Czytaj książkę: «Маханакхон»
Крунг Тхеп Маханакхон Амон Раттанакосин Махинтараюттхая Махадилокпхоп Ноппарат Ратчатхани Буриром Удомратчанивет Махасатхан Амон Пиман Аватан Сатхит Саккатхаттхийя Витсанукам Прасит.
Престол светлых духов,
великий город бессмертной династии,
неприступная крепость могучего Индры,
благословеньем помазанный,
царский град девяти драгоценностей,
счастливый чертог,
дворец величайшего раджи,
где стоят колесницы бессмертных богов воплощенных,
дар Шакры, рукою великого Вишну украшенный.
Полное название города Бангкок (перевод и транскрипция автора, см. Приложение 1)
Пролог. Полет холодильника
Сергей ударил кулаком по стеклу. Гулкий звук прокатился по комнате, руку пронзила боль. Он зарычал от злости и стал колотить еще, руками и ногами, пока не выбился из сил. Охранник, всегда дежуривший за дверью номера, заругался по-тайски, но и только. За пять дней он привык, что беспокойный пленник все время бесится и что-то в своей комнате ломает. Но забота о сохранности интерьера, видимо, в обязанности стражников не входила.
Все было напрасно – на стекле не осталось и следа. За высоким, от пола до потолка, окном тянулось до горизонта море, а где-то внизу, у подножия стены, разбивались о скалу волны. Когда это здание еще было отелем, панорамные окна с шикарным видом, наверно, служили тут главной приманкой для туристов. Окно было глухое, без возможности открыть.
Стекло как стекло, с виду совсем не толстое, все-таки строили курорт, а не тюрьму. Но увы, жизнь не голливудский фильм, руками и ногами такое не прошибешь.
Сергей схватил стул и с криком ударил им по окну. Но вышло неудачно – что-то сильно кольнуло в плече, свело спину. Он выронил свое орудие, шипя проклятия, сполз на пол.
На стекле осталась неглубокая борозда.
Он опустил голову и зажмурился. Несколько минут просидел на полу, погрузившись в черноту и пустоту, потом снова начал дышать, открыл глаза, стал рассеянно шарить ими по комнате. Все было как раньше – небольшой двухместный номер, довольно симпатичная обстановка: модное нынче в Таиланде псевдоретро, под Америку 70-х годов. Правда, за время заточения Сергей успел прилично тут поломать – что-то в попытках пробить окно, что-то просто от злости. Обломки тумбочки, торшера, стульев и прочего он сгребал в дальний угол, чтобы не мешали.
Сергей поймал себя на том, что неотрывно смотрит на холодильник, возвышавшийся посреди мини-кухни. Большой, с закругленными формами под старину и с виду довольно тяжелый. Что-то в нем было, что притягивало взгляд… Колесики!
Железная махина покоилась на четырех колесах, таких небольших, что сверху, когда стоишь, а не сидишь на полу, их и не разглядеть.
Сердце ускорилось. Сейчас главное – не торопиться, не наделать глупостей.
Прежде всего он обулся, потом подошел к кровати. Плечо все еще ныло, но уже терпимо. Медленно и аккуратно, лишь бы не скрипело, стал двигать кровать к выходу, чтобы загородить дверь. Потом свалил на нее все обломки разгромленной мебели, водрузил туда же вторую, целую тумбочку. Получилась неплохая баррикада – дверь, слава богу, открывается вовнутрь, и на какое-то время эта конструкция задержит охрану.
Ну, сейчас вам будет «Полет над гнездом кукушки»…
Он подошел к холодильнику, подвигал туда-сюда, колеса работали хорошо. Откатил его в дальний угол, постоял минуту, глубоко дыша, и со всех сил покатил в сторону окна.
Раздался оглушительный звук удара и самое сладкое для слуха – треск стекла. Окно выдержало атаку, но в месте, где в него врезался холодильник, разошлась широкая клякса из белых трещин.
Охранник за дверью принялся что-то кричать, Сергей послал его матом по-русски и стал откатывать холодильник обратно в дальний угол.
Разгон, снова грохот – со второго удара трещины рассекли уже всю поверхность стекла, а главное – внизу пошел кривой слом, отделяя окно от рамы.
