Czytaj książkę: «Источник для мастера»

Глава 1

– Месяц. Остался один месяц, – я вдавила ладони в землю изо всех сил. Через месяц я вернусь домой, к отцу и Марике, к своей обычной беззаботной жизни, перестану ежедневно ходить по лезвию ножа, ожидая подвоха и оглядываясь назад. Хоть придется еще отработать пять лет на благо императора, это уже мелочи.

Магии не осталось. Я отряхнула руки, запечатала канал, надела перчатку, встала и побрела в сторону спального крыла. Впереди из тьмы вырастало громадное здание Академии. Даже в тусклом свете луны я видела огромные буквы, вырезанные на фасаде под крышей: «Безымянные – значит равные». Ага, как же. Равные. От равенства осталось одно название. Может быть, пятьсот лет назад в период правления предыдущей династии Реверанов, когда построили Академию, правило называть учеников строго по имени, не упоминая род и статус, носить одинаковую форму, жить в однотипных комнатах по четверо и так далее что-то значило, то сейчас девиз выглядит смешно. Как и ее размеры.

Когда-то здесь учились тысячи учеников. Точнее, тысячи магов. Сейчас же в этих стенах пребывают не более ста пятидесяти. Большая часть Академии закрыта. Ученики и учителя живут в правом крыле, а в центральном здании доступ получил лишь первый этаж, где находится библиотека и кое-какие административные кабинеты, остальные – заперты. Дедушка-ректор еще пытается следовать вековым традициям, контролировать «безымянность» студентов, но большинство преподавателей и сами ученики махнули на это рукой.

– Где была? – из темноты вышла мощная пугающая фигура. Я едва сдержала крик. Сердце улетело в пятки, по позвоночнику пронесся ледяной озноб. До входа в корпус оставалось буквально пару шагов.

«Он не мог заметить. Я была далеко», – мысленно приказала я себе, унимая колотящееся сердце. Место для слива магии я выбрала со всех сторон окруженное густыми кустарниками, да еще и минут десять стояла неподвижно, прислушиваясь к любому шороху.

– А ты что здесь делаешь? – ответила вопросом на вопрос.

Кристан Сарт, первый сын императора, любимый бастард, мастер и просто наглый самоуверенный тип шагнул ближе, заставляя отшатнуться к стене, впечататься лопатками в твердый камень. Терпеть не могу, когда кто-то вторгается в мое личное пространство. Еще одна причина сбежать отсюда быстрее – в Академии о личных границах слыхом не слыхивали.

– На свидании? – продолжил допытываться он. Мы так и будем перебрасываться вопросами, пока не надоест?

– Следишь за мной? С чего бы?

Парень ожидаемо не ответил, только приблизился еще на шаг. Теперь его грудь почти касалась моей. Я нервно вскинула подбородок. Кругом тишина и темнота, с одной стороны – хорошо, с другой – страшновато. Хотя Кристан ни разу почти за год не показал, в отличие от других, какого-то особенного интереса ко мне, но кто знает, что в голове у этих мужчин. Адрин, например, вел себя как милый спокойный увалень, пока не пошла с ним на свидание и не осталась наедине. Только коронный удар между ног помог освободиться от спятившего психопата, в которого он превратился за секунду.

– Не могла заснуть, решила прогуляться перед сном, – быстро произнесла давно заготовленную отговорку. Надеюсь, зайдет. – Пока и спокойной ночи.

Я дернулась вправо, пытаясь избавиться от нависающей угрозы. Но нет – напротив моего лица возникла рука, упирающаяся в стену. Я чуть не врезалась лбом. Отшатнулась и замерла, напряженно рассматривая белеющее в полумраке лицо.

– Мы не договорили, – нахально улыбнулся Кристан.

А это был разговор? По-моему, мы просто перебрасывались вопросами. Но если хочет пообщаться, постою еще немного. Кто я такая, чтобы противиться негласному лидеру Академии? Сложила руки на груди, принимая защитную позу, и замерла, ожидая, когда ему надоест. Мало спать я привыкла, как и спать урывками, быть начеку, каждый раз ожидая, что еще интересного придумают мои соседки, чтобы меня развлечь.

