Czytaj książkę: «Граф Кавур. Человек, который создал Италию»

Моему Льву и другу Владимиру посвящается

© А.В. Бабина, 2022

© ООО «Издательство «Этерна», оформление, 2022

Граф Камилло Бенсо ди Кавур. Художник Антонио Чизери, вторая половина XIX века

Введение

«Понятие “Италия”… – термин географический, или имеющий смысл для лингвиста».

Меттерних, 1847

«Мы создали Италию».

Кавур, 1861

Все течет, все меняется (Panta Rhei). Современным людям уже трудно представить, что совсем недавно на Апеннинском полуострове было множество различных королевств, герцогств, городов-государств, наследных земель. Со времени Древнего Рима эта территория никогда не была в одних руках. И каких-то сто шестьдесят лет назад только большие фантазеры могли утверждать, что «сапог» на юге Европы станет единым государством. Но это случилось…

Провозглашение Королевства Италия в марте 1861 года стало знаковым событием европейской истории, показавшим, что «принцип национальностей» нашел свою практическую реализацию. Тем самым был нанесен мощнейший удар по Венской системе, которая существовала с момента окончания наполеоновских войн. Австрийская империя, один из ключевых игроков континентальной политики, потерпела поражение и покинула Апеннины. Более того, все участники «европейского концерта» были вынуждены потесниться, предоставляя место новому геополитическому игроку, влияние которого с каждым годом только усиливалось.

Процесс итальянского движения к объединению насчитывает несколько столетий, но получил мощный импульс в первой половине XIX века под влиянием идей Французской революции конца XVIII века, наполеоновских войн и политического развития наиболее передовых стран Европы. Последовавшие промышленная революция, развитие средств связи и транспорта, социально-политические изменения и подъем национального самосознания привели к тому, что потребность и желание жителей разных государств полуострова в объединении приняли массовый характер. В такие моменты важную роль играет наличие сильных политических фигур, готовых взять на себя лидирующие функции. В это время в Италии на первый план выдвинулась целая плеяда ярких личностей (Д'Адзельо, Мадзини, Раттацци, Рикасоли, Мингетти, Ланца, Гарибальди, Ла Фарина и др.). Среди них наиболее выдающееся место занимает граф Камилло ди Кавур, кого с полным правом называют отцом-основателем современной Италии.

Выходец из аристократического пьемонтского семейства, сторонник либеральных ценностей и конституционного пути развития, Кавур стал одним из главных политиков в Королевстве Сардиния, а потом и в Королевстве Италия. Под его руководством проводились масштабные экономические и политические реформы, позволившие превратить отсталый Пьемонт в один из быстроразвивающихся регионов континента и безусловного лидера в Италии. Обеспечивая политический и экономический путь развития по западноевропейскому образцу, Кавур одновременно добивался усиления внешнеполитического авторитета Пьемонта, который должен был, с одной стороны, обеспечить установление союзных отношений с наиболее влиятельными европейскими державами (Великобритания и Франция), а с другой – противостоять Австрийской империи, пользовавшейся безграничной властью на Апеннинах на основе Венского договора 1815 года. Противостояние Турина и Вены стало одним из главнейших принципов политики Кавура и ключевым фактором в объединении Италии. Именно с этим связано участие Пьемонта в Крымской войне 1853–1856 годов, оформление тесных союзнических отношений с Францией, приведших к австро-франко-сардинской войне 1859 года.

Вместе с тем данный период характеризовался ожесточенной внутриполитической борьбой. Кавур был убежденным поборником либерально-конституционного пути развития Королевства Сардиния и противостоял силам, которые оспаривали концепцию пьемонтского главы правительства. К его противникам относились рьяные монархисты, клерикалы, демократы-социалисты, революционеры и др. Кроме того, итальянское движение объединения не было единым и затрагивало различные направления и течения. Это явилось основой для противостояния Кавура с монархическими правителями итальянских государств и католической церковью (в том числе с папой Пием IX), социалистами и революционерами (Мадзини, Гарибальди, Криспи).

