Czytaj książkę: «Хронология северного путешествия»

14 июля

Выехали из Москвы ранним жарким утром. В магазине у дома купили бутылку холодной минеральной воды. Солнце беспощадно.

Первая остановка – Сергиев Посад. Мы вышли полюбоваться на лавру. Пока я смотрела в бинокль, Хелюля падал в обморок от жары. Обратно к машине мы почти бежали.

Дальше небо начало меняться. Прямо на нас поплыли грозовые тучи. Я достала укулеле и начала учить аккорды песен Валерия Меладзе. Мы ехали в сторону Калязина по совершенно пустой трассе. О приближении к пункту назначения нам сообщила внушительных размеров радиоастрономическая обсерватория, внезапно выросшая в поле. Зрелище не для слабонервных. Не для тех, кто боится инопланетян.

В Калязине мы переждали ливень и пошли обедать в кафе «Виктория». Оказалось, что это самое популярное место в городе. Слишком много людей и детей. Уборщицы вытирали столы грязными тряпками. Еда в пластиковой посуде выглядела противно, но была вполне съедобной. Хелюля ел голубцы с густой домашней сметаной и окрошку. Я взяла крабовый салат, пюре с тефтелями и сосиску в тесте.

Потом Хелюля остановился у «Сбербанка». Пока он снимал деньги – я сбегала в аптеку за зубной нитью.

Главная достопримечательность Калязина – верхушка колокольни, торчащая из воды. Это остатки Николо-Жабенского монастыря 1800 года. Невозможно представить, что колокольня была высотой 74,5 метров. Как высотка.

Пока я снимала сумрачную Волгу – Хелюля договаривался о жилье.

И мы поехали в Углич. В пейзажах мелькало что-то из Тарковского. Природа как будто изменилась. Мы правда едем на Север?

В Угличе мы заселились в деревенский номер гостевого дома «Терем». Я почти сразу уснула. Хелюля писал статью о Берберовой для литгазеты. Потом он тяжело будил меня, угрожая, что пойдет ужинать один. Сложно жить, Господь!

В ресторане «Гоsти» мы взяли два салата с печеным перцем и ростбифом, бифштекс, котлеты из судака, тирамису, сангрию, чай. Было очень вкусно.

Довольные и сытые мы отправились на небольшую прогулку. Возле набережной увидели вывеску «Углич – город на реке времени». Возле воды наблюдали потрясающего смешанного теплого цвета закат.

На обратном пути возле К&Б мы встретили очень нежную черно-белую кошку.

В отеле я сразу легла спать, а Хелюля мучился статьей допоздна. В ночи ходил курить – его напугала сверкающими в темноте глазами собака Дуся.

15 июля

Завтрак в «Тереме» – шведский стол. Мы были приятно удивлены наличием арбуза. Хелюля набрал много блинов и потом впаривал их мне, а я хотела скорее бежать знакомиться с собаками в холле. Дуся пряталась от жары под диваном, а Степа, как выяснилось, накануне купался в Волге, и поэтому был абсолютно счастливым ласковым псом.

Мы перетащили вещи в машину и отправились на прогулку. Маршрут начался с трехшатровой церкви. Затем через небольшой рынок мы вышли к Кремлю. На мосту встретили немолодую певицу, которая под палящим солнцем пела песню про Галю. Нам было ее жаль.

У Кремля мы походили, посмотрели на отправление парохода «Александр Пушкин». В княжеские палаты не зашли, потому что там выставка, а не интерьеры. Сходили в церковь, где Хелюля полистал журнал об угличской церковной архитектуре. Напротив церкви было болотце. Там плавала и кричала одинокая сумасшедшая чайка. Солнце забирало силы у всего живого.

С территории кремля выбирались через заросший ров, чтобы не встречаться с певицей, которую нам было жаль. Шли тихими улицами к машине. В пивной купили очень вкусный квас, в «Бристоле» взяли холодную воду и фисташки, которые я съела, пока Хелюля бегал в банк через дорогу.

Перед отъездом я долго прощалась со Стёпой. Дуся смотрела с крыльца. На дороге шатался пьяница. Мы поехали в Рыбинск.

