Czytaj książkę: «Никто не знает где»

Я не помню, кто я и откуда взялся. Хотя нет, откуда я взялся – вопрос был, скорее, философский: по факту я упал с неба. Но это ровным счётом ничегошеньки не объясняет, ведь, как оказалось, с небес упали и все остальные.

При падении земля забилась во все отверстия моей черепной коробки, мне пришлось потратить некоторое время, чтобы выковырять её изо всех щелей, особенно хорошо она скомкалась в носу. Мне кажется, я до сих пор не смог вынуть всё, и иногда, когда я падаю или ударяюсь обо что-то, из меня высыпается глина.

Сколько мне лет? Чёрт его знает, сколько лет может быть скелету примерно двух метров ростом? Где-то от шестнадцати и до бесконечности.

Я упал с неба и не разбился: не было крови, не было боли, не было ничего, даже переломов. Взглянув на собственные руки и ноги, я ужаснулся: как такое вообще возможно? Кожа, мясо, мышцы – всё это отсутствовало, были лишь кости цвета топлёного молока. Потрогав себя за рёбра, засунув палец в один глаз и высунув его через другой, я без помощи зеркала осознал, кем являюсь, и это повергло меня в шок.

– О боже! Это скелет, живой скелет! Помогите! – завопил кто-то очень наигранно, но это сработало.

Я заметался из стороны в сторону в поисках крикуна и хотел было объяснить ему, что я не опасен и сам не знаю, как здесь оказался. И вообще не знаю, кто я такой. Но когда я увидел хозяина голоса, то понял, что он просто издевается. Мимо меня неспешно проходила группа точно таких же «тощих» ребят, у которых буквально все рёбра были на виду. Один из них и кричал. Как потом оказалось, это такой «местный прикол», что-то вроде приветствия.

– Подождите. Стойте!

Я догнал их и стал сыпать вопросами: «Где я?! Кто вы такие? Кто я? Почему я – скелет?!»

Отвечал всё тот же крикун, не прерывая своего движения, правда, ответы его были весьма односложными и малоинформативными, вроде: «Не знаю. Понятия не имею. Скелет. Потому».

Мир вокруг был до безобразия пустым и скучным. Ни деревьев, ни воды, ни животных с насекомыми – сплошная земля да камни. Одним словом – пустыня, а посередине этой пустыни стоял город. Не просто город – целый мегаполис: железобетонный лес с высотными зданиями, связанными между собой провисшими лианами проводов, паутинами дорог и магистралей.

Группа скелетов быстро удалялась в противоположную от города сторону, туда, где их ожидало лишь бескрайнее мёртвое плато земли, раскалённое невидимым солнцем.

– Случилась эпидемия? В городе вирус? Это он сделал нас скелетами?

Молчание.

– Да что с вами такое?! Почему вы не можете просто сказать? Зачем вы уходите из города?

– Там скучно.

– Что?! – Если бы у меня были глаза, они бы вылезли из орбит. Но у меня были лишь орбиты, и из них вылезала только глина.

Молчание.

Я прошёл с ними несколько километров, всё ещё надеясь получить хоть какой-то более-менее вразумительный ответ, объясняющий, что происходит вокруг, но в итоге, поняв, что мне от них ничего не добиться, перестал их преследовать и двинул в сторону каменных джунглей.

Асфальтовая дорога обрывалась прямо в пустыне. Из земли под углом торчал обломок рекламного щита. На нём была изображена чья-то половинка лица и текст, что обрывался после слов «Добро пожаловать в», словно хозяин этого города так и не определился с его названием.

Вдоль дороги были разбросаны разбитые машины без внутренностей. Рядом с одной из них, на обочине, склонив голову набок, сидел ещё один скелет, кажется, по-настоящему мёртвый. Его нижняя челюсть отвисла, ноги и руки были раскинуты в стороны. На тазовой кости лежала табличка: «Куда угодно». Я подошел ближе, нагнулся к нему, и тут этот полоумный как заорёт: «А-а-а-а-а!»

– А-а-а-а-а! – невольно повторил я за ним, так как был по-настоящему застигнут врасплох и ужасно напуган. Этот тип начал ржать, стуча кулаком по своему колену.

– Чёртов идиот! Зачем ты меня напугал?! – заорал я на него.

– Ты бы видел свою рожу! – не унимался он.

– Здесь что, все ненормальные?!

– Нет, только скелеты, а-ха-ха-ха! – Смех его становился всё более сильным и раздражающим. Каждый мой вопрос вызывал в нём бурю эмоций.

От него не было никакого толку, и, махнув рукой, я двинул дальше.

Чем ближе я подходил к городу, тем больше разбитых машин попадалось на пути. Широкие улицы – под стать столичным – встретили меня унылым железобетоном. Двери и окна у домов отсутствовали, словно были выбиты какой-то взрывной волной. Вдоль тротуаров здесь были высажены горбатые фонарные столбы без ламп, под ними пустовали отлитые из бетона скамейки. Бесцветные светофоры и пожелтевшие дорожные знаки регулировали призрачное дорожное движение.

Абсолютно мёртвый город, если не считать тысячи скелетов, бесцельно слоняющихся туда-сюда, изредка перекидывающихся между собой несколькими фразами и занимающихся всякой ерундой. К примеру, одни из них просто валялись на дороге, мешая движению, другие бегали от дома к дому и бились головой о стены, третьи без конца дрались между собой и с прохожими, но, как я потом понял, это всё от скуки.

– Добрый день, скажите, а что здесь происходит? Где мы? – обратился я к одному из наиболее, как мне показалось, адекватных скелетов, который просто сидел на скамейке, закинув ногу на ногу, и пялился в небо.

– Понятия не имею, – задумчиво ответил он, не отводя взгляда от небес.