Завершение войны 1859 года вызвало значительные политические изменения в Центральной Италии и объединение этого региона с Пьемонтом, а в 1860-м, после знаменитого похода Гарибальди и его «Тысячи»¹ на юге полуострова, к крушению Королевства обеих Сицилий. За короткий период времени в полтора года на Апеннинах произошла кардинальная трансформация, следствием чего стало провозглашение в марте 1861 года нового государства – Королевства Италия. Кавур оказался одним из главных действующих лиц этого масштабного действа. После провозглашения единства страны он стал первым главой кабинета министров Италии. Таким образом, на посту председателя правительств Пьемонта и Италии Кавур находился более двенадцати лет, что считается одним из наиболее продолжительных периодов в современной политической истории Италии.

За прошедшее время граф Камилло ди Кавур стал символом своей эпохи – иконой для одних и уроком для других. В научно-популярной литературе последних лет принято сравнивать Кавура с неистовым прусским помещиком-политиком, называя его «итальянским Бисмарком» и утверждая, что сардинец сделал примерно то, что блестяще воплотил в жизнь германский канцлер. Однако историческая справедливость требует напомнить: именно прусский государственный деятель был заинтересованным свидетелем и учеником феноменальной политики пьемонтского фермера-политика. Поэтому путь, проторенный итальянцами, стал путеводной звездой и для прусских политиков, которые на националистической волне захотели превратить рыхлую конфедеративную Германию в единый государственный организм.

Тем самым за несколько десятилетий политическая карта Европы претерпела кардинальные изменения, появились крупные многомиллионные государства-империи, включившие в свой состав десятки небольших королевств, княжеств, графств и республик. Со времен Древнего мира и раннего Средневековья европейский континент не знал такой консолидации государств и упрощения границ. Теперь великие державы граничили и конкурировали между собой. Это стало одним из важнейших факторов, определивших путь к катастрофе Первой мировой войны.

Несмотря на неослабевающий интерес к причинам и факторам, приведшим к созданию единой Италии, и основным действующим лицам периода Risorgimento², до настоящего времени в русскоязычной историографии не было ни одной биографии графа Кавура. Это объясняется идеологическими установками в советские времена и их наследием в постсоветские, с одной стороны, и недостаточным вниманием отечественных специалистов – с другой. Такую ситуацию следует признать неудовлетворительной с учетом того, что за рубежом продолжают регулярно выходить соответствующие исследования и не прерывается дискуссия о наиболее важных моментах жизни Кавура и объединения Италии. Более того, в свете событий уже XX века (участие Италии в двух мировых войнах, территориальные и колониальные вопросы, процесс становления итальянского государства фашистского типа, особенности внутриполитического и экономического развития, отношения с внешним миром и т. д.), события середины XIX века являются ценнейшим материалом для понимания последующего хода истории Италии и Европы в целом.

Феномен времени в том, что оно одновременно и прекрасно, и безжалостно. Полная энергии многоцветная палитра современности неумолимо перетекает в блеклое прошлое с оттенком печали, а любая биография человека из времен минувших грозит превратиться в скучный монотонный рассказ. К счастью, к графу Камилло ди Кавуру это может относиться в самой малой степени, поскольку не может быть пресной и безвкусной жизнь человека, который создал целую страну.

Глава 1. Детство. В рядах королевской армии

«Я либерал и очень либеральный, желающий полной смены системы».

Кавур, 1831

В пятницу, 10 августа 1810 года, в семействе маркиза Микеле Бенсо ди Кавур и Адель де Селлон, которое проживало в палаццо (особняке) на улице Йена, 13, в городе Турине, произошло радостное событие – родился мальчик. Родители были несказанно счастливы: роды прошли без осложнений, у них теперь было два сына. Первенец – Густаво – родился в 1806 году. Однако время было неспокойное, Италию сотрясали войны, поэтому родители хотели, чтобы детей было больше, и два ребенка было хорошим заделом для будущего всего семейства.

Новорожденного крестили в церкви Сан-Карло. Крестным отцом стал принц Камилло Боргезе, который являлся одним из правителей Северной Италии во времена Французской империи, а крестной матерью – супруга принца Боргезе, Полина Бонапарт, родная и любимейшая сестра императора Наполеона I. В честь крестного отца родители и назвали сына Камилло³.

