Czytaj książkę: «Новые люди. Том 1»
Посвящается моим дочерям
Как далеко сегодня забежал ты, мой маленький ловец стрекоз…
Тиё Фукуда
Глава 1
Анна Нойманн
Свой личный конец света стажер полиции Анна Нойманн встретила теплым сентябрьским днем по пути на работу.
Было уже не очень раннее субботнее утро. В будний день в это время она давно была бы на службе. Накануне Анна после дежурства задержалась в городе и вернулась домой уже за полночь. Радиобудильник, настроенный на местную радиостанцию, почему-то не сработал. Поэтому Анна немного проспала и теперь быстро одевалась. При этом она слегка нервничала и была приятно взбудоражена.
Дело в том, что после окончания полицейской школы девушке впервые представился случай надеть свою новенькую парадную форму. В центре сегодня проходил двойной праздник: день города и приуроченное к нему вступление в должность нового бургомистра. Ожидается карнавальное шествие, ярмарка на центральной площади. Соберется полгорода. Конечно, по этому поводу всему составу полиции необходимо будет присутствовать.
В доме было тихо, только внизу по гостиной, жалобно повизгивая, беспокойно метался хозяйский пес. Видимо, он и не дал проспать девушке окончательно.
«Что это с ним?» – подумала Анна, собирая в рюкзак повседневные мелочи и с удовольствием поглядывая в трюмо – все-таки форма идет не только мужчинам, но и хорошеньким молодым девушкам. Голубой воротничок рубашки очень выгодно оттеняет серьезные ореховые глаза, а с каштановыми волосами хорошо гармонирует парадная фуражка. Она поправила ее за козырек, посмотрела и тоже сунула в рюкзак. Туда же отправились рация и мобильник, который почему-то оказался разряжен. Анна хотела взять с широкого подоконника мотоциклетный шлем, но неожиданно замерла возле распахнутого окна, нахмурив брови. В голове всплыло смутное воспоминание о ночном то ли сне, то ли видении….
Среди ночи вдруг поднялся невообразимый птичий переполох со стороны леса, к которому дом примыкал садом. Не до конца проснувшись и не желая просыпаться, Анна все же потянулась с кровати и толкнула створки окна рукой. Вместе с ночным воздухом в комнату проник зеленоватый свет. Девушка прильнула к окну. Деревья в саду, усеянные созревшими яблоками, были ярко залиты лунным сиянием. Садовая дорожка, выложенная из камня, блистала отраженным светом среди изумрудной травы. Анна подняла сонные глаза. Встревоженные птичьи силуэты метались на фоне полной луны, которая висела над лесом и была просто огромной. Просто неприлично бутафорской. Лунный заяц словно подмигивал мерцающей искоркой глаза.
«Ну, во сне все так», – сказала себе Анна и откинулась на подушку.
Сейчас при взгляде на распахнутое окно волшебство этого ночного видения на миг вдруг вернулось, но она легко прогнала его, схватила шлем и торопливо, но мягко побежала по лестнице вниз, стараясь не разбудить хозяйку дома фрау Ковальчик.
Внизу, в полутемной гостиной, к ней бросился хозяйский боксер, лег на живот, потом вскочил, метнулся обратно в кухню. На полушаге судорожно крутанулся назад к девушке и приглушенно застонал.
– Ну, Тоби, дружок, ты чего такой сегодня беспокойный? – Анна потянулась и щелкнула выключателем. Свет не загорелся. Девушка присела возле подрагивающего пса, дотронулась рукой в белой перчатке до его головы.
– Нельзя опаздывать. Понимаешь? – Она думала, почему может не быть электричества. – Сейчас проснется фрау София и погуляет с тобой.
Анна встала, отодвинула занавеску на окне и, чуть подумав, с присущей юности решительностью открыла дверцу электрического шкафчика у входа в кухню. Пощелкала большим тумблером. Она видела, что такие манипуляции совершал дома ее отец. Никакого эффекта. «Наверное, на линии что-то… Ладно, действительно нужно ехать, не хватало еще опоздать. Стажеру это непростительно – все тут же обратят внимание. Фрау София, может быть, уже разбирается с этим».
