Czytaj książkę: «Говоруны»

Редактор Андрей Клэм

Автор стихов Вадим Ланда

© Александр Руджа, 2021

ISBN 978-5-0055-4882-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Бар «Сломанный сон»

Часть 1

– Долго ещё пилить?

Двигатель автомобиля ревел, что называется, белугой. Чёрный «Роллс-Ройс Призрак» вспарывал шоссе точно пополам, жадно проглатывая серую ленту с разделительной линией и выбрасывая из-под задних колес с широченными шинами «Пирелли» пыльные пустынные мили. В баке нескончаемый запас топлива, и всем своим видом автомобиль походил на грозную передвижную крепость.

Вокруг царила жёлтая пошлость позднего заката. В полусотне миль позади слились в противоестественных объятиях стекло и бетон, древний камень и современные полимеры, образуя Город-минус-один. Оттуда им ничего не угрожало – того, кто посмел косо глянуть на банду из бара «Сломанный сон», нашли бы по частям не ранее, чем через три дня. Причём этот вариант ещё следовало считать удачным! В худшем случае бедняга навсегда бы остался в баре.

Опасность хмурым облаком маячила впереди. Опасность и неизвестность.

– Думаю, миль двадцать, – Бад поправил тактические очки на лбу, другой рукой дёргая рычаг переключения передач, как сумасшедший. – В доспехах охренеть до чего жарко.

В автомобиль тоненькой струйкой врывался воздух пустошей, принося с собой сухое и жёсткое ощущение – словно наждачной бумагой вытираешься. Пахло потом, песком и боевыми химикатами.

– Расскажи об этом, прошу тебя, – неразборчиво из-под маски, но как всегда вежливо сказал сидевший на пассажирском Чумной Доктор. – Расскажи об этом побольше, а потом взгляни на меня и устыдись. Эта маска доставляет окружающим не только эстетические муки, в ней даже приём пищи превращается в унизительное затруднение. Весьма непредусмотрительное устройство.

– Ты прямо здесь собрался пищу принимать? Какую, интересно? – Гидрар перестал корчить смешные рожицы через перегородку, но уже развеселился настолько, что, царапая ногтями по стеклу, умудрился опустить его сантиметра на три.

– Полный карман очищенных семечек, – Чумной Доктор повернулся маской с рубиновыми глазами и кривым клювом, растопырил чёрную кляксу ладони. – Вю, добрая душа, отсыпала перед отъездом.

– Бад, ты всё-таки оставил заведение на Вю? – Гидрар задрожал пунцовыми белками глаз и расхохотался так, что полосатый чёрно-синий галстук на тощей шее сделался красным и задёргался, как гигантский язык. – Ты ещё успеешь пожалеть об этом решении!

– То же самое ты болтал, когда я оставил твою сестру погостить у нас, – невозмутимо сообщил Бад. Слова он выговаривал так, будто набрал полный рот горячей картошки – обычное дело для ирландцев. – Ты говорил, что это скверная идея, но она всё ещё со мной. Кстати, Лейтенант, закрой окно – снаружи пылит, а своей пушкой ты никого не напугаешь. Пустыня мертва.

Худой парень в длинном коричневом плаще с нашивкой неизвестной армии сдвинул на подбородок шейный платок, цвиркнул за окно метким плевком, но стекло всё-таки закрутил. Между колен у него подрагивала толстая трость с литым серебряным набалдашником – то ли собачья голова, то ли ещё какое-то животное.

– Курить здесь, наверное, тоже нельзя, – утвердительно произнес он. – Несмотря на перегородку.

– Обязательно, – согласился Бад. – Мы почти на месте, там покуришь.

Поднимая клубы пыли, «Призрак» свернул с трассы и затрясся по грунтовке. Бад щурясь высматривал в желтой хмари опознавательные знаки, а когда нашёл – ударил по тормозам. Машину немного занесло – сказывалась удлинённая колесная база, – но обошлось без происшествий.

– Здесь.