Хелюля напряженный ворчал, потому что были проблемы с квартирой. В последний момент нам сообщили, что мы будем жить не в центре, а на окраине, где не отключили воду.

Когда занесли вещи – я легла подремать на час. Потом мы поехали осматривать Рыбинск. Припарковались возле Спасо-Преображенского собора. Это один из проектов Храма Христа Спасителя в Москве.

На площади у хлебной биржи Хелюля обнаружил, что забыл телефон в машине. Пока он бегал – я снимала Ленина в зимней одежде. На центральной улице Рыбинска все вывески сотворены в едином старом русском стиле. Это так прилично выглядит, что даже неловко становится за остальные города.

Ужинали в мы «Таверне». Заказали салаты. Я ела куриную грудку в панировке с картошкой и пила пиво, а Хелюля расхваливал говядину с овощами и американо. Интерьер заведения не радовал, но еда была хорошая.

После мы двинулись в сторону набережной. Видели людей с шаурмой, мужчину с таксой, которая бежала по камням и цеплялась за них животом. На дороге было много самокатчиков. Проклятье нашего времени.

Когда дошли до машины – Хелюля внезапно захотел в кофейню «Братья Люмьер», где был когда-то давно.

Мы дошли, но она была закрыта, пришлось идти в соседнее кафе «Луиджи». Хелюле принесли кофе, а мне – потрясающий смородиновый коктейль с брютом. Довольные мы поехали обратно.

Дома я плохо помыла голову в ванной на пьедестале, съела половину банки шпрот и уснула за чтением «Пошехонской старины». Хелюля допоздна смотрел русские сериалы.

16 июля

Утром мы позавтракали блинчиками «Морозко» с ветчиной и сыром. Я села работать, а Хелюля ждал тесты абитуриентов литинститута. Зной наплывал. Квартира превращалась в баню.

Ближе к вечеру мы освободились и снова поехали в центр Рыбинска гулять и ужинать. Дошли до Церкви Казанской иконы Божией Матери, в которую Хелюлю не пустили из-за того, что он был «в трусах». Так ему сказал дед-трудник на входе. А я и не хотела заходить, так как возле соседнего дома встретила нежных котов. Хелюля расстроился, и мы пошли искать ресторан, в котором запланировали ужин. По дороге обсуждали колючки, которые захватывают бывшие места обитания человека. Я заметила, что местами Рыбинск похож на Петербург.

Отлично поужинали в ресторане «Супберри». Хелюля заказал теплый салат с кальмарами, голубцы с нутом и индейкой и домашний лимонад. Я съела салат с фетой, арбузом и орехами, стейк форели с легким тар-таром и выпила бутылку теплого французского сидра. Хелюля немного поворчал из-за цены моего алкоголя. Я поворчала из-за того, что его не охладили. Но все равно ужином мы были очень довольны.

После мы дошли до Костела Святейшего Сердца Христова. Видели много птиц. В аптеке Хелюля купил анальгетики, а я мечтала о фисташковом мороженном, и оно пришло в мои руки.

По набережной мы медленно дошли до машины. Возле хлебной биржи стоял памятник Льву Ошанину. Там из динамиков раскатывались его песни.

Услышь, Рыбинск, мой восторг. Я не хочу прощаться с тобой.

17 июля

Собираемся в Вологду. Все утро я разучивала на укулеле песню Магомаева «Синяя вечность». Хелюлю заело.

Мы помахали ладонями Рыбинску и очень скоро оказались в Пошехонье. На берегу реки Согожи я разговаривала с уткой на ее языке, и она меня не боялась. Хелюля смотрел на воду и тайно фотографировал меня. Потом мы зашли в магазин «Продуктович» за водой, но в холодильнике было только пиво.

Полюбовались на Храм Живоначальной Троицы с зелеными куполами, потом заехали в магнит за водой, на заправку и поехали дальше. По дороге слушали Эдит Пиаф. Я пыталась подпевать, но мне совсем не знаком французский язык. Просто хотелось издавать звуки.