Анна вышла во двор, надевая на голову шлем молочного цвета. Небо было в какой-то дымке, скрывающей солнце, но дождь вроде бы не намечался. Наоборот, воздух был сухой и не по-сентябрьски теплый. Словно в июне, пахло медовым разнотравьем. Девушка с удовольствием вдохнула этот воздух полной грудью.
Возле дома наискосок через дорогу сосед возился с автомобилем, открыв капот. Анна ответила на приветствие, подняв руку.
Через низенькую калитку она выкатила со двора свою любимую игрушку – винтажный мотороллер «Веспа». Закинула рюкзак за спину, поправила шлем, поглядывая в круглое зеркало заднего вида, и покатила на мягко урчащем итальянце по улице.
Анна снимала комнату в двадцати минутах езды от службы на улице Флидерберг – это уже за городом, в Слате. Дорога на работу и с работы была необычайно живописной, и девушке очень нравилось, вырулив с тихой улочки, где стоял ее дом, повернуть налево – на достаточно оживленную Хауптштрассе, и с ветерком поехать по черной ленте шоссе через тенистый Зонненбергский лес. Где по левой стороне будут закрывать небо столетние липы и каштаны, а по правой будет поблескивать между деревьями Эльде – неширокая, но милая река с камышом и утками, с уютной набережной и чугунными скамейками в правильных местах.
Анна притормозила возле дорожного знака и аккуратно выкатилась на главную дорогу. Слева и справа здесь были густые акации, почти заросли. Слате здесь уже заканчивался, и можно было нарваться на набирающий скорость транзитный грузовик. Но сегодня на дороге никого не было. Пользуясь моментом, девушка выкрутила ручку акселератора, пересекла перекресток и заняла свою полосу на Хауптштрассе. Метров через двести начинался достаточно крутой подъем, и итальянцу нужно было поддать перцу, чтобы бодро выскочить на лоб лесистого холма.
«Веспа» резвой лошадкой взбежала по дороге вверх, но на самом верху вдруг запнулалсь, несколько раз чихнула двигателем и заглохла. Анна недоуменно нахмурилась и выжала сцепление, чтобы набрать скорость по холму вниз и завести машину.
Вот здесь все и случилось в первый раз. Она вдруг наткнулась взглядом на две странные фигуры у края дороги в тени старого узловатого вяза.
В полицейской школе на занятиях их учили составлять словесный портрет. Выделять главное: рост, прическу, глаза, нос, одежду и так далее по списку. Описать детали, чтобы потом они сложились в целое. Но в этих субъектах у дороги все было настолько неправильно и несуразно, что мозг отказывался воспринимать их как часть реального мира, только как абстракцию с набором характерных черт.
На руках волоски поднялись дыбом, когда тренированным взглядом Анна почти против своей воли отстраненно фиксировала сгорбленные, как у приматов, спины, лысые шишковатые головы с редкой, но длинной растительностью над ушами, серовато-зеленые лица или морды с совершенно плоскими носами и открытыми ноздрями почти возле самых глаз. Сами глаза – маленькие, узкие, в глубоких глазных впадинах. Рыбьи рты. Скошенные маленькие подбородки.
Несоразмерно вытянутые лапы или все-таки руки с длинными когтями сжимали какое-то холодное оружие. У одного – нечто похожее на очень большой разделочный нож мясника, только с длинной ручкой, который, наверное, ловчее держать двумя руками. На плечах шипастые наплечники. У другого, который повыше, – грубое копье с зазубренным наконечником. Одеты существа были в грубые хламиды, едва прикрывающие торсы.
Мозг Анны беспомощно заметался в попытке рационального объяснения. «Пранк, розыгрыш, но… не сходится… утром на краю города и леса… Для кого это здесь? Допустим, на лицах маски… но как объяснить непропорциональные фигуры, удлиненные руки, короткие и кривые ноги?»
Поразительно, но внутренняя непротиворечивость и даже логичность этих существ была абсолютной и даже вызывала какие-то знакомые ассоциации, что-то давно позабытое… Вот только они никак не связывались с темно-серой лентой асфальта и аккуратной дорожной разметкой, с этим утром и полицейским стажером в новенькой форме. С этим миром.
