Сага о Максиме

© Александр Петров, 2018

ISBN 978-5-4493-8822-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ГЛАВА 1

Одинокий всадник, спешащий куда-то, эффектно выделялся на фоне унылой равнины, покрытой скудной растительностью. Даже небольшие редкие деревья, в этом богом забытом месте, выглядели истощенными и сухими. Серое, покрытое свинцовыми тучами небо, идеально подходило к этой мрачной и безжизненной земле. Хотя о солнце в таком месте, ни могло быть и речи, однако даже его присутствие не смогло бы помешать скорому наступлению темноты. Молодой человек лет 20—22 быстро скачущий на красивом сером скакуне, казался воплощением храбрости и отваги. Удивительно как быстро он скакал, бесстрашно и решительно подгоняя своего коня.

– Черт тебя подери Пегас, ты можешь двигаться поживее? Я ужасно напуган этой безлюдной дырой. Если бы не распитая вместе с верным другом Карлосом бутылочка вина, не знаю хватило бы мне храбрости заехать в это гиблое место. И за все это я должен поблагодарить моего будущего тестя, эту обезьяну дона Эстебана, чтобы ему самому как-нибудь оказаться в таком месте. И не с его макаками охранниками и слугами, а как и мне, абсолютно одному. Или ладно уж так и быть не одному, а в паре с таким же тупым как и он ослом, на котором благородный Дон здесь бы поскакал.– Расхохотавшись, молодой человек случайно прикусил себе язык, продолжив монолог с самим собой, шипя и отплевываясь сквозь зубы, – нет, ну какой все-таки нехороший, неправильный человек мой будущий тесть. Зачем спрашивается, я должен был выехать из столицы, причем в одиночку, на встречу моей будущей невесты? В чем здесь смысл? Лично от меня он ускользает. Сейчас все же не старые убогие времена. На дворе к вашему сведению дон Эстебан, новый, 1672 год. Пора бы уже повзрослеть, черт вас подери.

Так ругаясь и бранясь, юноша продолжил бешенную скачку, нещадно нахлестывая Пегаса своим стеком. Небольшой, пакостный дождик, вкупе с поднявшимся с севера пронизывающим до костей холодным ветром, идеально вписались в общую картину уныния и тоски.

Не забыв еще раз пройтись по поводу дражайшего будущего родственника, молодой человек наконец сдавшись, подскакал к низкорослому дереву и резво спрыгнув с коня, спрятался вместе с ним под раскидистую крону.

Через час наступила ночь. Дождь и ветер совершенно не устав, продолжали испытывать терпение молодого человека.

Оставим ненадолго юного недоросля и перенесемся чуть подальше к морю, в небольшую таверну с многообещающим названием «Жаренный бычок», расположенную у дороги соединяющей города Аликанте и Мадрид, в Испании.

Заглянув внутрь можно разглядеть уютную залу с рядами столов, шкурами зверей висящих на стенах и конечно самого главного атрибута любой таверны того времени, ярко пылающего камина с поросенком на вертеле, неспешно крутящегося в нем. Непогода в предместьях Мадрида дошла и до этих мест. Тем приятнее было находиться в этом месте, усталым путникам, застигнутых разгулявшейся стихией не в чистом поле и не на равнине, а в уютной, немного даже жарковатой главной залы таверны.

Состояли посетители «Жаренного бычка» из двух совершенно разных компаний. В первую, входили две, судя по их виду благородные дамы, из высшего испанского общества и лиц их сопровождавших. Здесь был личный камергер, секретарь и трое солдат его королевского высочества, присланных специально из столицы для безопасности двух знатных женщин. При первом же взгляде на них становилось сразу понятно, что они близкие родственницы. Возможно мать и дочь. Взгляды всех в таверне привлекала не более взрослая дама, разодетая словно настоящая королева, а ее спутница лет девятнадцати, обладающей невиданной в этих местах красотой. Настоящая испанская красавица, имеющая гибкий стан, темные с поволокой очи и великолепные, цвета вороного крыла волосы, аккуратно убранные сзади, якобы небрежно скрепленные алмазной брошью. Естественно, как и любая другая особа женского пола на ее месте, девушка чувствовала на себе нескромные взгляды, потупившись и смотря прямо перед собой. Ее пожилая компаньонка периодически громко фыркала, выказывая свое отношение по данному вопросу.

Перестав любоваться прелестной испанкой, можно увидеть в дальнем углу залы три стола собранных воедино и вторую компанию, пойманную в этот поздний час именно в этом месте в свои сети ее величеством судьбой. Эта команда была, если можно так выразиться, совсем из другой оперы. Двенадцать вооруженных до зубов мужчин засели там, мрачно перешептываясь о чем-то. Любому взглянувшему на них сразу становилось ясно – это натуральные бандиты и ждать от них каких-нибудь хороших поступков, по крайней мере неразумно. Хозяин таверны, полностью разделяя это мнение, на всякий случай отослал жену с дочкой к брату в близлежащую деревню. Суетясь у плиты и постоянно бегая в погреб за новыми бутылками вина, он не раз чертыхался про себя, вспоминая, что обычно эти обязанности брала на себя любимая супруга.

