Czytaj książkę: «Чужое мнение»

Czcionka:

ISBN 978-5-4496-7464-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть 1

Билл

Глава 1

19:55

Пухлые пальцы привычно бегали по пуговицам стандартной рубашки службы охраны. Одна из пуговиц на животе, та, что третья снизу, застегивалась с большим усердием. «Давно пора попросить форму по-больше, – пробормотал про себя мужчина лет сорока, – хорошо, хоть задница в брюки заходит без скрипа. Нужно есть меньше бургеров».

Конечно, Марта всегда дает с собой паек на смену. Заботливая жена, а как же. Всегда казалось, что сделать вид старательной хозяйки для нее важнее, чем действительно быть таковою.

Пухлые пальцы поправили черно-белый бейджик на кармане рубашки с именем «Уильям Груффер». «Уильям, так меня только Энни из МакДоналдса называет, – мелькнуло в голове у Билла, – для остальных я просто Билли. Черт побери, угораздило моих стариков дать мне такое примитивное имя. Билл! Хуже было бы быть только Джоном».

Билл открыл пакет, который вручила ему жена – жаренная картошка с луком. «Карга знает, что я терпеть не могу чертов лук!», – отработанным за долгое время движением, пакет с пищей отправился в мусорное ведро. Именно поэтому приходится забегать по пути на смену в МакДоналдс за парой бургеров. Ну и конечно Энни. Девушка, которая работает там последние полтора года. Лет 20—22 на вид, с роскошными волосами цвета вороньего крыла. Всегда аккуратно собраны, но, судя по всему, достаточно длинные. Она не была эталоном красоты, но что-то в ней такое было, от чего Биллу хотелось приходить к ней и приходить. За тот короткий миг, что он заказывал свои «Два бургера, пожалуйста, и сырно-чесночный соус», они научились перекидываться короткими фразами и даже перешли на «ты». А главное, для нее он был «Уильям». Кстати да, в клинике для душевно больных, где работал Билл, пончики и кофе выдавались в неограниченных количествах, но это ничего не меняло. Согласитесь, пончик, это далеко не бургер.

Билл посмотрел на часы – 20:00. Пора сменить на посту Криса. Уже поди заждался. Раздевалка находилась сразу за постом охраны, так что они с Крисом уже увиделись и «обменялись» колкими шутками:

– Привет, жиробас, сколько сегодня бургеров? Три? Может четыре? – поинтересовался Крис с ехидной улыбкой.

– Привет, стероидный кусок мяса, – подумал Билл, а в слух лишь произнес «Угу».

«Ненавижу этого самовлюбленного ублюдка», – каждый раз думал Билл, меняя на смене Стивенсона. Крис Стивенсон – нормальные имя и фамилия, не то, что Билл Груффер. Полный отстой. А еще он здоровый, как скала. Вес, конечно, у нас почти одинаковый, около 110 кг, только Крис на голову выше и его вес – это мышцы, а мой – долбаное пузо и задница. Когда-то завяжу с пончиками и фаст-фудом и приведу себя в норму. Эти мысли почти дословно проносились в голове Билла, каждый раз проходя мимо коллеги, а в слух произносилось лишь «Угу» и иногда «Ну да, привет».

Крис был уже готов и собран. Даже переоделся заранее. Это запрещено правилами поликлиники, но он часто плевал на них. Связка ключей от помещений, полученная от Криса, ловко объединена со связкой домашних ключей, быстрый росчерк в журнале охраны и пересменка завершена. Уильям Груффер заступил на пост.

20:05

По должностной инструкции, заступая на смену, следует сразу совершить обход всех палат. Поликлиника не самая большая, но, все же, три крыла четырьмя этажами высотой. В каждом крыле 36 палат, по 12 на этажах со второго по четвертый. На первом этаже расположились медицинские кабинеты, небольшой тренажерный зал, столовая, комната отдыха персонала, кабинет главного врача, доктора Митчела Гранта, и прочие служебные помещения.

Билл хорошо знал правила, предписанные доктором Грантом, и свято их чтил.

