Czytaj książkę: «Волость Баглачево», strona 8

Сочинения Федора Ивановича Сперанского

Девишник у крестьян Подольской волости, Владимирского уезда²⁷⁵

Пение на Руси набрачных песен обязано своим происхождением древности. Так, Владимир Мономах просит Олега Святославовича возвратить ему жену убитого сына его Изяслава, чтобы оплакать его вместе с нею и тем заменить свадебные песни, потому что Мономах не присутствовал на ее браке: «да бых обуим оплакал мужа ея и оны свадбы ею, в песний место: ни видех бо ею первее радости, ни венчанья ею, за грехи своя». (Полн. Собр. Русск. лит. т. 1, стр. 106). Отсюда видно и значение в древности свадебных песен.

Время, которое обнимает собою пение эпиталам – так как в нем главную роль, не допускающую исключений, играют девицы, подруги невесты – называется у крестьян «девишником».

Когда со стороны родителей невесты, или, если она их лишилась, со стороны родственников ее бывает все приготовлено к свадьбе, тогда назначается ими день девишника. Приготовления к свадьбе, большею частью, бывают следующие: за отсутствием в деревнях торговых лавок ездят во Владимир для покупки пшеничной муки, чая, сахара и пр.; варят брагу, моют посуду, полы, стены и потолок в избе, назначенной для отправления девишника и свадьбы, если же изба слишком грязна, почернела, тогда не ограничиваются одним мытьем ее, а первоначально скоблют ее косырями, скобелью и выстругивают рубанком; колют свинью, или борова; голову которого-нибудь из них, не раздробленную, опаливши первоначально, варят в горшке, после чего кладут ее на большую тарелку и убирают лентами и разноцветной бумагой. В таком виде она ставится на стол пирующих и стоит до следующего за свадьбой дня, и, таким образом, ей приходится играть роль немой свидетельницы почти что всего брачного пира со всеми бахусовыми возлияниями и излияниями. За несколько дней до девишника, девицы – подруги невесты – приглашаются шить белье и пр. для нее и ее жениха.

В день девишника, часа в 3 или 4 по полудню, девицы – подруги невесты – вместе с ней отправляются в топленную баню мыться, куда приносят нарочно присланные для девишника женихом невесты, если он из зажиточного дома, вина, кислые щи, мед и закуски. В бане происходит обряд «величания жениха». Невеста ложится на полок; подруги ее берут в руки веники, мочалки и жгуты, и начинают бить ими невесту, приговаривая «величай жениха»! невеста, не смотря на то, что ее бьют, должна, по принятому обычаю, не называть несколько времени жениха, а вместо его кого-либо другого. По окончании мытья, одевшись, все расходятся по своим домам, чтобы «принарядиться» в самое лучшее платье для девишника. Принарядившись, девицы, подруги невесты, приходят к ней в дом, где уже бывает приготовлен для них самовар, а на столе, покрытом скатертью – лакомства различных сортов. Первым делом подруг невесты, по приходе их в ее убранный дом, бывает ей плетение, в последний раз, «одной» косы и заплетение в нее ленты²⁷⁶. Отсюда и начинается девишник – опера-драма в 4-х актах. Героиня ее, главное лицо, царица торжественного обряда – это невеста, к которой и обращена большая часть эпиталам; герой – жених; второстепенные роли разыгрывают: матери невесты и жениха, свахынька, сватушка и дружинька; зрители – всякий, кто только успеет забраться в избу, где происходит девишник. а так как желающих быть зрителями на девишник бывает слишком много, особенно если он происходит в многолюдней деревне, по этому-то они принуждены, по своей доброй воле, тесниться не только на полу дома, где девишник, но, на печке, полатях и в сенях и даже около дома.

Первый акт оперы-драмы происходит таким образом: невеста, перекрестившись несколько раз, садится на стул, поставленный посреди дома; девицы – подруги ее начинают у ней расчесывать волосы, плетут косу и заплетают в нее ленту. В это время невеста поет:

Коса ль моя, косынька.

По окончании этой песни, невеста садится за стол, в передний угол под иконы; по обеим сторонам ее – подруги и начинают пить чай.

По окончании чаепития снова начинается пение.

Потом девицы начинают «корить» жениха, сваху, свата и дружку, т. е. бесчестить их, насмехаться над ними с целью получить от них денег.