Внезапно дверь таверны распахнулась, и вместе с потоками воды и яростного ветра в дверном проеме появился молодой мужчина с длинной блестящей шпагой в руке. Дав возможность всем присутствующим прочувствовать эффектность своего появления, незнакомец вышел на середину залы и круто развернувшись на каблуках, прочертил в воздухе шпагой изящный, сверкающий полукруг. Затем, он недобро усмехнувшись, воскликнул глядя вверх как будто разговаривая с самим собой:

– Итак, этим презренным ворам и бандитам все же не удалось далеко от меня уйти. Как им не объясняй, что от настоящего корсанянца скрыться невозможно, все равно понять этой казалось бы такой простой вещи они не в силах. Но сегодня, я буду добр и не причиню им физическую боль. Во всяком случаи пока. Я просто спрошу у них – где изумруд, украденный вами из короны императора Корсы? Хоть я и пришел сюда абсолютно один, но вам известно, что за мною вся мощь императорской армии, состоящей из лучших воинов известных человечеству. Двадцать пять тысяч солдат вместе со мной, готовы разорвать вас на маленькие кусочки. Это скажу вам, дорогого стоит. Ну, где изумруд, черти?

Подскочившие со своих мест двенадцать головорезов в один голос заголосили, что они здесь не причем. Спокойно выслушав их, корсанянец топнул рассерженно ногой:

– Какого черта вам надо, парни? Естественно вы не причем. Я обращался к этим двум прелестным испанкам, похожих на маму с дочуркой и их штату сотрудников, как выражаются мои друзья – американские индейцы. Итак, красотка Хуанита, где изумруд?

Внезапно стремительно поднявшись, молодая красавица испанка разразилась потоком слез, упав на колени перед компанией взволнованных головорезов, стоящих на другом конце зала:

– О, храбрые воины, прошу вас защитите меня от этого маньяка. Посмотрите на меня и мою больную мать, разве мы способны хоть что-то украсть? Какой изумруд, о чем вообще говорит этот человек? Пожалуйста, помогите защитить меня и мою невинность перед этим хулиганом. Обещаю, я буду молиться за вас. – Еще сильнее зарыдав, несчастная испанка без чувств упала на пол таверны.

Довольно рассмеявшись, корсанянец перехватив шпагу под мышкой, громко захлопал в ладоши, выкрикивая «браво и бис». Внезапно обернувшись, он с неприятным удивлением понял, что причитания несчастной были услышаны. Крепко сжимая в руках всевозможные колющие и режущие предметы, двенадцать молодцов молча наступали на него, крепко сжав зубы. Во второй раз за это короткое время не добро усмехнувшись, корсанянец выхватил шпагу, позабыв на время о любых драгоценностях зеленого цвета. Как по команде бравые вояки всем скопом, кинулись на отважного корсанянца. Запрыгнув на стол, бесстрашный одиночка стал яростно сражаться с превосходящим его во много раз противником. Услышав звон стали, лежащая казалось бы без чувств испанка, вдруг резво подскочив, сделала таинственный знак рукой своим людям и стремглав кинулась прочь из таверны. За ней суетливо побежали остальные члены ее команды. Выбежав во двор, они вдруг замерли на месте.

Хуанита задохнувшись, открывала безмолвно свой прелестный ротик, силясь вздохнуть. То, что она увидела, мгновенно привело ее в неописуемый ужас. Везде, на деревьях, в кустах, на дороге, на крыше таверны, у загона, во всех мыслимых и немыслимых местах, замерли, натянув до предела луки, грозные корсанянские лучники несчитанным числом. Жалобные стоны в «Жаренном бычке» известили о преждевременной остановке боя, вовремя подоспевшими соратниками корсанянца. Выйдя из таверны, тот первым делом подошел к побледневшей испанке, и вежливо поцеловав ей ручку, довольно произнес:

– Итак, моя красавица, пожалуй все же хватит. Отдайте мне мой изумруд и я прощу вас так и быть. Уж слишком вы красивы и коварны, черт вас подери. Я, Максим – император священной Корсы, даю вам слово. И хватит об этом.