Вооружившись компактным электрошокером и баллончиком слезоточивого газа, Билл отправился на стандартный обход. Не то чтобы эти средства защиты были действительно нужны – слишком буйных в этой поликлинике не держали. От того достаточно было лишь одного охранника на смене.

В палатах западного крыла содержались умалишенные старики и, по обычаю своему, Билл начал обход именно с них.

«Удивительно, – думал про себя Билл, – именно стариков у нас больше всего. Подрастающие детишки часто пытаются спихнуть своих предков подальше от себя и, если в домах престарелых нужно хорошо платить, то в психушке услуги «тюремщиков» абсолютно бесплатны. Браво добросовестным налогоплательщикам!

Билл точно знал каждую заселенную палату. Сейчас их было 63. 30 стариковских палат западного крыла, 28 палат с больными среднего возраста в южном крыле и 5 палат с особо тяжкими случаями в крыле восточном.

В это время обход был, по сути, формальностью. Многие старики еще находились в общих залах на первом этаже, беседуя о своих делах с другими пациентами, ну или с самими собой, что встречалось даже чаще. Нужно лишь пройти каждый этаж, пересчитать стариков, поздороваться с теми, кто поадекватнее и отметить в журнале время и результат обхода.

– Билли! Билли, мальчик мой, – окликнула одна из старушек.

– Мадам Цукерман, – кивнул ей Билл и чуть ускорил шаг.

Женщина лет 70 с жидкими седыми волосами не отставала:

– Билли, постой, ты совсем не уважаешь свою мать! – старушка казалась разгневанной, но весь персонал знал, что актриса в прошлом, зациклилась на роли матери из-за провалившегося спектакля. Ее тогда выгнали с треском из труппы. Творческая душа еврейской актрисы не выдержала такого удара и мадам Цукерман пристрастилась к бутылке, а может и еще чего хуже и к 60 годам оказалась в клинике для душевно больных.

Боже мой, – думал Билл, – а ведь она поступила к нам когда я еще стажировался. 10 лет торчу на этой должности, отрастил проклятое пузо и разучился общаться с нормальными людьми. Да что там лгать самому себе, раньше тоже не особо хорошо с людьми ладил. Всему виной жуткая скромность и детские проблемы.

– Мадам Цукерман, ну что Вы? Я просто выполняю свою работу и не хотел Вас как-то обидеть, – пришлось остановиться и ответить старухе.

– Вечно вы, молодые, спешите и забываете про своих стариков.

– Я на работе, мадам…

– Мама! – перебила женщина, – почему ты не называешь меня мамой? Матери родной стесняешься?! Так значит я тебя воспитывала?! – женщина начинала переходить на крик и другие пациенты начали замолкать, поглядывая на развитие событий.

Как же она раздражает, столько лет одно и то же, – думал Билл. Что интересно, только сотрудников охраны она называла сыновьями. Доктор Грант уверен, что связано это с сыном мадам Цукерман. Он был полицейским и носил форму, похожую на нашу. Исключением был только Майк, но он чернокожий и, видимо, разницу в цвете кожи она, все таки, понимала.

– Мама, да, конечно. Простите за невежество своего сына. Закрутился в делах, – пошел на уступки Билл.

– Вот, совсем другое дело, старушка скучала по тебе весь день. Ты же знаешь Крисик, он такой занятой, у него карьера серьезная, бизнес большой. У него совсем нет на меня времени, не то, что у тебя, Билли, мой малыш. Ты же бездельник, мог бы и больше времени уделять любимой матушке.

Глаза Билла медленно начали расширяться. Как этот придурок, эта гора тупых мышц, смогла так одурачить Цукерман. Коллеги считают меня неудачником, жена и, черт побери, теперь даже умственно не здоровая старушка так считает! Когда-то Стивенсон мне за все это ответит!

– Да, Билли, почему не ценишь мать? – вмешался мистер Томас Крю, которого персонал в шутку называл «Мистер Крюк». Фамилия плюс соответствующая форма старого носа вполне обосновано наградили его этой кличкой.

– Мистер Крю, я очень ценю свою мать.

– Так приходи ко мне почаще, – продолжила Цукерман, – а то шляешься не пойми где.

