Czytaj książkę: «В погоне за дивноглазыми»
Корректор Галина Васильевна Горгонова
Иллюстратор Елизавета Эдуардовна Гукай
Иллюстратор Александр Валериевич Лихолетов
© Александр Валериевич Лихолетов, 2025
© Елизавета Эдуардовна Гукай, иллюстрации, 2025
© Александр Валериевич Лихолетов, иллюстрации, 2025
ISBN 978-5-0064-9134-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
В погоне за дивноглазыми
Ингольф
Сумерки сгущались. Луна заглянула в чердачное окно и тут же скрылась за тучами, не желая боле видеть происходящее. Ветер прошёлся по черепице, спрыгнул с крыши и, обратившись котом, уселся на перекладине напротив окна. Он был куда любопытнее, и даже надвигающийся дождь не страшил его. Я бросил на него мимолётный взгляд и вновь уткнулся в книгу. Таинственные знаки со страниц древнего тома спешно перемещались на деревянный пол. Я спешил, но в то же время старался исключить малейшую неточность, способную погубить всё.
Мной овладела единственная мечта, и я не мог допускать ошибок. Последние несколько недель я был буквально одержим ею. Я прочитал десятки фолиантов, испробовал сотню заклинаний, но ничто не приносило желаемого эффекта. Я уже готов был отказаться от всего, но пару дней назад я нашёл, как мне казалось, именно то, что нужно. Все последующие дни я потратил на приготовления. И вот настал момент истины.
Постепенно знаки сплелись в единую картину. Предо мной предстал сплетённый из невообразимых узоров человек, плавно превращающийся в столь же чудовищного филина. Казалось, что линии непостижимым образом пульсируют и мерцают. Было в этом нечто завораживающее, волшебное. Я удовлетворённо кивнул и, встав на знак, забормотал:
Тучи сгущаются, тени плетут,
Меркнет на небе луна,
Ветры шальные посланья несут
Тем, кто не ведает сна.
Перья, бесшумно срывая с ветвей,
Птичьи терзая крыла,
Все они тянутся к сути моей,
Жаждут коснуться чела.
Жаждут коснуться, прильнуть и обвить,
Вихрем шальным закружив,
Перьями жаждут скорее укрыть,
Птицей меня обратив.
Филином гордым, чья мудрость в глазах
Рвётся сквозь вечную тьму,
Я воспарю на туманных крылах,
Буду под стать я ему.
Тени во мраке крыла мне сплетут,
Вихрем шальным закружат,
Ветры шальные меня унесут
Вдаль на кровавый закат!
Стоило мне сказать последнюю фразу, как раздался небывалый рёв. Ветер, прежде едва качавший деревья, превратился в настоящий ураган. Тучи, скрывшие луну, почернели и сделали ночь совершенно непроглядной. Кот вцепился в перекладину и зашипел. В следующее мгновение ураган сорвал кусок крыши, и в поднявшейся пыли я уже не мог различить ничего. На секунду я как будто исчез. Я не чувствовал ни рук, ни ног. Не было даже боли. Мир погас…
Прошёл всего миг, но мне показалось, что прошла вечность. Я открыл глаза. Тучи неслись мимо меня, изредка задевая своими невесомыми телами. Я летел. Распахнув широкие крылья и поджав под себя лапы, я летел. Это чувство нельзя было сравнить ни с чем. Земля была далеко внизу, звёзды были далеко вверху, а я был между ними. Я будто стал квинтэссенцией земного и небесного. Ветер захлестнул меня подобно мощному течению и увлёк за собой.
Внизу проносился город, укрытый ночью. Тёмные силуэты домов устремлялись в небо, но даже они были бессильны достать меня. Я уносился всё выше и выше. Я был уже выше облаков. Казалось ещё чуть-чуть, и я коснусь звёзд, но внезапно всё прервалось. Вдали полыхнул закат, и я понял, что уже пронзил ночь. Настала кульминация моего полёта. Ветры несли меня до тех пор, пока солнце полностью не встало на западе. Это и было моей мечтой. Именно это я пытался претворить в жизнь последний месяц. Я хотел узреть солнце, встающее на западе.
