Совершенное безумие!

Глава 1

Вы когда-нибудь задумывались о том, какой была бы ваша жизнь, если бы вы точно знали день, когда встретите того самого, того единственного человека?

***

Я с тоской взглянула на часы. Клиентка сильно опаздывала, хотя по телефону была предельно вежлива и максимально учтива. Открыв рабочий ежедневник на эту неделю, я погрузилась в подробный, но, тем не менее, лишь теоретический тайминг и не сразу заметила, как в офис вошла худосочная женщина неопределенного возраста.

Элегантный бледно-голубой костюм из твида и нежно-голубая сумка из крокодила, которую дама плюхнула на стол аккурат перед моим носом, стоили целое состояние. Всем видом вошедшая требовала к себе пристального внимания. Я придала лицу самое заинтересованное выражение, на которое только была способна.

– Здравствуйте, Маша, – небрежно улыбнулась мне гостья. – Меня зовут Хмельницкая Галина Николаевна, и у меня к вам необычное, я бы даже сказала… очень деликатное поручение.

– Здравствуйте, Галина Николаевна. Между прочим, – я выразительно глянула на часы, – вы опоздали на полчаса.

Хмельницкая оказалась совершенно равнодушной к моей слегка возмущенной интонации и вместо простого извинения без длинных предисловий неожиданно выпалила:

– На этой вечеринке… вы ДОЛЖНЫ вывести их всех на чистую воду…

– Подождите, Галина Николаевна, не так быстро, – попыталась я остудить пыл столь странной клиентки. – Давайте по порядку.

Я пробежалась глазами по быстрым заметкам, сделанным во время нашего единственного телефонного разговора.

– Итак, вам нужна роскошная вечеринка в стиле «Венецианский карнавал» на двенадцать персон в вашем загородном доме. Правильно?

– Да, все именно так. Но вечеринка будет с неприятным сюрпризом для приглашенных. Мы сорвем с них маски в прямом и переносном смысле.

Она мимолетно, но по-настоящему хищно улыбнулась. От ее плотоядной ухмылки по моей коже пробежал мороз.

– В каком смысле? – напряглась я.

– Перед тем, как объяснить все подробности, я попрошу вас, Маша, подписать договор о неразглашении информации, – она смерила меня предупреждающим взглядом.

Галина Николаевна полезла в свою голубую сумку и вынула оттуда два пухлых конверта из плотной бумаги. На одном из них аккуратным закругленным почерком было написано «Договор». На другом – «Аванс». Она явно подготовилась к нашей встрече.

– Галина Николаевна, – произнесла я, тщательно взвешивая слова, – в нашей фирме два учредителя: я и Евгения. Я не могу подписать вашу бумагу, не обсудив это с ней.

Женя Парфенова, моя университетская подруга и соучредительница агентства Let’s Party, сегодня была занята. Ее муж заболел гриппом, и несчастная тут же переквалифицировалась в сиделку. Я искренне сочувствовала ей. Когда мой бывший супруг начинал недомогать, я не просто бежала прочь из дома, я мчалась на работу быстрее ветра. Заботливой домохозяйки из меня так и не вышло.

– Знаете, моя дорогая, если тайну знают трое, то это уже и не тайна вовсе, – поджав тонкие губы, недовольно сообщила Хмельницкая.

– У нашего агентства безупречная репутация. Поэтому никаких тайно подписанных договоров за спиной у Евгении не будет. Хотите работать с нами – учитывайте эти правила.

Гладкий, обколотый ботоксом лоб Галины Николаевны тщетно пытался нахмуриться. Ее глаза и поджатые ниточки красных губ выражали крайнее недовольство. Дама выжидательно молчала, крепко сжимая пальцами оба конверта.

Я мысленно выставила за дверь общепринятое в сфере услуг правило «Клиент всегда прав» и не пошла навстречу наглой особе. Не знаю, как долго мы бы играли с ней в молчанку, но тут неожиданно заявились новые посетители. Они, как и дама в твидовом костюме, решили не соблюдать назначенное время, только явились, наоборот, чуть раньше.

