Czytaj książkę: «Дело Романова», strona 2

Глава 5. Cherchez la femme⁴!

Дворец графа Чернышёва

Бекендорф в тёмно-зелёном мундире с золотыми пуговицами и полицейской фуражке с красной окантовкой по краям сидел в чёрном ландо с открытым верхом. Всю дорогу он молчал и курил, погружённый в свои мысли. Рядом сидела Дуня, довольная тем, что ей довелось прокатиться в полицейском экипаже, и украдкой посматривала на меня своими любопытными и хитрыми глазами. Я старался не замечать её взгляды, так как меня охватило страшное волнение:

«Первое дело! Ещё и убийство графа Чернышёва! Особо не верилось, что такого человека могли убить! Я наслышан о нём и его богатстве из газет, знал, что он был частым гостем на различных мероприятиях и сам любил давать вечера».

В управляемом кучером Тихоном экипаже, запряжённом парой лошадей, светло-каштановой кобылкой по кличке Красотка и серой в чёрных яблоках Бэтти, мы подкатили к центрального входу дворца. На крыльце нас уже ждал Семён и испуганный молодой человек в форме караульного. Увидев Дуню в сопровождении людей в полицейской форме, Семён приободрился и поспешил к нам навстречу. Вылезая из коляски, я подал руку Дуне, отчего та, не ожидавшая такого ухаживания, засмущалась. Григорий Иванович, увидев это, наградил меня одобряющим взглядом.

– Вы, как я полагаю, Семён Игнатьевич? – спросил следователь дворецкого.

– Верно! – кивнул в ответ Семён.

– Мы из полиции! Судебный следователь Григорий Иванович Бекендорф, а это мой помощник Александр Романов.

– Покорнейше благодарю вас за столь быстрое прибытие! – произнёс дворецкий, пожал руку следователю и, взглянув на меня, промычал. – Э-э-э!

– Да, не удивляйтесь, помощники у нас теперь такие юные ребята, но я за него ручаюсь, и он всячески готов нам помогать! – заступился за меня Григорий Иванович.

– А-а-а! – выдавил из себя ещё одну букву алфавита Семён и пожал мне руку тоже.

– Вот, привезли обратно вашу работницу. Утверждает, что у вас в доме случилось страшное преступление! – вывел Бекендорф Семёна из ступора, указывая на разрумянившуюся Дуню.

– Так точно-с, барин! – тяжело вздохнув, ответил дворецкий и рукой махнул Дуне, показав, что больше не нуждается в ней. Девушка, взглянув на меня, хихикнула и скрылась в недрах дворца.

– А это кто? – спросил Бекендорф, указывая на молодого человека.

– Караульный Иван Фёдоров, который в ночь убийства почему-то отсутствовал на своём месте! – озабоченно ответил старик.

– Очень хорошо! – с лёгкой иронией ответил Григорий Иванович. – С Иваном мы ещё потолкуем, а пока веди нас, Семён, на место преступления, – приказал Григорий Иванович и попросил Тихона не уезжать.

– Пойдёмте-с, – услужливо произнёс старик.

Войдя, я удивился внутренней красоте и богатству. Мы прошли через парадный вход и оказались в просторном холле с лестницей из мрамора, ведущей на второй этаж. С потолка свисала огромная хрустальная люстра. В проёмах стен белого цвета с резными барельефами по краям располагались скульптуры в античном стиле или большие вазы с цветами. На втором этаже была галерея картин с различными изображениями. Потолок расписан сценами из библейских сюжетов в нежно-голубых тонах. Никогда не видел такой красоты! Мы подошли к кабинету. Из удивлённого созерцания прекрасного меня вывел тихий голос Григория Ивановича:

– Месье Александр, хватит глядеть по сторонам, мне понадобится ваша помощь. Попросите у Семёна листок с письменными принадлежностями и записывайте всё услышанное.

– Не нужно записывать, я буду запоминать, – уверенно ответил я.

В ответ следователь удивлённо на меня посмотрел, но ничего не сказал. Войдя в кабинет, мы застали графа Алексея Дмитриевича в том же положении, что и дворецкий Семён.