На несколько минут всё утратило смысл, и я просто любовался предвечным светилом, совершавшим нечто совершенно немыслимое. Но лишь оно поднялось достаточно высоко, как ветра отпустили меня. Таков был уговор. И хотя я всё ещё оставался птицей, заклинание начало постепенно терять силу. Всё замерло, и я внезапно понял, что лечу вниз. На секунду мне показалось, что я упаду и разобьюсь, но, отринув эти мысли, я взмахнул крыльями и опять набрал высоту.
Я летел уже гораздо ниже облаков. Внизу я видел огромный лес. Он простирался на многие мили и упирался в горы. Исполинские деревья устремлялись в небо подобно колоннам огромнейшего храма. Через весь лес тянулась сизая лента реки. Она петляла между стволами и исчезала где-то вдали. Глядя с высоты птичьего полёта, я был буквально пленён этим зрелищем. Но, прислушавшись, я почувствовал неладное. Над лесом царила нерушимая тишина. Не было слышно абсолютно ничего. Ни пения птиц, ни шелеста листьев, ни журчания воды. Тишина. Такого не может быть, особенно в лесу.
Любопытство зашевелилось в моей душе. Я понял, что должен узнать тайну этого леса. Спланировав вниз, я сел на ветку раскидистого тиса. Хлопанье крыльев утонуло в молчании. Тишину не мог нарушить даже я. Ощущение собственной незначительности в этом величественном месте захлестнуло меня с головой. Тишина угнетала. Взмахнув крыльями, я обратил их плащом и спрыгнул на землю. Пепельно-серая пернатая накидка еле слышно зашуршала. Я пригладил волосы, привыкая к человеческому обличью. По рукам всё ещё струились дивные узоры. Сила пульсировала в них. Небо печально манило меня обратно, но я велел ему подождать.
Мягко ступая по траве, я двинулся в сторону реки. Предчувствие вело меня именно туда. Там было некое средоточие тишины. Возможно, именно оттуда исходило это небывалое молчание. Но не успел я пройти и десяти шагов, как ощутил беспокойство. Меня не покидало ощущение, что за мной кто-то наблюдает. Даже в тишине присутствие было невозможно скрыть. Звук – не единственное, что может нас выдать. Было ещё что-то. Гонимый странными подозрениями, я обогнул рощу и оказался на берегу реки. Она неспешно текла, и воды её не издавали никаких звуков. Даже рыбы не плескались в ней. Спиной я отчётливо ощущал чей-то взгляд. Следящий за мной подошёл гораздо ближе.
– Кто здесь? – тихо спросил я.
Ответом мне было молчание. Я обернулся. Она стояла возле огромного вяза и смотрела на меня. Зелёные глаза её были холодны, узкое лицо не выражало никаких эмоций. Золотистые волосы, обрамлявшие его, спадали на узкие плечи, укрытые невообразимым одеянием, сплетённым из листвы и трав. Одну руку она положила на ствол дерева, и я видел тонкие длинные пальцы с острыми, слегка изогнутыми когтями. В другой у неё был изогнутый клинок. Последние лучи солнца играли на дивном металле, покрытом невообразимыми узорами.
– Кто ты? – спросил я, глядя ей прямо в глаза.
Она сделала пару шагов ко мне, держа клинок наготове. Девушка явно не доверяла мне. Как, впрочем, и я ей. С каждым её шагом знаки на моих руках мерцали ярче, а вокруг пальцев начинали плясать искры.
– Я та, кто ищет ответы в тишине.
– Ты хранитель этого леса?
– Нет. Хранитель этого леса мёртв.
В голосе её не было скорби. Тналы1 не знают чувств. Чувства вносили бы хаос в души бессмертных, делая их слабыми. Девушка явно не хотела казаться слабой. Остановившись на расстоянии выпада, она внимательно посмотрела на мерцающие знаки. В её взгляде мелькнуло презрение.
– Твоя магия бессильна, человек, – прошептала она.
– С ней мне спокойней.
– Как угодно, – тналла бесстрастно спрятала клинок в ножны, демонстрируя, что не опасается меня.
Знаки потускнели, но не потухли. Я не доверял тналам, как, впрочем, и другим бессмертным. Они не умели ценить жизнь, особенно когда речь шла о смертных. Но как только умирали бессмертные, моментально появлялся тот, кто ищет ответы или, говоря проще, выясняет причину смерти. Возможно, тишина была как-то связана именно со смертью хранителя.
– Что здесь произошло? – спросил я.