Сначала приоткрылась дверь, и в офис пробралось удушающее облако «Баккары Руж 540». А потом перед глазами возникла полная противоположность элегантной, молчаливо выжидающей изменения моего решения Хмельницкой.

Невысокая женщина обычной комплекции была облачена в слишком яркий для деловой встречи брючный костюм с принтом пейсли. Сложный рисунок из «турецкого огурца» она умудрилась совместить с блузкой, на которой преобладали танцующие тропические птицы на фоне огромных розовых бутонов. Сверху всего этого великолепия было накинуто длинное пальто в крупную гусиную лапку.

– Вы, должно быть, Женя? – поинтересовалась новая клиентка, пробираясь сквозь плотное облако своего же парфюма в сторону мягкого дивана для посетителей.

– У Евгении сегодня выходной. Меня зовут Мария.

– А с кем я разговаривала по телефону? – хитровато прищурилась дамочка, снимая пальто и удобно устраиваясь на диванчике. – Ванечка, иди сюда, что ты там стоишь? – похлопала она по мягкой обивке возле себя.

Вошедшая была похожа на суетливую наседку, оберегающую свой выводок. Правда, вместо выводка у нее за плечами стояла вполне себе самостоятельная и крепкая на вид особь мужского пола, не требующая никакой защиты. Предположительно муж. Из-за пестрых одеяний, модных по отдельности, но совершенно не сочетающихся между собой, у меня зарябило в глазах и начала кружиться голова, поэтому рассмотреть мужчину не особо получилось.

– Со мной и несколько раз с Женей, – ответила я, так и не сконцентрировав свое внимание ни на одном из посетителей.

Хмельницкая кашлянула и капризно подняла сразу обе тонкие брови кверху, безмолвно задавая всем вокруг вопрос: «Кто это посмел вклиниться в важную для нее беседу?»

Неизвестно, как бы все сложилось дальше, но тут до ее утонченных ноздрей долетел характерный сладковато-йодовый аромат, на который у Галины Николаевны случилась респираторная аллергия. Она покраснела, начала часто чихать и ловить ртом воздух, будто от сильного приступа удушья.

Клиентка на диване, похоже, не осознавала, что вылить на себя полфлакона столь плотного и диффузного аромата при посещении закрытых общественных мест – моветон. Нарядный и красивый в умеренном количестве, при передозировке ее парфюм буквально превращался в яд. Она резво вскочила с насиженного места и начала суетливо кружиться вокруг Хмельницкой, лишая несчастную последних глотков свежего воздуха.

– Валя! – рявкнул мужчина. – Отойди! Видишь, человеку от твоих духов плохо стало.

Пестрая дама нехотя послушалась своего супруга, перестала мельтешить и отошла в сторону.

От его громкого голоса я будто проснулась и поняла, что надо срочно действовать. Пока я лихорадочно вспоминала, в какой шкафчик мы убрали нашу офисную аптечку после недавнего ремонта и глобальной перестановки, мужчина уже открыл все окна и дверь, чтобы создать сквозняк.

Я быстро налила стакан воды Хмельницкой и подала ей несколько антигистаминных препаратов. Женя, отвечавшая у нас за набор первой помощи, всегда очень ответственно подходила к таким вопросам. Так что умереть от недуга, который можно вылечить медикаментами, в нашем офисе было почти невозможно.

Галина Николаевна выбрала самое известное из предложенных средств и запила маленькую таблеточку водой. Когда она пришла в себя, то окинула стальным ненавидящим взором семейную пару у окна. Затем гордо сложила конверты обратно в крокодиловый ридикюль, встала и элегантной походкой пошла к выходу.

– Перезвоню, – холодно бросила Хмельницкая на прощание и скрылась в потоке людей, снующих за дверью.

Я понимала, что шансов на ее возвращение после такого «удушающего» приема нет. Впрочем, интуиция подсказывала, что связываться с ней не стоит. Возможно, Вселенная послала мне этих двоих не просто так.