Будущий первый премьер-министр объединенной Италии появился на свет в многонациональном и мультикультурном семействе, корни которого уходят в далекое прошлое. Род Кавуров был хорошо известен как в Турине, так и во всем Пьемонте. Семейное предание гласило, что его истоки восходят к отважному немецкому рыцарю-крестоносцу (по другим сведениям – паломнику) Хуберту, служившему под началом германского короля Фридриха I Барбароссы. После возвращения из похода в Святую землю Палестины этот рыцарь нашел пристанище в Италии и женился на девице по имени Бенсо.

Достоверно известно, что представители рода Бенсо в позднее Средневековье были банкирами и купцами в провинции Кьери⁴. В XVI веке семейство переехало в Турин и начало службу при дворе Савойской династии. Судя по всему, служили они верой и правдой и в 1649 году получили титул маркиза ди Кавур⁵за 20 тысяч лир.

Представители другой ветви рода Бенсо смогли также достичь значительных успехов. В начале XVIII века Карло Оттавио Бенсо стал графом Сантена, по имени городка, где он обосновался и там же построил замок, который остается достопримечательностью Сантены до настоящего времени. Правда, эта ветвь семейства по мужской линии прекратила свое существование в 1753 году. Однако ни титулы, ни служба при дворе Савойского дома не могли гарантировать безоблачную жизнь, и род Кавуров не раз попадал в различные политические и экономические передряги, характерные для Италии и Европы в те времена.

В 1781 году Джузеппе Филиппо ди Кавур женился на Филиппине де Сальской из богатой и знаменитой савойской фамилии, одним из представителей которой был католический святой Франциск Сальский. Благодаря этому браку Кавуры приобрели обширные земли в Пьемонте (Сардинии) и особняк в Турине. При этом в лице Филиппины, женщины умной, волевой и целеустремленной, Кавуры получили мощный внутренний стержень в последовавшие непростые времена. В том же 1781 году на свет появился отец будущего политика, Микеле Бенсо ди Кавур. Юношеские и зрелые годы Микеле пришлись на бурные годы Французской революции и наполеоновских войн.

В 1796 году в Северную Италию вторглись французские революционные войска под командованием молодого генерала Наполеона Бонапарта, и вскоре они стали хозяевами этих земель. Через некоторое время на смену французам пришли австро-русские войска, восстановившие на троне Савойский дом, а в 1800-м их снова сменили французы. Смена власти привела к тому, что Кавуры потеряли часть своих владений и денег, но поскольку они могли ловко договариваться со всеми властителями Пьемонта и служить им поочередно, то остались богатой и влиятельной фамилией⁶.

Не последнюю роль в этом сыграла Филиппина. Она приняла Французскую революцию и последовавший режим, установленный в Пьемонте Наполеоном I. Благодаря этому маркиза стала дамой ближнего круга при дворе Полины Бонапарт и употребила все свое влияние, чтобы сын имел возможность вступить в ряды французской армии и получил соответствующую протекцию. Таким образом, Микеле ди Кавур служил во французской армии под началом генерала Бертье, а в последующем – в администрации департаментов Пьемонта принца Камилло Боргезе.

В 1803–1804 годах Микеле после ранения проходил курс лечения в Женеве, где познакомился с графом Жаном де Селлоном и его семейством. Через некоторое время молодой человек пожелал жениться на старшей дочери графа, Виктории, но она предпочла выйти замуж за барона Луи де ла Турбиа.

На следующий год маркиз снова посетил Женеву и сделал предложение уже средней дочери графа, Аделаиде (Адели). Обходительный и симпатичный итальянец пленил сердце девушки, и на этот раз отказа уже не было. В апреле 1805 года в фамильном особняке Кавуров в Турине сыграли свадьбу, а в 1806-м, как уже говорилось выше, появился первенец Густаво.

Селлоны были многочисленным женевским семейством, которое происходило от французских беженцев-гугенотов, покинувших родину в XVII веке. Со временем они стали богатыми банкирами и торговцами тканями. Бизнес успешно развивался, а их торговля шла не только в Швейцарии, но и за ее пределами – в Англии и во Франции. Известность семейства была столь велика, а влияние столь значительно, что в 1786 году Жан де Селлон удостоился графского титула, пожалованного императором Священной Римской империи Иосифом II Габсбургом.