Пиликнул электронный замок. Охранник хотел попасть в комнату, но баррикада оказалась для него неожиданностью. Зашипела рация – зовет подмогу.
Бах! Третий удар наполовину выломал окно, но протиснуться наружу еще было нельзя, по крайней мере, не порезавшись до смерти.
Совсем рядом послышались топот и крики, охранники били дверью о кровать, с руганью ломились через баррикаду.
Сергей снова откатил свой снаряд для разгона – тот на удивление даже особо не поцарапался. Жаль, нет времени посмотреть, чье производство, умеют делать…
Охранники вломились в комнату в тот момент, когда холодильник прошиб окно насквозь. Сверкая на солнце, он вылетел наружу в облаке блестящих осколков.
Сзади что-то отчаянно кричали, но Сергей не стал оборачиваться. Он высунулся в пробоину, подавил ужас, подступивший при взгляде вниз, на далекую пенную воду. Там поднимался над волнами огромный фонтан брызг – это приводнился холодильник.
Сергей перекрестился, закрыл глаза и со всех сил оттолкнулся ногами.
«Лишь бы в холодильник не врезаться…» – думал он, летя вниз.
Часть 1. Прячась от солнца
Глаза варана
Когда долго живешь в тропиках, начинаешь прятаться от солнца. Это становится привычкой – идти по темной стороне улицы, забежать в торговый центр, чтобы охладиться под кондиционерами, стараться не выходить из дома до шести вечера, пока безжалостное светило не скроется наконец за крышами.
Эта игра в прятки с небесным огнем казалась Андрею забавной метафорой его жизни. Все время приходится прятаться. То от чужих, то от своих, то еще от каких-то… Впрочем, в этом есть и определенный кураж. Когда тебя уже много лет ловят и не могут поймать, это серьезное достижение.
Андрей давно понял, что можно оставаться довольным в любых, самых опасных и странных обстоятельствах. Главное – отказаться от проклятой мечты о «нормальной», то есть спокойной и счастливой жизни. Это опаснейшая привычка, способная отравить существование, – когда все, что с тобой происходит, сравниваешь с неким выдуманным шаблоном.
Этой «нормальной» жизни Андрей Андреевич Огневский за тридцать один год жизни не видал, кажется, ни одного дня. И давно строго изгнал из головы любые мечты о ней.
Может быть, поэтому сейчас на душе муторно – предстоит встретиться с той, что олицетворяла давние, отчаянные попытки жить «нормально», целую главу жизни, канувшую в никуда.
Андрей угрюмо щурился на голубое небо, поскорее перебегая из палящей жары в тень высотного здания. Было 15 мая 2014-го, день стоял ясный, солнечный, над Бангкоком ни облачка. С веток, качавшихся над улицей вместе с черными проводами, падали бело-золотые цветы.
У тайцев не принято говорить «какая хорошая погода» – она хорошая почти всегда. Даже в сезон дождей часто бывает солнечно, а льет обычно только после обеда и недолго. Скорее тут принято удивляться, если небо слишком долго закрыто тучами.
Огневский вышел на шумную улицу Силом, ловко увернулся от нескольких мопедов, летевших прямо по тротуару. Привычное дело в Азии. Только вот интересно – даже ему, прошедшему годы тренировок на силу и ловкость, пару раз едва удалось выскочить из-под колес. Как тут выживают обычные люди, без боевой подготовки? Одна из загадок Востока…
Он толкнул стеклянную дверь и вошел в Le Bangkoque, нырнув из уличной жары в холодный кондиционированный воздух. В кафе, старательно изображавшем парижское, почти не было посетителей. Только стройная девушка с густыми пшеничными волосами сидела за дальним столиком.
– Ну бонжур, – угрюмо сказал Огневский, садясь напротив нее.
– Привет, Андрюш, я скучала. – Девушка подалась вперед.
Андрей не ответил.
С полсекунды он смотрел на нее. С досадой понял, что помнит это лицо в мельчайших деталях, – темно-карие глаза, мягкий, почти нежный профиль. Даже цвет кожи остался тот же – светлый, кремовый, ни следа загара. Наверное, недавно прилетела. Ее лицо почти не изменилось, разве что едва заметная морщинка легла между бровей.