– Так, так, любопытно! – произнёс Бекендорф, подкручивая усы. – Скажите, Семён, это вы обнаружили тело?

– Да-с!

– Что-нибудь здесь трогали?

– Нет, нет-с, не трогал, господин следователь, – испуганно ответил Семён.

«Как-то неуверенно отвечает», – отметил я про себя.

Григорий Иванович, всё так же подкручивая усы, подошёл к столу, обступая следы крови на полу. Внимательно осмотрел тело, орудие убийства, предметы на столе и прошёлся вокруг по кабинету. Он понюхал воздух, заглянул во все шкафы, осмотрел камин и окно. После тщательного осмотра достал сигарету и закурил.

– Итак, какие первые выводы можно сделать, – начал он. – Труп мужчины, пятидесяти – пятидесяти пяти лет, предположительно графа Чернышёва, обнаружен сидящим за столом. Убит кинжалом в шею. Орудие убийства обнаружено тут же, в теле покойного. На рукоятке кинжала один драгоценный камень красного цвета из четырёх отсутствует, возможно, это рубины. На полу и ковре следы крови. Предположительно, граф сидел за столом и что-то писал, о чём свидетельствует стопка бумаг и испачканное в чернилах перо. Лист, на котором писал граф, отсутствует. В дверь постучали, он впустил убийцу, получил удар кинжалом и попытался вернуться на своё место, чтобы позвонить в колокольчик и позвать на помощь. Убийца в этот момент покинул помещение. На столе, помимо колокольчика и письменных принадлежностей, пепельница с недокуренной сигарой и горсткой пепла, а также… – следователь замолчал и подошёл ближе к столу, аккуратно взял скомканный листок и развернул его. – Записка с текстом следующего содержания: «Это только начало! Свергнем всех!», – закончил свои наблюдения Бекендорф.

Возникла пауза. Григорий Иванович с прищуренным взглядом внимательно изучил записку, аккуратно её сложил и убрал в карман своего мундира. Мы с Семёном стояли в проёме, ожидая его дальнейших действий. Следователь прервал свою задумчивость и резко обратился к дворецкому, слегка передразнивая его выговор.

– Семён, скажите-с, камин разжигали накануне-с?

– Э-э-э, нет! Барин вернулся поздно и не должен был находиться в этой комнате.

– А где же он должен был находиться?

– В своей спальне, господин полицейский, на втором этаже, я могу показать.

– Пока не нужно. Скажите, кто вчера приходил к графу?

– В том-то и дело, барин, никто не приходил! – ответил дворецкий.

– Очень любопытно!

В кабинете повисло молчание. Бекендорф сделал затяжку и продолжил:

– Семён, вы сказали, что он вчера вернулся поздно, это во сколько-с?

– В полночь.

– Где он был?

– На вечере у Екатерины Левицкой, – с какой-то грустью сказал Семён.

– Так-с, понятно! А вы где находились в это время?

– Я встретил его внизу, открыв парадную дверь.

– Как он выглядел? Он что-нибудь говорил при этом?

– Был раздражённым и сказал лишь, что будет у себя в кабинете, я ему больше не понадоблюсь и могу отправляться спать.

– Что, собственно, вы и предприняли?

– Всё верно-с!

– Что он мог писать в столь поздний час?

– Не могу знать, господин следователь.

– Понятно! Кто ещё проживает в доме, помимо вас и горничной, которая нас сюда привезла?

– Конюх Савелий, кучер Василий, кухарка Агафья со своей помощницей дочерью Светланой, дворник Игнат. И недавно на службу поступил караульный Иван.

– Этот тот молодой человек, который нас встречал внизу и должен был следить за охраной в доме?

– Так точно, он.

– Итого восемь человек?

– Верно, барин.

– Немного на такой большой дом.

– Алексей Дмитриевич не любил, когда в доме живёт много народу.

– Понятно! Он был женат?

– Нет, ведёт холостой образ жизни, точнее, вёл.

– Любовницы?

– Были, но в последнее время предпочитал уединённый образ жизни.

