Czytaj książkę: «Хранители. Проект «О.З.О.Н.»»

Александр Пономарев

Czcionka:

Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.

Серия «Stalker» основана в 2013 году

Иллюстрация И. Соловьев

* * *

Никто не умрет девственником.
Жизнь поимеет всех.
Курт Кобейн

Есть многое на свете, друг Горацио,
что и не снилось нашим мудрецам.
Уильям Шекспир.
«Гамлет»

Пролог

Сумерки постепенно сгущались, обещая скорое наступление ночи. В небе появились первые звезды, а над горизонтом величественно поднималась белая и круглая, как масленичный блин, луна. Ночное светило как будто выглядывало из-за растущего за широким полем хвойного леса, с интересом наблюдая за «хаммером».

Сердито рыча двигателем и подпрыгивая на ухабах, бронеавтомобиль военного патруля катил по грунтовой дороге вдоль Периметра бывшей Зоны, а ныне границы тематического парка развлечений «Чернобыль Лэнд». В кабине тряслись двое. Боец с сержантским шевроном на рукаве мирно посапывал носом на пассажирском сиденье. Слева от него, положив обе руки на руль, рядовой с простенькими погонами на плечах равнодушно смотрел на исчезающую под машиной полоску травы между широкими колеями.

За автомобилем тянулся длинный пылевой шлейф. Впереди скошенного к носу короткого капота плыло белое пятно. Насекомые роились в пахнущем медовым разнотравьем воздухе, вспыхивали алмазными искорками в свете фар, грязными кляксами разбивались о ветровое стекло.

Внезапно по капоту машины зазмеились молнии. Рядовой побледнел, испуганно вскрикнул и так резко нажал на тормоз, что «хаммер» клюнул носом. Сержант спросонок не успел среагировать и больно стукнулся головой о лобовое стекло.

– Ты что творишь, Цимбалюк?! – Прижимая ладонь к набухающей на лбу шишке, старший по званию сверлил нерадивого водителя злобным взглядом и не видел скользящих по капоту ослепительно-белых зигзагов.

– Товарищ сержант, я не специально. Там это… чертовщина какая-то творится.

– Че ты несешь? – поморщился сержант. – Какая чертовщина? Ты в своем уме?

– Сами посмотрите.

Сержант повернул голову, увидел облизывающие капот молнии и заорал:

– Задний ход! Живо!

Цимбалюк дернул рычаг коробки передач на себя, топнул ногой в пол. Двигатель заревел. Бронеавтомобиль шлифанул колесами укатанную до состояния бетона землю и резво отпрянул назад на десяток метров.

– Стой!

Солдат нажал на педаль. «Хаммер» засвистел тормозами, присел на задние колеса и замер, тарахтя двигателем.

– Товарищ сержант, а это аномалия, да? – спросил шепотом Цимбалюк, во все глаза глядя на молнии. Те как будто растекались из одной точки в полуметре над землей, образуя сферу размером с футбольный мяч. Парень попал в батальон охраны, когда Зона перестала существовать, и знал о деструктивах только со слов старослужащих, вроде того же сержанта Спиридонова.

– Если б это была аномалия, Цимбалюк, то нас бы уже не было, – нервно хохотнул сержант, тоже не сводя глаз с непонятного явления. – Да и откуда им тут взяться? Они все вместе с Зоной исчезли.

– А может, Зона вернулась, товарищ сержант?

– Хорошо бы, – мечтательно вздохнул Спиридонов. – Но, к сожалению, это не так.

– Почему?

– Потому что, если б Зона вернулась, мы бы об этом узнали.

– Почему?

– Да что заладил, как попугай: почему да почему?!

– Простите, товарищ сержант, я не хотел, – пробормотал Цимбалюк.

Спиридонов покосился на солдата. Недавняя бледность сошла с лица рядового. Щеки парня наливались краской.

– Ладно, – проворчал сержант. – Твоей вины тут нет. Это я чего-то вспылил. Видишь ли, Зона обновлялась Выбросами. После каждого энергетического шторма появлялись новые аномалии, артефакты там всякие, ну и ряды зомби пополнялись. Понимаешь?

Водитель сначала кивнул, но тут же помотал головой.

– М-да, сложно с вами, салагами. Короче, если б Зона вернулась, то мы бы с тобой сейчас не разговаривали, а шлялись возле машины с дебильными рожами и выжженными Выбросом мозгами.