Пока семейная пара разговаривала возле окна, я открыла нужную программу и заглянула во вкладку «Карточка клиента». Пробежавшись глазами по комментариям, я освежила в памяти данные.

Бегло изучив примечания, я вспомнила семь или восемь телефонных разговоров, случившихся за последние дни с любительницей яркого и насыщенного аромата. Напротив ее имени стояло много самых разных эмодзи, красноречиво объясняющих уровень сложности клиентки. К счастью, помимо графических символов, предупреждающих о возможных трудностях, там еще была приятная глазу комбинация из иконки с ананасом и мешком денег, которая, согласно внутренней системе нашего агентства, означала выгодного и щедрого клиента.

– Валентина Валентиновна, – я решила напомнить о себе и чуть виновато расплылась в добродушной улыбке. – Вам что-нибудь предложить? Чай? Кофе?

– Нет, Наташенька. Спасибо. Давайте сразу к делу. У нас сегодня еще очень много встреч.

Она начала движение от окна в сторону моего стола, и я почувствовала примерно то же, что и Хмельницкая: полное отсутствие кислорода.

– Я не Наташенька, – аккуратно поправила я Сироткину. – Я Мария.

– Ванюш, – полностью проигнорировав мои слова про ошибку в имени, сладким голосом заговорила с мужем женщина, – прикрой окна. Боюсь, меня продует.

Я с легким ужасом смотрела на то, как ее супруг закрывает оба окна, лишая нас всех доступа к спасительному свежему воздуху.

– Я так и не поняла. А где Женечка? – продолжила свое наступление Сироткина. – Я с ней уже многое обсудила, не хотелось бы повторяться.

– Поскольку мы с Евгенией равноправные партнеры, то абсолютно взаимозаменяемы. Каждая из нас всегда в курсе происходящего, вам не нужно ни о чем волноваться. Мы организуем ваш юбилей в лучшем виде, – попыталась я успокоить Валентину.

– Нет-нет, Дашенька, что вы, – кокетливо поправляя густую шапочку хорошо уложенных светло-русых волос и намекая на свой недостаточный для подобного события возраст, отреагировала новоиспеченная клиентка. – Юбилей мы будем организовывать не мне, – она бросила полный нежности взгляд на своего спутника, – а моему Ванечке.

Супруг неприятной мне Валентины отстраненно сидел на клиентском диванчике, что-то вдумчиво читал с экрана смартфона и никак не реагировал на свое имя.

– Я не Даша, а Маша, – в который раз спокойно поправила я Валентину Валентиновну.

– Маша, Даша, Глаша… Мне не принципиально. Важно, чтобы этот праздник прошел без сучка и задоринки. Вас нам порекомендовали очень хорошие люди, так что, будьте любезны, не подведите.

Она попыталась создать на лице милейшую улыбку своими густо накрашенными губами, но у нее получился скорее хищный оскал.

– Я вас прекрасно поняла, Валентина Валентиновна, – подыграла я хамоватой особе. – Давайте тогда приступим к более детальному обсуждению.

Я открыла нужную вкладку в программе и начала заполнять поля. Дело пошло быстро. Дама хотела роскошный праздник на полсотни человек с изысканными блюдами, модной ведущей, профессиональным фотографом и видеооператором.

– О бюджете можете не беспокоиться, – многозначительно подчеркнула она. – Нам нужно все самое лучшее.

Она быстро и четко отвечала на все вопросы, включая желательную цветовую гамму оформления ресторана и флористические и музыкальные предпочтения. В моей голове понемногу начал складываться сценарий юбилея. Все застопорилось в самом неожиданном месте: при выборе главного десерта.

Наше агентство сотрудничало с Анатолием Борщевским, самым известным в городе кондитером. Когда я протянула Сироткиной иллюстрированный каталог с тортами, пирожными и другими сладостями, от фотографий которых дрогнуло бы сердце даже самого закоренелого противника сладкого, она будто зависла. Если до этого на все мои вопросы у нее были сразу готовы ответы, то здесь случился ступор.