Следующая остановка – село Кукобой. Это родина Бабы Яги. К сожалению, самый главный музей был закрыт, поэтому мы просто прогулялись по парку, умылись в источнике молодости, посмотрели на активных рыб в маленькой речке. Летнее тихое безлюдье и ухоженные газоны. Вода и сосны. Все как в сказке.

Затем мы долго стояли у единственного святого места в Кукобое – Храма Спаса Нерукотворного Образа. История такая: в начале ХХ века поднявшийся со дна земляк Иван Воронин предложил кукобойцам выбрать подарок: железную дорогу или храм. Тогда в селе была старая церковь, но жителям понадобилось еще одно молильное помещение. Автор каменного чуда в русском стиле – Василий Косяков.

Мы продолжили наш путь по разбитой, но пустой дороге. Уже урчит живот. Духовная пища требует съестного дополнения.

На двухэтажном здании была большая вывеска «Шелковый путь» восточным шрифтом. Я Хелюле сказала, что это халяль. Он испугался, но свернул. Какой-то сумасшедший мужик в синих трусах прыгал на бордюре и, размахивая руками, пытался нас остановить. Мы так и не разгадали его тайну.

Большой зал кафе совсем пустой. Один стол был занят официанткой и поваром. Они пили чай и разговаривали на восточном языке. Меню оказалось не чисто халяльным. Мы нашли позицию «спагетти с пастой по-итальянски» и немедленно заказали это. Хелюля еще ел окрошку, а я – капустный салат. Да, спагетти с пастой оказались обычными спагетти под шапкой из жареного фарша. Хелюля сказал, что у его окрошки странный привкус, что в тарелку «татарин сыканул». В общем, подозревал повара. Но все съел.

До Вологды оставалось совсем немного. На повороте снова увидели мужика в синих трусах. Может мы сошли с ума от жары?

Дорога прошла незаметно. В нашей новой квартире такая духота… Невозможно вспомнить это. Перед выходом я еще гладила комбинезон с паром – вся сварилась.

На вечерней прогулке по Вологде Хелюля показал мне дом, где умер Батюшков, рассказал про Кремль. Возле памятника Батюшкову мы смеялись над дядьками, которые называли Батюшкова БатюшкОв. Гуляли по набережной, затем через какие-то огороды, старые церкви, рынок вышли в советскую Вологду.

В кофейне Хелюля выпил американо, а я заказала мохито. Потом мы решили сходить в какой-нибудь хороший ресторан. В рейтинге нашли турецкий. Еда была хорошая, но официантка нас достала. Мы все время находились под опекой, она хотела забрать тарелку, когда я ела из нее. Хелюля сказал, что их так специально обучили. Он ел плов, пил пиво, мне принесли морского гребешка с голубикой и салат с креветками. Кухня нас не поразила. И мы чуть не оглохли от музыки.

По дороге домой взяли вологодского пива. Очень даже неплохое.

18 июля

Рано утром Хелюля уехал в автосервис. Я проснулась к его возвращению. Он стучал в дверь как сумасшедший, я думала, что это маньяк, и долго не открывала.

Мы перекусили горячими бутербродами с помидорами, сыром и чесноком, постирали одежду и вышли на жаркие улицы Вологды.

На обед зашли в итальянский ресторанчик. Я съела холодный борщ, выпила бокал вологодского пива «Три бороды» и закусила шариком вологодского мороженого. А Хелюля заказал пасту и американо. Пасту ему несли 40 минут. Официант весь изизвинялся и подарил нам маленькие безе в вафельном рожке.

Затем мы пошли в аптеку за валидолом. Хелюля (как настоящий хелюля) подозревал у себя инфаркт. Недалеко от аптеки наткнулись на магазин белорусского нижнего белья. Там я выбрала красивый купальник с синим верхом и бирюзовым в цветочек низом. Мы прошли дом Рубцова, в К&Б закупились водой и сигаретами. Прошли старый речной вокзал Вологды, где был любимый ресторанчик Рубцова «Поплавок». В сквере у домика Петра, где стоит памятник поэта – сделали привал.