Она пожала узкими плечами. Так же равнодушно, как и всегда.
– Не знаю. Я бы спросила об этом деревья, но они молчат.
С этими словами она прикрыла глаза и нежно провела рукой по стволу дерева. На секунду мне показалось, что на лице её появилась печаль.
– Они опечалены. Я ничего не могу сделать.
Я хмуро посмотрел на неподвижные кроны. Постепенно взгляд перешёл на речку. На мгновение мне почудилось движение, отразившееся в прозрачной воде. Я резко обернулся. Тналла последовала моему примеру. Наши взгляды жадно впились в пейзаж, пытаясь найти хоть что-то.
Внезапно между стволов вековых деревьев возник силуэт. Это длилось всего мгновение, но мне удалось рассмотреть тонкий женственный стан, облачённый в длинное синее платье. Прежде чем я успел что-то произнести, тналла растворилась в воздухе и выскочила из-за ствола дерева совсем рядом с силуэтом. К сожалению, призрак уже исчез. Тналла опустила клинок и вновь посмотрела на меня.
– Что это было? – спросила она своим бесстрастным голосом.
Я пожал плечами. Будучи магом, я несколько раз сталкивался с призраками, но настолько реального встретил впервые. Казалось, к ней можно было прикоснуться. Впрочем, она не дала нам такого шанса. Тналла обходила дерево за деревом, но все попытки отыскать призрака были тщетны.
– Я думаю, – начал я, и она буквально впилась в меня взглядом, – нам стоит пойти за ней.
– Пойти за ней?
– Да, в том направлении.
Я указал пальцем на восток. Именно туда двигалась призрачная девушка. Тналла смерила меня испытующим взглядом, но, похоже, решив, что в моих словах есть смысл, кивнула. Я двинулся к месту, где растворился призрак, и, прикинув направление, пошёл в глубь леса. Тналла пошла за мной.
Откровенно говоря, это странное ощущение – вести тнала через их лес, но силуэт явно принадлежал человеку, а потому у меня было преимущество. Какое-то время было. Через полчаса я понял, что понятия не имею, куда идти. Остановившись возле дерева, я внимательно осмотрелся. Силуэта в синем видно не было.
– Что-то изменилось, – сказала девушка.
– Что? – с нескрываемым облегчением уточнил я.
– Здесь лес… другой. Я что-то чувствую. Пойдём.
Она побежала вперёд. Я поспешил за ней, зная, что, если потеряю её из виду, могу уже никогда не найти. Пробравшись сквозь густые заросли, я выбежал на поляну. Тналла стояла возле векового дуба, устремив взгляд в землю, и молчала. Было в этом молчании нечто такое, что я не решался его прервать, пока она сама не заговорила. Её бесстрастный голос внезапно начал подводить и срываться.
– Это случилось здесь, – проговорила она.
– Что?
– Здесь прервалась его жизнь.
– Как?
Она только подняла на меня печальные глаза. Сейчас в них не было того холода, что пронзал меня раньше. Казалось, это место действует на неё так. Обычное спокойствие бессмертной тотчас спало.
– Он… он нарушил закон, – прошептала она, – один из законов. Нарушил его и лишился бессмертия.
– Почему здесь? Что здесь случилось? – я даже не замечал, что повышаю голос.
Тналла молчала. Её била мелкая дрожь.
– Не знаю! – внезапно крикнула она и закрыла лицо ладонями.
Сейчас она совсем не походила на грозных тналов, бессмертных хранителей лесов. Она казалась простой девушкой, и, хотя это впечатление было обманчивым, я рискнул приблизиться. Я ощущал, что должен сделать хоть что-то. Когда я уже протянул руку, она внезапно отскочила. Клинок рванулся из ножен. Зелёные глаза вспыхнули. По щекам всё ещё текли слёзы, но взгляд стал совсем другим.
Сначала я подумал, что напугал её, но спустя мгновение заметил, что смотрит она совсем в другую сторону. Я медленно обернулся. Из-за густой листвы неспешно выходил тот самый призрак. Это действительно была девушка. На ней было синее платье, подчеркивающее глубину её сапфировых глаз. Чёрные как смоль волосы струились по плечам.
– Ты… – прошептала тналла, – это ты… я чувствую…
Она шагнула вперёд, но я жестом остановил её.