Они подождали, чтобы пыль осела, и шумно выбрались наружу. Гидрар брезгливо осматривал блестящие туфли, на которые всё-таки садились коричневые кристаллики. Его безупречный костюм казался на редкость неуместным здесь, посреди выгоревших песчаников, чахлого кустарника и красноватых скал, заканчивающихся где-то далеко, ближе к горизонту. В застывшем стеклянным куполом небе парили нарисованные грифы, пахло полынью и горячей землёй.

Бад прикрывал группу, держа на полусогнутой руке автомат «Вал», снаряженный экспансивными пулями из мягкого блицметалла. Широкое лицо усеяно капельками пота, сильные пальцы сжимались и разжимались на рукояти оружия – десантника лучше других готовили к таким ситуациям, так что адреналин вот-вот мог потечь из ушей и между зубов.

Чумной Доктор с трудом выбрался из салона – деревянные сандалии и просторная хламида не способствовали быстроте передвижения. Левой рукой с длинными тонкими пальцами он придерживал белый кушак, который в противном случае рисковал волочиться по пыльной земле, чего поэт и убийца не желал. Глазные стёкла маски, как обычно, бесстрастно глядели на мир, лишь длинные волосы зелёного оттенка были связаны в не совсем традиционную, но изящную косу бянь-фа.

Лейтенант тоже замешкался в салоне, надевая шляпу и очки, так что оказался последним, кто увидел место назначения. Трость хищно блеснула напоследок, но осталась в салоне.

Едва заметная глазу грунтовая дорога приходила в упадок и пропадала у старого двухэтажного особняка, мрачной громадой высящегося посреди гладкой, как стол, пустыни. Огороженный невысоким забором яблоневый сад оказался засохшим и мёртвым, с крыши пластами свисала серая дранка, окна забиты досками – на всём лежала печать распада и запустения, и только флюгер у крыльца поворачивал ржавый пропеллер туда-сюда, словно принюхиваясь.

– Не желаешь поселиться в таком месте, ковбой? – Гидрар принялся застёгивать рукав белоснежной рубашки, зажав снятый пиджак подмышкой. – Возделывать землю, убирать за курами… или свиньями… или другими живыми тварями, я плохо в них разбираюсь.

Издалека, едва слышимо, доносился мощный гул – это зелёный Уран оттягивал чёрные тени небоскребов к границе летающего острова. К Урану вздымались и бурые стволы погибших деревьев, по которым бегали красные и синие огоньки. Косые лучи висящего у горизонта солнца тонули в облаках и играли радужными бликами. Над далеким Городом, защищенным от мирской суеты кольцом сияющих врат и древних заклинаний, висела кромешная тьма, и плыл медный перезвон невидимых цимбал, складываясь в забытые гимны, некогда приносившие радость.

– Думаю, я не гожусь в земледельцы, – подал голос Лейтенант. Выражение лица скрадывалось из-за низко надвинутой шляпы, чёрных очков и платка. – А из всех сельскохозяйственных занятий признаю только самогоноварение.

Особняк стоял перед ними хмуро, выжидающе, как древний воин, что глядел на приближающихся врагов и не думал отдавать свою жизнь подешевле. В нём что-то скрывалось, словно паразит в умирающем теле, словно моллюск в раковине – да, это чувствовалось совершенно отчётливо.

– Кого ждём? – поинтересовался Гидрар, меланхолично натягивая наноуглеродные перчатки, способные с одинаковым успехом крушить и стены, и лица.

– Давим на нервы, – пояснил Бад. Он совершал челюстью медленные движения, будто жевал невидимую жвачку, но на самом деле запускал языком имплантаты. – Демоница уже в курсе, кто мы и что здесь делаем. Пусть покажет себя.

– Она же не дура, – фыркнул Гидрар, развернув к дому медальный профиль. – То есть дура, конечно, раз перешла нам дорогу, но не полная же идиотка. Внутри у неё будет преимущество. Так что, если только ты не собираешься торчать в этом дерьме до темноты, придётся идти вперёд.

– В доме как минимум три формы жизни, – сказал Чумной Доктор. Маска поворачивалась из стороны в сторону, глазные камни ловили тусклые солнечные лучи. – Никак не меньше трёх. Я чувствую троих.