Солнце умирало и убивало нас. Мы спустились к реке, чтобы посмотреть на общежитие, в котором жил Рубцов. С берега на него открывался вид. Присели покурить в тени ив. Хелюле позвонил Сергей Романович, потом к нам спустилась пожилая пара с немецкой овчаркой. Собаку не интересовали маленькие ветки, она уговаривала своих хозяев кинуть ей в воду бревно, тыкающееся в берег.

Сразу за мостом 800-летия Вологды была пекарня «Хлебница». Мы купили мне две шанежки с картошкой и лимонад, а Хелюля взял себе какой-то татарский пирожок с мясом. Такой деловой: не захотел есть в маленькой пекарне, сказал, что съест на ходу. Мы двигались к корабликам, но не успели на семичасовой. Нужно было долго ждать следующий. Решили еще прогуляться и подумать.

Чуть дальше по берегу увидели катамараны. Я уговорила Хелюлю арендовать судно в форме белого лебедя. На полянке кувшинок я добыла маленький цветок. Мы катались хорошо по солнышку и против него. Оно уже не жарило как сумасшедшее. Вечерний мягкий свет отражался в воде. Оранжевый воздух становился легче.

Ужин мы запланировали в ресторане «Виновен». Я взяла яблочный спритц и стейк окуня в панировке, Хелюля заказал бифштекс и лимонад. Потом я попросила официанта принести тропический коктейль Май-Тай. Хелюля не знал, что в нем и злился, а я не говорила.

19 июля

Из Вологды мы выехали рано. В этот раз необычно долго перетаскивали вещи в машину. Я еще упаковывала стиральный порошок, который засыпал наши продукты.

Заглянули на могилу БатюшкОва в Спасо-Прилуцком монастыре. Погуляли и поснимали каменные стены и цветы. Потом начался дождь и я убежала в машину, а Хелюля сходил в храм и купил монастырскую пастилу.

Дорога стала совсем северной. Мы приехали в Кирилло-Белозерский монастырь. Пока Хелюля ставил машину – я успела посмотреть все палатки с одеждой и сувенирами. Ничего не заинтересовало. Потом мы прошлись вдоль высокой наружной стены. В сувенирной лавке Хелюля купил белорусские льняные носки.

Храмовый комплекс просто потрясающий! Узкие каменные тропинки придавали месту некоторую итальянность. Мы поднялись на колокольню. На третьем этаже обнаружили выставку Жени Кудриной «Лесные люди». Замечательные деревянные скульптуры! Как живые. Такое искусство не забывается. А художница умерла в январе от ковида.

На высоте среди ветра и колоколов мы фотографировались. Темно-зеленые монастырские крыши были очень близко. Сиверское озеро сияло. Потом еще бродили, Хелюля прикладывался к мощам Кирилла. Вышли к озеру: захотелось есть.

Мы нашли ресторан, который оказался обычной столовой. Я взяла окрошку на кефире, рис с курицей, винегрет, блинчики со сгущенкой, облепиховый морс. Хелюля тоже ел окрошку, а еще рис со свининой и оливье. Пил – чай.

Нам нужно было найти ночлег. Хелюля позвонил в гостиницу на Ципиной горе и мы поехали. Гора была совсем рядом. На повороте стоял большой деревянный лось, обмотанный цветными лентами.

В нашем уютном мансардном номере я успела час подремать. Хелюля с большим трудом меня поднимал и звал на прогулку до Ильинской церкви.

Мы шли через лес. Вдоль тропинок лежали типичные карельские булыжники. Из кустов регулярно вспархивали огромные птицы. Я боялась встретить хищника. Добрались до маленькой деревни. Хелюля сфотографировал меня у таксофона, который одиноко стоял в высокой траве. Домов там было не больше десяти. Ухоженный – один. Там шла какая-то своя жизнь. Хелюля сфотографировал аккуратный зеленый двор.

Дальше была наша церковь. Мы сели на причале возле нее. Было очень тихо. Очень. Где-то купались дети, но и этот шум скоро исчез. Снова случилась полная гармония. Как хорошо жить.