– Хороший кофе, – сказала собеседница, ничуть не смутившись его грубости. – Вообще, отличное заведение. Будто мы не в Азии совсем, а во Франции. Неужто и француз настоящий? – Она кивнула на курчавого юношу за стойкой.
– Обычное дело. – Огневский пожал плечами. – У нас тут мировой город. Французов так вообще пруд пруди, не нравится им там у себя, похоже. Да что там, вон через квартал эфиопский ресторан, с настоящими эфиопами. Ладно, – он тяжело вздохнул, – выкладывай скорее, в чем дело?
Ее карие глаза всегда казались очень спокойными. Но Андрей знал, что они умеют неожиданно вспыхивать хитрыми огоньками. Он пообещал себе, что больше никогда не поддастся их обманчивому свету.
– Говорю же, я соскучилась, – сказала девушка. Те самые огоньки были уже тут как тут.
– Нет, это невероятно! – возмутился Андрей.
Курчавый бариста обернулся на повышенный голос.
– Они специально прислали именно тебя? Потрясающий цинизм!
– Я сама вызвалась, – ответила девушка.
– Ну, это еще больший цинизм. – Огневский взял себя в руки и говорил спокойнее, с горькой иронией. – Выкладывай, Маша, что вам от меня нужно?
Девушка отпила кофе:
– Скажи, разве ты не устал от такой жизни? Я слежу за твоими делами, и мне уже за тебя страшно.
– Работа такая, – отмахнулся Огневский.
– Ну какая работа? Проворачивать незаконные операции в сети, наступая на ноги всем, кому не следует? А потом менять адреса и страны, чтобы не выследили.
– Врагу не сдается наш гордый Даркнет, – ответил Андрей, скорчив серьезную мину. – Но вам-то что? Я против РФ никогда не действую.
– Да, ты большой патриот, – усмехнулась она. – Наверно, поэтому ты недавно сильно насолил англичанам. Уж что там за данные ты у них увел, я и знать не хочу. Но по нашим сведениям, они собираются взять тебя в разработку. Это очень серьезно, ты ведь понимаешь.
– Ну, если наши доблестные спецслужбы в твоем лице до сих пор меня не «разработали», то куда уж этим натовским болванам…
– А ты все бравируешь, – грустно сказала Маша. – Но это, к сожалению, не все. По твоему следу идет еще кто-то. Серьезные люди. Настолько серьезные, что мы даже не знаем пока, кто они. А ведь мы ценим таких, как ты, и хотим тебе помочь. Тебе угрожает опасность, причем сразу с нескольких сторон. Одному тебе тут не справиться.
Андрей только скривился.
– Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел. И даже от лисы… – Он кивнул на нее без улыбки. – И от этих, кто б они не были, тоже как-нибудь отделаюсь.
– Андрей, послушай меня. Мы можем предложить тебе защиту. Ты один из самых выдающихся людей в своем поколении. И речь не только о твоих навыках, которые ты, к сожалению, направляешь совсем не в то русло…
– Покороче, пожалуйста, – перебил Огневский, – мне еще на массаж сегодня, шея болит…
– Мы предлагаем тебе помощь и сотрудничество, – спокойно продолжала девушка. – Прежде всего, защиту от любых преследований. И отличную площадку для развития твоих способностей. Пора же, наконец, налаживать отношения с Родиной.
– У меня с Родиной прекрасные отношения, – пожал Андрей плечами. – Это у нее со мной вечно какие-то непонятки.
– Хватит ерничать, это очень серьезно. Ты не устал нарушать законы, бегать и прятаться? Просто выслушай меня, такого предложения тебе еще не делали.
– Зато я тебе однажды сделал предложение, – без улыбки сказал Андрей. – Ответила ты известно как. Я тебе отвечаю тем же. Не хочу я с вами сотрудничать. Что касается России – по-моему, она хорошо себя чувствует без участия моей персоны. Пускай так и останется. Слава Богу, послужил уже, комиссовался. Если это всё, я пойду, шея замучила.