Я впервые видела ненаследного принца так близко. Он был темной лошадкой. Если остальных студентов за год я кое-как изучила, и каждому присвоила свою категорию – высокородный болван, бабник, тугодум, псих и так далее, то этот индивид пока не получил классификацию. Наряду с высокомерием и гордыней в нем уживались порядочность и честность. Однажды он грубо отшил меня, но, тем не менее, спасал чаще, появляясь то там, то сям, одним своим видом распугивая недоброжелателей. Не подходил, не разговаривал, только маячил на границе взгляда.

– Я долго наблюдал за тобой, – да неужели?! – И понял, что ты что-то скрываешь.

Тугодум. За год он что-то понял… Очень хотелось рассмеяться ему в лицо, но вместо этого поежилась. Слова несли опасность главному, что поддерживало меня в Академии все это время – надежде спокойно доучиться и уехать домой. Зря, что ли терплю эту канитель весь год?

– Ты исток?

А вот теперь веселья не осталось вообще. На моем лице не дрогнул ни единый мускул, но сердце пронзил панический страх. Наблюдательный, гад. Я с трудом заставила губы расползтись в издевательской ухмылке.

– Шутишь? – рассмеялась, надеюсь, искренне, – ты же знаешь, что при проверке поверенные раздевают догола. Тебя же тоже раздевали?

Кристан качнул головой. То ли с согласием, то ли с отрицанием.

– Что у тебя под перчаткой?

Дохлый мышь! Как не вовремя!

– Шрамы! – прошипела я в лицо парню, – по-моему, только ты в Академии их не рассмотрел. В первые месяцы каждый считал своим долгом стянуть перчатку. Думаешь, меня просто так называют убогой, увечной, калекой и тому подобное?

Конечно, я приврала, точнее преувеличила. Перчатку пытались насильно стянуть всего пару раз, а однажды я сама позволила это сделать, хорошо подготовившись. Увы, сегодня не тот случай, видеть Кристану мою ладонь категорически нельзя.

Ненаследный принц не обратил внимания на мой выпад. Молча взял руку, и начал медленно закатывать рукав ученической формы. Я опешила от такой наглости. Попыталась вырвать ладонь – не вышло, она была как в тисках.

Показался край перчатки светло-бежевого цвета. Она закрывала руку почти до середины предплечья и прилегала к коже так плотно, что казалось, срослась с ней. Да и саму перчатку ученики заметили лишь спустя месяц после моего приезда в Академию, что говорит о том, что в кожевенных мастерских папы работают настоящие профессионалы.

Кристан взялся за край и медленно потянул вниз. Вот и запястье, а с ним и первые рубцы. Уродливые, бугристые, наросшие друг на друга, превратившие кожу в жуткое месиво. Даже мне смотреть было противно, куда уж другим.

– Интересно? Или собираешься увидеть там что-то новое? У меня, как и у всех, ладонь и пять пальцев, – выпалила нервно, еще раз дернув руку. Бесполезно – парень медленно стягивал перчатку, внимательно, с каким-то нездоровым интересом, рассматривая увечья.

Гнилая жаба! Еще пару сантиметров и он увидит канал! И тайна будет раскрыта! Целый год я удачно скрывалась и все насмарку! От несправедливости хотелось взвыть. Что ему пообещать за тайну? Чем его заинтересовать? Служением или постелью?

Вряд ли. Девушек, желающих оказаться в его объятиях, полно. Он ни разу за одиннадцать месяцев не проявлял интереса ни к кому из студенток. Ходят слухи о его любовнице во дворце или среди мастеров, но верить сплетням? Здесь, в Академии, где сплетничают абсолютно все и обо всех?

Как бы там ни было, приглашать его на пятый этаж смысла нет. Лишь опозорюсь. Четвертый и пятый этажи в Академии пустовали, и парочки выбрали их для ночных свиданок. Я не дура и понимала, чем они там занимаются. Сама я там ни разу не была, хотя звали регулярно.