Шар из молний вдруг ярко засиял и начал стремительно расти в размерах.

Спиридонов подпрыгнул в кресле от неожиданности и заорал, показывая пальцем на лобовое стекло:

– Ты это видишь, Цимбалюк?!

– Вижу, товарищ сержант. Что это?

– Откуда я знаю! У тебя телефон с собой? А то на моем камера сломана.

– Так точно! С собой.

– Не тупи, Цимбалюк! Снимай скорее, пока эта хреновина не исчезла!

Солдат полез в карман камуфляжной куртки за телефоном. Пока он доставал аппарат и включал камеру, сфера достигла сверкающим краем облепленного трупиками мошек бампера. От прикосновения к металлу сияющий трескучими молниями шар ярко вспыхнул и с оглушительным хлопком растворился в темноте наступающей ночи, оставив после себя резкий запах озона и… трех человек в зимней одежде. Двое мужчин и женщина в разных позах лежали посреди дороги. Свет фар падал на них, как луч софита на сцене.

– Это кто? – сипло выдавил из себя Цимбалюк. Он включил камеру за мгновение до исчезновения сферы и теперь снимал незнакомцев, словно записывал последствия жуткой аварии.

– Хороший вопрос. Сам хотел бы знать, – ошарашенно пробормотал сержант.

На горизонте алым сверкнула зарница, прогремели раскаты далекого грома.

ПДА военных тревожно запиликали. По требованию администрации «Чернобыль Лэнда» каждый, кто так или иначе имел отношение к деятельности парка развлечений, пользовался подключенным к единой системе мини-компьютером. Спиридонов глянул на экран пристегнутого к запястью наладонника. Глаза сержанта расширились. Спустя мгновение салон «хаммера» наполнился воплями:

– Твою мать, Цимбалюк, накаркал, мля! Вон из машины!

Боец растерянно хлопал глазами, по-прежнему держа телефон в руке. Рядовой не понимал, с чего вдруг сержант так взбеленился.

– Да выкинь ты гребаный телефон на хрен! Выброс! Выброс грядет! Живо грузим этих в транспортный отсек – и ходу отсюда!

Сержант выскочил из «хаммера», кинулся к странной троице. Рядовой выбрался из-за руля, распахнул заднюю дверцу. Спиридонов подхватил бородатого мужчину под мышки и потащил к броневику. Ноги незнакомца волочились по грунтовке, оставляя в пыли волнистые бороздки.

– Чего стоишь?! Помогай! И пошевеливайся, если не хочешь мозги в кисель превратить!

Бойцы загрузили бородатого в салон и побежали за остальными. Цимбалюк спасал от верной гибели женщину, а Спиридонов – парня с закрывающей половину лица кожаной маской в мелкую дырочку.

– Закрой дверь. Я за руль, – отрывисто бросил сержант, когда трое незнакомцев оказались в машине, и полез на водительское место.

Цимбалюк хлопнул дверью, обежал сзади тарахтящий двигателем автомобиль. Морща нос от едкого запаха бензиновой гари, рванул на себя пассажирскую дверцу и грузно плюхнулся на сиденье.

Спиридонов врубил передачу, поддал газу. Броневик зарычал и, выбрасывая пыль и мелкие камни из-под колес, рванул с места, как застоявшийся конь.

Сержант гнал не разбирая дороги. Алые зарницы и молнии сверкали на горизонте все чаще, и даже сквозь тряску автомобиля чувствовалась нарастающая дрожь земли, как перед близким землетрясением.

Наладонники снова заверещали.

– Что там?

Сержант резко крутанул руль. Внедорожник накренился влево, объезжая огромный булыжник.

Цимбалюк в это время смотрел на экран ПДА. Когда машина еще раз вильнула, возвращаясь на прежний курс, он с глухим стуком ударился каской о бронированное стекло автомобильной двери и крикнул с паническими нотками в голосе:

– Таймер обратного отсчета запустился! Осталось меньше пяти минут!

– Не бзди, солдат, военгородок недалеко, успеем, а нет, так в зомбяков превратимся! – рявкнул Спиридонов и безумно захохотал. – Хотел Зону?! На, жри теперь, не обляпайся!