Она водила пальцем по фотографиям, листала твердые ламинированные страницы каталога и никак не могла определиться.

– Ванечка, – слегка раздраженным голосом обратилась она к мужу. – Нам надо выбрать десерт.

Мужчина нехотя оторвался от экрана телефона и подошел к нашему столу. Я наконец-то его рассмотрела. Он выглядел чуть моложе, чем многие его ровесники, коих за годы работы организатором праздников мне приходилось постоянно видеть в качестве клиентов-юбиляров. В отличие от своей безвкусно одетой и суетливой супруги, стильный Сироткин производил впечатление человека, который точно знает, что хочет.

– Милый, какой десерт заказать? Ирина говорит, что это самые вкусные в городе торты. Я не знаю… Может, как обычно, твой любимый классический медовик?

– Не Ирина, а Мария, – спокойным голосом напомнила я свое настоящее имя вредной Сироткиной.

Внутри все уже начало закипать от злости, но у меня все еще получалось сдерживаться, оставаясь профессиональной и вежливой.

Муж Сироткиной оторвал глаза от каталога с десертами. Когда наши взгляды случайно пересеклись, я неожиданно растерялась.

– Конечно, Мария. Давайте этот медовик, – пристально смотря на меня, произнес Сироткин, пальцем указывая на фото. – Торт, как я вижу, будет высотой с современную многоэтажку. Ягод, кстати, можно добавить побольше, – продолжал он гипнотизировать меня своим взглядом.

– Да, он будет высоким. Тончайшие коржи, много крема и ягод…

Я зачем-то сделала паузу, но, спохватившись, тут же продолжила:

– Уверяю, этот медовик не оставит ваших гостей равнодушными. Впрочем, как и любой другой десерт от Борщевского.

Я отвела взгляд от супруга Валентины Валентиновны и, сфокусировавшись на заполнении нужной графы, продолжила рассказывать паре о преимуществах выбранного торта. Звук собственного голоса неприятно продублировался болезненным эхом. Должно быть, парфюм клиентки, повисший густым невидимым туманом в ограниченном пространстве офиса, впитал в себя весь кислород, а закрытые по ее просьбе окна не оставили шансов избежать мигрени.

Когда вся необходимая информация была внесена в программу, я распечатала предварительный счет на оплату и вручила его Сироткиным. Проводив посетителей, я собралась выпить спасительную таблетку от надвигающейся головной боли, но зазвонил телефон. Женин муженек наконец-то заснул, и подруга потребовала свежие новости. Пришлось вкратце рассказать ей о беседе со странной Хмельницкой, случившимся с ней приступом удушья и о предстоящем юбилее Сироткина.

Однако моей радости от крупного заказа Женя не разделила и вообще была будто сама не своя. Я то и дело старалась приободрить ее, даже сделала комплимент нашей грамотно составленной аптечке, но она все равно кидала одну претензию за другой.

– И Хмельницкая вот так просто ушла? – разочарованно спросила подруга.

– Да, – ответила я, постукивая ручкой по столу. – Ну и пусть.

– И пусть? – Женя слегка повысила голос, и я вдруг поняла, что она совсем не рада тому, что я так легкомысленно упустила богатую клиентку.

– А что бы ты сделала на моем месте? – огрызнулась я.

– Господи, Маша, ты как маленькая! Подписала бы договор и заверила бы, что все условия будут выполнены, включая эту ее полную конфиденциальность… Я бы помогла тебе с организацией, но инкогнито. Она бы никогда и не узнала об этом.

– Исключено, Жень. Там, похоже, вечеринка с криминальным душком вырисовывается. Ну их в болото, такие деньги.

Подруга не унималась и продолжала поучать. Это вызвало во мне сильный протест.

– Жень, у меня сумасшедший день сегодня. Помимо новых клиентов, у нашего аниматора ангина, пришлось срочно искать ему замену. Плюс «Петергоф» еще вчера прислал счет, и ты забыла его оплатить. Сейчас я буду этим заниматься.