Анна катилась, вцепившись в руль заглохшего мотороллера, прямо на этот кошмар с всевозрастающей скоростью совершенно ошарашенная и не в силах что-либо предпринять.
Урод с копьем поднял голову на звук шин, что-то встревоженно проверещал своему напарнику и попятился спиной к дереву, шаря рукой по широкому поясу, на котором висело несколько угловатых штуковин. Второй, с колючками на плечах, злобно зашипел, открывая неровные зубы в безгубом рту, и угрожающе ударил тесаком по асфальту.
Мысль о том, что ни в коем случае нельзя останавливаться или даже притормаживать, молнией вспыхнула в сознании девушки. От обеих фигур исходила волна неподдельной первобытной ненависти и опасности.
Негромко вскрикнув и прижавшись к рулю, Анна пролетела мимо опешивших головорезов. Тот, который стоял ближе, с ножом, в последний момент все же отпрянул в сторону от мотороллера, неловко подвернул ногу и опрокинулся на спину.
Раздался яростный крик. Девушка обернулась назад в тот момент, когда второй субъект яростно швырнул страшный крюк и тот со свистом полетел ей в голову. Анна непроизвольно втянула голову в плечи и, уворачиваясь, мотнула руль машины. Мотороллер стал заваливаться набок. Теряя равновесие, она отпустила сцепление. «Веспа» дернулась и вдруг, яростно взревев, завелась, выровнявшись в рывке.
Железяка пролетела рядом с плечом далеко вперед, обгоняя Анну, и заскрежетала зубьями по асфальту, рассыпая искры.
– Мамочка моя, что это? – Девушка схватилась второй рукой за руль и выкрутила газ до упора. Какое-то время она мчалась по шоссе, удерживая себя от непреодолимого желания обернуться.
Метров через двести она все же не удержалась и посмотрела назад, но зловещих фигур на дороге уже не было. Похоже, что и крюк подобрали. По крайней мере, отсюда она его не видела. Анна немного притормозила и привстала с сиденья, но там, у вяза, качнулась ветка орешника, и девушка опять нажала на газ.
«И главное, как по заказу, ни одной машины за все время», – подумала стажер.
Впереди справа показался пансионат семьи Майеров «На Бруннен». Здесь, в кафе, Анна иногда завтракала по пути на службу. Выходило немного дороже, чем в «Макдональдсе» дальше по шоссе, но все было по-домашнему вкусно.
Возле самой дороги стоял старый хозяйский дом бледно-канареечного цвета, а за ним ближе к реке – гостевой в два этажа, с открытой верандой. Дальше был спуск к маленькой пристани, на которой немногочисленные постояльцы могли позагорать в шезлонгах, половить рыбу и все такое.
По случаю праздника на фасаде шелестел черно-красно-зеленый флаг с головой быка, увенчанной золотой короной и оленьими рожками. Возле крыльца был припаркован старенький хозяйский «Гольф».
Здесь Анна остановилась и, поставив одну ногу на бордюр, движением плеча скинула рюкзак на руль. Поглядывая назад на затененную деревьями дорогу, выудила из рюкзака рацию. Ее, конечно, следовало сразу надеть спереди на ремень, но не очень ловко сидеть на «Веспе» с этой штукой, а полицейский жилет Анна сегодня не надела. Она вдруг обратила внимание, что боковые стекла у «фольксвагена» разбиты, и осколки щедро усыпали салон машины и тротуар.
«Значит, эти типы могли здесь побывать». Рука потянулась к кобуре и расстегнула пластиковую клипсу. По спине у девушки пробежал неприятный холодок. Впервые в своей жизни она столкнулась с ситуацией, когда оружие может появиться в ее руке в реальной жизни, а не в учебном тире.
Над головой раздался шум хлопающих крыльев, и на дерево через дорогу от Анны вдруг с шумом опустилась огромная птица с блестящим широким клювом. Черный ворон, но таких невероятных размеров, что толстая кленовая ветка под ним ощутимо прогнулась.