Там, где дорога огибала широкий клин из некогда плодородных земель, древесная поросль образовала нечто вроде небольшой рощицы. Стандартный путь по грунтовке увеличивал маршрут километров на десять. Сержант не стал тратить время на объезд и бросил машину прямиком в орешник. Тощие ветки захлестали по стеклам, по капоту забарабанили срубленные бампером незрелые орехи.

За полосой кустарника начиналась та самая роща. С треском ломая тонкие стволы березок и осин, внедорожник продрался сквозь будущий лес, оставляя за собой широкую просеку, взобрался на пологий склон насыпи и помчался к темнеющим впереди постройкам.

Как только пришло оповещение о скором катаклизме, солдаты и технический персонал укрылись в подземном убежище. Правда, поначалу мало кто поверил в грядущую опасность в силу отсутствия специфического опыта. Пришлось тем, кто не понаслышке знал, что такое Зона, пинками и отборным матом объяснять новичкам, чем грозит пренебрежение мерами безопасности во время Выброса.

«Хаммер» влетел на территорию опустевшего военного городка за минуту до начала пси-шторма. Когда массивный бампер протаранил ворота гаражного бокса, небо из темного стало багровым. Громыхало, как во время грозы. Броневик промчался между рядами таких же, как он, запыленных внедорожников. Засвистел тормозами, рисуя черные полосы на бетоне, пошел юзом и чуть не врезался правым бортом в заднюю стену гаража.

– Успели, – выдохнул Спиридонов, устало подмигивая рядовому. – Значит, еще поживем.

– Так точно, – кивнул Цимбалюк, и его губы расплылись в глупой улыбке.

А за воротами – с оглушительным грохотом, треском и ослепительными вспышками небесных огней – Зона пробуждалась от долгого сна.

Часть 1
Возвращение утраченного

Глава 1
Новая реальность

Ефим Моргенштейн бросил взгляд на висящие над дверью часы. Рабочий день давно закончился, но это ничего не значило. Управляющий парком развлечений приходил на работу к восьми утра и покидал кабинет поздно вечером, после составления ежедневного отчета для своего тестя. Игорь Михайлович Богомолов являлся фактическим хозяином «Чернобыль Лэнда», тогда как по документам территория отчуждения вокруг ЧАЭС принадлежала другому человеку.

Подставной владелец невероятно прибыльного актива играл роль свадебного генерала. Он регулярно появлялся на светских раутах, встречался с известными людьми, давал интервью и занимался благотворительностью, создавая вокруг «Чернобыль Лэнда» ореол социально ответственного бизнес-проекта. Ему тоже подавали отчеты, но не каждый день, а раз в месяц, и содержалась в них строго дозированная информация, да еще и с сильно заниженными показателями доходности.

Но не только работа заставляла Ефима проводить столько времени в кабинете. «Чернобыль Лэнд» вобрал в себя все лучшее, что могла дать жаждущим удовольствий состоятельным людям современная индустрия развлечений. Это был не просто сафари-парк, где можно было вволю поохотиться на псевдомутантов или поучаствовать в поисках «артефактов». В здешних барах, казино, клубах и высококлассных борделях круглосуточно кипела жизнь.

Богомолов не скрывал своей неприязни к зятю и не раз намекал тому, что следит за каждым его шагом. Моргенштейн не знал достоверно, так это на самом деле или нет, но не исключал возможности, что в парке у Богомолова есть осведомители. По этой причине Ефим предпочитал обходить стороной злачные места «Чернобыль Лэнда», а чтобы не тронуться умом от безделья, подолгу пропадал на работе.

В свободное от служебных обязанностей время Моргенштейн баловался сочинительством. В своих историях он воплощал нереализованные в жизни фантазии, часто с асоциальным уклоном. Особенно в них доставалось нелюбимой жене и ее отвратительному папаше.

Подобная психотерапия была для него чем-то вроде предохранительного клапана. Раз за разом выплескивая накопленное недовольство на бумагу, Ефим сохранял душевное равновесие, бодрость духа и находил в себе силы для любезного общения с женой и тестем во время регулярных сеансов видеосвязи.