Иногда жених, по дальности своего местожительства от деревни, где происходит девишник, или по какой-либо другой причине, не может присутствовать на нем. Девицы-подруги невесты его, для получения от него денег, поступают следующим образом: по совершении брака, вечером, прячут невесту в «клеть» и жених должен идти туда – «выкупать невесту» (местное выражение). С этой целью он подходит к двери в клеть и хочет взойти в нее. Девицы не впускают его, удерживают дверь, потом бросаются от нее к невесте и окружают ее; жених быстро входит в клеть и выхватывает из круга девиц невесту, после чего награждает их деньгами. Очевидно, эта сцена напоминает собою обычай, существовавший еще в доисторическую эпоху России и долгое время при христианстве, «умычку девиц» (См. Полн. Собр. Р. Лет. т. I стр. 6; Перца: Script. IX. Pag 39; дополн. к акт. истор. т. 1 № 22) и, наконец, может быть «вено», если оно обозначало куплю невесты женихом, как доказывали Карамзин, Погодин, Кранихфельд и Рейц, а не обеспечение невесты со стороны ее отца. Во время пения корительных песен одна из девиц – подруг невесты, берет в руки тарелку, которую, по пропетии нескольких стихов песни (только не всей), подносит к тому лицу, которого «корили», чтобы получить от него денег. Коримое лицо кладет на тарелку грош, полушку; тогда девицы начинают опять корить это лицо, доканчивая песню; после этого девица снова подходит к нему и принимает уже достаточное количество денег. Деньги, впоследствии времени, делятся девицами поровну; это-как бы возмездие им за шитье белья и пр. жениху и невесте.

По окончании песен, назначенных для бесчестия жениха, свахи и пр., девицы начинают их, в песнях же, хвалить; затем девицы, подруги невесты, вместе с нею унижают и остаются ночевать.

На следующий день, за несколько минут до отправления невесты к венцу, после того как невеста будет совсем готова покрытая платком, чтобы не можно было видеть ее лицо, она садится за стол. К ней подходит сваха, с дерзостью срывает с нее платок и выплетает из косы ленту…. Эти самые важные, трагические минуты для невесты: она теперь навек лишается возможности носить одну косу и украшать ее лентою – «красотою ее девичей» … Потом с тарелкой в руках, подходит к невесте ее подруга. Сваха бросает на тарелку ленту, со словами: «прими девичью красоту!»

Во время пения последней песни невестой, все присутствующие при этом печальном обряде вполне проникают в чувства ее, сочувствуют ей и плачут – так что посторонний, не знакомый с крестьянской духовной жизнью, с ее обрядами – если бы ему привелось нечаянно услыхать пение «навзрыд» этих песен невесты и плач присутствующих при ней, он подумал-бы, что здесь мертвого оплакивают…. И здесь действительно – смерть…. В городе женщина, по выходе за муж, не теряет возможности посещать и участвовать в вечерах и др. собраниях; – для крестьянских же девиц, по выходе их замуж, умирают рощи, леса, луга и поймы, на которых они гуляют, поют песни, водят хороводы, играют, одним словом веселятся, живут духовную жизнью…. Умирают для них девишники, посиделки, вечеринки, одним словом весь девический мир, своеобразный, веселый… Девица становится «бабой»… и на долю ее остается только одно воспоминание о лучших днях своей молодости, остается только, по выражению одной народной песни «веселить себя вспоминаючи младость, на детей глядя» – веселиться чужим весельем…

Когда невеста окончит пение песен, сваха заплетает ей две косы… Затем ее благословляют и отправляют в храм венчаться, после чего надевают на нее повойник – бабий атрибут.

Федор Сперанский

Погост Борисоглебский, в Баглачеве.

Песни на девишник у крестьян Подольской волости, Владимирского уезда²⁷⁷

№ 1

Коса ль моя, косынька,

Русая коса!

Красота-ль моя девичья,

Ненаглядная!

В последний раз, косынька,

Я тебя плету,

В последний раз в русую

Ленточку ввяжу

Не долго-же косынька

Красоватися,

Не долго же ленточке

В косынке цвести,

Не долго на ленточку

Любоватися.

Не долго мне в девушках

Красоватися:

Последний раз девушек

К себе приведу,

В последний раз девушкой

Я с ними цвету.

Ах! Недолго ж (имя невесты в дательном падеже)

В девушках сидеть,

Не долго…(отчество невесты в том-же падеже)

В красныих сидеть

№ 2

Ах, кто у нас холост,

Ах, кто у нас неженат?

Ай лей, ай лели²⁷⁸!

Ах, кто у нас неженат?

Холост у нас (имя жениха)

Неженат (отчество жениха)

Он ходит невесело,

Гуляет нерадошно.