«Крух!» – произнесла птица, устраиваясь, и внимательно посмотрела на девушку одним глазом.
Анна завороженно уставилась на нее. Непослушными руками ослабила ремешок и сняла шлем.
Ворон одобрительно покрутил головой и пошел шажками по ветке в сторону девушки, поглядывая то одним, то другим глазом.
Руки у Анны немного дрожали. Глядя на удивительную птицу, она стянула с рук дурацкие белые перчатки и щелкнула тумблером рации. Шипение. Экстренный канал – тоже ничего, кроме слабого потрескивания. Нажала передачу и, почему-то стесняясь ворона, негромко сказала:
– Здесь стажер Нойманн, код ноль – шесть, нападение на полицейского, меня кто-нибудь слышит? Прием.
– Крух, – утвердительно повторила птица и встряхнула крыльями.
Анна вздрогнула. Ей вдруг послышалась какая-то приглушенная речь или тихая музыка. В доме или за деревьями, или это просто ветер прошелестел листьями. Странный звук шел словно отовсюду или, может быть, только чудился в ее голове. Как обрывок мелодии… Она повернула голову, тихий звук повторился и затих.
– Тууп, – «сказал» ворон, глянул на девушку хитрым глазом и вдруг, сильно качнув ветку, прыгнул в воздух, мощно замахал крыльями и, легко взмыв над деревьями и над домом, полетел в сторону города.
Анна проследила за полетом птицы, собирая разрозненные мысли. В голове возникла картинка летящего в голову крюка, выпущенного злобной тварью. «Нужно зайти в пансионат, позвонить в участок и сообщить». Она слезла с мотороллера и еще раз посмотрела назад на Хауптштрассе, затененную смыкающимися кронами деревьев. Время было к десяти часам, но мглистая дымка на небе закрывала солнце. Вроде никакого движения. И по-прежнему ни одной машины – ни со стороны Линде, ни с севера, со стороны Пархима.
Анна пристегнула бесполезную рацию на пояс и прислушалась. Стояла редкая тишина, не нарушаемая звуками машин. Примолкли даже птицы. Только слегка шелестело полотнище флага на стене, и из травы доносился прерывистый стрекот кузнечика. С холодком между лопаток, тревожно оглядываясь, стажер покатила мотороллер к гостевому дому. Вход в кафе был со стороны террасы.
Девушка оставила «Веспу» возле ступенек и прошла по крашеным доскам террасы к стеклянной двери, закрытой опущенной шторой. Она осторожно потянула бронзовую ручку. Звякнул колокольчик. Стажер вошла в кафе и замерла, обводя глазами помещение.
По кафе были разбросаны стулья, столы в проходе опрокинуты, словно кто-то шел от входной двери к стойке, расшвыривая мебель в стороны.
За стойкой на высоком стуле, боком к девушке, сидел светловолосый подросток, уронив голову на тарелку перед собой. Застывшим взглядом он стеклянно смотрел мимо Анны. Кровь сочилась из виска на недоеденный омлет и далее разливалась темной лужицей по камню стойки.
Анну замутило, она судорожно глотнула воздух и опустилась на колени.
Стажер узнала паренька. Это – Тео, сын Майеров. Лет четырнадцать ему… было.
«Что же происходит? Непрекращающийся абсурдный кошмар. – Девушку накрыла противная дрожь. – Нужна помощь, нужно сообщить…. Вызвать подкрепление, медиков – действовать по инструкции. Но нет связи. Как может не работать рация? Нужно найти телефон и еще хоть кого-нибудь. Здесь должны быть постояльцы. Потом – обеспечить сохранность места преступления, эвакуировать гражданских…». Анна сконцентрировалась на своем дыхании, попыталась расслабить сжавшиеся плечи и немного стала приходить в себя.
Раздался какой-то звук, девушка вскинула голову, рука быстрым отработанным движением выхватила пистолет из кобуры. Оставаясь на коленях, Анна выставила вальтер перед собой в полусогнутых руках: левая поддерживает снизу правую. Замерла, прислушиваясь и поводя оружием за взглядом в сторону лестницы на второй этаж, назад, в сторону открытой двери кухни справа от стойки.