– Кто ты? – тихо спросил я, глядя в синие глаза призрака.
– Беатрис… – прошелестела она.
Именно прошелестела. Казалось, что это листья нашёптывают её имя. Я посмотрел на тналлу. Она убрала меч в ножны и взмахнула рукой, предоставляя мне право говорить.
– Беатрис, – так же тихо продолжил я, – что здесь произошло?
Девушка опустила голову и запела. У неё был прекрасный голос. Песня будто рассказывала её историю.
Любимый мой на землю пал,
Металл его пронзил,
Всему виной жестокий тнал,
Что прежде лес хранил.
И я пришла, и смерть нашла,
Но страсть его легка,
Я за собой его вела
На острие клинка.
Я за собой его влекла,
Как песен череда,
А после в воду я вошла,
Исчезнув навсегда…
Внезапно налетел мощный порыв ветра. Лес впервые зашумел, и шум этот был оглушительным. Беатрис поблекла и исчезла. Я закрылся рукой, но ветер продолжал усиливаться. Обернувшись, я увидел, что тналла стоит как вкопанная. Ветер развевал её плащ, трепал ей волосы, но она продолжала смотреть прямо перед собой. Я рванулся к ней.
– Ищущая! – прокричал я, хватая её за тонкие плечи. – Ищущая! Очнись! Лес… повелевай лесом, тналла!
Она не реагировала. Похоже, осознание того, что смертная убила бессмертного, выбило её из колеи. Я понял, что сейчас добиться от неё мне ничего не удастся. Знаки на моих руках вспыхнули. Глубоко вдохнув, я развернулся лицом к ветру и заорал:
Горным утёсам на ветер плевать,
Камень стоит нерушим,
Птицы без ветра способны летать
И потешаться над ним.
Древа колышут своею листвой,
Только ветвям не трещать,
Ветер опять обретает покой,
Время всему замолчать!
Всё стихло. Лес опять погрузился в нерушимое молчание. Даже листва не шуршала. Единственное, что я сейчас ощущал, была холодная сталь, нежно касавшаяся моего горла. Тналла пришла в себя. Я не видел её глаз, но чувствовал холод её взгляда.
– Что это было? – процедила она.
– Магия, – осторожно сказал я.
– Никогда прежде не видела такой… магии. Что ты за маг?
– Слышала о властителях слова?
Тналла замолчала, похоже, ожидая объяснения.
– Есть несколько школ магии, помимо чистой, – заговорил я. – Если чистые маги используют только энергию, то другие используют слова, звуки, жесты, краски – всё, что способно быть проводником воли. Я использую слова, иногда жесты.
– Предположим, я тебе верю… – проговорила она, – но это тнальский лес. Здесь средоточие нашей силы. Как ты смог заставить его замолчать?
– У леса больше нет хранителя, – спокойно сказал я, чувствуя, как клинок медленно отдаляется. – Я сделал то, что должна была сделать ты. Но ты впала в транс.
– Неправда, – пробормотала она, – я просто… задумалась.
– Пусть так. Клинок, думаю, можно убрать.
Она нехотя вернула меч в ножны. Я обернулся. На её щеках всё ещё были видны следы слёз. В остальном её облик вернулся в первоначальное состояние, холодное и надменное. Я вопросительно посмотрел на неё. Она несколько секунд молчала, но потом сдалась.
– Спасибо.
– За что? – наигранно удивленно спросил я.
– За твою… магию. Лес и правда взбесился после смерти хранителя. А я…
– Ничего, со всеми бывает.
– Нет! – неожиданно громко сказала она. – Тналы совершенны, мы не допускаем подобного никогда.
Я пожал плечами. Спорить с ней мне не хотелось. Особенно сейчас, когда она была в таком состоянии. Даже бессмертные иногда теряют самообладание, особенно когда встречаются со смертью. Я решил сменить тему разговора.
– Ингольф, – спокойно произнёс я.
– Что?
– Меня зовут Ингольф. А тебя?
– Хакли, – помедлив, ответила она.
– Хакли, мы должны вернуться к реке.
– Зачем?
– Потому что её песня оборвалась именно на этом. Поверь властелину слова, слова никогда не бывают бессмысленными.