Связал свою голову

Тафтою зеленою,

Еще увил голову

Лентою лиловою.

Увидала матушка,

Усмотрела родная.

«Ах, ты, мило дититко²⁷⁹,

Хорошо, умильное!

Что ходишь невесело,

Гуляешь нерадошно?

К чому связал голову

Тафтою зеленою²⁸⁰,

Еще увил голову

Лентаю лиловою?»

«Родимая матушка!

К чому веселитися?

Все мои товарищи

Да все перженилися.

Один у вас, матушка,

Холост – не женат хожу».

«Женись, женись, дитятко,

Женись мое милое!

Возьми, возьми, дитятко,

Не княжну, ни барышню,

А… (имя и отчество невесты в винительном падеже)»

«Весел, весел, матушка,

Ни с княжной, ни с барышней,

А… (имя и отчество невесты в винительном падеже)»

№ 3

Звонок колокол в Нове-городе,

Но звончей тово во… (родина невесты)

Звонила звоны свет N-нька (имя невесты)

Звонила звоны свет… (отчество невесты).

Мимо ехал (имя жениха) свет,

Мимо ехал (отчество жениха),

Звону ее (ея)заслушался,

Красоты ее (ея) засмотрелся,

Приехал домой – похваляется:

Уж, вы – батюшко с матушкай!

Уж и видел и свою суженую,

Уж и видел и свою ряженую:

Ростом она, ростом она да пониже меня,

Лицом она и бела-румяна,

Очи у ней яснава сокола,

Брови у ней чернова соболи».

№ 4

При вечере, вечере, вечере,

При девишничке при…²⁸¹,

Прилетал же млад ясен сокол,

Он садился на окошечко.

На точеную прибоинку;

Прибоинка отломилася,

Окошечко отворилося.

Увидала ее (ея) матушка….

«Ах, ты, мило дитятко!

Приголубь ты яснова сокола,

Ясна сокола, залетнова».

«Ах, ты родима моя матушка!

Я бы рада приголубила….

Мое сердце не воротится,

С плеч головушка долой катится,

Резвы ноги подкосилися,

Белы руки опустилися

№ 5

Уж не ветры-ль, ветры взвеяли.

Невзначай гости на двор взъехали,

Подломили сени новые —

Сени новые с переходами,

Раздавили чашу золоту,

Чашу золоту с офинистами²⁸²,

Как расплакалась свет… (ласкат. имя невесты),

Как расплакалась… (отчество невесты):

Подломили у меня сени новые,

Сени новые с переходами,

Раздавили мою чашу золоту,

Чашу золоту с офинистами,

Испугали соловья в саду.

Уж и кто меня утешать будет?

Как возговорит (имя жениха) – свет.

Как возговорит (отчество жениха):

Ты не плач, не плач, (имя невесты)

Ты не плач, (отчество невесты):

Я сострою тебе сени новые,

Сени новые с переходами,

Я солью тебе чашу золоту.

Чашу золоту с офинистами,

Уж и буду я соловьем в саду,

Уж и буду я утешать тебя».

№ 6

Со двора, двора широкова,

Со двора, двора… (местоим. прит. от им. жениха)

Собиралась свадьба с поездом

Со убраной с поневесною²⁸³.

Они все селы проехали,

В… (родина невесты) село заехали;

Они все дворы проехали,

К… (имя и отчество отца невесты) на двор заехали.

Увидала же свет (имя невесты).

Увидала свет (отчество невесты).

Закидалася, забросалася

Из новых сеней во горницу,

За подружек коронилася.

Вы, подруженьки-голубушки,

Скороните меня молоду,

Притулите²⁸⁴ мою голову:

Вон он едет разоритель мой.

Вон он едет погубитель мой,

Вон он едет расплети-коса,

Вон он едет потеряй-краса».

Как воскрикнул тут… (имя жениха) свет,

Как воскрикнул тут… (отчество жениха) свет,

Уж, не я же разоритель твой:

Разоритель – родной твой батюшка;

Уж не я же – погубитель твой:

Погубительница – твоя матушка;

Уж не я же – расплети-коса:

Расплети-коса – свахынька;

Уж не я же – потеряй красота:

Потерей красота – дружинька.

№ 7

Летело лебедей стадо,

А друго стадо – серых гусей.

Отставала же лебедушка

Прочь от стада лебединава,

Приставала же лебедушка

К тому стаду, к серым гусям.