Звук повторился: какое-то шарканье и короткое бульканье. «На кухне», – определила Анна.
Она мягко встала на ноги и, держа перед собой вальтер, стараясь ступать бесшумно, направилась к двери.
В проходе на кухню на полу сидел повар-пакистанец. Анна не помнила его имени. Прислонившись к стене, он с искаженным мукой лицом смотрел на приближение девушки. Руками повар держался за живот. Под ними по белому переднику расплывалось темное пятно. Он неосознанно в конвульсии дернул ногой.
– Очень больно. Полиция, помоги, – прошелестели посеревшие губы.
Анна бросила взгляд по кухне: чем перевязать? Присела возле пакистанца. В ноздри ударил резкий запах. Подсунула под спину раненого один конец длинного полотенца. Перехватила с другой стороны, чтобы обернуть его вокруг тела.
– Тихо, тихо, спокойно. Все будет хорошо. Так, убери руку, – негромко говорила она, плотно оборачивая полотенцем рану. – Сейчас вызовем скорую. Вот телефон.
Она увидела стационарный телефон на стене. Но гудка не было. Полная тишина – нет даже потрескивания.
– Не работает, – прошептал мужчина. – И света нет с утра.
– Ну, ничего… Вот, придерживай так. Сейчас я вколю тебе обезболивающее. Потерпи.
Она нашла пальцами клапан на поясе и достала противошоковую капсулу. Девушка занималась пакистанцем, но все время прислушивалась к звукам в доме и старалась не поворачиваться к холлу спиной. Руки у нее немного подрагивали, но действовали быстро.
– Это шайтаны приходили, – прошептал повар. – Они Тео убили, да? Бедный мальчик.
– Где они?
Пакистанец пожал плечами, черты лица немного расслабились.
– Ушли… Наверху Пауль где-то. Там. – Он показал глазами в сторону лестницы. – Мальчик младший убежал наверх. Они его не видели.
Ему стало явно легче говорить. Видимо, обезболивающее начинало действовать.
– Один поднимался наверх, но не нашел.
– А хозяева где?
– Уехали на праздник в центр рано утром. Машина сломалась. На велосипедах.
– А постояльцы?
Он покачал головой.
– Сегодня новые должны были заехать.
– Я посмотрю мальчика. Этих двое было?
– Да. Шайтаны.
На втором этаже располагались две комнаты и санузел. Все двери были настежь открыты. Полы сплошь укрыты темно-бордовым ковролином. Что за мерзкий цвет. Стажер поднесла руку ко рту и сдавленно подышала, сдерживая желудок.
Мысль о мальчике привела ее в чувство. Анна опустила руку с пистолетом вдоль ноги: не хотела напугать ребенка, но спрятать оружие в кобуру не решилась. Осторожно обошла помещения. В ванной была сорвана шторка, в комнатах опрокинуты кресла, дверцы шкафов распахнуты. На первый взгляд никого не было. Мальчик хорошо спрятался.
– Пауль, – позвала она негромко. – Это полиция. Анна Нойманн. Ты меня раньше видел.
В ванной послышался какой-то звук. Стажер направилась туда, пряча вальтер в кобуру.
Детская ладошка сдвинула пластиковый экран под чугунной ванной. Показались настороженные темные глаза. Мальчик с трудом вылезал из ниши между ванной и умывальником. Анна встала на колено и помогла ему.
– Как же ты поместился там? – изумилась она.
В ответ тот расплакался и схватил Анну обеими руками за рубашку, пряча лицо у нее на груди.
– Ну-ну. Теперь уже все позади. Молодец, что спрятался. Очень ловко.
– Они меня искали, эти орки. Нюхал здесь… я слышал, – всхлипнул он.
– Кто?
– Орки. Ты не знаешь, что ли, кто такие орки? Я в окно их еще увидел – они по мосту шли, крались. Я подумал, может, шутка. Сегодня ведь праздник. Может, думаю, друзья Тео. А они на Мариам напали.
– На Мариам?