– Нужно идти, – Лейтенант провёл пальцами по красному платку, повязанному на шляпу. – Я пойду. Сами знаете, я не могу ждать.

Он шагнул вперед – тощий, нескладный парень, и коричневый плащ развевался на ветру, словно тёмное облако. Земля лежала в ржавчине, благородные старые камни под каблуками мешались с серой золой.

– Да никуда не денется твоя рыжая… – пробормотал Гидрар, вздохнул, тоскливо оглянулся и пошёл за ним.

– Что думаешь? – поинтересовался Бад, обращаясь к машине. Машина молчала, покрытая свежим слоем пыли. Шуршали камешки под шинами, потрескивал остывающий двигатель. – Н-да. Я так и понял.

Он перехватил автомат поудобнее и направился следом. Позади аккуратно шагал в сандалиях Чумной Доктор. Временами задувал ветер, крутивший в отдалении перекати-поле и пыльные смерчи, светило сквозь поредевшие облака холодное солнце.

– Их больше, чем трое, дружище… – можно было подумать, что голос доносится из багажника, но там не было ничего, кроме оружия, боеприпасов и некоторого количества препаратов для Гидрара. – Намного больше.

***

В баре «Сломанный сон» тихо: хрипло пиликал радиоприёмник за стойкой, жужжали служебные роботы, привозя из зала посуду и без разбору опрокидывая её суставчатыми лапами в мойку, с едва слышным скрипом вытирала бокалы хмурая помощница Бада по имени Вю. Ночь только собиралась перейти из фактического состояния в календарное, и завсегдатаи не спешили собираться, заканчивая свои мокрые, скверно пахнущие дела по всему городу. За последние сутки в окрестностях произошло столько неслыханно жестокого и разрушительного, что посещение бара с сомнительной репутацией стояло сейчас довольно низко в списке их приоритетов.

Из Бадовых головорезов в зале находился только Лейтенант. Он уже второй день искал в меню приличный самогон, который предпочитал всем прочим напиткам. Самогон в Городе-минус-один варить не умели, но Лейтенант не терял надежды.

– Откуда вы вообще знали, куда ехать? – спросил Булат, мертвенно бледный брюнет в гавайской рубахе, с красными, как светофор, глазами. Он прихлёбывал из длинного стакана что-то тягучее со сладким сливочным запахом. – Ладно я: моя работа – знай-полезное, что происходит в Городе-минус-один… с разбросом в пятьдесят лет. Но вам-то кто инфо-стукнул? И что за важно-шишка-персона эта «рыжая», если на её спасение подряжают вооруженных до самых дёсен дружков Бада?

Лейтенант с усилием оторвался от наблюдения за барменшей. Чуть худовата, на его вкус, чересчур замкнута и наверняка, как большинство здесь, медицински безумна. Но это её не портило. Нет, ни на дюйм, честное слово.

– Может, пройдёмся чуток? – ковбой поднялся, покрутил головой и размял плечи. Органического в нём было, наверное, больше, чем во всём остальном баре, включая кухню. – На ногах, я заметил, всяко проще достичь взаимопонимания.

Это утверждение выглядело спорным – как всякий вампир, Булат использовал специальный диалект, синтаксисом напоминающий языки малых народностей погибшей Уратхи¹: инкорпорировал подлежащие, сливал три корня в одно слово и прочими способами развлекался внутри своей непомерно большой головы. Но Лейтенанту было плевать – он редко прислушивался к собеседникам.

Они хлопнули дверью, прищемив чей-то пиратский канал передачи и чуточку поменяв искрящий магнитный полюс, на минуту замерли на крыльце. Снаружи, как всегда на окраине, был синий вечер то ли перед дождем, то ли сразу после, когда над невидимым горизонтом дотлевают багровые угли заката, а следом размеренным шагом надвигается армия изодранных ночных туч. Город продолжал жить своей медленной жизнью, очень похожей (хотя об этом никто не догадывался) на жизнь любого из гадючников-мегаполисов прошлого внизу, на погибшей Уратхе. Шуршали по блестящему асфальту приземистые автомобили с обдолбанными праведниками, мигали прерывистые огоньки вывесок и реклам, а в заведениях на той стороне улицы разгоралось шебутное пьяное веселье, не выдержав которого через витрины с криками вылетали слабые духом.