Начали ее гуси щипати,

Начала лебедушка кликати:

«Не щиплите вы, серы гуси:

Не сама я к вам залетела,

Занесло меня погодою,

Что погодою невзгодою».

Отставала же свет… (имя невесты),

Отставала свет… (отчество невесты)

От свово²⁸⁵ ли роду племени,

От свово²⁸⁶ ли отца с матерью,

От своих ли от подруженек;

Приставала же свет… (имя невесты),

Приставала свет… (отчество невесты),

Приставала же лебедушка

Ко чужому роду-племени,

Ко чужому отцу с матерью,

Ко чужому… (имя и отчество жениха).

Начали ее люди журити.

«Не журити меня люди добрые:

Не сама я к вам заехала,

Завезли меня добры кони,

Добры кони…(мест. прит. от им. жен).

№ 8

Как у..(имя невесты) была матушка,

Ни добра была, ни ласкава.

Посылала ее матушка

Во сырой-ат бор поягоды:

«Выбирай-ко, мое дитятко,

Ты из ягод любую ягодку,

Из малины ты – малинушку.

Из калины ты – калинушку,

Из брусниги ты – бруснижинку,

Из вишенки ты – вишинку,

Из чорных ягод – чернижинку».

«Не нашла я лутче, матушка,

Лутче ягодки малинушки»

Как у…(имя невесты) матушка

И добра была, и ласкава.

Посылала ее матушка

Из новых сеней во горницу:

«Выбирай-ко, мое дитятко,

Из чинов-то ты чиновника,

Из бояр-то ты боярина,

Из приказных-то приказнава,

Из купцов-то ты купчика,

Из хресьян²⁸⁷ то ты хресьянина».

«Не нашла я лутче, матушка,

Лутче чину-то хресьянскава,

Лутче… (имя и отчество жениха).

№ 9

Как во поле лебедушка кликала,

А в терем свет… (ласк. имя невесты) плакала,

В высоким (отчество невесты) плакала:

«Уж Бог суди родимаго батюшку,

Уж Бог суди родимую матушку:

Отдают меня молоду в чуже люди жить,

Останется зеленый сад без меня,

Повянут же три цветика во саду:

Аленькой мой миленькай цветочик,

А другой голубинькай цветочик,

Третий – ат лазоревай василечик.

Вставай, вставай, моя матушка, раненько.

Поливай ты те три цветика частенько,

И утренней, и вечернею росою,

А сверх тово горючими слезами.

№ 10

Ах, вы, сборы, сборы девичьи.

Ах, вы, сборы… (местоим. прит. от имени невесты)!

Собирала свет… (имя невесты),

Собирала свет… (отчество невесты),

Собирала девушек к себе за стол,

А сама садилася выше всех,

Склонила голову ниже всех,

Задумала думушку крепче всех:

«Ах, как мне придти в чужой дом?

Ах, как мне назвать свекра батюшкою,

А свекровушку – матушкой,

Деверьев-то всех – по имени,

А золовушек – по отчеству?!

Спеси-гордости я убавлю,

А ума-разума прибавлю,

Назову-то я свекора батюшкой,

А, свекровушку – матушкой,

Деверьев-то всех по имени,

А золовушек – по отчеству.

№ 11

Ах, кто у нас хорош,

Ах, кто у нас пригож?

(имя жениха) – ат хороший,

(отчество жениха) пригожий.

На кони садится,

А конь веселится;

Он плеточкой машет,

А конь под ним пляшет;

К полям подъезжает,

Поля-то белеют;

К лугам подъезжает,

Луга зеленеют;

К рощам подъезжает,

Пташки запевают;

К садам подъезжает,

Сады расцветают;

К двору подъезжает,

А теща встречает;

К крыльцу подъезжает,

(ласк. имя невесты) встречает.

За ручку примает,

На стулик сажает:

Прошу покорно, (имя жениха),

Прошу покорно, (отчество жениха),

Давно тебя ждали,

Давно поджидали,

Столы накрывали,

Ковры растилали,

Девиц созывали.

Девки песни пели,

Тебя величали.

№ 12

Разлилась-разлелеялась,

По лугам, лугам, вода полая;

Унесло – улелеяло

Со двора три кораблика:

Уж как первый – ат корабличик,

Со перинами с пуховыми,

А другой – ат корабличик,

С сундуками со дубовыми,

А третий – ат корабличик

С душой-красной девицей,

С… (имя и отчество невесты).

Прибежала ее²⁸⁸ матушка.

Прибежала… (имя и отчество матери невесты)

На тот ли на крутой берег.