– Ну, она убирает здесь и у нас дома, – пояснил он. – Она шла там, к мосту, а они оттуда, из города. И один орк копьем ее хотел… а она с моста прямо в камыши прыгнула. Я побежал вниз. Говорю Тео: «Орки, чудовища!» А он даже не ответил. Конечно, если я младше… – Он опять всхлипнул и насупился.
– Пауль, у тебя есть телефон? Мне очень позвонить нужно. Рация сломалась.
– Он не работает. – Мальчик вытащил из джинсов мобильник. – Я хотел звонить в службу спасения. Нам в школе объясняли. Сети нет.
– И у меня не работает. Там внизу повар. Он ранен. Ему помощь нужна.
– Ранен? – спросил мальчик. – А Тео где? Брат. Он спрятался?
Анна взяла его за плечо.
– Вот что, Пауль. Я сейчас пойду за помощью. Меня не будет только минут пятнадцать. Ты вниз ни в коем случае не спускайся. Посматривай в окна, тебя из-за тюля с улицы видно не будет. Только не прижимайся к окнам, а если вдруг увидишь этих… – Она запнулась. – Ну, орков. Ты опять спрячешься. У тебя здорово получается. Хорошо?
Пауль неуверенно кивнул.
– Только ты побыстрее. Мне страшно.
Анна ласково сжала плечо ребенка и кивнула, заглядывая ему в глаза.
– Я быстро-быстро. Обещай не спускаться.
Она встала с колена и пошла в комнату. Взяла с кровати одеяло и подушку, связала их в куль. Пауль с испуганным лицом молча держался у нее за спиной. Прежде чем спуститься по лестнице, Анна посмотрела в окно и ободряюще улыбнулась мальчику: «Никого».
Она спустилась вниз. Прошла по холлу мимо барной стойки, избегая поворачивать голову в сторону бедного Тео, и склонилась на кухне над пакистанцем. Он при ее появлении открыл глаза и вопросительно посмотрел.
– Пауль в порядке, – успокоила она его. – Прятался.
Анна бережно подсунула ему под голову принесенную подушку и прикрыла одеялом. Повязка уже пропиталась кровью.
– Тебя как зовут?
– Закария.
– Я пойду за помощью. Нужно тебе вызвать скорую. Здесь нет никакой связи. Потерпи, Закария. Хорошо?
Пакистанец закрыл глаза. Смуглая кожа лица стала почти серой. На лбу выступили бисеринки пота.
Анна решила ехать в город на восток – направо через мост по Каштановой аллее. Здесь до первых домов было около километра. Нужно было срочно найти медицинскую помощь. Повар долго не продержится.
«Или хоть какую-то помощь…» – подумала девушка. В ней болезненной занозой шевелилось сомнение, правильно ли она поступает, оставляя мальчика одного наверху.
Мотороллер пришлось заводить с толчка – на ключ он не реагировал. Анна осторожно выехала из-под густых акаций на мост и набрала скорость. Ветер вырвал из прически прядь волос, ее шлем остался где-то в пансионате.
Анна получила должность в Пархиме после окончания полицейской школы. Только два месяца назад. Это, нужно сказать, было весьма удачным назначением. С одной стороны, она вступила в самостоятельную жизнь в другом городе. Это работало на ее независимость. С другой стороны, до дома было каких-то пятьдесят километров, хоть каждые выходные можно было навещать отца в Шверине.
Последние восемь лет они жили с отцом только вдвоем. Мать уехала в Голландию с молодым бойфрендом, когда Анне было двенадцать лет. Обычное, в общем, дело. Мать – скрипачка, точнее, виолончелистка. Вечерами у них часто бывали гости. Всегда почти только приятели матери. Анна смутно помнила – мать с блестящими карими глазами, оживленна, с бокалом вина в руке с кем-то разговаривает, смеется… Потом она была на каких-то гастролях. Анна ее долго ждала. Отец не сразу решился рассказать дочери, что произошло. Может быть, надеялся, что жена еще вернется. Из Голландии. Мать потом приехала. Навещала бабушку и встречалась с Анной. Водила ее гулять в дворцовый парк, звала поехать в зоопарк. Но у девочки тогда был такой возраст… Она замкнулась, и мать с грустью должна была отступиться. Потом у них там, в Голландии, родилась дочь. И общение совсем сошло на нет. Когда Анна подросла, она, конечно, поняла, что все бывает между людьми и отец, наверное, слишком сильно погружен в свою работу в парковой службе, но ведь они были семья… И мать ушла не только от отца, но и от нее.