Андрей поднялся. Маша смотрела так, будто хотела сказать еще что-то. Огневский почувствовал, что совсем близко за спиной кто-то стоит, и, еще не успев подумать, выбросил вверх согнутую в локте руку, блокируя рубящий удар по шее.
Кто-то из Машиных сотрудников? Вот тебе и «скучала»…
– Мать вашу! – прорычал он, разворачиваясь и метя локтем в ухо нападавшему. – Маша, это чересчур!
Нападавший ушел от удара и меткой подсечкой сбил Огневского с ног. Андрей упал на бок, захлебнувшись проклятиями, когда удар об пол вышиб из легких воздух. Снизу он увидел, как Маша вскакивает на ноги, наводя на незнакомца пистолет с глушителем.
– Hands up! [Руки вверх! – англ.] – закричала она. – Identify yourself! [Кто вы такой? – англ.]
«Все-таки жуткий у нее славянский акцент, – невпопад подумал Андрей, – так и не смогла избавиться…»
Как всегда в начале силовой ситуации, в голову почему-то лезли абсурдные, совсем неуместные мысли.
Нападавший – белый иностранец подтянутого вида, в добротной городской одежде, – рук не поднял. Он молниеносно бросился на Машу. Но она (недаром училась) ушла от его захвата, отскочив в сторону, и – только чмокнул глушитель – всадила ему пулю в плечо.
Боевик не угомонился даже на этом. Хрипя, он склонился над столом, но за рану хвататься не стал, вместо этого здоровой рукой рванул из-под льняного пиджака собственный пистолет.
Подскочивший с пола Огневский рубанул его в шею, тем самым отключающим ударом, от которого недавно едва ушел. Боевик пошатнулся и повалился набок.
– Нападение, – сжав зубы, проговорила Маша в какое-то маленькое устройство, зажатое в ладони. – Один, подготовленный, возможно, еще на подходе. Нужна помощь.
Устройство молчало несколько секунд. Глаза девушки расширились.
– Уходим! – бросила она Андрею, беря его за плечо и ведя к двери. – В разные стороны, прямо сейчас!
– Эй, спокойно, – остановил он ее. – Надо разобраться, что это за бык и чего он бросился на меня, в моем городе. Возьмем и допросим.
– Он не один, – прошипела Маша и снова стала толкать Огневского к выходу.
Как она была хороша в этот момент: стройное, сильное тело напряжено, карие глаза прищурены, ни одного лишнего слова или взгляда, вся в моменте. Огневский разозлился на себя – проклятые старые чувства, уже стоившие ему так много…
– У меня было прикрытие, – продолжила Маша, – два хороших спеца. В двадцати метрах по радиусу. Они не отвечают, хотя канал работает… Ты понял почему?
Андрей понял.
– Ладно, – проговорил он, – тогда давай за мной. У меня есть тихое место на такой случай.
– А у меня на такой случай есть строгая инструкция. – Маша в третий раз стала толкать его к выходу. – Поэтому мы уходим в отрыв по одному. Мой стаж в этих делах гораздо больше твоего, пошел! – Она рванула его за руку. – Я направо, ты налево, мы с тобой свяжемся.
Когда она, наконец, дотолкала Огневского до выхода, тот успел обернуться с еще одной абсурдной мыслью – надо ведь заплатить за Машин кофе? Но увидев курчавого француза, который забился в угол и закрыл лицо руками, Андрей прогнал из головы глупости и громко сказал по-английски:
– Немедленно уходите отсюда, бегите в ближайший полицейский участок, адрес: Силом-сой 7.
Француз не шевельнулся.
Выругавшись, Андрей подбежал за стойку, поднял беднягу на ноги и быстро вывел на улицу.
– Go! – прокричал он таким страшным голосом, что бариста повиновался и уковылял.
– А теперь ты “go”! – рявкнула на Огневского Маша.
Он кивнул, и они быстро зашагали в разные стороны.
Вокруг кипел и гудел центр огромного города. Яркие вывески блестели на темных бетонных стенах, покрытых вездесущей в тропиках плесенью, солнце сверкало на зеркальных гранях небоскребов и отражалось в ярко начищенных сковородках уличных едален.