– Причем тут твой сумасшедший день и тот факт, что ты упустила богатую клиентку? – резко отпарировала Женя. – Представляешь, сколько бы она заплатила за подобный заказ?

Я поняла, что уровень злости в крови дошел до максимума, и отшвырнула от себя смартфон, предварительно оборвав звонок. Парфенова даже не попыталась принять факт, что бросила меня одну с несколькими праздниками на носу и кучей недоделанных дел. Ее муженек, стонущий от температуры, на полградуса превышающей норму у здорового человека, оказался для нее важнее нашей работы.

Возвращаясь домой, я пробиралась сквозь небольшую вечернюю пробку и анализировала, как мы докатились до такого разговора с Женей.

Стараясь не раскидываться первой прибылью направо и налево, когда-то мы решили, что большую часть работы возьмем на себя. Встречи с клиентами, реклама, ведение социальных сетей, мелкая бухгалтерия и счета, закупки, наем аниматоров и визажистов, поиск топовых фотографов и видеооператоров, контроль за службой кейтеринга – все это по отдельности не самые сложные задачи, но когда их накапливается много и они ежедневные, почти всегда случается цейтнот. Сначала у нас получалось все и везде успевать, но уже при небольшом расширении клиентской базы наше детище стало отнимать все больше и больше времени.

Мой бывший супруг любил повторять, что мы с Женькой неправильно ведем бизнес. Ее благоверный тоже частенько выражал недовольство. Но пока наши мужья ходили на непыльную работу с фиксированным временем труда и отдыха, мы с Женькой ныряли в ненормированную суровую реальность, чтобы сделать наше event-агентство¹ по-настоящему крутым и узнаваемым в городе. И, в общем-то, нам это удалось!

Мы всегда были на одной волне, но в последние недели Парфенову как подменили…

Поздно вечером, когда я уже подумывала досмотреть последнюю серию нового сериала и лечь спать, мне позвонила Женя. Я с опаской взяла трубку.

– Прости меня, пожалуйста, – начала свою речь подруга. – Я не хотела тебя обидеть.

Я знала, что она перезвонит. Знала, что мы помиримся. Но это была не первая наша ссора за последние недели. И каждая из них добавляла новый кирпичик в стену отчуждения между нами. Ох, не зря ведь говорят про опасность смешивания дружеских и рабочих отношений при ведении совместного бизнеса. Через пару минут взаимных извинений мы снова начали обсуждать организационные вопросы по ближайшим праздникам.

– Интерактивные доски заполнены, можешь с телефона посмотреть. У близнецов Капустиных юбилей двадцать пятого числа. Я записала основные задачи, но там одних только пожеланий от наследников колбасной империи на несколько страниц. Дети хотят и песочное шоу, и картонное, и квест, и еще много всего. Бюджет надо с родителями заранее согласовывать: смету будут буквально под лупой рассматривать. Отец семейства – очень прижимистый мужичок, – максимально подробно описывала я Жене текущую ситуацию.

– Завтра постараюсь вырваться из дома, и мы быстро со всем разберемся, – обнадежила меня подруга. – Не думала, что так получится: и Славка заболел, и у Маринки выходной.

Мы еще немного обсудили перспективу трудоустройства стажерки Марины Семеновой, которая стала для нас настоящей палочкой-выручалочкой, и я сама не помню, как провалилась в глубокий сон.

Глава 2

Несколько дней спустя, подъезжая к офису, я обратила внимание на очень знакомое лицо. Оно высокомерно смотрело на прохожих с огромного билборда возле торгово-развлекательного центра «Фэмили Плаза». Неужели теперь каждый день придется лицезреть эту физиономию?

Есть незабываемые клиенты, есть незабываемые любовники. А еще иногда столь незабываемый клиент и любовник – это один и тот же человек. Маленькие глазки-буравчики, буквально прожигающие насквозь, нелепая бородка, откормленные телеса… Угораздило же меня позапрошлой весной ответить нескромной улыбкой на комплимент Эдика. Впрочем, не самая приятная внешность депутата с лихвой компенсировалась бешеной харизмой, умноженной на пылкий темперамент и незаурядный интеллект.