Пархим тоже не был совсем чужим городом для Анны. Недалеко от железнодорожного вокзала на Даммер вег раньше жила ее бабушка, мамина мама. Небольшая квартирка бабушки располагалась в муниципальном доме. В бывшем советском военном городке. Раньше здесь проживали семьи офицеров. Власти привели дома в порядок, убрали остатки забора из сетки-рабицы и заасфальтировали проезды.
Анна провела здесь не одно лето, поэтому хорошо изучила эту часть города между вокзалом на востоке и мотодромом на западе. Конечно, знала многих своих сверстников и соседей.
Но сейчас, так получилось, она снимала комнату совсем в другой части города.
Анна вдруг вспомнила, что почти сразу на въезде в город на Вальтер-Данке вег в собственном доме жил ее сослуживец Йонас Беккер. В прошлые выходные она была у него там по случаю дня рождения в компании половины сотрудников их отделения.
Йонас был высоким веселым парнем с открытым веснушчатым лицом. Доброжелательный и, наверное, немного провинциальный. Он даже оказывал Анне неуклюжие знаки внимания. Мама его, которая тогда хлопотала вокруг гостей, с интересом присматривалась к ней, но Анна сомневалась, что она хочет замутить что-нибудь на работе, да еще так определенно.
Вот только Йонас мог уже уехать в центр на праздник. Она потеряла в пансионате не менее получаса. Девушка потянулась к поясу за рацией и раздраженно хлопнула по ней рукой. «Нет, полицейский без связи – это полполицейского». Все служебные инструкции включали постоянную связь с коллегами и с полицейским диспетчером.
Аллея уходила дальше вправо на восток. Девушка проехала прямо – по Брунненштрассе. Начался город, и среди частных домов по левую руку Анна стала высматривать дорожку, ведущую к нужному дому.
Йонас стоял возле калитки своего дома в окружении толпы соседей. Его мощная фигура в темно-синем полицейском жилете вздымалась над всеми. Поставив руки на бедра, он внушительно говорил, поворачивая голову в белой парадной фуражке то к одной части собравшихся, то к другой. Он издали увидел приближающуюся Анну и приветственно поднял руку, продолжая настойчивым тоном что-то объяснять людям.
Анна заглушила мотор и облегченно вздохнула, ставя мотороллер на подножку. Наконец можно переложить или хотя бы разделить ответственность и весь этот ужас с кем-то более опытным. Как бы там ни было, она только стажер, и… она девушка! Разве это совсем уж не важно?
– Дорогие друзья! – говорил Йонас. – Мне тяжело вас перекрикивать и повторять одно и то же. И на это сейчас мы не можем тратить время. Все ваши претензии, возможно, обоснованны, но вы видите, какая сложилась невероятная ситуация. Нам еще предстоит понять, как с этим разобраться и возможно ли это. Поэтому сейчас сделайте, что я вам говорю. Разойдитесь по домам, перекройте газ и наберите воду, пока она еще поступает. Обойдите соседей, посмотрите, в порядке ли они, не нужна ли кому помощь, и проинформируйте их о нападениях и о необходимости быть осторожными. Не выпускайте на улицу детей. – Он задумался и провел рукой под козырьком. – Мужчины! У кого есть охотничьи ружья, проверьте их и, может быть, поделитесь с соседями. Нужно организовать патрулирование района группами по два-три человека.
Люди расступались, пропуская Анну. Некоторые расходились, встревоженно переговариваясь и бросая взгляды мимо нее на север.
– Постарайтесь без необходимости никуда не выходить и уж тем более не выпускайте детей, пока ситуация не нормализуется, – повторил им полицейский.
– А она нормализуется? – крикнула старушка с мелкими седыми кудряшками.
Полицейский развел руками, но ответил уверенным голосом:
– Обязательно!