До полуночи оставалось чуть больше часа, когда Моргенштейн трагическим финалом закончил рассказ о морской прогулке ненавистных родственников. Поначалу он хотел, чтобы на яхту Богомолова напал гигантский спрут и утащил корабль на дно вместе с пассажирами. Потом решил, что будет лучше, если в тумане яхта столкнется с огромным контейнеровозом, а оказавшихся в воде жену и тестя сожрут акулы, но передумал. Ему показалось, что кораблекрушение – слишком мягкий вариант, и он вплел в историю жестоких сомалийских пиратов. В итоге Богомолова и его дочь все-таки сожрали акулы, но перед этим пираты вдоволь потешились над одной, а другого избили до полусмерти, порезали ножом и скинули за борт в качестве приманки. Когда же окрашенная алым вода забурлила из-за дерущихся за добычу морских хищниц, благоверная Моргенштейна отправилась следом за папашей и в полной мере прочувствовала на себе, каково это – быть главным блюдом на званом обеде.

Испытывая удовлетворение от хорошо проделанной работы, Ефим прочитал готовый рассказ, внес кое-какие поправки и отправил текст на печать. Принтер заурчал, быстро выплевывая отпечатанные листы один за другим.

Прежде чем выключить компьютер, управляющий удалил файл из памяти машины. Это была необходимая предосторожность: Богомолов вполне мог иметь доступ к его компьютеру. По этой причине Ефим предпочитал хранить в электронных мозгах только связанную с деятельностью парка информацию, а «нетленки» прятал в потайном отсеке стоящего в углу сейфа. Вот и сейчас Моргенштейн встал из-за стола, проследовал к тайнику и зазвенел ключами.

После того как очередная история была надежно спрятана от чужих глаз, хозяин кабинета посмотрел в окно. С высоты второго этажа расставленные вдоль дорожек декоративные фонари казались парящими над землей светлячками. На горизонте алым вспыхнула и погасла зарница, где-то далеко пророкотал гром. Фонари мигнули и погасли. Чуть позже луна спряталась за приползшей с востока тучей, и наступила такая тьма, что хоть глаз выколи.

Время шло, но фонари и не думали загораться вновь. Управляющий полез в карман пиджака за телефоном, вывел на экран планировщик задач и набросал напоминание вызвать утром главного инженера, после чего покинул кабинет.

Пока он шел к лифту по мягкой ковровой дорожке, потолочные светильники несколько раз мигнули. Моргенштейн не стал искушать судьбу и спустился в подземный гараж по лестнице.

Обычно он возвращался с работы пешком, но сегодня решил проехаться на автомобиле. И не потому, что устал. Просто Ефим Соломонович привык во всем полагаться на свое чутье, а чувство нарастающей тревоги появилось у него еще там, в кабинете, когда вдруг ни с того ни с сего погасли уличные фонари.

Неприятности посыпались как из рога изобилия, стоило управляющему оказаться на нижнем ярусе здания. Не успел он сделать и пары шагов, как раздался глухой рокот, пол под ногами закачался, как будто Моргенштейн внезапно оказался на палубе идущего по волнам корабля. С потолка посыпались песок и крупицы бетона. С трудом сохраняя самообладание, Ефим оперся рукой на одну из поддерживающих плиты перекрытия толстых колонн и чуть согнул ноги в коленях.

Похожий на шум морского прибоя низкий гул исчез так же внезапно, как и появился за несколько мгновений до этого. Вместе с ним пропала и загадочная вибрация.

Моргенштейн не торопился отходить от колонны. Он как будто прилип к ней, медленно считая до десяти. Предчувствие опасности не отпускало. Напротив, оно стало сильнее. В затылке появилась знакомая пульсирующая боль, словно невидимый дятел долбил клювом черепную кость изнутри.

Секунды текли одна за другой, но ничего странного больше не происходило. Управляющий подумал было, что интуиция на этот раз обманула его, как вдруг помещение подземной парковки снова заполнил тот самый рокочущий гул и последовал такой мощный толчок, что Моргенштейн не устоял на ногах и упал на колени. Боль из затылка разлилась по всему черепу и стала такой сильной, что он закричал, не слыша своего голоса: в ушах стоял звон, словно неподалеку озорные подростки взорвали петарду. Ефиму показалось, что он ко всему прочему ослеп, но это всего лишь на краткий миг помутилось сознание. Правда, когда зрение вернулось, управляющий какое-то время ничего не видел из-за плавающих перед глазами разноцветных кругов.

Испуганный, полуслепой и наполовину глухой, он не сразу понял, что рядом с ним кто-то есть. Этот кто-то потряс вопящего Моргенштейна за плечо. Ефим Соломонович поднял голову и скосил слезящиеся глаза в сторону стоящего рядом с ним человека в сталкерском комбинезоне.