– Смею предположить, что и детей тоже нет?

– Верно, детей нет.

– А как же наследники?

– Он об этом не беспокоился.

– А кому же достанется вся эта красота?

– Алексей Дмитриевич говорил, что составил завещание.

– И кто же этот счастливчик или счастливчики?

– Не могу знать, он об этом не распространялся.

– Понятно! Вы в курсе, где сейчас может быть этот документ?

– Возможно, в сейфе в его комнате.

– Вы нам покажете?

– Разумеется.

– Благодарю! Скажите, а сколько всего комнат во дворце?

– Одиннадцать-с. Граф занимал весь второй этаж. Тут его спальня, ванная комната, кабинет, спальня для гостей, столовая и большой зал для приёмов. На первом этаже располагается кухня, комнаты для прислуги и отдельная ванная комната. Кучер, конюх, дворник и караульный живут отдельно во флигеле на заднем дворе.

Бекендорф опять задумчиво походил по кабинету:

– За охраной следил один человек?

– Да!

– Как-то не уследил в итоге. Тем более у нас в городе не спокойно в последнее время.

– Да, граф решил усилить охрану. Приходил ещё один караульный, но граф в последний момент передумал.

– За что в итоге и поплатился! – заметил Бекендорф. – Семён, я вас попрошу больше не заходить в эту комнату и передать об этом всем жильцам в доме. По возвращении в участок я распоряжусь, чтобы забрали тело.

– Слушаюсь-с! – ответил дворецкий.

– Покажите пока нам комнату графа и сейф.

– Пройдёмте, она здесь рядом.

Спальня графа находилась по соседству. Небольшая комната с широкой кроватью и балдахином. Над спинкой кровати висела картина с обнажённой женщиной, рядом располагался прикроватный ящик. У окна маленький круглый столик со стулом и ширмой с рисунками в китайских мотивах. На стене напротив окна висели различные виды оружия, представленные по одному предмету: пистолет, мушкет, аркебуза, кинжал, сабля, шпага, арбалет. При близком рассмотрении сразу бросалось в глаза одно пустующее место, на что Бекендорф обратил внимание Семёна:

– Семён, скажите, здесь не хватает какого-то предмета?

– Так точно, Григорий Иванович!

– Какого?

– Э-э-э, здесь должен быть кинжал, – опять неуверенно ответил дворецкий.

– Стилет! – воскликнул я. – Кинжал здесь есть! – и указал на него.

– Correctement⁵, Александр! – похвалил меня Бекендорф. – Стилет в отличие от кинжала имеет очень тонкое лезвие. Данный вид оружия предпочитают обычно носить дамы в своих сумочках на случай самообороны. Видимо, этот стилет сейчас находится в шее графа? – спросил Григорий Ивановича, устремив свой взор на Семёна.

– Возможно, вы правы, господин полицейский.

– Очень любопытно! – ответил Григорий Иванович с каким-то блеском в глазах. – Семён Игнатьевич, покажите нам сейф хозяина.

– Он находится за этой картиной.

– За этой очаровательной барышней?

– Верно.

– Прошу! – произнёс следователь.

Дворецкий уверенным шагом подошёл к спинке кровати и слегка надавил на раму картины. Раздался щелчок, и картина отодвинулась от стены.

– Какой интересный механизм, не находите, Александр? – спросил меня Григорий Иванович, я смущённо отвёл глаза от изображения обнажённой женщины.

За картиной оказался проём с металлическим сейфом внутри. Семён Игнатьевич жестом руки показал на него.

– Благодарю вас, Семён Игнатьевич! Вы знаете, как его открыть?

– Да! – спокойно ответил дворецкий и достал из кармана жилетки маленький ключ жёлтого цвета. – Я знаю Алексея Дмитриевича с детства, и он мне доверял во всём.

– Охотно верю! – ответил Бекендорф и попросил открыть сейф.

Издав небольшой скрип, дверка открылась, и в комнате повисла тишина.

– Он пуст! – дрожащим голосом произнёс Семён Игнатьевич и с взволнованным видом посмотрел на нас.