Вдали, через реку, высилось сверкающее хромовым отраженным светом здание Института Реальности де ля Фюи с подсвеченным бородатым ликом основоположника на высоком фасаде. В небе невидимый умелец один за другим вбивал во тьму серебряные гвозди, щербатой ухмылкой скалился молодой месяц, летали, дыша сине-оранжевым пропан-бутановым пламенем, драконы, а с улицы в окна завистливо вглядывались мятые дроны слежения и подгулявшие бомжи. Последний факт ярко иллюстрировал ту истину, что даже в раю кому-то всегда будет хотеться спать под мостом и наблюдать, а не участвовать.

Город-минус-один возник после того, как в начале XXII века человечество окунулось в сайфай²-мистицизм и обнаружило, что мысли материальны. Тогда как раз бушевал очередной энергетический кризис, и количество людей, искренне считающих свою жизнь адом, превысило порог, за которым на планете (примерно в районе северо-востока США) образовался филиал Преисподней со всеми положенными спецэффектами – пожирающими младенцев демонами, всеобщим помрачением рассудка, установкой эргономичных белых котлов от «Эппл» для грешников и кредитами под девяносто девять процентов годовых. Ад на Земле длился около полувека, после чего совместными усилиями учёных, военных и художников его переместили в другое время и место.

Казалось, можно было и выучить урок, но на радостях от благополучного исхода человечество так массово и искренне восхваляло Верховное Существо и ареал его обитания, что в небесах в самом деле появился окружённый облаками летающий остров. Его охраняли вооруженные противотанковыми ружьями ангелы, а имена прилетевших для осмотра на корабле «Зоркий Сокол-63» космонавтов из НАСА сверили с колонками в толстой книге вроде бухгалтерской и не пропустили.

На Западе летающий остров сначала называли Лапутой³, пока не сообразили, что никто не понимает вложенной в это имя иронии, после чего переименовали в Валинор⁴, что снизило уровень его мистической загадочности примерно на треть. В малочисленной славянской части сперва остановились на «Китеж-граде»⁵, но потом приняли вариант «Атлантида»⁶, поскольку и правда не поняли иронии. Как называли самопроизвольно родившийся Рай в китайской половине человечества, осталось неизвестным.

Остов «Зоркого Сокола-63» с дырками от противотанковых снарядов выловили где-то между островами Индонезии и долгое время считали секретным советским космическим проектом середины XX века.

Было бы, однако, ошибкой считать, что остров долго оставался пустынным (поскольку следов Верховного Существа средствами беспилотной разведки там обнаружить так и не удалось) – приблизительно через три года вооружённые ангелы сопроводили на Атлантиду её первого жителя: страдающего от смертельной болезни инвестиционного банкира из Лондона. Через месяц настал черед второго горожанина – вышедшей в тираж порноактрисы с Западного побережья США. Затем процесс принял лавинообразный характер.

За следующие полвека население Атлантиды выросло примерно до полутора миллионов душ, после чего ангелы объявили, что Рай укомплектован полностью, живущие там избранные и есть немногочисленные праведники, тяжким трудом заслужившие жизнь на небе; прочих же землян убедительно просят не беспокоиться и жить так, будто никакой Атлантиды не существует в природе.

Возмущение в определенных кругах, вызванное этим заявлением, быстро унялось, а несколько последующих ракетных атак на летающий остров, осуществлённых рядом стран, в современной историографии считаются досадным недоразумением, вызванным плохим техническим обслуживанием шахт. В настоящее время шахты утилизированы, а один из ангелов-хранителей летающего города всегда приглядывает за положением дел в этой области.

Следует отметить, впрочем, что Город-минус-один (как называют его местные, игнорируя идиотские топонимы снизу) имеет не вполне материальную природу. С одной стороны, районы, здания, пустыри, улицы, подземелья и супермеркадо⁷ вполне вещественны, а люди, поселившиеся там, не превратились в бесплотных духов; с другой – имеющаяся и многократно зафиксированная связь Города со погибшей Уратхой, Адом и другими немыслимыми частями Вселенной явно выходит за пределы традиционных (да и квантовых) физики и механики, и открывается по желанию сил более могущественных, чем забавные игры с материализацией представлений, взятых из древних семитских книг.