Время было послеобеденное, ленивое, по тротуарам Силома неспешно шагали редкие пешеходы – не то что человеческий поток, шумящий тут в часы пик. Смешаться с толпой, увы, не получится.
Так что Андрей поступил просто – зашагал, все больше набирая скорость, в ближайший переулок. Оттуда, ломано меняя маршрут, стал двигаться в сторону бедных кварталов, лабиринтами оплетавших ближайший сточный канал. Шокирующие контрасты Азии – только что был чистый район, с приличными заведениями на иностранный манер, а через два поворота уже целые кварталы нищих лачуг.
Двухэтажные уродливые домики из бетона, хижины из чего попало, узкие кривые проходы, через которые носятся местные лихачи на мопедах. Кошки, куры, крысы, ящерицы, полуголые дети, тележки с лапшой и кучи какого-то хлама…
В отличие от трущоб в Южной или Северной Америке, здесь не торгуют наркотиками и не убивают. Тут живут в тесноте да в не особой обиде добрые, улыбчивые люди. В Королевстве Таиланд много бедных, но мало нищих, риса и овощей обычно хватает на всех.
За годы жизни в Бангкоке Огневский успел полюбить этот по-своему красивый хаос. Он умело пробирался через него, хотя пришлось сбавить скорость. Потом жилая часть трущоб сменилась складской, и тут уж он прибавил ходу.
Бегать Андрей умел быстро и долго, научился еще в юности. Сначала под руководством суровых тренеров в училище, а потом по сырым, заваленным камнями горам. Пробегать тогда приходилось помногу, да и не налегке, как сейчас. С оружием на шее, в полной выкладке, а иногда и при спецоборудовании. За промедление можно было заплатить жизнью.
Так что сейчас бежал он с хорошей скоростью и не уставал. Только вот противник тоже оказался ученым: позади Андрея, в дальнем конце улицы, двигалась человеческая фигура. Незнакомец бежал за ним следом, и скорость у него была почти фантастическая.
Техника бега была странной – преследователь согнулся, наклонился вперед, а руки откинул назад, словно крылья. Э, да это похоже на хаягакэ… Японцы, что ли? Но с ними Огневский вроде не ссорился.
Древнее искусство боевого бега сохранилось в нескольких единоборствах Японии, даже во всем известном карате. Андрей и сам когда-то пробовал изучать его, но бросил – особых преимуществ перед обычной западной техникой бега он не заметил. Как многое в японских боевых искусствах, оно показалось ему пережитком прошлого. Наверно, так удобно бежать, когда у тебя в руках щит да меч, – они ложатся вдоль тела и не мешают двигаться. Но в современном мире – бесполезная экзотика.
Преследователь, однако, на глазах доказывал обратное. Он уверенно сокращал дистанцию, еще полминуты – и догонит.
Андрей постарался ускориться, насколько было сил, но за очередным поворотом налетел грудью на перила, за которыми мутно плескался кхлонг – один из бесчисленных каналов, давших тайской столице титул «Венеция Востока». Справа тянулась грязноватая длинная набережная, по которой, как назло, неслась к нему еще одна согнутая фигура.
Что теперь делать? Вступать в бой с двумя такими спецами – себе дороже. Тем более что они, скорее всего, вооружены, а у самого руки пустые – легально носить оружие в Таиланде ни один иностранец не мог, а серьезных причин нарушать до сего дня не было.
Как всегда в непонятных ситуациях, Андрей дал себе одно мгновение, закрыл глаза и сделал глубокий вдох. И тут же открыл их, прислушиваясь к механическому реву со стороны канала.
По зеленой воде шла, поднимая волны, пассажирская лодка – обычный тут вид общественного транспорта.
Андрей сделал три шага назад, уже слыша за спиной топот одного из бегущих, и рванулся вперед, в прыжке оттолкнулся ногой от перил.
Внизу промелькнули мутные волны, а потом ступни ударились о белую полотняную крышу лодки, защищавшую пассажиров от жаркого солнца. Лодка была небольшая, метра четыре в длину, от удара она закачалась, внизу кто-то вскрикнул.
– Ко тхо-о-од кхап! – громко извинился Огневский и с коротким выдохом прыгнул снова.