Не найдя, что возразить, она кивнула, и мы пошли обратно. Назад, уже по проторённой дороге, идти было быстрее. Существенно облегчало путь ещё и то, что Хакли больше не пронзала меня недоверчивыми взглядами. Не то чтобы она считала меня другом, просто больше не считала врагом. Впрочем, в глазах тналов и это дорогого стоило.
Мы вышли к реке. Она была уже здесь. Её тонкий силуэт колыхался над водой. Когда мы приблизились, она вскинула голову и опять запела:
Вода меня тянула вниз,
Туда, где бродит мгла,
Любимый, там меня дождись,
Как я тебя ждала.
Но нет, брожу я средь ветвей,
И держит меня лес,
Молю, скорее прах развей
Дорогой в синь небес.
Молю, позволь мне обрести
Заслуженный покой,
Прости, любимый мой, прости,
Я жажду быть с тобой.
В её взгляде была мольба. Опять начал подниматься ветер, но я вскинул руку со светящимися знаками, и он утих. Хакли сделала вид, что не обратила на это внимания.
– Что теперь? – холодно осведомилась она.
– Нужно её отпустить.
– Нет.
Я удивлённо посмотрел на тналлу.
– Почему?
– Она убила тнала. За это нет прощения.
– Я убила его… – раздался далёкий, похожий на шелест голос, – потому, что он убил мою любовь. Он убил Джозефа.
– Тналы не убивают без причин, – упрямо заявила Хакли.
– Он сказал, что так Джозеф обретёт покой, – произнесла Беатрис, будто не слыша слов тналлы.
– Это ложь… – начала было Хакли, но я вскинул руку, останавливая её.
– Кто сказал?
– Мужчина с фиолетовыми глазами. Он дал мне кинжал и сказал, что тналы, убивая, выпивают жизнь, и пока тнал жив, душа Джозефа мучится.
– Глупость, – процедила Хакли, – тналы не убивают без причин, а тем более не крадут души.
Сапфировые глаза впились в Хакли. Вода в реке начала бурлить, будто что-то поднималось со дна. Тналла будто этого не замечала. Она продолжала надменно смотреть на девушку.
– Ты такая же, как он, – прошелестела Беатрис, – я убью тебя.
Она вздрогнула и растаяла. Вода в реке будто вскипела. Струя ударила в небо – и из неё вылетела девушка. Это был уже не призрак. Остекленевшие глаза Беатрис бессмысленно смотрели на Хакли. Посиневшие губы шевелились, но уже не издавали звуков. Я с ужасом заметил у неё в руке кинжал. Тналла застыла. Её взгляд впился в кинжал. Мгновение спустя она попятилась.
Я был ошарашен. Она готова была сразиться с властителем слова, но робела перед мёртвой девушкой. Нет, то, что она мертва, было ни при чём. Всё дело, похоже, было в кинжале. Стараясь не сводить глаз с Беатрис, я медленно отступил к Хакли.
– В чём дело? – шёпотом спросил я, глядя, как покойница ступает на берег и медленно идёт к нам.
– Кинжал… – дрожащими губами пролепетала тналла, – оружие, однажды вкусившее кровь бессмертного, и впредь жизни их обрывает…
Теперь я всё понял. Она боялась потому, что знала, что может умереть. Если сейчас Беатрис пронзит её этим кинжалом, сила тнала ей не поможет. Впервые Хакли выходила на бой как смертная, и это приводило её в ужас. Я мрачно указал ей отступить. В другой ситуации она сочла бы это глупостью – подчиниться приказу смертного, но сейчас у неё не было выбора.
Я выступил вперёд.
– Беатрис, нет! – твёрдо проговорил я.
Она даже не посмотрела на меня. Остекленевшие глаза всё ещё впивались в Хакли. Я вздохнул и вскинул руку. Знаки замерцали. Впервые покойница посмотрела на меня. Я глубоко вдохнул и заговорил:
Я призываю пламя,
Пусть же горит земля,
Пламя встаёт меж нами,
Так заклинаю я.
Пламя змеёю вьётся,
Пламя птицей летит,
Ту, чьё сердце не бьётся,
Ныне огонь поглотит!