В отель мы возвращались очень быстро. Прошли мимо приличной семейной тусовки. Глава стола нам обоим показался очень знакомым. У него был голос телеведущего. Потом Хелюля сорвал зеленое яблоко с дикого дерева и сжег себе рот его кислотой. Это типичное поведение хелюль, не переживайте.

Ужинали мы в чудоресторане «Кашалот» с московскими ценами. Хелюля взял деревенский салат, дикий рис с щучьими котлетами и чай. Я ела такой же рис и яблочный штрудель, пила – лонгайленд. Хелюля очень сильно разворчался, когда увидел, сколько стоит мой коктейль.

20 июля

Утром мы странно позавтракали в гостиничном кафе и понеслись в Ферапонтов монастырь к фрескам Дионисия. С группой туристов мы посмотрели десятиминутный исторический фильм, а потом ходили и получали «эстетический удар». Дионисий производит впечатление. Особенно хорошо, что реставраторы не дорисовывали поврежденные фрески. Еще мы сходили в музей в трапезной посмотреть на старинные штуки. В сувенирной лавке Хелюля купил мне окарину. День был пасмурный.

Мы вернулись в Кириллов, чтобы я позвонила судебным приставам и отправила новости на работу. Потом поехали к суперсвятому мощному месту – камню, на котором остался отпечаток ноги Кирилла Белозерского. Там тетя с мальчиком сказали, что в святой волшебный след нужно поставить свою ногу и загадать желание. Пришлось ставить… Хелюля все спрашивал, чувствую ли я невероятную биоэнергию этого места? Нет, не почувствовала. Мы еще прошлись по полянке, я подобрала пачку из-под чипсов. Вышло теплое солнце.

Приехали на переправу через Шексну. Это уже было похоже на настоящий север. Низкое темное северное небо и тихая мутная река. Паромщик ругался на тех, кто фотографировался на площадке, с которой иногда люди падают за борт. Но мы успели немного поснимать.

Поехали в Белозерск. Нашли какую-то советскую гостиницу, взяли последний самый дорогой номер, сложили вещи и пошли искать ужин. Перед этим забежали в магазин за репеллентами (о, мы так боялись комаров!).

На входе в ресторан «Провинция» висело объявление о том, что официанты могут брать предоплату, так как посетители часто убегают не рассчитавшись. Я взяла финскую уху, рис тэрияки и очень вкусное и очень дешевое домашнее вино. Выпила три бокала. Хелюля объелся страшно. Он заказал салат из свежих овощей, суп, стейк и чай. К чаю подали еще цукаты, на которые я загляделась.

Потом мы сходили в кремль, не нашли музея лодок под открытым небом (его перенесли в какой-то сарай). Мне срочно нужно было в туалет после трех бокалов вина, и мы вернулись в гостиницу, прежде чем отправиться на набережную.

А здесь небо еще ниже. До облаков можно достать со стремянки. Белое озеро прямо за каналом шумит, а мы не знаем перехода. Возле кафе-корабля нашли обкуренного юношу, который сказал, что катамараны уже не сдаются в аренду. Пошли искать мост. По пути встретили памятник белозерскому судаку – кормильцу ближних северян. А еще видели лохматого рыжего пса. Наконец выбрались на Белое озеро. А оно как море: волны, чайки, пловцы. А ветер – северный.

На обратном пути я купила две бутылки экспортного жигули и весь вечер редактировала новости. Хелюля смотрел канал «Культура». Единственный на том телевизоре.

21 июля

Нас ждет Карелия. Утром заехали в Пятерочку, набрали консервов, овощей. Хелюля первый раз вместо меня доставал игрушки из автомата. У него неплохо получалось, но мы ничего не достали. Ни одной игрушки за все путешествие.

Чуть-чуть не успели на паром. Сидели в машине под ливнем. Я делала маникюр. Хелюля говорил с паромщиком. Тот сказал, что в Карелии одни москвичи и петербуржцы. С берега было видно церковь Рождества Христова в Крохино. Она торчала из воды. Самая высокая точка давно затопленного села. Паромщик сказал, что ее восстанавливают, и предложил нас туда свозить, но мы отказались.