Я так же регулярно не приходила. В конце концов, парни перестали мной интересоваться – были девушки красивее и доступнее, и за последние три месяца не получила ни одного приглашения. Из всех «кавалеров» остался лишь один, настолько твердолобый и наглый, что не понимал слова «нет». Но там скорее оскорбленное самолюбие, чем одержимость. Хотя, не исключаю и ее.

Пришла в себя от странных ощущений – Кристан неторопливо гладил большим пальцем шрамы на запястье, очерчивая границу между ними и нежной здоровой кожей. Перчатка была пока на месте.

– Почему ты не залечила их? – прошептал он глухо, – у Вашей семьи нет денег?

Залечить я и сама могу, только вот боюсь, что они у меня до самой старости. Второй раз проходить через тот ужас, когда я их получала, не хочу. Вдруг понадобится еще раз скрыть канал? Да у меня проносится неконтролируемая дрожь по телу и выступает холодный пот из-за одной мысли о кипящем масле.

– Какая тебе разница? – мой голос зазвенел злостью.

Можно было не скрывать агрессию, все равно, сейчас все откроется, и уже я буду преступницей. Вряд ли меня сошлют на каторгу, но штраф за обман отцу влепят. А денег у нас и так немного.

– Я бы мог сам это сделать, – продолжил он, не прекращая гладить рубцы, – на территории Академии есть несколько потоков для тренировок мастеров. Я проведу тебя.

– Подожду, всего месяц остался, – фыркнула я, не прекращая попыток выдернуть руку. – Вот с первого жалования и найду мастера. Император же щедр к своим магам?

Прозвучало с издевкой, особенно в свете того, что император его отец.

Кристан кривовато улыбнулся и опять потянул перчатку вниз. Открылся верх тыльной стороны ладони. Сейчас он ее перевернет и… Навалилась безысходность.

Я ощутила, как горячие слезы потекли по щекам. Горло сдавил спазм. Вдруг парень до боли сжал мою руку и шумно выдохнул. Я опустила голову, ожидая увидеть круглую сиреневую заплатку в центре ладони. Но, нет. Кристан рассматривал блестящие капельки у себя на руке.

– Ты плачешь? – Он поднял голову, всматриваясь в мои глаза. Я не ответила. – Прости. Я… – запнулся, – не подумал, что молоденькой девушке больно видеть свое несовершенство. Ты права, – резко натянул перчатку на предплечье, – нас раздевают при проверке. Зря я это затеял.

– Ничего, – протяжно всхлипнула и спрятала руки за спину, – надеюсь, мы закрыли тему?

– Закрыли, – Кристиан отступил назад, – тебя проводить?

– Сама дойду.

Развернулась и побежала к двери.

– Если вдруг передумаешь насчет лечения, я согласен помочь! – крикнул он вслед, – бесплатно.

Я ничего не ответила. Изо всех ног неслась в спальное крыло общежития и благодарила богов за то, что опять повезло.

Сливать магию приходилось раз в две недели, иначе поток прорывал заплатку и мог вырваться на волю в самый неподходящий момент. Страшно выходить в парк ночью, но куда деваться?

В основном все проходило хорошо, мне удавалось быстро и незаметно выскользнуть из спального крыла и вернуться назад, но бывали и провалы, как сегодня. Иногда я часами сидела в кустах, ожидая, пока парочки наворкуются и разойдутся. Пару раз я видела то, что мне видеть было категорически неприятно. А однажды столкнулась с Георгом и его шайкой. Едва выкарабкалась из передряги, и пришлось сбрасывать поток в воду в душе. Это намного опаснее, чем в землю, так как если кто-то из студентов сейчас моется, то увидит в воде разноцветные нитки магии.

Спас меня от Георга, кстати, опять Кристан. Он был на свидании с какой-то девицей, ее я от волнения не разглядела. Они прогуливались в парке. Там-то он и заметил, как меня волокут в темень.

– Развлекаетесь? – весло поинтересовался он, вставая на пути Георга.

– Уйди с дороги, – прорычал мой персональный враг.

– Не могу. Ваши вопли мешают мне сосредоточиться.