Поджал ноги, чтобы не удариться об перила на той стороне, приземлился в кувырок, вскочил и показал преследователям средний палец. Лодка ушла, и, кроме как вплавь, ну или бегом до ближайшего моста, его теперь было не достать.
Один из преследователей тоже вытянул руку, но было ясно, что Андрея ждет не просто неприличный жест. Огневский развернулся и побежал зигзагами, из стен и перил вокруг него полетела пыль с искрами – ложились пули.
Метнулся в узкий проход, еще в один – места пошли совсем глухие, не встретилось ни души. За третьим поворотом оказался тупик, грязная стена серого бетона, покрытая черно-зеленой плесенью и оплетенная старыми трубами.
Что делать? Наверх по трубам? Но с виду они были совсем хлипкие. А что это в углу? Жерло большой трубы… Он подбежал, заглянул внутрь – далеко, шагов через пятьдесят, с другого конца белел свет.
Огневский полез внутрь, труба была довольно широкая, можно было бежать согнувшись. «Что за день такой, – думал он, плюхая по мутной, вонючей жиже на дне желоба, – люди бегают друг за другом, согнувшись в три погибели…»
Справа и слева открывались темные проходы неизвестно куда, но он строго держал курс на свет. И чуть не свалился, когда справа выплыла низкая тень. Глаза у Огневского тренированные, быстро привыкают к полумраку, и он разглядел крупного варана. Ящерица, размером не уступавшая крокодилу, уставилась на него, Андрей будто почувствовал на себе холодный, недобрый взгляд.
За годы путешествий по Азии он не раз сталкивался с варанами, и в городских парках, и в джунглях, но еще ни разу – в канализации. Впрочем, он знал, что, несмотря на свой жуткий вид, твари они мирные и трусливые.
– Пошел с дороги! – заорал Огневский.
Перепуганная зверюга быстро развернулась, едва не задела длинным хвостом и стала удирать в темноту, смешно семеня короткими лапами.
Андрей двинулся дальше, из-под ног разбегались крысы, но на них он внимания не обращал. Белеющий выход был уже совсем рядом. Вот он, пресловутый свет в конце туннеля. Только туннель что-то уж больно вонючий… Он миновал несколько боковых ответвлений, черных, зловонных. Что там дальше, в этом гадком лабиринте, сколько километров варанье-крысиного царства? Говорят, там еще и тараканы полуметровые водятся.
На него выскочила еще одна приземистая тень. Этот варан крупнее раза в два, старый, матерый, покрытый толстой бугристой кожей.
– Уйди, козел! – биологически некорректно закричал на него Андрей.
Но варан убегать не стал. То ли был уверен в себе, то ли на козла обиделся, но приподнялся, выгнул шею и низко противно зашипел.
Андрей был не в том состоянии, чтобы церемониться с помойной фауной. Он подался вперед, кулаком прижал широкую башку ко дну трубы, кожа варана была сухая и шелушилась.
Огневский на четвереньках перелез через извивающееся мускулистое тело, получил когтями задней вараньей ноги по лодыжке, выругался и не оглядываясь побежал к выходу.
Он выскочил из зловонного жерла на относительно свежий воздух и увидел, как позади, в темноте у самого выхода, извивается разъяренная тварь, но выбраться на свет не осмеливается.
Андрей оказался во дворе какой-то мастерской, заваленной автомобильными деталями и листами железа. Рабочих видно не было, только тощий дед в майке, закатанной до груди, сидел на табурете и смотрел старый телевизор. На вылезшего из сточной трубы иностранца он внимания не обратил.
Андрей не стал выходить прямо, через подворотню, а протиснулся в узкую щель между двумя зданиями и оказался – о чудо – на оживленной, забитой людьми улице Сатхорн. Протолкнулся через толпу к краю тротуара (народ шарахался от запаха сточной канавы) и запрыгнул в припаркованное такси.
Водитель стал морщиться на мокрого, ободранного и вонючего иностранца, но Андрей протянул ему тысячу тайских бат, в пять раз больше обычной цены, и назвал адрес. После чего улегся на заднем сидении, подложив руки под голову.
– Ну-у-у-ай [устал. – тайск.], – объяснил он таксисту сонным голосом.
Это была чистая правда.