Зафиксированы случаи, когда для земных наблюдателей на фоне неба явственно проступали изображения десяти тысяч слонов, десятка драконов и пяти планет. Вероятно, то были проекции каких-то иных сущностей, способные изменять реальность не только «здесь и сейчас», но и совершенно «тогда и там», смешивая всё, что когда-либо существовало, и создавая своеобразное сюрреалистическое пространство-время, способное принимать любой вид. Летящий в небе Город-минус-один, таким образом, был просто символом этой странной реальности, ярлычком в неизведанное на покрытом звездами рабочем столе мироздания. Как с этим жить – было решительно неясно.

В конце концов наиболее разумным и деловитым из жителей Города надоела эта чехарда в определениях, и они построили на левом берегу Флегетона⁸ (названного так скорее из эпатажа, нежели из действительных предпосылок) здание для организации, которая должна была навести порядок в известной Вселенной путём приведения царящего повсюду хаоса к более или менее приемлемым границам. Начинание оказалось неожиданно удачным – так и появился Институт Реальности.

– …знаешь, если сравнивать «Калуа», «Самбуку» и «Бейлис», – вдруг ни к селу ни к городу сообщил Булат, – то ирландцы оказываются в этой групповушке заметно сверху. Славно-ребята. Взять хотя бы Бада…

– Наводку на Геллер мы получили не от него, – сказал Лейтенант. – И не столько мы, сколько я. С моего прибытия сюда прошло всего недели две, когда мы отправились на одну буйную заварушку во внешних мирах, после чего я, словно кот, ещё долго шарахался от упырей на улицах… Видимо, Бад решил, что вместо обучения плаванию лучше бросить меня в жидкий азот.

– Он из него каждое утро принимает душ.

– Чёрта с два я стану с тобой спорить. В общем, я решил пройтись по городу, слиться с толпой…

– Не самое глупое решение, но близко к тому. Из тебя легко могли высосать сознание через доктор-трубку – информаворы часто таким балуются. Дрожжеводы подсадили бы пассивно-агрессивную плесень – и через пару дней от тебя бы осталась только спокойная протоплазма. Или Синдикат-солдаты… они в последнее время недолюбливают наш Бадо-бар и точат на него немногочисленные оставшиеся зубы. Но дуракам везёт.

– Дуракам везёт, это верно… – согласился Лейтенант. Над ними пролетела стая чёрно-белых джокеров, хохоча дурными голосами. – В тот раз эти птенцы гнезда люциферова меня миновали. Я просто гулял по базарной площади, забесплатно лакомился сыром и мёдом с торговых лотков… А потом кто-то ни с того ни с сего прострелил мне башку.

Булат оглядел Лейтенанта, но не нашёл на самодовольной физиономии следов повреждений. Впрочем, их могла скрывать шляпа. А явная жизнерадостность собеседника… Что ж, отсутствие мозгов ещё никому не мешало полноценно жить.

– То есть мне так показалось, – поправился ковбой. – На самом-то деле мне просто удаленно воткнули в мозг канал связи и принялись по нему говорить. Сначала ещё было туда-сюда… «Эй, парень, как слышишь меня, братишка? Меня попросили кое-что тебе передать!» А потом как зарядят целую строку цифр в один присест! У меня чуть сопли из ушей не потекли – с детства ненавижу математику.

– Координаты?

– Они не представились. Так что мой ответ неведомому голосу выглядел примерно как «что за хрень?!» и «не делай так больше!»

– А он?

– Сделал! Но в этот раз там появилась очень важная деталь.

– Какая?

Лейтенант нахмурился и отвёл взгляд.