– Хорош орать, оглушил совсем, – сердито проворчал незнакомец.

– Вы кто такой? – всхлипнул Моргенштейн, вытирая кулаком глаза. Увидел нашивку «служба сопровождения» на рукаве мужчины и понял, что перед ним один из подчиненных. Страх мгновенно улетучился. Его место заняла злость на нелепую ситуацию. Моргенштейн поднялся, стряхнул пыль со штанин и рявкнул, брызжа слюной:

– Какого черта тут ошиваешься?! Отвечай, когда тебя управляющий парком спрашивает!

– Живу я здесь, – невозмутимо сказал незнакомец. – И, это, не ори, хватит из себя начальника корчить. Нет больше никакого парка.

– Как нет? – опешил Моргенштейн.

– А вот так. Еще не понял, с чего тебя колбасило? Это Выброс был, да такой мощный, что аж под землей достало. До сих пор, вон, суставы ломит. А ведь, когда косточки заныли, я не поверил, хотя раньше всегда так грядущий катаклизьм определял. Разве ж, думаю, может такое быть, коль от Зоны за столько лет ничего не осталось. Оказывается, может, да еще как.

Ефим снова почувствовал прилив паники, но потом вдруг подумал, что с ним случился всего лишь внезапный приступ клаустрофобии, а подчиненный воспользовался удобной ситуацией и теперь пугает его в корыстных целях. Губы управляющего скривились в презрительной усмешке.

– Обмануть меня хочешь? Не выйдет.

– П-фе, не веришь на слово – иди на улицу, сам посмотри. Там щас аномалий, должно быть, как грязи.

Моргенштейн задумался. В словах проводника был резон. Увиденное всегда лучше услышанного – тут, как говорится, к гадалке не ходи. С другой стороны, самолично лезть на рожон не хотелось. Вот если бы увидеть, что там, снаружи, не покидая подземной парковки.

Ефим ухватился за эту мысль, как утопающий за соломинку. Территория вблизи административных и развлекательных зданий парка была увешана видеокамерами, как платье невесты миллиардера драгоценными камнями. Изображение с камер выводилось на мониторы службы безопасности в круглосуточном режиме. Офис безопасников находился в полукилометре отсюда, но идти туда было необязательно. Под своим логином и паролем управляющий парком мог подключиться к системе видеонаблюдения с любого завязанного в общую сеть компьютера.

– Так ты, говоришь, живешь тут? Ну-ка, ответь, где здесь каморка дежурного?

Проводник махнул рукой в сторону:

– Вон она, возле той колонны.

Моргенштейн посмотрел в указанном направлении. За стоящими в ряд внедорожниками в камуфляжной раскраске виднелась толстая колонна, к которой, как ребенок к матери, прижималось неказистое строение из профлиста с пластиковыми окнами. Управляющий жестом велел идти за ним и зашагал в обход машин к будке смотрителя автостоянки.

Проводник пожал плечами и потопал следом за начальником. Мужчине стало интересно, что задумал хлыщ и как тот отреагирует на новую реальность.

В столь поздний час каморка пустовала. Смотритель приходил за два часа до начала рабочего дня и уходил на два часа позже его окончания. Все остальное время подземная автостоянка находилась под неусыпным оком автоматики. Камеры фиксировали любого, кто выезжал из гаража, сверяя с базой данных парка. При стопроцентной идентификации шлагбаум автоматически поднимался. В противном случае из отверстий в полу выдвигались толстые металлические штыри заграждения и срабатывала сигнализация. Группа быстрого реагирования выдвигалась к месту обнаружения незваного гостя и через считаные минуты доставляла того на допрос. Так система внутреннего контроля работала в теории. Как это было на самом деле, никто не знал, потому что за время работы парка не было ни одного подобного случая.

Ефим вынул из кармана универсальную ключ-карту, приложил к считывающей пластине магнитного замка. Внутри двери щелкнул запорный механизм. Моргенштейн потянул ручку на себя, переступил через порог и направился к столу.

По темному экрану монитора плавали тропические рыбки. Управляющий занял место смотрителя (слева от него, положив руку на спинку кресла, встал проводник), щелкнул кнопкой «мыши». Компьютер вышел из дежурного режима, на экране в четыре ряда появились картинки с установленных на автостоянке видеокамер. Моргенштейн застучал по клавишам. Экран на мгновение погас, а когда снова заработал, то вместо сигнала с камер на нем появилось светлое окошко с двумя пустыми полями.