– Да, Билли, шляешься не пойми где, вторил сумасшедшей старухе такой же сумасшедший старик.

– Я, мадам…, мам…, – ком в горле мешал нормально говорить, – простите.

Господи, извиняюсь, а за что? Они психи, им бы просто говорить что-то, – Билл понимал это, но каждый раз чувствовал себя не ловко, когда на него смотрело два десятка пар глаз в момент когда «мама» отчитывает нерадивого сына. Каждый раз так.

– Простите, мам, – еще раз выдавил Билл, мне нужно эм… отойти, да…, эм… в туалет, да, в туалет, мам. Я потом вернусь, эм… позже. Хорошо? – каждое слово давалось с большим трудом.

Вот за такие моменты Билл не любил ночные смены – дурацкие обходы. На дневной смене этим занимаются врачи, а охраннику только и остается, что сидеть за пультом и поедать пончики. Во всяком случае Билл пончики поедал старательно, при чем на каждой смене.

– Беги мой маленький, конечно беги. Терпеть в таких случаях совсем на пользу не пойдет, так ведь, сынок? – она произнесла это как-будто с издевкой.

– Да, Билли, не на пользу, беги отлей скорее, – разразился смехом мистер Крю. Его поддержало еще несколько стариков и на минуту тихий стариковский холл взорвался каким-то адским смехом. Кто-то кряхтел, кто-то пищал, а кто-то словно и задыхался. Сумасшедшие старики, – думал про себя Билл, и все ускоряющимся шагом удалялся от общего зала в направлении палат, – не обращай внимания, просто старики, долбанные сумасшедшие старики.

Этаж за этажом Билл обошел каждую заселенную комнату западного крыла лечебницы. Ничего не обычного. Все старики, которые предпочитали уединенность и не хохотали пару минут назад в холле, находились в своих апартаментах и занимались своими делами.

20:25

Как обычно, пришлось вызвать дежурного медика для мадам Фостер. Женщина страдала регулярными проблемами с давлением. Эти проблемы и доконали ее. Старушка совсем перестала мыслить и больше походила на ребенка, чем на женщину преклонного возраста.

За дежурного медика сегодня был Старый Джо. Джо, наверное, всю жизнь проработал в этой поликлинике. Нет, ну раньше, в молодые годы, он работал на скорой, а к 35 перевелся сюда. Сейчас ему под 70 и он тоже страдает перепадами давлений, да и ведет себя порой как многие наши пациенты – молчит подолгу, спит днями на пролет, а иногда проявляет приступы жуткой агрессии. В эти моменты мы зовем его не «Старый Джо», а «Злой Джо».

Сегодня, судя по всему, был именно такой день. Джо смотрел вечерние новости, когда Билл вызвал его кнопкой, которая имеется в каждой палате, для срочного вызова дежурного медика, и теперь ковылял со своим огромным чемоданом медикаментов на второй этаж, где его ждали мадам Фостер и Билл.

– О, Билли, сукин ты сын, ни одной ночной смены не пройдет, чтоб ты не потревожил меня, – поздоровался Джо, склоняясь над мадам Фостер, – что тут у нас, опять давление подскочило?

Старушка лежала на своей койке неподвижно, лишь губы тихонько шептали: «В моей голове кто-то есть, там кто-то есть, уберите его, он делает мне больно». Медленно, повторяя одни и те же слова, в одном и том же порядке, она давала понять, что ей нужна медицинская помощь.

На самом деле Билл боялся этой женщины и иногда почти верил, что в ней сидит какой-то бес. Мадам Фостер уже год как находилась в поликлинике и за это время порядком успела начудить. Она могла вылить тарелку супа соседу на голову и уже разбила бы Бог знает сколько посуды, если бы та не была алюминиевой. Обычно такие ее выходки заканчивались повышением внутричерепного давления, она успокаивалась и начинала причитать о ком-то, кто сидит в ее голове и делает ей больно. Зрелище не для слабонервных.

Вот и сейчас старушка причитала о своих страданиях, а злой Джо, подготавливая инъекцию, причитал о своих.

– Что ты стоишь, Билл? Закатывай ее рукав, будем колоть эту одержимую.