Особенность Селлонов заключалась в том, что они были широко открыты для внешнего мира и жадно впитывали новые веяния и достижения цивилизации. Единственный сын графа, Жан-Жак, стал сторонником гуманистических идей и противником войн. Он был филантропом и коллекционером, пропагандировал свои убеждения и поддерживал тесные дружеские отношения с реформаторами и гуманистами в Швейцарии, Франции и Англии. В 1830 году Жан-Жак основал в Женеве «Общество мира» и пользовался большим авторитетом и любовью.

Виктория после неудачного брака с бароном де ла Турбиа в мае 1815 года вышла замуж за герцога Жюля Клермон-Тоннера, впоследствии ставшего известным политическим деятелем и пэром Франции. Младшая дочь, Генриетта, в 1809-м вышла замуж за Луи де Дуэ, графа д'Аузер, дворянина из Оверни. В результате род Кавуров связали крепкие родственные связи с известными и богатыми семействами нескольких стран. Поэтому нет ничего удивительного, что их палаццо в Турине часто становилось пристанищем для многочисленных родственников, это делало домашнюю атмосферу особо открытой для обмена мнений и споров.

Переломные моменты истории – а начало XIX века, несомненно, относится к таковым – всегда порождали брожения в умах и столкновения различных, порой диаметрально противоположных, точек зрения. Время от времени дискуссии приобретали столь острый характер, что Филиппине приходилось властно дирижировать и успокаивать собеседников. Таким образом, Густаво и Камилло с раннего детства оказались среди различных разговоров и суждений, в том числе и на общественно-политические темы. Разнообразие культур, раскрепощенность, атмосфера внутренней свободы и состязательность мнений, царившие в их доме, несомненно, сказались на том, что мальчики начали рано взрослеть и понимать, о чем говорят окружающие.

Бо́льшую часть времени Кавуры проводили в Турине, на лето и осень выезжая в Сантену. Камилло был активным и энергичным мальчиком, который буквально насыщался духом окружавшего его мира. По словам матери, «он был задорным, сильным, шумным и всегда играл. Невозможно было заставить его замолчать»⁷. Малыш постоянно бегал по большому дому, хлопал дверьми и по двадцать раз на дню навещал своих обожаемых тетушек. Живостью характера Камилло резко отличался от старшего брата. Густаво был серьезен, больше сосредоточен на себе и рано пристрастился к религии, литературе и философии. Книги и размышления стали для него неотъемлемыми спутниками жизни.

Родители и родственники уделяли большое внимание мальчикам, из-за чего вспыхивали споры о методах воспитания детей и влиянии, какое надо оказывать на них. При всем при этом основные бразды воспитательного процесса крепко держали в своих руках Филиппина и Аделаида, которая получила прекрасное образование и много путешествовала. В ней органично совмещалась культура Швейцарии, Франции и Италии. Она была глубоко религиозной женщиной. Еще до замужества Адель много времени провела в разных регионах Апеннинского полуострова, и ее любовь к Италии постепенно перешла в восхищение, переданное ею своим детям.

Естественно, в этих условиях от мальчиков ждали больших успехов. Однако Адель, как утверждает биограф будущего политика Гарри Хердер, весьма огорчилась, когда не смогла научить Камилло алфавиту в четыре года, а в пять лет он терпеть не мог книжные занятия. При этом он проявлял большое интеллектуальное любопытство. Учителя, которых родители наняли для обоих мальчиков, однажды похвалили Густаво, но пожаловались, что Камилло пролежал в постели до самого полудня, а затем встал и хорошо учился, но вел себя не очень послушно. Малыш ворчал и плакал. «Он весь день был непослушным», – прокомментировал наставник. На это Камилло ответил: «Я терпеть не могу учиться. Что ты хочешь, чтобы я сделал? Это не моя вина»⁸.