– Отвернись! – потребовал Моргенштейн.

Проводник закатил глаза к потолку, цокнул языком и покачал головой, но все-таки отвернулся. Ефим ввел в верхнем поле персональный код доступа, продублировал его в нижней строке и нажал клавишу «Ввод».

Монитор снова погас. Спустя мгновение в правой части экрана появились три ряда квадратов с цифрами внутри, а по центру – большой темный прямоугольник.

– Готово, можешь повернуться. Сейчас узнаем, что там снаружи происходит.

Ефим подвел стрелку «мыши» к помеченному цифрой десять квадрату, щелкнул левой кнопкой манипулятора. В прямоугольнике появилось цветное изображение. Пока управляющий спускался в подземный гараж, луна вырвалась из плена. Призрачный свет падал на ухоженные лужайки, мощенные камнем дорожки с застывшими вдоль них фонарными столбиками, аккуратно подстриженные в виде животных и геометрических фигур кустарники.

Прежнюю идиллию нарушала новая деталь. Посреди одной из дорожек появилось темное, будто вдавленное в землю, пятно, от которого во все стороны по земле змеились черные трещины. Ближайшие к странному пятну фонари неведомой силой изогнуло в разные стороны.

Ефим переключился на трансляцию с другой камеры. В объектив попала лужайка с догорающим на ней вертолетом. Это было неожиданно, поскольку взлетно-посадочная площадка не входила в поле зрения конкретно этого недремлющего ока.

Моргенштейн подвел стрелку манипулятора к полосе прокрутки внизу экрана, отмотал запись с камеры назад, включил воспроизведение. Монитор наполнился ослепительными вспышками. Когда молнии перестали сверкать так часто, а ночное небо окрасилось багрянцем и по нему заплясали всполохи всех оттенков красного и желтого, в левой стороне экрана появился вертолет с эмблемой парка на борту. Воздушная машина рыскала из стороны в сторону и то резко снижалась, то неожиданно набирала высоту. После очередного подъема вертолет вдруг завертелся вокруг своей оси, как будто у него перестал работать хвостовой винт, и, после трех пируэтов, рухнул на землю. Огненный гриб на доли секунды растворился на фоне такого же красного, как и он, неба и стал заметен, когда от горящей техники клубами повалил черный дым.

Моргенштейн досадливо скрипнул зубами. Как только он понял, что проводник сказал правду, то сразу подумал про план эвакуации из Зоны, и вертолету в нем отводилась главная роль. Теперь же, судя по записи, надо было срочно искать другой способ побега из ставшего опасным парка.

– Ну что, убедился? – В голосе проводника не было ни злорадства, ни превосходства, ни усмешки.

– Угу. Был не прав, извини.

– Да брось, на твоем месте я тоже бы не поверил. Когда к чему-то привыкаешь, то кажется, так будет всегда. Ты же не мог предположить, что Зона вернется в свои владения. Верно?

Ефим покивал, но, поглощенный своими мыслями, он не слышал и половины из того, что сказал проводник.

А подумать было о чем. Например, как быть дальше? Вертолет уничтожен. На своих двоих быстро из Зоны не выбраться, да и не получится. Он сам утверждал план действий как раз на такой случай. Из мест постоянной дислокации ВСУ к Периметру наверняка уже выдвинулись дополнительные отряды сдерживания, а с аэродромов Западной Европы вылетели самолеты военно-транспортной авиации с вояками из международных инспекторских сил. И у тех и у других был один и тот же приказ: организовать вокруг новоявленной Зоны поистине железный занавес. Так что пробраться через Периметр по земле уже не получилось бы, только по воздуху, причем желательно в темное время суток и с выключенным незадолго до подлета к границе Зоны двигателем, чтобы иметь шанс вырваться на Большую землю незамеченным. Дело оставалось за малым: раздобыть летательный аппарат. Ефим знал место, где это можно было провернуть, но он понимал, что без опыта выживания в экстремальных условиях в одиночку ему долго не продержаться.

Моргенштейн внимательно посмотрел на проводника. Тот расценил его взгляд по-своему и закончил начатую недавно мысль:

– Ну вот, об этом я и говорю. Ладно, ты как хочешь, а я спать. С рассветом уйду куда глаза глядят. После Выброса, должно быть, много артефактов в новоявленных аномалиях образовалось. Новости нонче шибко быстро по миру распространяются. Дня через два тут сталкеров будет – мама не горюй, надо ловить момент, пока конкурентов кот наплакал.