Между нами вспыхнула стена пламени. Она рвалась из-под земли и взмывала в небо. Сейчас она уже была выше человеческого роста, но даже сквозь неё я видел Беатрис. Она шагнула сквозь огонь. Непостижимая сила заставляла его отступать. Я взмахнул рукой, и пламя обвило её спиралью. Это действительно очень походило на огромную змею. На мгновение она исчезла в нём. Я вскинул руку. Пламя взлетело, распахнуло огромные крылья и обрушилось на неё сверху. Я тяжело выдохнул, и пламя опало. Беатрис, вся чёрная от копоти, в тлеющем платье, неподвижно стояла на выгоревшей траве. Огонь сжёг её до кости, но сила, приводящая это тело в движение, ещё не покинула её. Пустые глазницы всё ещё смотрели на меня.
Я приблизился. Она попыталась пошевелиться, но не смогла. Резким движением я вырвал кинжал у неё из руки. В следующее мгновение она рассыпалась пеплом. Магия действительно была в кинжале. Даже сейчас, прошедший сквозь огонь, он всё ещё блестел. Я сжимал его в руке и ощущал непреодолимую силу этой вещи.
Внезапно сзади послышался всхлип. Я обернулся. Хакли стояла, вжавшись в ствол дерева. Дрожащими руками она сжимала бесполезный меч. Взгляд её всё ещё был прикован к кинжалу. Я приблизился. Хакли содрогнулась и ещё сильнее вжалась в кору дерева.
– Хакли… – неуверенно сказал я, – всё в порядке. Её нет.
Внезапно тналла вскинула глаза, и я резко обернулся. За моей спиной стоял призрак Беатрис. Она смотрела на меня сапфировыми глазами. Было в этом взгляде что-то нехорошее.
– Убей её! – проговорила Беатрис. – Убей!
– Нет, – холодно произнёс я.
– Она бы убила тебя! Любого человека! Она бы убила не задумываясь!
– Я знаю. Но я знаю ещё кое-что.
Сапфировые глаза пронзили меня удивлённым взглядом.
– Это не лес держит тебя. Это ты. Даже после смерти ты не можешь простить.
– Нет… это деревья…
– Это ты! – выкрикнул я, и призрачная фигура дрогнула, начиная растворяться.
Сапфировые глаза потускнели. Она последний раз печально взглянула на речку и, еле заметно улыбнувшись, исчезла. Возможно, теперь она найдёт в себе силы простить его и избавить себя от этой ненависти. Я искренне надеялся, что силуэт в синем платье уже никогда не появится в этом лесу.
Я обернулся и наткнулся на бешеный взгляд Хакли. Она всё ещё сжимала клинок, но я ощущал, что в её руках нет прежних сил, а в глазах – прежней уверенности.
– Хакли, – проговорил я, – опусти клинок.
Она неуверенно покачала головой.
– Хакли, успокойся. Это я – Ингольф.
– Смертный, которому дарована сила убивать бессмертных.
– Неужели единственный? – немного шутливо спросил я.
– Единственный из ныне живущих, – серьёзно сказала девушка. – Долг велит мне убить тебя.
В глазах её читалась мука.
– Ты не хочешь этого делать.
– Не хочу, но если не сделаю – разделю судьбу хранителя этого леса. Прости, Ингольф.
Она перехватила клинок и рванулась ко мне. Я не спешил поднимать оружие. Мне не хотелось сражаться с ней. Я ощущал, что это неправильно. Даже лес это ощущал. После ухода Беатрис он будто вновь ожил, появились звуки, запахи, даже краски стали другими, более насыщенными. Я чувствовал, что он мне благодарен, именно мне. Хакли была уже на расстоянии удара.
Взвейся ветрами,
Встань между нами.
Поднялся ветер, и тналлу отбросило назад. Она удивлённо уставилась на меня.
– Прости, Хакли! – крикнул я. – Я обещаю использовать эту силу с умом.
Она рванулась ко мне, но ветер вновь встал у неё на пути. Размахивая мечом, она отлетела назад.
– Прощай! – крикнул я и взлетел.
Плащ вновь обратился крыльями филина. Ветер подхватил меня, и я рванулся в небо, оставляя недоумевающую девушку внизу. Она смотрела в ночное небо, озаряемое первыми лучами рассвета. Птичий силуэт был уже едва заметен вдали, а она всё смотрела и улыбалась.
– Лети… – прошептала она.
Бросив клинок на землю, она села на мягкую изумрудную траву и прислушалась к голосу леса.
– Расскажите, – прошептала она, обращаясь к деревьям, – расскажите мне всё, о чём вы молчали…