Дома в этой части Города стояли так близко, что, казалось, вырастали друг из друга; переполненные мусорные баки выглядели их незаконными, но безусловно родными детьми. Влажный холодный воздух, наполненный автомобильными выхлопами и органическими испарениями, обживался в лёгких. Над крышами и витринами нависал смог, заслоняя чёрное небо, полное инопланетных орбитальных станций. Там, за слоями дыма и промышленной пыли, раскинулась чужая космическая реальность, немыслимая ещё сто лет назад.

– Понимаешь, до того, как я очутился здесь, была одна девушка. Она значила для меня…

– …очень много, – догадался Булат и быстро заскучал. – Но вы почему-то не могли быть вместе, а невидимый телепато-голос пообещал решить этот вопрос, если Бад и его смерть-отряд приедут на место, обозначенное координатами, и нашинкуете металлом всё что шевелится, так?

Лейтенант явно собрался что-то сказать – из мозга практически плеснуло объёмной, как голограмма, картиной горящей электростанции, отчаянным взглядом янтарных глаз, напрасной надеждой и отравленной смертью в больнице под дождём, и почему-то сухой, как гипсовая стена, пустыней, которая уж точно была здесь не к месту, – но в последний момент сдержался.

– Примерно так, да.

– И ты пошёл и разделил с Бадом эту ценно-информацию.

– Пошёл и разделил.

– Скверная завязка для истории, ковбой. В координатах, конечно, оказалась сама-собой-разумеющаяся-ловушка, но вы с ней справились и вышли победителями, иначе мы бы сейчас здесь не стояли. Любовь-истории меня не заводят, да и расходятся нынче плохо – в эту двадцато-вечную бодягу уже давно никто не верит. Даже если бы я объелся говорящих сиреневых грибов с дымком, и то придумал бы лучше. Кстати, обязательно закажи – Вю неплохо их готовит.

– Грибы, виски, бабы. Добро пожаловать в «Сломанный сон», – покачал головой Лейтенант, направляясь обратно в бар.

– Грибы, виски, бабы и Бад, – с серьёзным видом поправил вампир. – Выбор на любой сломанный вкус.

Внутри перед стойкой танцевала пара – Вю и незнакомец в камуфляже, судя по всему, в дымину пьяный. Пьяный парень дёргал и бросал партнёршу, пыхтел и гримасничал, будто занимался сексом прямо через одежду. У девушки же на бледном лице застыло выражение ахегао⁹ с местной спецификой: «Ладно, я потерплю это ещё минуты три».

Лейтенант по-дирижёрски взмахнул руками.

– Погляди, Булат, какие милашки. И никого даже не тошнит от полноты чувств. Какая фамилия у Вю? Имею желание выказать свой респект. Работать в таком месте…

Булат фыркнул.

– Ты же здесь недавно? Формально Вю – баро-хозяйка «Сломанного сна»… то есть была ей, пока внутрь не прокрался незаметно десантник, стосильный и топоро-автомато-рукий, устроил сеанс рукобойни и коленоприкладства, и под электронные вопли служебных роботов прибрал это место себе…

– Как Бад это сделал, когда он в дверь не влезает?

– Тогдашняя дверь была шире, это сейчас она сморщилась – к холодам, я думаю… В общем, он поселился тут, перестроил кое-что, наприглашал из разных времён друзей и прочих интересных персонажей – маньяка из будущего, того парня в костюме химзащиты… и тебя. Вю осталась хозяйкой, барменом, и, скажу-так, хранительницей этого чахлого очага. Бад доверяет ей и даже оставляет вино-погреб незапертым… по крайней мере, в прошлый раз было именно так.

– Гидрар посчитал, что это ошибка, – напомнил Лейтенант.

– Этот дьявол вообще мало на что способен под дозой, – сказал Булат, сменив цвет глаз на более мягкий алый оттенок. – А под дозой он всегда. Понимаешь, он нормальный парень, когда дело касается массовых убийств, и напрочь невменяем, когда оно их не касается. Все судмедэксперты города будут рыдать от счастья, когда Омни Гидрар свалит отсюда. Кстати, фамилия Вю – Лефевр. Как набережная в Париже.

– Там Орфевр.

– У французов все слова перекручены – чёрт ногу сломит. Давай уже, парень, продолжай свою историю, если не хочешь кончить как постоялец из номера двести семнадцать, который сгнил быстрее, чем цветы в его руках… ведь с каждой секундой молчания ты всё ближе к этому бедолаге.