Проводник похлопал Ефима по плечу и тяжело зашагал к выходу из каморки.

«Действительно, надо ловить момент», – подумал Моргенштейн и крикнул в спину потенциального спасителя:

– Предлагаю сделку!

Тот помотал головой, дескать, не интересует, открыл дверь. Свет ламп дежурного освещения упал в каморку под прямым углом. На полу, между двумя светлыми квадратами, появился белый прямоугольник с вытянутой в длину тенью посередине.

– Помоги выбраться из Зоны, и я тебя озолочу!

Проводник остановился, так и не переступив порог. Тень в прямоугольнике на полу зашевелилась, когда он повернулся лицом к Моргенштейну. Тот не дал ему и рта раскрыть:

– Миллион долларов на твой персональный счет, как только я окажусь на аэродроме. Двести тысяч авансом переведу прямо сейчас. Решайся, ты ничего не теряешь.

Проводник задумался. С одной стороны, очень не хотелось обременять себя заботами о безопасности «пассажира», с другой, денег много не бывает. Да и с чего он решил, что артефактов сейчас пруд пруди и все они как на подбор высокой ценовой категории? С количеством приблуд, может, дело так и обстоит, а вот с качеством – вряд ли. Даже в лучшие времена после Выбросов появлялось не так много действительно ценных артов. Ну а такого, чтоб две-три штуки продал – и ты миллионер, вообще никогда не было. Это он для красного словца ляпнул, сам не понимая почему. Наверное, хотел посмотреть, будет ли торговаться потенциальный клиент.

Ефим заметил тень сомнения на лице проводника и не упустил шанса продавить свои интересы:

– Предложение насчет аванса в силе. Даже более того, я переведу на сто тысяч больше, если дашь номер счета прямо сейчас. Ну как?

– А хрен бы с тобой, – махнул рукой проводник. – Но, чур, не выпендриваться и делать все, как скажу.

– Договорились. Теперь закрепим сделку деньгами. Так ты увидишь, что я не обманываю, и мне спокойнее будет.

– Тут, эта, дело такое. – Проводник поскреб пальцами затылок. – Я номер счета не знаю.

Моргенштейн постарался вложить в улыбку всю силу своего обаяния.

– Открою тебе страшную тайну: его никто не знает. Спроси меня, я тоже не скажу.

– И как быть? Без аванса работать не буду, так и знай.

– Спокойно, я управляющий или кто? Тебя как зовут?

– Бурков Вадим Петрович.

Ефим защелкал клавишами. Изображение на мониторе снова поменялось. Теперь там появилось поле входа в общую базу данных «Чернобыль Лэнда». Моргенштейн ввел логин и пароль, подождал, когда система загрузится. Вбил в поисковую строку данные проводника и опять защелкал клавишами.

– Вот твой аванс. – Он подтвердил выполнение операции. Спустя секунду раздалась мелодичная трель. Проводник поддернул обшлаг рукава, глянул на экран ПДА. На его подсвеченном голубоватым светом грубом лице появилась довольная улыбка. – Остальные деньги получишь по итогам работы. Сейчас оформлю отложенный перевод. Выполнение операции потребует ввода дополнительного кода подтверждения. Я скажу его перед тем, как улететь с аэродрома. Идет?

Проводник кивнул. Он не отрываясь смотрел на экран мини-компа. В глазах мужчины светились огоньки алчности, губы беззвучно шевелились, как будто он мысленно проговаривал, на что потратит баснословные барыши.

Пальцы Моргенштейна опять заскользили по клавиатуре. Вся эта история с миллионным вознаграждением была выдумкой чистой воды. Он не собирался платить такие деньжищи за пустяковую, на его взгляд, работу. В бумажнике лежало с десяток стодолларовых купюр. Он сунет одну в руки наивного дурачка перед тем, как продиктует код подтверждения, и улетит из гребаной Зоны навсегда. Все остальное сделает жадность. Проводник сам вернет ему деньги, желая заполучить обещанный миллион.

– Готово! – Ефим вышел из программы, выключил монитор и встал из-за стола. – Ну вот, теперь ты командир. Говори, что делать?

– Спать. Ночью по Зоне шастают только зомби да самоубийцы.