– Мне кажется, Джо, что это не моя работа, промямлил Билл в ответ.

– Ума лишился?! А если эта полоумная мне в горло вцепится? Нет уж, давай, толстяк, шевели своей задницей, потому что своей я рисковать не собираюсь.

Старый Джо отличался от злого Джо тем, что не просил о помощи с уколом, не просил поднести его чемодан и не орал по чем зря на несчастных пациентов.

А сейчас это был злой Джо. Биллу хотелось скорее покинуть палату и заняться своими прямыми обязанностями, но Джо не отпускал:

– Я уж и не знаю куда этой… этой…, – Джо явно искал слово пообиднее, – мымре! Да! А-ха-ха, Билл, слышал? Старая мымра! Ну точно же наша мадам Фостер. Вот это я лихо подметил.

Джо, да ты больший псих чем несчастная женщина, – подумал Билл, а в слух произнес, – помоги ей, она же мучается.

– Сейчас такие времена, Билли, все мучаются. Я вот мучаюсь, работая с тобой. Ты ж совершенно глупый и бесполезный. Сидишь вон, пузо наращиваешь, а толку от тебя ноль, – игла вошла в вену и Джо плавно надавил на шляпку шприца, – за 10 лет, что ты тут работаешь, сколько раз ты действительно пригодился? Да ни сколько. Раз помню безумец побег затеял и то не догнал ты его. Хорошо хоть копы подоспели вовремя, – Джо обернулся и посмотрел на Билла, – ну, что молчишь, так ведь все, только пончики пожираешь, вот и вся твоя работа.

– Но ведь спокойствие на работе это и есть моя задача. Значит я ее хорошо выполняю, – попытался защититься Билл.

– Ой, да заткнись ты! Что ты там выполняешь? Лучше б дома долг свой супружеский выполнял. Последний раз когда на жену-то вскарабкивался? – остаток лекарства Джо почти впрыснул в вену несчастной старухи от чего она ойкнула, но рукой даже не пошевелила.

Билл стоял за спиной врача с лицом залитым стыдливой маской. Вся больница знала, что у него были проблемы в постели. И если вы считаете, что не забитый в конце игры гол это проблема, то знаете что, идите-ка к чертовой матери, у вас, по крайней мере, сам матч состоялся. Они с Мартой не спешили заводить детей, мечтали о карьере и что в результате – она продавец в обувном магазине, а он охраняет умалишенных. Немного не то, о чем они мечтали.

Марта, по крайней мере, оставалась довольно привлекательной в свои 40, с пышной грудью и манящими губами. Короткие, крашенные в блонди и стриженые под каре волосы дополняли ее кукольный образ. Ростом она была не высока, но обувь на высокой платформе сглаживала этот недостаток. И, конечно, зад. Не тот, что был 10 лет назад, когда они с Биллом только познакомились, но, по-прежнему, весьма привлекательный. На самом деле многие могли бы позавидовать Биллу. Его супруга была действительно привлекательной женщиной, но любой разговор о их семье сводился к дикому смеху и издевками над Биллом касательно его несостоятельности в делах постельных. Сказать по правде, отношения в семье, становились все хуже и не понятно, чем это все закончится.

– Эй, ты что заснул, идиот? – донесся откуда-то из далека голос Джо и вырвал Билла из плена своих мыслей.

– Да, я слышу.

– Слышишь, ага, три раза уже позвал. Бери чемодан и тащи его в мой кабинет.

Кабинет дежурных медиков находился на первом этаже, не далеко от поста охраны. У Билла даже не было желания спорить, впрочем, так чаще всего и случалось. «Спорят дураки», – так учила его покойная матушка и, все чаще казалось, что учение это было ошибочно.

Потной рукой Билл подхватил медицинский чемодан и потащил его вниз по ступенькам с третьего этажа, где мадам Фостер продолжала тихонечко жаловаться на незваного гостя в своей голове, причиняющего ей боль. Злой Джо, постоял еще немного у ее койки, убедился, что старушке становится легче и мелкими шагами поплелся за Биллом в свой кабинет.

20:40

Настроение после разговора с Джо оставляло желать лучшего. Смена только началась, а желание работать уже было убито напрочь.