К слову сказать, тащили они меня тихо, да и я не кричала. Понимала, что бесполезно. Только кряхтела, пытаясь выкрутиться из захвата. Но не получалось. Все-таки четверо на одну – скверный расклад.

Да, повезло. Вспомнив Георга, дрожь ненависти прошла по позвоночнику. Если бы сегодня я встретила его и расплакалась перед ним, он вряд ли меня отпустил. Характер не тот. Но, кто бы мог подумать, что Кристан боится женских слез! Холодный, высокомерный, неразговорчивый и… не способный противостоять сентиментальной слабости.

Тихонько открыла дверь в комнату. Соседки сладко спали. Все трое видящие, как и я. В общежитии селили по типу магии, ну и по полу, конечно. Девичьих комнат было всего десять. То есть, сорок видящих девушек и шестьдесят парней. Мастера жили этажом выше. В Академии их было тридцать человек на все три курса. Ничтожное количество, даже при том, что мастера обучались в ней три года, против одного для видящих.

Я пришла сюда одиннадцать месяцев назад в первый день осени и уйду, очень надеюсь, через месяц, унося тайну с собой. «А Кристану придется учиться еще год», – вдруг всплыла в голове странная мысль. Я быстро прогнала ее прочь. Какая мне разница, сколько ему еще учиться. Мастера и видящие – так же далеки друг от друга, как земля от солнца. Первые – высокомерные снобы, которым несказанно повезло в жизни. После учебы каждому дадут в распоряжение половину провинции, замок, слуг и кучу денег. А мы, видящие, будем их обслуживать, выискивая для них потоки.

Проверила на всякий случай кровать. Кто знает, что туда могли положить соседки, пока я отсутствовала, хотя, когда я уходила, они уже спали. Но ни мусора, ни крошек из столовой, ни иголок на простыне не было. Я разделась и вытянулась на постели. Спать оставалось всего три часа.

Глава 2

– Вставай, уродина, на лекцию опоздаешь.

Я открыла глаза. Надо мной нависала Рата, первая красотка среди видящих. По крайней мере, она себя ею назначила. По странному стечению обстоятельств Рата жила в одной комнате со мной. Про «уродину» это она, конечно, приврала. Уродиной я не была. Но, по обыкновению, пропустила её высказывание мимо ушей, лишь пробормотала глухо:

– С чего это ты такая заботливая?

– Нечего тебе делать в пустой комнате, – фыркнула она, – ещё стащить что-нибудь…

Ну-ну… Кроме косметики, которой у Раты было больше, чем у всех девушек вместе взятых, воровать было нечего. Из привезённых домашних вещей нам разрешили взять в комнату лишь необходимое, помещающееся в небольшой саквояж. Ни одежды, ни тетрадей, ни украшений, ни еды брать не позволялось. По приезду, каждого отводили в отдельную комнату, заставляли раздеваться, одевать форму, а свою одежду и обувь складывать в коробку. Их нам выдадут после окончания учёбы. Чтобы оставить перчатку, пришлось пойти на конфликт с комендантом, добиваться встречи с ректором, слёзно умолять май Орниса, показывать шрамы, не до конца, конечно. Ректор разрешил, иначе даже не знаю, что бы я делала. «Как в тюрьме», – подумала я тогда и ещё больше невзлюбила Академию.

Нам даже нельзя будет забрать свои же собственные конспекты после выпуска – «Знания должны оставаться в голове».

Дедушка-ректор был неплох, заботился, как умел, пытаясь поддерживать порядок и старые традиции – все ученики равны. Вещал, что сотню лет назад даже имена ученикам давали другие, чтобы совсем обезличить.

«В Академии нет статусов, денег, положения, есть только учащиеся», – несколько раз повторил он на вводной лекции.

Но ученикам на его потуги было плевать.