– Это видно невооружённым глазом! – ответил на это Григорий Иванович. – Что в нём было?

– Завещание, деньги и драгоценности! – продолжал дрожать дворецкий.

– Очень любопытно! – произнёс Бекендорф. – У кого ещё может быть ключ?

– Ни у кого. Только у меня и графа.

– Где его ключ?

– Всегда носил при себе в кармане на цепочке.

– Ну что же, в этой комнате, пожалуй, всё! Давайте вернёмся к графу!

Вернувшись в кабинет, следователь и дворецкий подошли к телу Алексея Дмитриевича, и Семён Игнатьевич аккуратно достал ключ от сейфа из кармана графа. Отсоединив, отдал его Бекендорфу. Тот, убрав ключ в карман, попросил вести нас в другие комнаты. Осмотр других комнат на втором этаже ничего не показал.

Спускаясь по лестнице, Григорий Иванович спросил у дворецкого:

– Семён Игнатьевич, скажите, кто был поверенным в завещании графа Чернышёва?

– Он обращался в нотариальную контору на Невском проспекте под названием «Рихтер и партнёры».

– Хорошо, заглянем и к ним.

Спустившись на первый этаж, Григорий Иванович подошёл к вазе в одном из проёмов, внимательно её осмотрел, заглянул внутрь, достал оттуда ленточку чёрного цвета и произнёс вслух:

– Очень любопытно!

Затем от убрал ленточку в карман и спросил Семена:

– Чья здесь комната? – указал на дверь рядом с проёмом.

– Горничной Дуни.

– А, это милая барышня, которая приехала за нами.

– Верно!

– Она сейчас у себя?

– Должна быть.

– Заглянем к ней.

На стук в дверь вышла Дуня в чёрном платье и белом фартуке. Девушка явно ожидала повторной встречи с нами и привела себя в порядок. Волосы каштанового цвета были аккуратно причёсаны и прикрыты белым чепчиком. На щеках горел лёгкий румянец, то ли от переживаний, то ли от моих ухаживаний. На ногах красовались аккуратненькие туфельки чёрного цвета, начищенные до блеска. Кроткий, но в то же время лукавый взгляд зелёных глаз обдавал наивностью и простотой.

– Рады видеть вас снова, Дуня! – начал Бекендорф. – Скажите, любезная, как часто вы наводите порядок в доме?

Дуня не ожидала такого вопроса, захлопала своими длинными ресницами и удивлённо посмотрела сначала на следователя, потом на меня, потом на Семёна. Последний взглядом показал, чтобы не тянула с ответом.

– Раз в три дня! – неуверенно ответила Дуня.

– И когда в последний раз?

– Два дня тому назад. Как раз сегодня должна была приступить к уборке.

– Очень хорошо! Сегодня можете этого не делать. Скажите, где вы были вчера ночью в районе двенадцати?

– Здесь, в своей комнате.

– Вы что-нибудь слышали подозрительное?

– Нет, простите. Я уже спала, наверное, – ответила Дуня и опустила свои глаза.

– То есть, как вернулся хозяин, вы тоже не слышали?

– Нет!

– Вы позволите нам пройти к вам в комнату?

– Скажите, а что, хозяина, правда, убили? – словно не услышав просьбу Григория Ивановича, спросила Дуня.

– Увы, да!

Дуня испустила удивлённый вздох, широко раскрыла глаза и прикрыла рот рукой.

– Так вы позволите? – попытался снова следователь.

– Ой, у меня небольшой беспорядок, можно я сначала приберу, а потом приглашу вас? – опомнилась Дуня

– Девушка, в этом доме произошло убийство. И я как судебный следователь приступил к его расследованию. Если вы будете препятствовать, я буду вынужден вас арестовать как подозреваемого.

От слов Григория Ивановича Дуня вздрогнула, забегала глазами и начала переминаться с ноги на ногу.

– На самом деле я вчера кое-что слышала и видела! – тихо сказала она.

– Так, девушка, не томите и говорите скорее! – удивлённо вскинув одну бровь, произнёс Бекендорф.