Может Джо прав, – поймал себя на мысли Билл, – может я вовсе и не работаю. Хожу тут, строю из себя что-то, а в действительности бесполезен, как и остальные ребята из охраны.

Хотя вот Крис на много моложе, красивый и подкачанный. У него все впереди. Чего только стоят его бесконечные истории о новых девушках.

Майк, чернокожий парень 25 лет, вообще мало о чем в жизни думает. Днями на пролет сидит в наушниках, наслаждаясь своим дурацким рэпом. Ходят слухи, что он употребляет запрещенные медикаменты и знаете, это вполне может быть правдой.

Гарри – бывший коп, сейчас на пенсии. И, стоит отметить, пенсия копа весьма не плоха. В свои 50 лет он может позволить себе проводить отпуск на курортах с любящей женой и дарить не плохие подарки детям. Совсем скоро он станет дедом. Возьмет отпуск и полетит с женою к дочери. Та вышла замуж за немца и перебралась в Германию.

Подумать только, – Билл закатил глаза, – у нас с ним 10 лет разницы. Он, можно сказать, добился в жизни уже всего, а я ровным счетом ничего, ноль, пустое место. Ни детей, ни денег на банковском счете, двушка на окраине города, которая досталась от погибших в дорожной аварии родителей, вот и все. Ну да, конечно, Марта, чертова ведьма. Жизнь с ней под одной крышей это еще то удовольствие. Бесконечные споры и скандалы. Кажется, она ненавидит меня, но перед родными и близкими делает вид, что все хорошо. Скорее всего, она просто стыдиться, стыдиться признаться друзьям, что сделала не правильный выбор, что пустила жизнь по ветру с таким бестолковым существом как я. Бог мой, я не только свою жизнь убиваю каждый день самым медленным и мучительным способом, но и жизнь Марты превратил в ад.

Так размышляя, Билл шел от палаты к палате южного крыла. Общий зал был значительно тише, чем у стариков. Лишь несколько человек беседовали о чем-то. Билл не слушал о чем, ему были интереснее свои мысли. Он просто загнул пальцы, подсчитывая людей в холле, кивнул им и прошел мимо.

Двери палат не запирались изнутри, Билл тихонько открывал каждую, заглядывал внутрь, шептал про себя очередной порядочный номер, также тихо прикрывал дверь обратно и шел дальше. Конечно, у него был с собой список всех пациентов, но зачем он нужен, если состав клиники уже давненько не менялся.

Южное крыло Биллу нравилось больше всего. Почти все пациенты в нем были тихими. Кто-то с параноидальным страхом, кто-то мнил себя Элвисом, а кто-то котом. Проблем почти никогда ни с кем не было.

21:00

К этому времени обход, как правило, уже завершался, но мадам Фостер, со своим недугом сделала его чуть затянувшимся. Ничего страшного, не в первый и не в последний раз.

Ключ точно попал в предназначенную ему замочную скважину и легко провернулся.

Билл подошел к кованной решетке, закрывающей восточное крыло поликлиники. В этом крыле содержались пациенты, которых, увы, приходилось держать обособленно, поскольку поведение их не соответствовало совсем никаким нормам.

Сейчас таких пациентов было лишь шесть. Всех расположили на втором этаже. На первом были обустроены кабинеты интенсивной терапии. Билл не особо понимал, что там делают с буйными, да и по правде говоря, не особо хотелось знать. Кабинетов таких было не много, большая часть была давно заперта и не открывалась даже для уборки годами.

Собственно, на втором этаже все помещения также находились под замком, кроме тех, в которых сейчас пребывали пациенты разумеется, а сам этаж отделялся еще одной кованной решеткой. Безопасность! Третий и четвертый этажи пустовали уже совсем давно. «Не рациональное использование площади, – каждый раз размышлял про себя Билл, – лучше б… лучше б, да хрен знает, что было бы лучше. Не рационально и все». Два последних этажа не посещались ни одной живой душой уже несколько лет. Копившаяся там толстым слоем пыль в какой-то мере делала это крыло спокойнее. Каждому заходившему сюда охраннику или медику было проще понимать, что тут лишь пять кабинетов, а выше только пыль.

