туда? – Подозрительно прищурившись, спросил котик, – давай лучше посмотрим представление…. Ты поглянь, а! Ты поглянь, что выделывает этот сатир!

Котик выронил из рук тунца и покатился по льдине, судорожно икая от внезапно накатившего на него хохота. Тогда кит рассказал ему о последней просьбе учёного кальмара. Трепыхающиеся горы рыбы расползлись, и улов уже начали прыгать в воду. Котик перестал кататься по льдине и задумался. Он долго думал и, наконец, произнёс:

– За мной!

Он поджал ласты и плюхнулся в воду. Кит нырнул вслед за ним. Котик махал ластами. Он не плыл, он парил под водой, будто диковинная морская птица и кружился в водовороте течений. Среди зарослей водорослей кит разглядел макушку мачты корабля. Котик спланировал по спирали вниз вокруг мачты на илистое дно. Когда поднятая со дна муть осела, перед их глазами предстал огромный трёхмачтовый парусный фрегат. Сквозь щели между прогнившими досками поднимались пузырьки воздуха, и сновали мальки. К борту присосались ракушки и анемоны. Красные, жёлтые, они шевелили своими щупальцами, как будто приглашая в свой проклятый дом. В корпусе судна зияла пробоина. Она оказалась слишком мала для кита.

– Ты не пройдёшь, – оценив взглядом кита, заключил котик, – я помогу тебе найти комод.

После чего он, не раздумывая ни секунды, нырнул в чёрную дыру.

В трюме царил полнейший хаос. Прогнивший хлам беспорядочно плавал, будто парил в невесомости. Сломанные бочки, сундуки без крышек, порванные картины, персидские ковры и меха, всё превратилось в одну большую набухшую губку. Котик, зажав нос, проскользнул мимо всей этой рухляди к лестнице. В большом позолоченном сундуке под лестницей он заметил белые яйца. Акульи! Всё его тело будто пронзило током. И тут же из коридора, куда он направлялся, показалась оскалившаяся пасть. Мощный спинной плавник сверкал стальным блеском, а на мускулистом теле играли блики лучей, пробившихся сквозь трещины в корпусе корабля. Котик со всей силой, на которую был способен, замахал ластами, и даже не заметил, как выскочил наружу и оказался на льдине. Через некоторое время всплыл и кит…. Он был очень – очень упорным и ни за что не хотел сдаваться.

– Нужно как-то отвлечь акулу, – котик задумался, – у меня есть один знакомый пингвин. Отчаянный парень. Он живёт один в своей ледяной цитадели и может быть поможет нам.

Пингвин жил в Долине айсбергов. Крепость была настолько огромна, что верхушки башен терялись где-то в облаках. Её окружали три ряда отвесных стен с маленькими бесформенными окошками. На стенах высились ледяные скульптуры, похожие на херувимов с луками в руках. И в тот момент, когда кит и котик подплыли к ледяной крепости, пингвин летел вниз с пика ледяной скалы, отчаянно махая ластами. Приземлился пингвин прямо на ледяную площадку, между внутренней и наружной стенами. До них донёсся хруст костей. Но, не смотря на парализующую боль, пронзившую всё тело, пингвин поднялся, подтянул ремешок, удерживающий шлем, и вновь начал карабкаться на вершину ледяной крепости.

– Пингвин, не уделишь ли ты нам минуту своего драгоценного времени! – Крикнул котик.

Однако пингвин их даже не заметил. Он неуклюже карабкался на вершину башни. Ледяные порывы ветра били пингвина в лицо, трепали кожаную куртку, грозя разорвать её в клочья. С высоты башни кит и котик казались ему двумя тёмными точками. Тогда кит начал кричать о других мирах, о кладбище кораблей, о последней воле учёного кальмара, о правде в комоде из чёрного дерева, об акуле отложившей яйца в трюме затонувшего корабля, и только тогда пингвин спустился с башни и, заикаясь, сказал:

– Я помогу вам. Когда-то я поклялся себе, что поднимусь на самую вершину этого мира, что я стану лучше них всех! Уже много лет я ищу правду. Они изгнали меня, прокляли. Но я докажу им, я докажу. Я буду биться хоть с армией акул!

Втроём они вернулись на кладбище кораблей. Пингвин спрятался в зарослях водорослей, а котик нырнул в трюм, и уже спустя секунду выскочил оттуда, преследуемый хладнокровной, собранной и уверенной в себе хищницей – акулой. Котик проделал тот же манёвр, что и в прошлый раз: обогнул корабль вокруг, потом петлял между мачтами и скрылся среди кораллов. Когда акула исчезла из виду, кит занял позицию наблюдения на палубе, на носу корабля, чтобы подать сигнал пингвину, на случай если акула вернётся раньше.

А пингвин уже проскользнул в трюм и попал в расставленные сети. Пингвин бился в сети, пытаясь выпутаться, но всё было бесполезно, потом заметил, на полу кинжал. Пингвин потянулся к нему, схватил, перерезал сеть и поплыл дальше вверх по лестнице – на второй этаж мимо запертых кают матросов до двустворчатой двери с надписью «Кают-компания». Пингвин толкнул дверь. Внутри плавали деревянные стулья, столы и…. Тот самый комод из чёрного дерева! Вот он. Пингвин кинулся к комоду и выдернул из него ящики. Они оказались пусты. Кроме одного, где сидел краб. Тот выпрыгнул из ящика и убежал прочь.

– Ничего нет. Как же так? – Сказал вслух пингвин, – Наверное, это не тот корабль. Наверное, нужно осмотреть другие.

Он стоял в растерянности и смотрел на пустые чёрные ящики комода. Когда пингвин выбрался наружу, кита на палубе уже не было.

– Что произошло? Где кит? Где котик? – оглушённый страшной догадкой, думал пингвин.

И тут он увидел его. Прямо над собой. Тяжёлая туша медленно всплывала, а вокруг кружила стая акул. Пингвин с отчаянным воплем кинулся на одну из акул и ударил её ластой по носу. Акула замотала головой и на мгновение отпрянула назад, но затем собралась и вновь ринулась в атаку. Она, будто пушечное ядро, понеслась на пингвина. Он увернулся. Акула пролетела мимо и снова напала.

Кит чувствовал, что у него онемели хвост и плавники, силы покидали его. Резкая боль в боку и – темнота…

Когда он очнулся, в небе сияли звёзды, а северный ледовитый океан сменился тихоокеанскими просторами.

– Что случилось? Почему я ещё жив? Куда подевались акулы? – думал кит.

Он вспоминал своё прошлое, пытался понять настоящее и размышлял о грядущем. В небе промелькнула стая птиц. Сквозь горячечный бред ему слышалось кряканье уток. Он снова терял сознание. Море убаюкивало его в своей колыбели, утешало, пробуждало надежду и обволакивало нежными тёплыми водами. Очнулся кит уже на песчаном побережье лагуны. Из песка торчала одинокая пальма. Перед его носом в горячем песке лежала раскрытая книга. И тут кит всё понял. Понял всё, что говорил ему учёный кальмар. Кит расплылся в улыбке. Пусть буквы размыло, пусть не прочесть ни единой строки, он ведь всё знал, всё, что было написано на страницах этой книги.

С восходом солнца со страниц книги поднялся росток. По листам расползлись корни и вгрызлись в песок, и к полудню сформировавшийся бутон распустился восемнадцатью белыми лепестками. И в голубой воде лагуны засияли звёзды. Засияли созвездия, а среди них на небе засияло созвездие кита.

Darmowy fragment się skończył.