Закричала ее матушка,

Своим громким голосом:

«Воротись ты, мое дитятко!

Позабыла трои ключи,

Трои-то ключи золоты,

На шолковыем на поясе»

«Ах, родима моя матушка!

Не забыла я те трои ключи.

Те трои ключи, золоты….

Ах! Забыла же я, матушка,

Забыла я волю батюшкину,

Позабыла я негу матушкину,

Позабыла я еще, матушка,

Что-свою-то ещо негу девичью».

№ 13

Ах, цветы ли мои, цветики,

Голубы цветы, лазоревы!

Много было вас посеяно,

Да немного уродилося.

Ах, вы, девицы, вы, красныя!

Много было вас во тереме,

Да не много вас осталося.

У нас не было изменщицы…

Проявилася изменщица,

Изменщица красна девица.

Ты злодей, злодей – изменщица,

Изменщица красна девица,

Красна девица… (ласк. имя невесты)!

Говорила, что за муж не иду,

Говорила: «не подумаю» …

А тепериче за муж идешь.

На чово ты так прельстилася?

На орешки, иль на прянички,

На изюм-ли-сладки ягодки?

На какова ты прельстилася!

На дурнова, не хорошава,

На сутулова, горбатаво,

На носастова, глазастова!

На горбу-то птицы гнезды вьют,

На носу-то грибы выросли,

И на саму горьку пьяницу.

№ 14

Ты, злодей-злодей-свахынька!

Ты ходила почастехыньку,

Говорила потихохыньку,

Ты хвалила чужу сторону,

Что чужая-то сторонушка

Она сахаром усеяна,

А сытою-то поливана,

Виноградом огорожена:

– У… (имя жениха) двор на семи верстах.

На семи верстах на питерских;

– Посреди двора стоит горница,

А во горнице (имя жениха) сидит.

А чужая-то сторонушка

Она горюшком посыпана,

А слезами-то поливана,

А кручинай-то обсажена;

У… (имя жениха) двор на семи шагах,

На семи шагах на куричьих;

Среди двора шалаш стоит,

А в шалаше-то (имя жениха) сидит

№ 15

Свахынька не хорошинька!

Свахынька не пригожинька²⁸⁹!

У нас сваха-то прядлива,

В час по ниточке водила,

Что денек, то простенек²⁹⁰,

А в неделю навиток²⁹¹:

Что годок, то моток,

Мутовильцо с локоток,

У нас сваха рукодельна

И поставила красна²⁹²;

Им девятая весна,

Вот девятая пошла.

На коколюшках²⁹³, на подножках

Трава выросла;

На просести-то²⁹⁴ наседка

Цыплят высидела

Семьдесят молодок,

Да девяносто кочетов.

Один кочет был башмашник,

А другой-то – чеботарь.

Чеботарь мой, чеботарь,

Башмачки ей счеботай,

Из полукозла-сапожки,

Из другова – исподки.

Козелка сколько не станет,

Чеботарь зубом натянет.

Как на свадьбу-то спешила,

Рубашонку стирала,

На полу она стирала,

А в лохани полоскала,

На заслон колотила,

На мутовке сушила!

№ 16

Дружинька нехорошенькай,

Дружинька не пригожинькай²⁹⁵!

Как на дружке-то шапенка

После дедушки-чертенка.

Как у дружки кудри,

На четыре грани,

За них черти драли,

По сеням таскали,

Своим называли.

Как на дружке-то кафтан,

Ровно бабий сарафан.

У нас дружка изнемог:

Десять кошек приволок.

У нас дружка-то пивал,

На поварне бывал,

Мочалки сосал

И мутовки лизал.

Как на полку-то взглянул,

Пирога конец стянул.

На полати взглянул,

Трои лапти стянул

Да и те потерял;

Сам и стал ковырать²⁹⁶:

Ковырял, ковырял.

Кочедык потерял, (2-жды)

Вертеном ковырял.

Он по улицам ходил,

В подворотни глядел, (2-жды)

И собак он дразнил²⁹⁷.

Сказали нам про дружку,

Что богат, да богат.

Дружинька, подари!

Не хорошенькай подари!

Он слепых-то водил,

Да полушек напросил.

Дружинька, разступись!

Не хорошенькай, разступись!

Он полушек напросил,

Да нас, девушек, дарил.

Уж как дружка разтакой.

К нам приехал, чорт, скупой

Как у дружки-то в кармане

Сидит вошь на аркане,

А в другом-то кармане

– Блоха на цепи.