Билл поднялся на второй этаж и остановился у решетки, преграждающей лестничную площадку. Немного потеребив связку ключей в поисках нужного, Билл наткнулся на ключ «от сердца», подаренный ему Мартой в день их женитьбы. Небольшой ключик с держателем в форме сердца, инкрустированный стеклянными камушками. Многие из них уже выпали, но остальные держались хорошо.

«Выбрасываю ее обеды раз за разом, но долбаный ключ, по-прежнему, храню», – в пустоту произнес Билл. Мысли о том, что ключ можно выбросить даже не возникло.

Нужный ключ нашелся быстро и Билл успешно миновал кованую преграду.

Двери палат восточного крыла отличались от остальных. Само собой они были толще и прочнее. Так же на них имелось окошко, которое открывалось с наружной стороны для просмотра камер без необходимости открывать саму дверь.

Каждый раз входя в коридор Билл машинально проверял наличие шокера и газового баллончика и всегда они были на месте. Они еще ни разу не понадобились, да и камеры не давали повода сомневаться в их надежности, скорее сама атмосфера пустого коридора с закрытыми годами комнатами да еще и с шестью психами в придачу заставляла чувство самосохранения встрепенуться.

Винсент Мор, считающий себя чемпионом мира по боксу, мирно спал на кушетке. Будь он адекватнее и не кидайся на обычных людей с кулаками по чем зря, вполне бы мог действительно стать боксером. Почти два метра ростом и чуть более 110 кг веса – убедительные тому доказательства.

Алиса Хэмворт, сидит в уголочке и о чем-то хихикает. Девушка 22 лет до седых волос запугала своих родных резкими перепадами настроения. Причем это не были какие-то там капризы, о нет, Алиса могла хохотать во все горло, а потом схватиться за кухонный нож и наброситься на отца прямо на кухне за замечание о шуме. Она и сейчас казалась Биллу довольно страшной.

Дик Томас, лежа на кушетке читал книгу, «Преступление и наказание» Достоевского. Уже, наверное, в сотый раз. Как и герой его любимой книги, Дик считал необходимым бросаться на свою домовладелицу с топором. За несколько месяцев до того как попасть в свою камеру, он сменил четыре квартиры, владелицами каждой из которых были пожилые женщины. Трем из них он раскроил черепа, при нападении на четвертую, его взяли копы. Во всем остальном он был вполне нормальным, если это слово вообще можно применить хоть к кому-то из «гостей» поликлиники.

– Привет Билли, окликнул Дик, как только Билл открыл окошко на двери, – как смена проходит?

– Как обычно, привет.

– Алиса сегодня в гневе или хохочет?

– Смеется, ответил Билл.

– Не пойми меня не правильно Билли, но мне кажется, ее уже не вылечить. Топором по голове для нее было бы лучшим выходом…

– Что? Эм… Топором? – Билл поперхнулся

– Билли, а-ха-ха, ну топором, Достоевский, читаю как раз, – рассмеялся Дик, – шутка такая. Топор, Достоевский… Ай, ну тебя, книг не читаешь. Советую прочесть «Преступление и наказание». Я вот как раз читаю, очень интересная.

– Может как-нибудь. Спокойной ночи, – почти шепотом закончил Билл и закрыл окошко на двери.

Билл взглянул на часы – «Нужно ускориться», – подумал он про себя и направился к следующей двери. За годы, отработанное и без того простое движение, стало совсем уж механическим – открыл защелку, заглянул внутрь, закрыл защелку. Трое оставшихся пациентов лежали на своих койках.

21:20

«Осмотр завер. норм.», – гласила надпись в журнале, а в соответствующей ячейке была проставлена подпись Билла.

Ну вот теперь можно приняться за любимые бургеры, – размышлял Билл, доставая их из фирменной упаковки МакДоналдса. Впереди была долгая и скучная ночь с перерывами на очередные осмотры в полночь и в четыре утра.