– Сейчас, – сказала Дуня и скрылась у себя. Вернувшись к нам ещё раз, обвела всех взглядом и начала свой рассказ каким-то заговорщическим голосом:

– Поздно вечером, не знаю, в каком часу, когда я уже была в своей кровати, ко мне постучали. Выглянула – никого нет. В этот момент на лестнице послышался шум упавшего предмета. Я пошла посмотреть. На одной из ступеней лежал вот этот портсигар. Подобрала и сразу вернулась к себе. Как только закрыла дверь комнаты, опять постучали. Я снова выглянула и увидела, что в сторону двери, которая ведёт во двор, удаляется женщина.

Мы все трое переглянулись. Григорий Иванович удивлённо вскинул вторую бровь.

– Очень любопытно! – произнёс следователь. – Как вы узнали, что эта была женщина?

– На ней было платье.

– Какого цвета?

– Простите, в темноте не разглядела.

– Почему сразу не сказали?

– Извините меня! Я подумала, что это не имеет отношения к смерти барина! – ответила Дуня и виноватым взглядом посмотрела на Семёна.

– Что имеет отношение, а что нет, буду решать я! – сурово сказал следователь. – Вы позволите взглянуть на портсигар?

– Да, конечно, – протянула девушка серебряную коробочку.

Бекендорф взял портсигар и побледнел. В руках он держал знакомый ему предмет с его же инициалами – Г.И.Б. Повертел его и, раскрыв, достал сигарету:

– Очень и очень любопытно! Ещё и сигареты мои!

Закурив, он обратился к дворецкому:

– Семён, почему не сказали, что вчера приходила женщина?

– Э-э-э, господин полицейский, дело в том, что я не в курсе того, что дом посещала барышня.

– Как так?

На его вопрос дворецкий молча развёл руками.

– Весьма любопытно! Интересные вещи у вас происходят. Хозяин убит! Дом без охраны! Ночью разгуливают женщины и разбрасываются моим портсигарам, а я его весь обыскался! – произнёс следователь. – Хорошо, допустим, ночью была женщина. Семён, как вы думаете, кто это могла быть?

– Не могу знать, господин следователь. – ответил Семён и отвёл глаза.

«Видно, что он явно что-то не договаривает», – подумал я.

– Ну что же, выясним и это! – уверенно сказал Григорий Иванович. – Дуня, вы всё-таки позволите нам осмотреть вашу комнату?

Дуня сдалась и впустила нас. В комнате был образцовый порядок. Кровать убрана, на комоде и на столике все предметы аккуратно разложены. Беглый осмотр результатов не дал.

«Почему же она не хотела нас впускать?» – подумал я.

Выйдя, Бекендорф достал карманные часы и попросил Дуню показать место, где она подобрала портсигар. Встав на ступеньку лестницы, осмотрелся кругом и, ничего ни сказав нам, отпустил Дуню. После небольшой паузы попросил дворецкого вести нас в его комнату. К слову, она находилась рядом. В комнате Семёна также было всё аккуратно прибрано. Рядом с кроватью на стене висел небольшой портрет красивой маленькой девочки лет пяти-семи. Мы вышли, ничего не спросив дворецкого. На выходе Бекендорф велел вести в комнату кухарки. Осмотр комнаты кухарки, где она проживала вместе с дочерью, и их допрос, ничем нам не помогли. Все спали и ничего подозрительного не слышали.

Следователь приказал вести нас во флигель, который находится во дворе. Небольшой домик располагался рядом с конюшней. Это было одноэтажное здание с черепичной крышей и четырьмя комнатами внутри, в каждой из которых проживал жилец. У входа под навесом нас встретил караульный Иван.

– Вы, как я полагаю, Иван? – спросил следователь.

– Так точно, ваше превосходительство! – бойко ответил высокий молодой человек.

– Давно на службе у графа?

– Полгода уже как.

– Что входит в ваши обязанности?

– Следить, чтобы никто посторонний не проник во дворец.

– И почему не уследили в прошлую ночь.