Уж мы дружиньку потешим:

Середь горницы повесим, —

Пусть – качается,

Величается!

Посадим ево за стол,

Пришибем ево пестом, —

Скажем: «по воду ушол»,

Скажем: «под лед ушол».

№ 17

Сватушка не хорошенькай,

Сватушка не пригожинькай.²⁹⁸

Уж как свату-то своднику,

Лихорадка ему с хворостью,

На печи лежать под шубою,

Умереть ему без ладана,

Схоронить ево без савана,

Положить ево поверх земли, —

Кто ни пройдет – запинается,

Всяк над сватом надругается.

№ 18

Ты, разумна головушка,

Ты, расчесана бородушка,

Ты, охочь по пирам ходить,

Ты охочь красных девушек дарить, —

Не рублем-ты, не полтиною,

– Золотою ты – гривною.

№ 19

Золотая трубынька трубить по зоре, —

… (ласк. имя невесты) плачет по русой косе:

«Ты, моя косынька, русая коса!..

Вечер тебя, косыньку, девушки плели,

Золотом косыньку увивали,

Жемчугом косыньку унизывали…

Суди Бог… (имя и отчество жениха):

Прислал ко мне сваху немилосливу,

Начала мою косыньку рвать-порывать,

И золото с косыньки долой сорвала,

И крупный весь жемчуг она снизала.

Ты, подружинька-голубушка,

Ты прими-ка мою красоту,

Ты носи-ка ее ненаглядную,

Ты носи-ка, не жалеючи,

По дождям ты – по мятелицам.

Уж и я ли, девка глупая,

Берегла я свою красоту,

Не дала я ветру дунути

Не дала я дождю капнути!

Федор Сперанский. Погост Борисоглебский, в Баглачеве.

Работы Николая Ивановича Сперанского

Об упадке народного песенного творчества²⁹⁹

В русской литературе давно слышатся жалобы и сожаления по поводу упадка народной песни, и этот упадок объясняют совокупностью разнообразных причин: общим изменением всего строя крестьянской жизни, как результатом реформы 19-го февраля 1861 года, развитием заводской и фабричной промышленности, отхожих промыслов и т. п.

Действительно, с упадком, если не полным исчезновением, народной песни приходится мирится, как с совершившимся фактом: прежний характер песни – по преимуществу задушевный, лирический – совершенно исчез, уступив свое место, по крайне мере в центральных губерниях России, так называемым «припевам», «куплетам», где вместо задушевности, лиризма, какое-то фабричное ухарство, грубая проза, нередко доходящая до нецензурного цинизма, полное отсутствие поэтического элемента; не только содержание этих современных «куплетов», но и сама их форма – всегда искусственная и однообразная, ничего общего не имеет с прежней песнью.

Реформа 19 февраля 1861 года делает крестьянина свободным: благодаря ей, крестьянин получает право свободного, независимого от разрешения «барина», выбора занятий даже вне района своей оседлости; с другой стороны – вследствие экономических причин, лишний член семьи ищет заработков «на стороне», так как не представляется возможным удовлетворить все более и более увеличивающиеся потребности на тот скудный дивиденд, который дает ему земля. Отсюда – развитие отхожих промыслов и тяготение крестьянина к фабрикам там, где они имеются. – Посмотрите, например, на крестьян Владимирского уезда – они преимущественно занимаются отхожими промыслами: владимирцы – подрядчики, плотники, штукатуры, каменщики, кровельщики, маляры – наполняют Москву и идут далее – вплоть до Астрахани и Архангельска, Владимирские косники известны не только всей Европейской России, но успели заявить о себе даже за Енисеем, не говоря уже о том, что на Ирбитской ярмарке они завоевали себе довольно почетное место. Ивановско-вознесенская, шуйская, ореховская, александровская и многие другие мануфактуры притягивают к себе значительную часть местного крестьянского населения.

Неудивительно после этого, что, вращаясь в «разных концах государства великого», занимались разнообразными промыслами и коммерческими предприятиями и становясь, таким образом, во всевозможные отношения с разнообразными лицами, владимирец, оторванный от деревни, volens – nolens, получает массу иных, чуждых ей (деревне) наслоений и поэтому, в конце в концов, утрачивает настоящий тип истого крестьянина-земледельца, усваивает «на стороне» недеревенские привычки, потребности и т. п., которые до некоторой степени и нашли себе выражение, между прочим, и в «припевах» или «куплетах», распеваемых парнями и девицами на гулянках обыкновенно под аккомпанемент гармоники.