Глава 2

Тонкие лапки ловко орудовали паутинной ниткой, создавая отточенный до мелочей рисунок. «Для них, двуногих великанов, это всего лишь способ поймать несчастную муху, – мог бы подумать сейчас небольшой паук, трудящийся в лунных лучах, – а для меня это едва ли не смысл существования». Конечно, ни о чем подобном паук не размышлял, он просто делал свое паучье дело, ниточка за ниточкой, кольцо за кольцом, паутинка между карнизом крыши и вентиляционным отверстием психиатрической лечебницы медленно превращалась в произведение искусства трудолюбивого ткача.

Глава 3

Смена Билла десять минут как окончилась, но он все еще сидел за пультом охраны и сонным лицом приветствовал каждого санитара приходящего на работу. Майк, как обычно, опаздывал.

Доктор Грант сегодня пришел на много раньше положенного времени. Санитары поговаривают, что на днях должны завезти нового пациента для восточного крыла, т.е. из категории тех, кого в поликлинике называют «буйным». Прибытие таких пациентов это не только большая редкость, но и куча бумажной волокиты, которой, по всей видимости, и занимается сейчас док.

Билл в очередной раз набрал номер Майка и, в очередной раз, монотонные гудки раздавались непрерывно до самого сброса.

Мимо быстрым шагом прошла Люси, совсем молоденькая санитарка. «Тоже опоздала, – подумал Билл, – что за день такой, док будет в ярости. Хорошо, хоть я ухожу на свои заслуженные два выходных. Конечно, если Майк соизволит появиться на работе. И где его черти только носят?».

На мониторе, отображающем изображение с камеры в коридоре, появился доктор Грант. Он вышел из своего кабинета и направился в сторону пульта охраны. «Ну, сейчас начнется…»

– Билл, почему ты на смене еще? Где Майк? – не дойдя до кабинки громко спросил док.

– Я звонил ему, но он не берет трубку, – ответил Билл.

– Я что спросил тебя «Звонил ли ты ему»? Нет, я не спрашивал этого! Я спросил «Где, мать твою, Майк?!»

– Я не..

– Ты не! Не пытайся защитить его или оправдать себя, Билл! У меня на носу прием важного пациента! Со дня на день, Билл! Не сегодня, так завтра приедет целая делегация с проверкой, а у меня один сотрудник охраны, не приходит на работу, а второй еле перемещается из-за своего веса!

– Вы о..

– О тебе, да! О ком же еще!

Билл чувствовал себя отвратно. Так отец отчитывал его за плохие оценки, так мать отчитывала его за пристрастие к полуночным перекусам и вот, прошли десятки лет, а ничего не изменилось, его отчитывают как маленького мальчика, а он ничего не может сказать в ответ. Конечно, доктору Гранту было лет 60 и возраст уважать, конечно, нужно, да и прав он, как ни крути, и с этим тоже не поспорить. Завязать бы с бургерами только…

– Билл! Билл, ты тут?! – повышенный тон доктора вырвал Билла из мыслей о проклятых бургерах.

– Да, сэр, я Вас понял. Но что это за пациент и зачем он нам вообще, если так с ним все сложно и серьезно?

– Не будь, дураком, Билл. Я уже не первый год пытаюсь повысить уровень аккредитации нашей лечебницы. Это и дополнительные субсидии, и финансирование для покупок нового оборудования, препаратов и, как результат, повышение твоей, Билл, заработной платы. Ну и моей тоже, да и всех остальных, – тихонько пробубнел Митчел. А это все значит, что мы должны принимать пациентов с более серьезными психологическими расстройствами. Хотя зачем я объясняю тебе? Это же очевидно!

Билл действительно понимал это. Профессор Митчел Грант давно мечтал вернуть лечебнице прежний статус. Некогда заведение считалось очень серьезным, но халатность предыдущих главврачей и их жажда ложить деньги в карман привели к тому, что лечебницу понизили и теперь здание пребывало не в самом лучшем виде. Док был патриотом своей работы и его слова о повышении заработной платы были скорее пояснением для Билла, чем реальной мотивацией самого доктора.

– Найди Майка, как можно скорее, и передай пусть зайдет ко мне сразу как заступит на смену, – док развернулся и пошел обратно в свой кабинет.