Конечно, клиентом агентства Эдика можно считать лишь с натяжкой: поработать с ним нашему офису практически не довелось. Свою предвыборную встречу с избирателями он в итоге решил отменить, так как ему поступили сигналы, что на этом приеме могут появиться провокаторы с компроматом. Эдик решил не рисковать, но щедрый гонорар за PR-кампанию на счет нашей фирмы все же перевел. К тому времени мои с Коржинским сугубо деловые обеды уже трансформировались в романтические ужины да завтраки.

Я попыталась выкинуть из головы непрошенные воспоминания о той ночи, когда бутылка шампанского на голодный желудок (а не ела я тогда целый день) сделала свое дело. Да, я отметила официальный развод в постели с не самым, прямо скажем, лучшим представителем мужского рода. Но сделала это так незабываемо и феерично, что после этого события полностью пересмотрела свое отношение ко многим аспектам взрослой, свободной и самостоятельной жизни.

Роман наш, к счастью, получился скоротечным. Мы провстречались несколько месяцев, и депутат Коржинский вскоре показал свое истинное лицо: из юморного, слегка властного, но очень щедрого и заботливого «папочки» Эдик превратился в наглого и требовательного собственника. Я побаивалась расставаться по своей инициативе с таким важным и мстительным человеком, но меня спас глупый и абсолютно дурацкий поступок, совершенный на пьяную голову. Во время одной из последних жарких встреч я зачем-то положила в карман его пиджака пикантную кружевную деталь своего гардероба, которую впоследствии обнаружила его молодая жена. Конфликт с ней не входил в планы Эдика, и я, воспользовавшись удобным моментом, «согласилась» на расставание. Коржинский не только сам меня бросил, но еще и крайне щедро извинился за этот разрыв.

Отмахнувшись от ярких воспоминаний и оставив машину на подземной парковке торгового центра, я вошла в лифт. Лицо депутата Коржинского напомнило мне о случавшихся у нас время от времени содержательных беседах на тему ведения бизнеса, анализа стратегий конкурентов и различных бухгалтерских хитростей, облегчающих работу предпринимателя. В отличие от моего бывшего супруга, щедро раскидывающегося бесполезными советами, Эдик действительно знал, о чем говорит, и польза от этих разговоров была ощутимой. Поэтому, добравшись до офиса, я набросилась на дела, словно голодная кошка на кусок мягкой и свежей форели. Работа увлекла меня: звонки, имейлы, проверка и выставление счетов, заказ цветов и бронирование ресторанов.

В бюро сегодня я снова была одна: стажерка Марина, которая пришла к нам для прохождения преддипломной практики и осталась на время учебы на небольшой подработке, сегодня отпросилась из-за важного свидания, а Женя так и не смогла вырваться из лап гриппующего Славы. Ее больной супруг требовал постоянной, почти круглосуточной заботы и желал непременно свежего куриного супчика на обед и нежных паровых котлет из индейки на ужин.

Я позвонила Парфеновой во время короткой обеденной паузы, но ничего нового не узнала. Ее голос был бесцветным и уставшим, как будто грипп был у нее, а не у Вячеслава. Выслушав страдания подруги по телефону, я выдохнула с облегчением. Как же хорошо быть свободной!

Всю вторую половину дня я работала над сценарием к юбилею Сироткина, затем созвонилась со всеми, кто будет участвовать в детском празднике близнецов Капустиных, посмотрела на часы и удивилась тому, как быстро пролетело время.

Закрыв двери, я направилась по красиво подсвеченному длинному коридору в сторону лифта. С расположением офиса нам с Женькой поистине повезло. Мы довольно долго искали это место, и оно, несмотря на высокую стоимость аренды, полностью нас устраивало. Архитекторы «Фэмили Плаза» крайне удачно совместили торгово-развлекательную и офисную части в едином коммерческом пространстве. Возможность наблюдать сверху за бурлящей жизнью торгового центра сквозь панорамные окна и наслаждаться красивыми декорациями, которые меняли в зависимости от сезона и предстоящих праздников, радовала меня каждый день.