Камилло вскоре с легкостью одолел алфавит и уже в раннем возрасте неплохо изъяснялся на итальянском (пьемонтский диалект) и французском языках. Постепенно стало понятно, что он имеет склонность к математике и другим точным наукам, а также к географии и истории. И все же проявлявшаяся долгое время нелюбовь к учебе и чтению имела свои последствия – всю свою жизнь Кавур небрежно относился к орфографии и грамматике⁹. Следствием этого стало то, что его устная речь была значительно лучше письменной.

Живость характера, которая вначале не позволяла Камилло сосредоточиться на учебе, постепенно превращалась в противоположную тенденцию к быстрому усвоению учебного материала. При этом он был готов докапываться до истины по любому интересовавшему его вопросу. Предметы и темы, имевшие практическое приложение, сразу же становились для него приоритетными. Это качество, вкупе с проявлявшимися лидерскими задатками, прочно ложилось в основу формирующейся личности.

Кроме того, большое влияние на развитие мальчиков оказали путешествия, которые они совершали к своим родственникам в Швейцарию. Величественные Альпы, красоты природы, водная гладь озер, а также разнообразие культур и иной уклад жизни стали питательной средой для всестороннего развития интеллекта и характера будущего политика. В такой идиллической домашней обстановке и в окружении многочисленных родственников прошли первые десять лет жизни Камилло ди Кавура.

* * *

За эти годы Италия претерпела большие изменения. В свете дальнейшего изложения полагаем необходимым хотя бы в сжатом виде взглянуть на историю полуострова.

С момента падения Западной Римской империи в V веке Апеннинский полуостров больше не являлся частью единой политической и экономической системы. После завершения истории Древнего Рима на эту землю волнами накатывались различные народы (готы, лангобарды и др.), которые у современников получили название варварских. В определенные периоды истории некоторым могущественным правителям удавалось установить свою власть над значительной частью полуострова, например, как это случилось в VI веке при правлении восточного римского (византийского) императора Юстиниана I.

Однако яростная борьба за итальянские земли постоянно делала ситуацию неустойчивой, чем привлекала новых завоевателей (франки, арабы, нормандцы и др.). Это привело к тому, что развитая в древности территория испытала на себе экономическую стагнацию, упадок городов, сокращение и обнищание населения, вспышки различных болезней, а также периоды неурожаев и природных катаклизмов.

Вместе с тем за несколько столетий раннего Средневековья укрепились католическая церковь и общественно-политические позиции пап, которые из духовных правителей одновременно превратились и в светских. C конца VIII века начался процесс образования церковного (Папского) государства, и уже в XIII веке оно заняло бо́льшую часть Центральной Италии. Одновременно шло формирование и укрепление средневековых торговых республик (Венецианская, Генуэзская), а также городов-коммун. В основном этот процесс затронул север и центр полуострова. К началу XV века Апеннины в политическом плане представляли собой раздробленную территорию. Север находился под властью Священной Римской империи, центр контролировался папством и французами, а юг – испанцами и анжуйцами.

В дальнейшем города-коммуны трансформировались в олигархические республики (Флоренция, Лукка, Сиена, Мантуя и др.), сыгравшие заметную роль в становлении эпохи Возрождения. Произошло значимое событие – распространение «народного языка», на котором творили свои произведения наиболее крупные деятели того времени. Этот язык стал основой современного итальянского языка, и на нем заговорил весь полуостров. Культурный всплеск в Италии оказал огромное влияние на весь континент.

С момента усиления единых централизованных государств в Западной Европе (Испания, Франция, Священная Римская империя) начинается новый этап борьбы за Италию. Попеременно каждая из держав пыталась доминировать над итальянскими землями. В это противоборство часто включались и местные государственные образования. Временами эта борьба приводила к катастрофическим последствиям для жителей полуострова, как разграбление Рима войсками императора Священной Римской империи и испанского короля Карла V в 1527 году.

Некоторое время преобладающее влияние на дела в Италии оказывала могущественная Испанская империя. Но уже к концу XVII – началу XVIII века с внутренним упадком Испании первенство перешло к Франции и австрийцам. В этот период наряду с Папским государством и Неаполитанским королевством заметную роль начинает играть Пьемонт, который стал владением Савойского дома. В XVII веке в ожесточенной борьбе и при помощи искусной дипломатии представители Савойской династии смогли утвердиться в Пьемонте и на острове Сардиния. На короткий период в начале XVIII века по условиям Утрехтского мирного договора 1713 года правители Турина смогли получить контроль даже над островом Сицилия, но вскоре были вынуждены отказаться от этого острова в пользу острова Сардиния по договоренности с Австрией.