Вот с этими-то «припевами», подслушанными нами во Владимирском уезде, мы и намерены познакомить читателя, предупредить его заранее, чтобы он не искал в них поэтических образов и красот (напрасный труд!); тем не менее игнорировать эти «припевы», по нашему мнению, не приходится, так как они, и едва ли не одни лишь они, служат, так сказать, выразителями, показателями современного народного творчества – одной из важнейших сторон духовной жизни народа.

Припевы, по своему содержанию, разнообразны: иные касаются взаимных отношений молодежи, родителей к детям, рекрутского набора и т. п., а иные имеют, так сказать, общий характер – ни к чему не приурочены.

Вот как возлюбленная расхваливает своего милого:

Мой-то миленький хорош:

Он на барина похож;

Его черные усы

Придают ему красы.

Другая иронизирует:

Мой-то миленький хорош:

Нет резиновых калош,

Валены – морожены,

Стукают, как кожаны.

Третья хвастается:

У милашки фартук долог,

На фартуке сорок елок,

Сорок елок с елочкой,

Вышиты иголочкой;

Вышивала я, строчила,

Себе в приданное прочила,

А мамаша увидала,

Все придано раскидала.

Или вот какие предъявляются требования и в какой форме:

Что ты, милый, зубы лупишь,

Мне сапожечки не купишь? …

Я давно тебе сказал,

Что штиблеты заказал.

А вот и заботливость о милом:

Не играй, милый, в гармошку:

Твоим холодно рукам;

Подойди к мому окошку —

Я перчаточки подам.

* * *

У окошка стоит ива:

Мой миленький просит пива.

Нету пива, а квас кисель…

Напой холодную водой…

Спасибо, милая, тебе,

И на холодной на воде.

* * *

У меня колечко,

У милого два перстня;

У меня болит сердечко,

У милого завсегда.

* * *

Не мой, миленький, калоши:

Мы с тобой и так хороши:

Ты носи мое кольце —

Мы с тобой в одно лицо.

(т. е. похожи друг на друга).

* * *

Вася, Вася, Васенька,

Золотая башенька!

Вася бает – сахар тает,

Говорит – живот болит³⁰⁰.

Не плети, мамаша, косу:

Не твоя работушка;

Приведу милого в гости —

Не твоя заботушка.

Мать дает такой совет дочке в выборе суженного:

Мне мамаша говорила;

«Не люби, доченька, Гаврила;

Полюби ты писаречка:

На нем белая сорочка,

А на Ваньке голубая.

Вся изодрана – худая.

Не любите, девки, Яшку:

Яшка кучеров сынок».

– Ах за что его любить, —

У не (у него) в кармане не гремит.

У не в кармане загремело,

По нем сердце заболело.

* * *

Я спала, ниче (ничего) не знала,

Милый славу проложил:

Мою вышиту косынку

Во трактире заложил,

Заложил недорого ее —

За бутылку – за вино.

* * *

Говорила я отцу:

Не работницей расту —

Я работница тому,

Кто мил сердцу моему.

* * *

Нынче ноченька темна:

Не пойду гулять одна —

Дайте провожатого,

Хорошего – богатого,

А богатый не поедет,

Пускай бедный проведет.

Два следующие «куплета» характеризуют отношения влюбленных. Одна говорит про своего милого:

Мил уехал во Казань,

Он мне строго приказал:

«До приезда моего

Не люби ты никого,

До приезда нашего

Живи, как монашина».

А другой оказывается снисходительнее: он говорит устами своей возлюбленной, или вернее, последняя так передает требования своего избранника:

У нас в поле

Ягод боле.

Ягоды спелее;

Мне мой милый приказал:

Гуляй веселее…

Вот чем восхищаются:

Как у наших у ребят

Сапоги новы горят;

Как на шее то платок,

Ровно аленький цветок.

Или вот как иронизируют:

Ахи, ахи, ахеньки!

Как ребята махеньки:

Пойдут по лугу гулять,

Из-за кочек не видать.

* * *

Восемь девок, восемь баб

Завели Васю в кабак,

Напоили пьяного -

Сделали румяного.

По адресу девиц:

Девушка – не травушка,

Не вырастет без славушки:

Как 16 лет пройдет,

Про нее слава пойдет,

Слава не хорошая:

Полюблена да брошена.

* * *

Подкошенная травушка

Не может расцвести,

Полюблена сударушка

Не будет во чести.

* * *

Ах, милашки, черны глазки,

Живописец буду я!

Нарисую твои глазки,

Будешь милая моя.