В этот раз в столовой народу было немного. Основная часть уже поела и разбежалась по лекционным залам. Я направилась к раздаче, краем глаза осматриваясь, выискивая угрозу. Однажды я отвлеклась, и с меня чуть не сдернули перчатку. Георг подговорил одного из своих дружков. Слава пряхам, я вовремя сжала руку в кулак, не давая полностью её содрать, а правой взяла с чьего-то стола стакан с чаем и перевернула на голову парня. Тот сразу же потерял интерес к моей руке – появились другие заботы. Кристан сидел за своим обычным столиком у стены, с тремя мастерами. Когда я проходила мимо, он вдруг поднял голову и произнес громко и чётко:

– Доброе утро, Оливия.

От потрясения я чуть не врезалась в угол стола.

Ни разу за время учёбы, а это одиннадцать месяцев, он не здоровался со мной. А на моё единственное приветствие, произнесённое в первые дни в Академии, ответил: «Ты кто такая? Видящая? Как посмела заговорить с мастером?» После этих слов он стал для меня пустым местом.

Точнее, я хотела, чтобы стал.

Увы, почему-то, когда я проходила мимо него в коридоре, сердце начинало стучать быстрее. Я чувствовала все взгляды учеников, но не различала их, а вот взгляд Кристана угадывала сразу. Знала, где он находится, когда покидает Академию и когда приезжает. Словно во мне есть компас, направленный строго на него. Это было не похоже ни на восхищение, ни на любовь. Как можно восхищаться тем, кто мимоходом унизил и не извинился после? А про любовь и говорить нечего.

– Привет, – ответила в замешательстве и быстрее побежала к раздаче.

Как обычно, стоя в очереди с подносом, скользнула глазами по той самой надписи, выбитой через всю стену столовой, и мысленно усмехнулась. «Равные». Кто это придумал? Лишь по одному взгляду можно отличить богатых от бедных, аристократов от простолюдинов. Особенно это бросается в глаза здесь, за едой. Вон сидит хорошенькая куколка, надменно морщит нос, оттопыривает пальчик, маленькими глоточками цедя чай. Явно из высокородных. Смотрит на тарелку с пирожным, словно на ней не бисквит, а гусеница. А полноватый парень из видящих с грубым рябым лицом так и не научился почти за год пользоваться ножом и вилкой. По-прежнему набирает огромный поднос еды, будто бы запасается впрок, громко стучит ложкой о стенки кружки, мешая сахар. А они говорят «равные»… Да стоит только бросить взгляд, и я сразу могу рассказать о положении каждого в этой столовой.

– Куда прёшь, калека? – от раздачи меня грубо оттолкнула Рата. Я молча посторонилась, не желая вступать в перепалку. Это в начале учёбы я огрызалась, давала отпор. Сейчас же единственным моим стремлением было – спокойно доучиться месяц и уехать домой.

– Положила глаз на ненаследного принца, если наследного не удалось захомутать? – прошипела она зло мне в лицо и отвернулась, хлестнув высоко завязанным хвостом по щеке.

Я опять промолчала. Пережила сплетни по поводу одного принца, переживу и по поводу другого. Рата невзлюбила меня сразу. Могу лишь догадываться, почему – на меня первую обратил внимание наш дорогой наследничек, земляного червяка ему в глотку.

В первый день учёбы на завтрак я отправилась отдельно ото всех. Села за дальним столиком и уткнулась в тарелку. Я дичилась. До восемнадцати лет общалась только с папой, Марикой и несколькими слугами, работающими в замке, а тут столько народу. Плюс ещё не отошла от долгой дороги – чтобы успеть к первому дню осени мне пришлось за две недели пересечь на поезде десять провинций, а это почти что половина империи. В ушах до сих пор стоял металлический скрежет колёс и переругивания соседей по вагону. Вдруг я услышала шум у входа. В столовую вошла группа молодых людей. Впереди шёл худощавый темноволосый парень с такой надменной физиономией, что не оставалось никакого сомнения в его высочайшем происхождении.

– Ну-ка, что у нас здесь? Есть из кого выбрать? – парень остановился в проходе и снисходительно начал осматривать зал. – Кому повезёт? Кто первым окажется в моей постели?

Прозвучало пафосно и как-то фальшиво. Словно ребёнок захотел поиграть во взрослые игры и корчит из себя крутую задницу. Я закатила глаза и продолжила есть, как ни в чём не бывало. Через некоторое время услышала над головой:

– Вот эта сгодится.