***

– Чёрт возьми! – выругался Лейтенант, оказавшись внутри, и щёлкнул зажатым в зубах фонариком. Вырывающийся свет огибал абажур потрёпанной шляпы, превращая парня в ходячий стробоскоп. – Как они это делают?

– Смотря о чём речь, – Бад поводил по сторонам пушкой: тактическая светящаяся хрень на автомате выхватывала отдельные элементы интерьера, но в цельную картину они всё равно не складывались. – Эй, хозяева, это же обувной магазин, я правильно пришёл?

Входная дверь была, разумеется, заперта, но Чумной Доктор начертил в воздухе знак Ардиз, и это перестало быть проблемой. Объёмным взрывом без единого язычка пламени дверь унесло куда-то внутрь, и проход оказался открыт, так что вошли они, пригладив растрёпанные волосы, успешно и быстро.

А вот после этого начались сложности.

– Думаю, ковбой хочет сказать, что дом внутри заметно больше, чем снаружи, – протяжным, жирным, как свиная рулька, голосом сказал Гидрар. Сам он безмятежно скалился невидимой улыбкой, разглядывая блестящие в свете фонариков металлические панели на стенах и ступенях гигантского бункера, в который, как оказалось, был переделан особняк.

Манипуляции с пространством не запрещались в Городе-минус-один, но стоили чудовищно дорого – проще отстроить себе дом размером со стадион, чем приобрести лицензию на устройство раздувания пространства при одновременной фиксации внешних габаритов. Куча кредитов, достаточная, чтобы содержать в чистоте и порядке небольшую планету, и постоянные строительные работы в течение минимум трёх городских лет… Но демоница Анна Геллер, которую предстояло шлёпнуть ребятам из бара «Сломанный сон», по-видимому, не испытывала нужды во времени и деньгах. И ей зачем-то нужен был дом именно такого вида.

– Извини, Алекс, – обронил Бад в чёрную пустоту позади. – Не прочёл твои мысли, в чём раскаиваюсь. Ориентироваться в таких местах всегда трудно, особенно для биологических людей. К счастью, среди нас таких немного – это ты. Но если во время всех наших переходов будешь держаться носатого парня с зелёной косой, то наверняка не заблудишься.

Чумной Доктор безмолвничал, шёл медленно, накинув капюшон на голову, и, казалось, не замечал вокруг себя решительно ничего. Чёрный клюв выглядывающей из-под капюшона маски поворачивался в стороны, подобно диковинной капле.

– Пятеро, – неожиданно сказал он.

– Что нам известно? – поинтересовался Гидрар. – Я полдороги проспал, а ещё половину отмахивался от дерьмового табачного запаха Лейтенанта и опасался, что Грач зарядит мне в лицо своим клювом на повороте.

– По этой причине между нами всю дорогу была перегородка, Омни, – мягко сказал Чумной Доктор, которому было приятно простыми словами пробуждать во вспыльчивом сверхчеловеке бесконтрольные эмоции. Это напоминало о том, что и он сам когда-то был обыкновенным homo.

– Поначалу я думал, что это просто маленькая девочка, – сообщил Бад, – но Лейтенант изменил моё мнение. Итак, имя: Анна Геллер. Господи, какое имя испоганила… Род занятий: трэш-мастер. Опасность: низкая. Судя по всему, девочка научилась призывать в этот мир всякую мерзость вроде низкоуровневых демонов, и принялась накапливать их в своём фамильном особняке. Всё просто, как кусок пирога.

– Если всё так просто, как ты говоришь, то какого хрена здесь делаем мы? – выплюнул Гидрар.

– Я могу подсказать, – сказал Лейтенант.

– Он может, – подтвердил Бад, с хрустом разминая шею. – Есть вероятность, что именно через девицу Геллер мертвецам снизу удалось похитить в своё время любимую рыжую девушку нашего ковбоя.

– Это не значит, что она бесповоротно мертва, – холодным, как снежный мартовский наст, голосом сказал Лейтенант. – Не значит.