Один из соседних с нами офисов принадлежал глянцевому журналу Chiс Times, и у меня частенько складывалось впечатление, будто они работают круглосуточно. Вот и сейчас: я уже планировала, как буду проводить свой вечер, а у них, вероятно, был очередной дедлайн перед сдачей номера в печать. Дверь была приоткрыта, и оттуда доносился многоголосый гул.

Вика, главный редактор издания и по совместительству редактор отдела моды, с которой мы дружили и часто ходили обедать в «Чайную», выглянула в холл. Увидев меня, она быстро поздоровалась и попросила зайти на минутку.

– Маша, помоги выбрать снимок на разворот. Мы тут всей редакцией уже голову сломали. Сроки поджимают. Мнения разделились ровно пополам. Первый раз такое.

Я не особо хотела помогать сейчас Бариновой: в голове соблазнительно крутились мысли о вкусном ужине и пенной ванне. Да и усталость от скучного, хоть и продуктивного дня давала о себе знать. Приятельница заметила мои сомнения:

– Заодно увидишь того самого Лешу! Что скажешь?

Я заинтригованно кивнула. С недавних пор Алексей Бородин был у нас с Викой главной темой для разговоров. Он пришел в редакцию месяц назад и незамедлительно влюбил в себя всю женскую часть Chiс Times. Красивый, высокий, скромный тридцатилетний брюнет с огромными зелеными глазами и длинными ресницами. Он был крайне обаятельным журналистом, поэтому все местные знаменитости женского пола охотно давали ему интервью и кокетливо делились секретами. Леша обладал магической способностью расположить к себе любую. Это если верить рассказам Вики. Сама я с ним еще ни разу не пересекалась.

Баринова сохла по нему с самого первого рабочего дня и терзала себя и своих подруг бесконечными переживаниями по этому поводу. Из Викиных историй, к слову, было совсем неясно, как реагирует на откровенные намеки зеленоглазый объект ее вожделений.

– Пошли, покажешь вашего принца, – ухмыльнулась я и зачем-то стащила с головы резинку, освободив из тугого пучка свои темные длинные слегка волнистые пряди. Вика недобро покосилась на мою новую прическу, но ничего не сказала.

В редакции было душно: слишком много народа столпилось в одном кабинете. Слышался гул голосов, споры и чей-то слегка истеричный смех. На огромном столе лежали две фотографии, но я едва посмотрела на них. Мой взгляд приковал парень, стоящий чуть в стороне. Вика была права. Таких красавчиков я давно не видела: идеальные пропорции лица, четко очерченные брови, притягательный взгляд. Казалось, что его лицо и фигура были высечены очень талантливым скульптором. Даже в самой его позе было что-то от древнегреческого бога.

Журналист повернулся в нашу сторону и долгим взглядом посмотрел прямо в глаза. Голова закружилась. Я вдруг поняла, что забыла, как дышать. Щеки налились румянцем, и я почувствовала себя дико неловко. Вика несильно хлопнула меня по плечу. От нее не укрылось мое замешательство.

За все свои двадцать восемь лет я ни разу так сильно не хотела провалиться сквозь пол от смущения. И это при том, что в моей жизни было полно нелепых, странных и неловких ситуаций, из которых при желании можно было бы составить целый сборник рассказов и назвать его «Сгорая от стыда».

– Ну, что ты скажешь? – полюбопытствовала Вика. – Какую фотографию выбрать?

В ее глазах уже плескалось сожаление о том, что она меня позвала. Еще бы. У Леши появилась новая почитательница. Конкурентка. Я наклонила голову и позволила темным локонам спрятать пылающие щеки.

– Господи, как же здесь жарко, – невпопад ответила я.