Ошарашенно подняла голову. Парень стоял перед моим столиком и кривил в усмешке тонкие губы.

– Придёшь сегодня вечером в мою комнату. Если в голове хоть капля мозгов, найдёшь её сама.

То есть, я ещё и искать комнату должна? Типа, мне оказали великую честь?

– Пошёл ты… – бросила сквозь зубы. Выросла я среди простого люда, а папа вообще служил двадцать лет в армии и выражения подбирал редко.

– Да ты знаешь, кто я?! – лицо нахала покраснело от гнева.

Я молча ткнула пальцем за спину, где была выбита через всю стену та же надпись, что и на крыше Академии «Безымянные – значит равные». И опять уткнулась в тарелку с кашей. Некоторое время парень пыхтел у моего стола, не зная, что сказать.

– Короче, – прошипел он, – если не придёшь, пожалеешь.

Резко отвернулся и ушёл. Лишь через пару минут я позволила себе поднять взгляд от тарелки. Хмуро, исподлобья оглядела зал. Все, кто находились в столовой, до сих пор пялились, то на меня, то на высокородную хамскую особу, уже сидящую за столиком у окна вместе со своей компанией. Кто с ужасом, кто с ненавистью, кто с любопытством.

Ну вот, а хотела затаиться на год, тихо и незаметно выучиться и уехать домой. Если не вышло сразу, то не буду и пытаться, тем более что дома привыкла говорить, что думаю. Уже потом, на первой лекции, я узнала имя парня. Профессор обращался к нему Георг. Было нетрудно провести параллель с сыном императора. Тем более что тот и не скрывал свой высокий статус. Плюс, всем в империи известно, что наследник видящий. Выбраковка. Не смог перенять у отца его магический дар мастера. В нашем захолустье новости приходили с опозданием, как и газеты. Но я знала, что до Георга все императоры были как минимум мастерами, а обычно – источниками. А этот видящий. Первый в ряду одиннадцати императоров Ламаров. Может, из-за этого, его характер испортился? Думаю, любому было бы обидно, если тебя игнорирует отец, и не уважают подданные.

Конечно, я не пошла в его спальню. Даже не собиралась. Весь вечер соседки с интересом на меня поглядывали, словно ожидая, когда я сорвусь выполнять приказ наследника. А на следующий день, после завтрака, шайка Георга вместе с ним во главе поджидала меня в коридоре у лекционного зала. Все ученики, кто ещё находился в коридоре, быстро убрались, рассредоточившись по кабинетам. Парень с наглой усмешкой подошёл ко мне вплотную.

– Не нашла комнату? – поинтересовался он весело, – я рассчитывал, что в твоей голове больше мозгов. Хотя, зачем они тебе? Для девки достаточно уметь раздвигать ноги.

Значит, правду говорят, что императорский двор погряз в разврате. Если даже восемнадцатилетний юноша ведёт себя, как циник и бабник. А ведь он первый наследник. Должен быть примером учтивости и благородства. В теории.

– Увы, куда мне. – Я пожала плечами. – Найди себе подружку поумнее, а меня оставь в покое. С лица Георга слетела усмешка. Ноздри гневно дрогнули.

– Я хочу тебя и получу, – отчеканил он, – я всегда получаю всё, что захочу, – прозвучало по-детски капризно.

Вдруг парень резко шагнул вперёд и прижал меня к стене предплечьем, сильно надавив локтем на грудь, чуть ниже ключиц. Я уже примерилась врезать ему между ног коленом, как раздался насмешливый голос сзади:

– Что, Гео, добровольно девушки уже не дают?

«Гео»? Он назвал так панибратски наследника? Они знакомы? Я перевела взгляд на высокого, гораздо выше Георга и шире того в плечах, парня. Темноволосый, симпатичный, но слишком уж угрюмый. Ехидная фраза и пакостная улыбочка на губах никак не вязались волчьим взглядом почти черных глаз.

– А это ты, Кристан, – произнес наследник деланно небрежным тоном, – я и забыл, что ты здесь учишься.