– Виноват, ваше превосходительство. Задремал. Прошу предать меня трибуналу!

– Ну, голубчик, это уже не поможет графу, – произнёс следователь. – Вы видели, как граф вернулся ночью?

– Нет, – ответил караульный.

– Следовательно, никого из посторонних тоже не видели, женщину, например?

– Так точно, нет.

– Очень плохо, Иван, можете идти!

Иван козырнул правой рукой и ушёл к себе во флигель.

Григорий Иванович обратился к Семёну:

– Скажите, у графа была своя карета?

– Да, – ответил Семён.

– Которой управляет кучер…? – Бекендорф задумался, вспоминая имя.

– Василий! – подсказал я следователю.

– Благодарю, mon ami, – похвалил меня Григорий Иванович. – Проводите нас к нему.

В отдельной комнате во флигеле на кровати сидел бородатый мужчина и ел пирожки.

– Василий, тут следователь из полиции, хочет с тобой пообщаться! – обратился к Василию Семён.

– С превеликим удовольствием, мне скрывать нечего! – ответил он.

Мы вошли в его комнату:

– С чем пирожки? – спросил Бекендорф.

– С капустой.

– Вкусные?

– Отменные! Агафье в этот раз они явно удались. Угощайтесь!

– Благодарю, мы пришли сюда не за этим. Скажите, Василий, вы вчера привезли графа во дворец?

– Именно.

– В котором часу это было?

– Не могу знать, где-то за полночь.

– А откуда вы его привезли?

– Из дома Левицкой, что на Невском проспекте.

– Он возвращался оттуда один?

– Точно, один.

– Когда вернулись к себе, никого посторонних не видели?

– Нет, не видел, вот вам крест! – кучер перекрестился, забыв при этом, что держит в руке пирожок.

– Благодарю вас, Василий, не смею больше беспокоить.

Пожевав губами, Бекендорф снова обратился к Семёну.

– Кто у нас остался на очереди?

– Конюх Савелий и дворник Игнат, – ответил дворецкий.

– К кому пойдём, Александр? Проверим вашу удачу! – неожиданно спросил меня Григорий Иванович.

– К дворнику! – не задумываясь, ответил я.

– Ваша ставка принята! – с иронией произнёс Бекендорф и кивнул Семёну.

– Он в соседней комнате, – ответил Семён.

Дверь была заперта, и на долгий стук никто не отвечал. Григорий Иванович подозрительно посмотрел на Семёна, тот лишь развёл руками и произнёс:

– Есть за ним грех, злоупотребляет спиртным. Ничего не можем поделать.

– Алкоголь – это зло, столько проблем от него, – философски заметил Бекендорф.

Стоило ему это только произнести, как дверь всё-таки открылась, и на пороге появился кучерявый мужчина средних лет с густой чёрной бородой, весь взъерошенный, с заспанным видом и запахом перегара.

– Чего вам? – буркнул недовольно он.

– Как его терпел граф? – обратился к Семёну Григорий Иванович. – Александр, дышите через раз! – обратился следователь уже ко мне. -Глубочайше извиняемся за то, что посмели вас побеспокоить! Мы из полиции. Приходите в себя, и мы с вами потолкуем.

– О-о-о! – вымолвил дворник, видимо, здесь было принято общаться одними звуками. – Момент! – скрылся за закрытой дверью Игнат и через минуту снова появился в уже более опрятном виде. – Бога ради, простите! Перебрал вчера лишнего.

– Как и в предыдущие дни, – язвительно произнёс дворецкий Семён.

Не обратив внимания на комментарий дворецкого, Игнат ждал от нас дальнейших вопросов.

– Игнат, вы, наверное, не в курсе, но у вас случилось страшное преступление. Убит ваш хозяин. Хотим спросить вас, кто-нибудь посещал этот дом накануне ночью? – спросил Бекендорф.

Видимо, обдумывая услышанное, дворник сделал удивлённое лицо и после небольшой паузы всё-таки с трудом, но заговорил:

– Этой… ночью… ну… э-э-э… женщина была!

Теперь была наша очередь делать удивлённые лица.