Нижеследующие куплеты относятся к рекрутскому набору.

Кто в гармонию играет,

Тот последний год гуляет;

Кто припевчики поет,

Во солдаты тот пойдет³⁰¹.

Поиграй, гармошка,

Времени немножко:

Как солдатство провожу,

Тебя на полку положу.

* * *

Поля, Поля, Полюшка,

Не знаешь мово горюшка,

Сухоты – заботушки —

Записан безо льготушки.

(Записан – т. е. в солдаты и не имеет льготы по семейному положению).

Посмотри, мама, в окошко —

Горький пьяница идет…

Не вино его шатает,

Его горюшко берет,

Его горюшко берет:

Во солдаты он идет.

* * *

Неужели так повянет

На углу зеленый сад…

Неужели я дождуся,

Придет милый из солдат?!

Я милого провожала³⁰²,

День без памяти лежала;

У меня ли молодой

Сердце отлили водой.

* * *

Как сказали: «Ваню взяли»,

Из рук иголочки упали;

Шитье брошу на комод,

Пойду с Ваней во поход.

На этом мы и кончим, не приводя массу других «куплетов», которые или представляют из себя вариации приведенных выше, или же, по своему содержанию, настолько циничны, что не могут иметь места в печати.

По нашему мнению, приведенные припевы не требуют для себя комментарий: они сами за себя говорят. Скажем только, что вместо «родимой матушки», «мил – сердечного дружка», обращения к природе, излияния грусти, любовного томления, жалоб на судьбу, заставившую выйти не за «суженного» и т. п., и т. п. – чем переполнены былые народные песни – мы имеем: «мамаша», «мама», «миленький», «резиновые калоши», «фартучки с елочками», «белые сорочки», «алые платки» и т. д.

В заключение, считаем не лишним отметить то отрадное, по нашему мнению, явление, что за последнее время в деревню начали проникать песни наших передовых поэтов; так Некрасовская «Катеринушка» из «Коробейников» пользуется повсеместной популярностью; местами нам приходилось слышать «Огородники» Некрасова, «Страду» его же, «Хуторок» Кольцова и другие. Впрочем, рядом с этим, большею популярностью пользуются занесенные, несомненно, с фабрик, песни такого рода:

«Зачем ты безумная губишь…»

Или: «Над серебряной рекой,

На златом песочке

Долго девы молодой

Я искал следочков…»

Первая из них пользуется таким распространением, каким пользовалась некогда надоевшая всем, памятная и до сих пор песня:

«Я хочу вам рассказать…»

Н. Сперанский

С.Баглачево, Владимирского у., Подольской вол.

Сельские хороводные песни и игры³⁰³

Сельские и деревенские бытовые песни и связанные с ними игры и забавы у нас как-то очень лениво записываются своевременно: пройдет несколько десятков лет, когда эти песни и игры начнут исчезать, уступая место другим, частью видоизменяться, утрачивать свой первоначальный текст, а нередко и смысл, тогда и приступают к их собиранию и восстановлению путем, конечно, устного предания, через расспросы стариков и старушек, этих неизменных хранителей седой старины, хотя добытые таким образом данные нередко и бывают довольно сомнительны, спорны. Наши этнографы имеют обыкновение углубляться преимущественно в исследование седой старины, собирая и комментируя материал, уже давно сданный в архив, тогда как проходят молчанием, игнорируют материал, правда еще не отживший, время от времени еще предъявляющий права на свое существование, но уже видимо отживающий, готовящийся к сдаче в архив. Пройдут годы, конечно и этот материал также сделается предметом чуть не археологических исследований и изысканий, а между тем историко-бытовое значение его в жизни наших селений, несомненно, настолько серьезно, что своевременное хотя-бы только собирание его, простая регистрация, без всяких комментариев, весьма желательна: собирание этого материала по живым источникам гарантировало бы ему правдивость, реальность и исключило бы всякую гадательность. Песни и игры – этот материал вполне заслуживает в глазах серьезного исследования бытовых явлений сельской жизни внимания и внимания не поверхностного, а глубокого: песни, игры, забавы и т. п. вне всякого сомнения, отражают духовную жизнь селения, его творческую деятельность, как ее проявления, насколько они вылились в продолжение целого ряда лет в разные формы (хороводы и массу сменяющихся разнообразных игр), преемственность этих песен и игр, их изменение и, так сказать, замена одних другими, словом, этот материал, являясь показателем духовной жизни селения и в то же время имея историко-бытовое значение, повторяем, заслуживает полного внимания.