– У тебя всегда было плохо с памятью. Я уже год как отсутствую при дворе, а ты только заметил. И буду еще год учиться, когда отправишься домой.

Это он так деликатно намекнул, что сам мастер? И учится три года в Академии вместо одного для видящих? Изящно. Я не удержалась и хмыкнула. Георг метнул в меня раздраженный взгляд. Опустил руку, предварительно больно ущипнув за щеку.

– Дают, – процедил он сквозь зубы. – Девка просто набивает цену.

Я, наконец, освободилась. Пора убираться от этих высокородных. Если они хорошо знакомы и живут в императорском дворце, то одно из двух – этот Кристан или бастард императора, или тоже птица высочайшего полета. И в том, и в другом случае, нужно держаться от них подальше.

– Ты действительно набиваешь цену? – вдруг донеслось мне в спину. Я обернулась. Кристиан смотрел на меня нечитаемым взглядом и ждал ответа.

– Само собой, – буркнула мрачно и быстро проскользнула в лекционный зал.

Уж конечно моя цена выше, чем стать одноразовым развлечением для невоспитанного мальчишки. Следом зашел Георг вместе со своей неизменной тройкой прихлебателей. Интересно, он выбрал их своими телохранителями, или они подай-принеси, типа слуг? Уже потом я узнала, что наследник выселил троих соседей из комнаты, чтобы жить в ней одному. И никто, ни комендант, ни ректор не сказали ему ни слова.

Все четверо уселись за первую линию парт. Я же второй день подряд садилась за последнюю. Отсюда всех хорошо видно и левую руку можно спрятать так, чтобы никто не заметил. Что за дурацкое имя дали наследнику? Оно ему совершенно не подходит. Георг в моем понимании – сильный, могучий, отважный. Предводитель, великий деятель или доблестный полководец. А этот – мелкое худощавое недоразумение с раздутым самомнением. Вот так я впервые столкнулась с сыновьями императора. Георгом, наследным принцем и Кристаном, как потом выяснилось, любимым бастардом нашего правителя Ламара Одиннадцатого, его первым сыном от фаворитки. На следующий день поздоровалась и хотела поблагодарить, но меня грубо отшили, едва я открыла рот. Благодарность, которая и так едва теплилась внутри, исчезла бесследно. Ничего я ему не должна. Сама бы выпуталась. Умелый удар между ног избавляет от любых приставучих индивидуумов. Эту истину я усвоила в дальнейшем на отлично. А бастарда мысленно послала в дальние дали и постаралась забыть о его существовании.

В первое время отлично получалось. Кристан был мастером, как и его отец-император. Мы редко пересекались, мастера учились отдельно, у них была другая программа, более сложная, а вот с наследничком сталкивались регулярно, на всех лекциях и практических занятиях. Я ненавидела его всеми фибрами своей души, но к слову, я ненавидела почти всех в Академии. Ну, может быть, кроме ректора и некоторых учителей. Изначально не собиралась ни дружить, ни заводить отношения с кем бы то ни было здесь. Просто хотела быть вежливой. Но вежливость, как и скромность, дружелюбие, порядочность, означали в Академии слабость.

После этого я уже не выбирала слова, говорила, что думаю, иногда слова подкрепляя действиями, если не доходило.

Потерпев неудачу со мной, Георг обратил внимание на Ратану. Она была очень хорошенькой, но не продержалась рядом с ним и месяца. Почему-то девушка во всем обвинила меня, хотя после нее в постели наследника побывали многие. Но девочкой для битья стала именно я. После этого жизнь в комнате стала невыносимой. Я даже просила коменданта переселить меня хоть куда, но мне отказали, посоветовав учиться строить отношения с учениками самостоятельно. Странно, так как я точно знала, что в общежитии много пустующих комнат, не только на четвертом и пятом, которые студенты используют для ночных свиданий, но и на жилых, вторых и третьих этажах. Остальные соседки, Мила и Юна, то ли боялись Ратану, то ли не хотели вмешиваться. А когда Рата узнала про руку, то неизменно начала называть меня или калекой, или уродиной.