Поскольку Апеннины в XVIII веке оставались территориально раздробленными, а также находились под влиянием иностранных держав, то эпоха Просвещения имела неоднозначные последствия для различных регионов Италии. Наиболее сильное влияние ощутили на себе североитальянские земли (включая Пьемонт). Вместе с тем экономически Италия в целом отставала от передовых стран Европы. Характерной чертой страны указанного периода стал рост национализма, подтолкнувшего процесс стремления к независимости и объединению.

Кардинальным образом все изменилось после совершения Французской революции 1789 года. Первоначально общество с энтузиазмом встретило сообщение о революции и последовавших изменениях во Франции. Однако многие граждане были напуганы событиями, связанными с правлением якобинцев и последующим периодом террора. Правители и знать были чрезвычайно обеспокоены проникновением «якобинской заразы».

Юный Камилло ди Кавур. Художник Уильям Брокедон, первая половина XIX века

Пьемонт стал одним из центров французской эмиграции. В 1793 году король Виктор Амадей III поддержал Первую коалицию¹⁰ против Франции. Поражение в войне завершилось подписанием 15 мая 1796 года договора с Францией, по которому последней отходили Савойя и Ницца. Французы получили право беспрепятственно перемещаться по территории королевства и размещать свои войска.

В 1798 году, в условиях Второй коалиции¹¹, французские власти потребовали от нового короля Пьемонта, Карла Эммануила IV, передать им в руки все укрепления королевства на континенте. Это привело к тому, что король практически бросил свою страну и удалился на остров Сардиния, который оберегал британский флот. После короткого присутствия в 1799 году австро-русских войск и восстановления королевской власти в Пьемонте в 1800-м французские войска под командованием первого консула Наполеона Бонапарта снова полностью оккупировали континентальную часть Пьемонта. В сентябре 1802 года Пьемонт был присоединен к Франции с одновременным делением территории на шесть департаментов. Новый король Пьемонта Виктор Эммануил I оставался на Сардинии.

На этот раз Франция, превратившаяся в 1804 году в империю, полностью взяла власть над Апеннинским полуостровом в свои руки. В северной части было образовано Королевство Италия со столицей в Милане, на юге – Неаполитанское королевство (столица – Неаполь), остальная часть была присоединена непосредственно к империи. Единственными частями Италии, неподвластными французам, оставались острова Сардиния и Сицилия под управлением соответственно короля Пьемонта и бурбонского короля Фердинанда VII. Такое состояние Италии продолжалось вплоть до падения Наполеона I и заключения государствами-победителями Венского договора 1815 года¹².

* * *

Для Камилло ди Кавура все изменилось в мае 1820 года: он надел синий мундир королевской армии. «Семья Бенсо, – продолжает Хердер, – долгое время была связана не только с королевским правительством и земельным дворянством, но также и с пьемонтской армией. Обычно старшие сыновья благородных пьемонтских семейств шли обучаться военному делу, но поскольку Густаво был тихим, прилежным и замкнутым мальчиком, здоровье которого считалось слабым, то было решено, что крепкий Камилло должен пойти по военной стезе. Его тетя, грозная Виктория де Клермон-Тоннер, сказала, что он “создан, чтобы быть военным”. Однако ее суждение не подтвердилось»¹³.

Камилло переступил порог Королевской военной академии в Турине. Теперь ему предстояло учиться на военного инженера. Хотя в учебном заведении в основном учились дети из богатых и привилегированных семейств, интенсивность занятий и дисциплина были на чрезвычайно высоком уровне. Курсанты должны были прилежно изучать специальные предметы (математика, геометрия, фортификация, артиллерийское дело и т. д.), заниматься физическими упражнениями и дважды в день посещать длительные церковные службы. Отлучки и отпуска не полагались. Самым строжайшим образом курсанты наказывались за неподобающее отношение к учебе и пренебрежение к установленной дисциплине.