– Как скажешь, дружище, – оскалился Гидрар. – Юная демоница передала твою Алису мертвецам из глубин Ада, но та всё ещё жива и здравствует. Не могу спорить, так оно обычно и бывает.

– Возможно, передача ещё не закончилась, – предположил Чумной Доктор. – Тогда шанс есть. Если у демоницы слабый пропускной канал и лимит на передачу больших экто-файлов – можем успеть. Как у твоей девушки с экто-объемами?

– Более чем хорошо, – ковбой вмиг сделался неразговорчивым. – Но это личное. Мне ещё не приходилось сталкиваться с трэш-мастерами, что это значит?

– Всё когда-то бывает впервые, – меланхолично сказал Гидрар. Препараты уже действовали, и в темноте его глаза горели плоским отраженным светом, как у кошки. – Я, может, люблю убивать людей, но не делаю этого. Я также люблю петь – но не пою, не умею. Возможно, что и она права, превращая людей в странные чудовища-слепки из своего воображения, а мы, пытающиеся остановить её, ошибаемся, но нет!

– Это ты-то не убиваешь людей? – поразился Бад.

– Ладно, убиваю, но не без причины. Потому что я не полностью конченный ублюдок и понимаю, что «нельзя», «не могу» и «не нужно» – три совершенно различные вещи.

– Что это за звук? – задумчиво сказал Лейтенант. Бад покачал головой.

– Остынь, парень, дело серьёзное. Она – не чирей на отполированной до блеска заднице проститутки из богатых районов, а мы не химиотерапия. Что она такое? Трэш-мастер – это беспощадный и жестокий рак, это голодная, скалящая зубы инфекция, которая, дай ей волю, сожрет весь видимый мир, так что мы просто должны сейчас взять себя в руки, а потом взять в эти руки скальпель. Или кто-то считает иначе?

– Я считаю, – спокойно сказал Чумной Доктор, – что мы чересчур много болтаем. Возможно, я слишком долго спал, но теперь я проснулся и вижу всё гораздо чётче. Гидрар, собирайся с силами, будет много работы. И да, вот ещё – тринадцать.

Звук, который преследовал их уже несколько минут, внезапно стал громче, и стало ясно, что это шуршание подошв по бетону. Вот что сбивало их все это время: ни впереди, ни сзади, как убедительно доказывали лучи фонариков, никого не было, поэтому легче всего было списать эти шорохи на крыс, тараканов, крокодилов-мутантов из опасных глубин нью-йоркской канализации – на что угодно, только не то, чем это было на самом деле.

Быстрые шажки маленьких сандалий по потолку.

Чумной Доктор оказался прав – их оказалось с дюжину: маленьких бледных девочек в традиционных платьях горничных, чулочках, заколочках и прочей дребедени. Настораживало только то, что вместо ладошек в белых нитяных перчатках – толстые клешни с мерзкими наростами, как у крабов. Глаза у девочек закрыты. Ну и тот факт, что они стояли на потолке, и длинные волосы свисали вниз чуть ли не на метр, тоже добавлял сюрреализма происходящему.

– Чёртова зрелищность, – ругнулся Гидрар. Его перчатки начали светиться. – Заповедую вам, дети мои, пореже мешать наркоту и тёмные особняки с неизвестным противником. Потом из-за дурацких вертолётиков ни хрена невозможно разобраться в своей жизни.

– Омни, кончай психовать, – сказал Бад, снимая рабочий «Вал» с предохранителя. – Ты из двадцать пятого века, ты физически не можешь здесь быть ничьим отцом.

Существа на потолке не предпринимали никаких действий, просто висели там рядами чудовищных летучих мышей. Назад дороги нет, путь перекрыт.

– Валить нам нужно, вот что, – сказал Гидрар. – Возможно, есть способы положить всех, отработав по координатам дома дивизионом BFG¹⁰ или скинув адрес на горячую линию Корпуса Спокойствия, но я не вижу выгоды в этом. И самое главное – тут нет Геллер, а значит, всё без толку. Наверное, Боженька забыл про нас, когда вставал сегодня со своей кроватки в клинике для психбольных.