«Найди Майка… Как я его искать должен? По запаху что ли, – возмущался про себя Билл, – опаздывает он, а страдаю я». С этими мыслями Билл опять набирал телефонный номер Майка.

К своему удивлению, после первого же гудка, на той стороне телефонной линии бодро прозвучал голос Майка:

– Хэй, привет, мужик! Соскучился?

– Майк?

– Ну понятно, что Майк, а кто ж еще, дурень.

– Ты где пропадаешь, – почему-то почти шепотом спросил Билл.

– Та не пропадал я, мой белый брат, – все так же задорно ответил Майк, – скоро буду, не дрефь.

– Доктор Грант в ярости. Когда ты будешь?

– Пара минут, Билли, пара минут. Уже подхожу. Говорю же не дрефь, с доком я разберусь.

– Майк, что случилось-то хоть? Проспал?

– О, ну что ты, вовсе нет. Как раз очень рано встал. Ну все-все, дорогая, хватит вопросов, скоро буду. Целую, обнимаю.

– Майк, сколько тебя ждать?!… Майк, – но ответом был лишь короткий сигнал о разрыве соединения и тишина.

08:30

Входная дверь отворилась и в коридор неспешно вошел Майк. Он огляделся любопытным взглядом, словно впервые видит здание изнутри, одобрительно кивнул сам себе, видимо таким образом отвечая утвердительно каким-то своим мыслям и направился к кабинке охраны в которой сидел Билл.

– Хэй, дружище, привет еще раз! – поприветствовал Майк укоризненный взгляд Билла.

– Угу, привет, – ответил тот, теперь-то пояснишь, что случилось с тобой?

– Ага, только подожди чуток, переоденусь, – Майк направился в раздевалку, насвистывая какую-то мелодию.

Биллу ничего не оставалось кроме как опять ждать.

Через пару минут Майк, все так же беззаботно и неспешно вышел из раздевалки и подошел к кабинке охраны. Билл уступил место сменщику, и сам направился в раздевалку.

«Да какая мне, к черту, разница, что там с ним случилось, – думал Билл, стягивая с себя рубашку, – в конце концов он не маленький мальчик и сам должен нести ответственность за свои поступки. Пуговицу бы подшить не мешало, – отметил мысленно Билл, пощупав ослабевшую нить, – или живот уменьшить. Эх…». Ворчания про себя немного помогли успокоиться, но внутри все равно зрела обида за то, что по вине Майка ему пришлось выслушивать недовольства доктора Гранта. Спустя пару минут все вещи были аккуратно сложены в шкафчик. Приняв решение не вмешиваться в проблемы чернокожего коллеги, Майк направился на выход и, уже пройдя мимо поста охраны, услышал:

– Билли, по-легче, не психуй.

– Что? – не сразу понял Билл.

Майк смотрел на него из кабинки и улыбался:

– Расписываться в журнале я за тебя буду, Билли?

– Точно, – ударил себя по лбу Билл и подошел к журналу.

Быстро поставив подпись в соответствующей ячейке, Билл положил ручку на стол. В этот момент Майк схватил Билла за руку и, наклонился к его лицу, прошептав что-то. Он сделал это так резко, что Билл мало того, что не расслышал сказанного, но еще и испугался, инстинктивно отдернувшись в сторону. Рука, все же осталась на столе, прижатая рукою Майка.

– Что ты сказал? – переспросил Билл.

– Переспроси меня еще раз, где я был, – опять прошептал Майк.

– Майк, что за игры? Я тебя все утро об этом спрашивал.

– Переспроси, – не унимался Майк.

– Где же ты был, Майк?, – так же шепотом спросил Билл.

– Ой, Билли, ну ты опять за свое, – внезапно взбодрившимся голосом сказал Майк.

Слова прозвучали так громко и звонко, что, от неожиданности, Билл опять испугался и дернулся, а Майк в ответ разразился смехом, – я просто проснулся сегодня по-раньше и решил прогуляться на работу пешком.

– Ты живешь в пятнадцати километрах, Майк!

– Ой, ты как мамочка моя, все преувеличиваешь. Десяти всего на самом деле. И, как видишь, пришел во-время.