– А кто-нибудь знает?

– Думаю, что нет.

– И давно вы тут?

– Понятия не имею, – повторил он с той же интонацией, что и в первый раз. – Я даже не знаю, сколько я здесь нахожусь. Здесь есть свет, но нет солнца, есть небо, но нет звёзд. Я не представляю, сколько времени прошло с тех пор, как я попал сюда: день, месяц, год, век. Я даже не знаю, сколько я сижу на этой скамье. Ничего не ясно.

– Может, здесь есть какие-то представители власти? Главный скелет или что-то в этом роде?

– Нет, увы, никто ни в чём здесь не заинтересован, да и чем управлять? А главное, зачем? Никому здесь ничего не нужно. Зачем кому-то становиться вожаком, если он ничего не получит от этого? Мы не едим, не пьём; нам не нужны ни крыша над головой, ни деньги, ни работа. Мы как ходячие камни. Хочешь – можешь стать главным скелетом, я даже тебя поддержу от нечего делать, но, боюсь, тебе самому это быстро надоест. – Он изобразил что-то похожее на зевоту, но выглядело это весьма неуклюже. – Всё, что я умею и хочу делать, это выжигать по дереву. Но у меня нет прибора для выжигания и деревьев тоже нет. Может, у тебя есть? – спросил он с надеждой в голосе.

Но я лишь развёл руками. Тогда он отвернулся от меня.

– А что там? – посмотрел я в сторону пустыни.

– Ничего.

– Вы ходили?

– Да… Все ходили, каждый из нас был там и ничего не нашёл. Не переживай, скоро тебе станет так скучно, что ты сам туда попрёшься, а потом вернёшься и останешься, а может и нет – без разницы. Это всё не имеет никакого смысла. О! Ещё один!

Я посмотрел в ту сторону, куда был направлен его взгляд, и увидел, как с неба неподалеку от нас упал скелет. Потом оттуда раздалось: «О боже! Это скелет, живой скелет! Помогите!»

– Господи, как же это всё достало, – пробубнил мой новый знакомый.

– А как вас зовут?

– А тебе не плевать? Ты всё равно меня не запомнишь, мы все на одно лицо – даже рост и широкая кость не спасают.

– Логично, – согласился я и снова посмотрел в небо, откуда, судя по всему, должен был свалиться ещё один несчастный.

– Я так понимаю, вы себе нашли занятие? – не успокаивался я.

– Вроде того…

– Ну что ж, не буду вам мешать. – Я встал со скамейки и пошёл прочь.

– Ага, – ответил мне вслед скелет.

Я шёл по улице, заглядывая в разбитые окна. То тут, то там мелькали чьи-то черепушки, у каждого здесь была жилплощадь, правда, непостоянная. На самом деле квартиры и дома были общими. Кто первый зашёл внутрь – тот и хозяин. В центре города находился самый высокий небоскрёб, он сужался к шпилю и напоминал сосульку, только перевёрнутую вверх ногами. С него каждую минуту падали скелеты, затем вставали как ни в чём не бывало и шли по другим делам либо возвращались наверх, где занимали место в очереди на следующий прыжок (этакое местное развлечение). Очередь тянулась аж с сотого по сто двадцатый этаж, причём лифт здесь не работал. Я поднялся на пятидесятый этаж и зашёл в одну из квартир. Там в кресле сидел скелет, держащий в руках пустую алюминиевую банку, и пялился в старый кинескопный телевизор, у которого отсутствовал экран.

– Что это ты делаешь?

– А что, разве не видно? Смотрю телек.

– Можно мне здесь остановиться? – спросил я настолько вежливо, насколько мог.

– Да ради бога, я всё равно уже закончил. Дурацкий сериал, и пиво – дерьмо.

Он встал с кресла, сделал вид, что допил пиво и, смяв банку, запулил её куда-то в сторону, а затем ушёл. Я осмотрел квартиру. С точки зрения планировки она была шикарной: широкая кухня, панорамные окна, раздельный санузел. Кто-то явно постарался при строительстве этого здания. Как ни странно, здесь была мебель. Я прилёг на диван и уставился в окно напротив. Вдруг мимо моего окна пролетел скелет. «Чёрт, до чего же скучно», – подумал я.

Вскоре я услышал, что кто-то роется в холодильнике, и, зайдя на кухню, увидел там пару скелетов, которые играли в какую-то странную игру. Один из них спрятался в холодильнике, а другой не хотел его выпускать. «Хоть кому-то есть чем заняться», – подумал я и решил понаблюдать за ними.

Время текло непонятно, если оно здесь вообще было. Я не нашёл ни одних часов, а так как солнце отсутствовало, то и сутки не сменяли друг друга. Насмотревшись на игры скелетов, я вышел прочь. Очередь на прыжок растянулась до моего этажа. Я встал в её хвост и медленно поднялся с остальными на самый верх. На крыше мне открылся мир с высоты птичьего полёта. Бескрайняя пустыня за городом не имела ни начала, ни конца. «Но ведь кто-то и зачем-то всё это создал?» – думал я, глядя на свой новый дом.

– Эй, давай, прыгай, очередь не задерживай!

Я посмотрел вниз и сделал шаг. Падение было быстрым, мне даже немного понравилось. Говорят, первый раз самый интересный, потом быстро приедается.

Встав на ноги, я побрёл дальше. Пара скелетов, стоя под фонарём, изображала что-то вроде любви. Поцелуи у них получались не очень, и они решили сразу перейти к более «серьёзным движениям». Постучавшись друг о дружку костями и засунув их во все возможные зазоры, ребята разошлись в разные стороны, даже не попрощавшись. Печальная картина, особенно когда ты буквально не можешь определить свою гендерную принадлежность.