В Пьемонте, как и во всей остальной Европе, в армии все еще чувствовалось дыхание недавних наполеоновских войн, что непосредственным образом сказывалось на учебном процессе. Командиры-ветераны в лице офицеров и унтер-офицеров самым жестким образом доводили до своих подчиненных азы армейской службы. Эти обстоятельства имели тягостные последствия для свободолюбивого характера Камилло. Практически сразу он проявил себя как недисциплинированный курсант. В первые же дни, получая приказы, молодой человек начал проявлять всяческое неудовольствие, за что не единожды подвергался аресту «за наглые ответы»¹⁴ и «высокомерие перед учителем»¹⁵.

Камилло также был не согласен с регулярным посещением церковных служб. В отличие от своего старшего брата, он не перенял от матери благоговейного и беспрекословного преклонения перед церковью, что проявилось и во время обучения в военной академии. Религия, по его мнению, не могла быть формальной обязанностью, а должна была исходить из внутренних потребностей человека¹⁶. Все это не могло не сказаться на его взаимоотношениях с товарищами и командирами.

Однако не стоит думать, что новый курсант имел только негативный образ в глазах руководства академии. Камилло мог с легкостью изучить понравившийся ему предмет или тему учебного курса (например, алгебру, геометрию, механику), восхищая своих преподавателей. Он не чурался физических упражнений, в частности фехтования (притом что Кавур уже носил очки из-за близорукости), и с удовольствием участвовал в полевых занятиях, когда учащихся на несколько недель в год отправляли на маневры. Обладая лидерскими качествами, он мог спокойно объединить товарищей и повести их за собой. Это не осталось незамеченным командирами.

В 1820–1821 годах по некоторым европейским странам прокатились революции. Волнения коснулись и Пьемонта. В январе 1821 года гарнизон Алессандрии потребовал от короля Виктора Эммануила I избавиться от «пагубного влияния Австрии»¹⁷. Либеральные слои населения поддержали военных. В стране была провозглашена конституция. Король отрекся от престола в пользу младшего брата, Карла Феликса, герцога Модены. Новый король не был склонен идти на какие-либо реформы и уступки либералам, а также резонно опасался могущественной Австрийской империи. Чувство неприятия реформ пересилило, через несколько недель по его просьбе Австрия вмешалась в события. Имперские войска вступили в Пьемонт. 10 апреля австрийцы были уже в Турине. Начались репрессии, тысячи восставших были арестованы, многие скрылись за границей.

Эти события имели свои последствия и для курсантов академии. Среди них нашлись те, кто открыто поддержал восставших и выступил против австрийского вмешательства. Кавура среди них не было. Однако в феврале 1822 года он был признан «виновным в серьезном преступлении – непослушании» и приговорен к хлебу и воде на трое суток, а в августе того же года в «хранении книг без разрешения своего начальства». Но, как полагает Хердер, книги, о которых идет речь, скорее всего, были просто два романа из отцовского дома¹⁸.

Несмотря на проблемы, возникавшие в стенах академии, Микеле Кавур, пользуясь своими связями при дворе Савойского дома, смог добиться, чтобы в июле 1824 года его сына приняли в корпус пажей потенциального наследника королевского трона, принца Савойского-Кариньянского Карла Альберта. Для многих семейств Пьемонта устроить своего отпрыска в корпус королевских пажей было заветной мечтой, поскольку это открывало путь их чадам к блестящей карьере при августейшем дворе. Кроме того, пажи получали дополнительную стипендию.

Однако это влекло за собой обязанность участвовать в торжественных и протокольных мероприятиях королевского семейства. Для Камилло такая перспектива точно не была заманчивой, он воспринимал службу при дворе не как высокое доверие и почесть, а как унизительное и неприятное занятие, о чем и высказывался в открытую. Свою красную униформу пажа он просто назвал «ливреей рака», а самого себя «лакеем»¹⁹. Его возмутительные слова дошли до принца Карла Альберта, и по его распоряжению заносчивый молодой человек, к величайшему огорчению его родителей, был отставлен от службы при королевском дворе.