– Йонас, – потянула Анна парня за рукав, – у меня там тяжелораненый и… убитый. Подросток. И мне еще пришлось там маленького мальчишку оставить одного.
Йонас нахмурился, но не выглядел шокированным. Видимо, ожидал чего-нибудь подобного.
– Где это?
– В пансионате у моста. – У нее вдруг из глаз побежали слезы. – Бедный мальчик. Дыра в голове.
Йонас сморщился и оглянулся.
– Не нужно, Анна. Люди и так напуганы. – Он протянул девушке пачку бумажных платков и понизил голос: – Видишь Ханса? Хозяин бакалеи возле спортклуба. – Йонас кивнул на рыжеватого мужчину, удрученно сидевшего на скамье под кленом. – Увидел через витрину, как возле его лавки напали на девчонок. Говорит – орава мерзких панков. Тащили девчушек по мостовой за волосы, как кули с картошкой… Он вынес из подвала ружье, чтобы, значит, пригрозить, а закончилось все стрельбой. Особо толку от него не добился, что там было. Не может в себя прийти… Смотри! – Он поднял с земли за оперение короткую стрелу с зазубренным наконечником. – Видишь? На шутки совсем не похоже.
Йонас повернулся к худенькой темноволосой девушке с короткой стрижкой. Она стояла на колене прямо на асфальте, нагнувшись над синей медицинской сумкой. Застегивала клипсы.
– София, пожалуйста, возьми брата и на велосипедах поезжайте с Анной к Майерам.
– Ну, мы сами можем, – сказала та в ответ, вставая и поднимая сумку за лямки. Стажер поспешила помочь девушке пристроить ее за спину. – Здесь рядом.
– Нет. Анна вас прикроет. Нельзя сейчас одним разъезжать. – Полицейский сдвинул фуражку на затылок и спросил у девушки: – Ты как? Нормально? Не боишься?
– Нет. Все равно когда-то всем умирать.
– Что? – удивился Йонас. Такого ответа он точно не ожидал. – Ну вот что, и я с вами тоже поеду. Только велосипед из подвала выведу. Так вот. Не будем рисковать. Друзья, – обратился он громко к расходящимся соседям, – если будут вопросы, проблемы – я планирую быть здесь через час. Всю информацию пока передавайте моей маме. Она побудет за секретаря. – Он повернулся к Анне. – Сейчас в пансионат, потом обязательно нужно будет в отделение. Выяснить обстановку.
– Йонас, – тихо сказала Анна, – что происходит, ты, вообще, понимаешь? На меня тоже напали – еще возле Слате. У них не было носов, они выглядели как… – Анна запнулась.
– Как гоблины? – серьезно спросила София, деловито устраивая сумку за спиной.
Анна кивнула.
– Мальчик Майеров сказал «орки». И нет электричества, никакой связи. Рация – молчит, Йонас. Как такое вообще возможно?
Йонас вздохнул.
– Я этих уродов сам не видел, но это еще не самое худшее. Это бы я еще мог принять… Когда весь мир летит в… к черту!
Девушка с испугом посмотрела на него.
– Весь мир? Что ты имеешь в виду?
Он невесело протянул:
– Ну… Ты вообще глаза сегодня поднимала на небо? Вот на это – смотрела? – Он указал куда-то неопределенно за спину Анны.
Она недоуменно развернулась за его рукой.
На полгоризонта с юго-запада до северо-востока протянулась отчетливая темно-синяя скалистая гряда, и в той стороне, где должен был находиться Шверин, поднимался внушительный горный массив, сверкая снегами и темнея глубокими расщелинами. А над ним гордо возвышалась грандиозная пирамидальная вершина с острыми гребнями. Чуть левее вершины, перевалив через хребет, вставало солнце и заливало все это яркими лучами. Взору представала внушительная панорама, неуклонно поднимающаяся от города в сторону этой одинокой вершины.
– И что должно было произойти с этим миром и с нами, – глухо добавил за спиной Йонас, – чтобы солнце встало на западе, вылез вот такой монблан, а мы, пока не продрали глаза, ничего даже не почувствовали?