– Это точно, – ничуть не уловив моей иронии, подхватила Вика. – Надо завтра вызвать мастера по кондиционерам. Работать в такой духоте вообще невозможно!

Я попыталась сконцентрироваться, чтобы внимательно рассмотреть снимки, лежавшие на широком столе, но учащенный пульс отчетливо стучал где-то в ушах и отвлекал от поставленной задачи. Вот уж не думала, что случайная встреча с таким раскрасавцем может выбить меня из седла.

Сосредоточиться мне также помешала одна моя совершенно дурацкая и порой невыносимая особенность: попадая в какую-то неловкую ситуацию, я могла вслух или про себя (что к счастью, случалось чаще) начать читать стихи из недр памяти. Не знаю, сколько поэтических томов волшебным образом оказалось в моей голове, но вот сейчас из меня шепотом полилось:

Мне радостно и больно,

Вдали идет гроза.

Я полюбил невольно

Зеленые глаза. ²

Процитировав известные строки, я наконец-то начала рассматривать фотографии. Снимки не сильно отличались друг от друга. Оба представленных варианта были достаточно хороши и полностью соответствовали стандартам глянцевого издания. Каждый месяц журнальный разворот посвящался известной, а иногда просто богатой персоне нашего города. Герой или героиня были сняты либо в рабочей обстановке, либо в красивом общественном пространстве, либо в своем загородном доме. Насколько я знала из обрывистых фраз Вики, это была очень денежная для журнала история. Оказаться просто так на этом развороте было почти невозможно. К счастью для Chiс Times, самовлюбленных персонажей, жаждущих известности и обожания, готовых щедро платить за свое фото в журнале, в нашем городе хватит еще не на один год работы издания.

Народ вокруг стола слегка расступился, и я смогла рассмотреть картинки в деталях. На каждой фотографии было по пять человек: на первом снимке они стояли на фоне идеального сада, а на втором семейство расположилось на огромном диване в вычурной гостиной. Я сразу же узнала в центре фотографии странную дамочку с голубым маникюром. Красавчик Леша тут же вылетел из головы: природное любопытство взяло верх.

– Вика, а это кто? – я тыкнула пальцем в свою странную недавнюю посетительницу.

– Ты не знаешь? – удивилась моя подруга. – Это же Хмельницкая. Обычная женщина, которая внезапно и совершенно незапланированно унаследовала миллионы американских рублей от своего старенького папаши. Затем удачно вложила их в медицинский стартап по производству бионических протезов и обеспечила себя и всю свою семью на несколько поколений вперед.

– Бывают же такие совпадения, – удивилась я. – Буквально на днях она приходила ко мне в офис, и между нами случилось абсолютное взаимонепонимание. Если кратко, я отказалась устраивать для нее странную вечеринку. Может, конечно, и зря…

– Ты все правильно сделала, – Вика наклонилась ко мне поближе и очень тихо продолжила. – Денег у нее действительно куры не клюют, но она сумасшедшая. У Хмельницкой что-то вроде раздвоения личности: она может сегодня тебе подарить нечто дорогое, а через несколько дней обвинить тебя в краже этой вещи. В общем, мы сейчас почему так мучаемся с выбором снимка? Она сначала утвердила первый вариант, а на следующий день до хрипоты со мной спорила, что ей по душе пришлась вторая фотография, и это я все перепутала, а не она.

Поглощенная этой историей, я и не заметила, что Бородин подошел к нам вплотную. Пришлось срочно прятать вновь вспыхнувшие щеки за волнистыми прядями. В фильмах очень хорошо умеют изображать ситуации, подобные этой. Замедленная съемка, выразительные переглядывания, детально снятая мимика…

«Не обращать на него внимания. Не обращать!» – панически закричал внутренний голос.

Но как было это сделать? Алексей Бородин находился в непосредственной близости от меня, и одновременно с этим он был живым воплощением самых сокровенных девичьих фантазий. О таких парнях, как он, даже просто помечтать не каждая осмелится. А что делать, если столь прекрасное создание находится буквально на расстоянии вытянутой руки? Этого я не знала.