– Тааак, хорошо! – словно боясь спугнуть, аккуратно продолжил Григорий Иванович. – В котором часу это было?

– Была… э-э-э… уже ночь, барин. Время… э-э-э… уже… не подскажу, извиняйте. Был немного… уже… это… того! – виновато произнёс Игнат.

– Понятно. Ну, ничего страшного! Может быть, вы узнали эту женщину?

Сделав паузу, Игнат оглядел нас и вымолвил:

– Я её… э-э-э… не успел разглядеть, лицо… э-э-э… закрыто было!

– Чем было лицо закрыто?

– Тканью.

– Понятно! Как же вы её впустили, если не узнали?

– Так она… э-э-э… назвалась!

– И как же она назвала себя? – терпеливо спросил следователь.

Дворник сделал многозначительную паузу, словно обдумывая, говорить или нет, и всё-таки вымолвил:

– Екатерина… э-э-э… Левицкая!

После этих слов Семён как-то осунулся, словно постарел ещё лет на пять, а у Бекендорфа появился блеск в глазах и азарт в голосе:

– Замечательно, Игнат! Ещё парочка вопросов, и не будем вас мучить. Может, вспомните, во что она была одета, помимо ткани на лице?

Игнат зажмурил глаза, уверенный, что это поможет:

– Вспомнил, она была в платье.

– Какого цвета было платье?

– Барин, извиняйте, темно же было… э-э-э… не разглядел!

– Ах, ну да! Так как же она попала на территорию?

– Я шёл к себе… э-э-э… в комнату, увидел… э-э-э…, что кто-то стоит у ворот и машет. Я сначала подумал, что это кто-то посторонний, а то тут в последнее время часто стали заглядывать всякие проходимцы. Я подошёл ближе и увидел женщину в платье, она назвала своё имя, и… э-э-э… впустил её.

Не успел следователь задать следующий вопрос, дворник радостно перебил его и без запинки произнёс:

– Вспомнил, ещё видел удаляющийся экипаж.

– Очень хорошо! Женщина… э-э-э… в платье с закрытым лицом… э-э-э… махала рукой, назвала своё имя… э-э-э…, и вы её впустили, а дальше? – передразнивая, спросил следователь.

– Открыл ворота и пошёл к себе, уж больно… э-э-э… тяжко мне уже было! – вздохнул и выдохнул Игнат, так что всех обдало такими парами алкоголя, что можно было опьянеть.

– Понятно! То есть, как она вошла в дом и как его покинула, вы уже не видели?

– Извиняйте, барин. Это же не видел.

– Скажите…э-э-э…вы её впустили, потому что… э-э-э… она уже раньше приходила?

– Да, часто…э-э-э…захаживала!

– И когда последний раз до этого?

– Не могу сказать это.

– Понятно это! Спасибо вам за это! Не смеем больше вас задерживать. Поправляйте здоровье и… э-э-э… не злоупотребляйте спиртным!

– Слушаюсь, барин! – ответил Игнат и виновато побрёл к себе в каморку.

На дворецком Семёне не была лица. Григорий Иванович заметил это:

– Семён, вам знакома эта женщина?

– Знакома, Григорий Иванович, – ответил дворецкий.

– Кем она приходилась графу?

– Состояли в отношениях.

– Понятно! Как часто она у него бывала?

– Приходилось видеть.

– Ночью её точно не видели?

– Нет, Григорий Иванович, точно не было. Я был бы в курсе её визита.

– Хорошо. Вы нам подскажете адрес её проживания?

– На Невском проспекте, возле Аничкова моста, – тяжело вздохнув, ответил Семён.

– Благодарю, Семён! Кто у нас ещё остался из жильцов? – обратился ко мне следователь.

– Конюх Савелий! – подсказал я.

Опрос конюха не дал никаких сведений, так как тот крепко спал ночью. Григорий Иванович ещё раз поблагодарил Семёна, и мы решили вернуться в участок. На пути к нашему экипажу Бекендорф произнёс:

– Ну что, Александр, как говорят французы – Cherchez la femme!