ГЛАВА 2

Огромная армия, растянувшись на несколько километров, двигалась по пыльной и душной дороге в сторону столицы Испании, Мадрида. Ее арьергард, состоящий из нескольких сотен повозок, еще больше удлинял эту армаду. Как всегда, где-то впереди основных войск, занималась своим непростым делом разведка. Гонцы разведчиков то и дело докладывали обстановку в режиме реального времени своему главнокомандующему и его штабу, находящемуся в авангарде нескончаемых колон корсанянских солдат. Вслед за военноначальниками, не спешным аллюром двигалась на конях стройными рядами, личная императорская гвардия численностью три тысячи человек. В нее входили самые отчаянные и храбрые корсанянские воины, набранные из всех остальных родов войск. Попасть служить в гвардию считалось высочайшей честью. Это было настоящим признанием заслуг солдата. Сразу же за элитой, так же на конях, скакала основная ударная сила армии свободной Корсы, тяжелая конница. С длинными копьями, притороченными к седлам и большими тяжелыми мечами, это войсковое соединение, закованное в непробиваемые доспехи, являлось несокрушимой и непобедимой силой того времени. Здесь были исключительно физически крепкие и выносливые бойцы, каждый из которых нес на себе, не менее сорока килограммов чистого веса. Всего их было порядка семи тысяч. Вслед за ними немного отступив, чтобы не ломать ряды, двигалась легкая конница, состоящая из опытных лучников и копьеносцев. Их было приблизительно поровну, то есть по две с половиной тысячи человек. Являясь, наиболее маневренными частями корсанянской армии, эти храбрые солдаты, направлялись во время боя на наиболее сложные его участки. Вслед за конницей, неторопливо шли свободные лучники количеством порядка двух тысяч человек, их грозное оружие уже тогда было отлично известно всей Европе. А уже за лучниками, кое-где хорошенько смешавшись с ними, шла основа любой армии —пехота, дружно горланя разнообразные веселые и простые песни. Во многих странах мира в те времена была известна поговорка – будь столь же храбр как смертельно раненный кабан, атакующий своего врага, и тогда ты возможно, сравняешься в этом с воином Корсы. Эта поговорка целиком и полностью подходила к рядовым солдатам корсанянской армии – пехотинцам. Отчаянно храбрые и неуступчивые в бою, они всегда были веселы и стойки в обычной жизни. Их было больше всего – восемь тысяч человек. Плюс к регулярной корсанянской армии периодически примыкали наемники, состоящие из кочевников, пиратов и других всевозможных беглецов. Вот и сейчас вслед, а точнее вместе с пехотой шли не менее трех сотен молчаливых наемников хорватов и примерно столько же отвергнутых своим братством пиратов. За ними тянулись повозки с катапультами, другими осадными орудиями, продовольствием, и всевозможным скарбом. Естественно огромный персонал, обслуживающий армию состоящий из поваров, конюхов, докторов, цыган, проституток, трубадуров, шутов и еще бог знает кого, находился именно в этих обозах.

Яркое южное солнце, пришедшее на смену вчерашней непогоде, радовало далеко не всех. Уставший от скаканья на лошади целый день напролет император, подозвал к себе капитана разведчиков и по совместительству своего лучшего друга, Милорада:

– Послушай, ты обещал в течении часа дать мне данные, где находится армия этого поганца Имада, скромно называющего себя царем всего живого на земле. На данный момент мы победили почти всех. И английскую армию, и испанскую, и пиратов раз пятьсот, и кочевников и персов, осталось не так уж много тех, кто не покорился воле свободных сынов Корсы. И уничтожающий все вокруг себя Имад, один из них. Ты знаешь, говорят эта собака не щадит даже женщин и детей. Пора с ним разобраться. Интересно, в его шайке сколько человек, как думаешь, а? Наверное, не больше сорока тысяч. Что ж, будем надеяться, их будет не меньше сорока. А то нашим ребятам будет совсем неинтересно. Когда закончим с этим карликовым царьком, сразу же отправимся в самую загадочную страну нашего времени – Этрусию. Столько мы слышали с тобой об этой стране и главное их королеве, прекрасной Луизе. Надеюсь она хотя бы в половину так же красива, как ходит о ней народная молва. А то знаю я этих народных сказателей, черт их подери. Как думаешь, Милорадик, солнце так и будет поджаривать меня и мою армию до степени средней прожарки, как говорит наш повар Антуан, готовя сочное мясо на гриле? Но мы то, не простое мясо, три тысячи чертей. Хотя конечно с какой стороны посмотреть. Итак, друг мой прошло уже часов пять, а обещанных данных по Имаду, я до сих пор не вижу. Что скажешь, коварный?

Периодически прерывая речь императора добрым смехом, капитан разведки стал оправдываться, продолжая посмеиваться:

– Мой дорогой Максим, прошу меня простить конечно, но на самом деле прошло часа полтора, от силы два. Наберитесь терпения, уверен, скоро все прояснится. Насчет солнца, вы же знаете мне, как настоящему хорвату, оно идет только на пользу. А что касается королевы этрусков, то умоляю, дайте мне отдохнуть хоть один день от ваших грез по девушке, которую замечу, вы еще ни разу не видели. Спасибо большое.

Посмеявшись вместе с другом, император поскакал в сторону небольшого пригорка. Тут же отделившись от основных войск, к нему присоединились воины из личной охраны императора. Числом пятьдесят, они всегда и везде, были незримыми тенями своего императора. Изучив искусство боя в стране, с непонятным для слуха любого культурного европейца «Япония», они носили за спинами по два длинных немного изогнутых меча. Одежда их была исключительно черного цвета, как и специальные головные уборы, закрывающие не только голову, но и все лицо, кроме глаз. Имя им было – ниндзя.

Достигнув вершины пригорка, Макс остановился и спешившись, стал внимательно наблюдать за передвижением своей армии. Он делал так по несколько раз за день. Достаточно было увидеть какую-то неисправность в отлаженном механизме огромной армии, как император тут же направлялся туда. Он готов был в любой момент отдать обычному солдату, который сильно устал, свою лошадь и приказать сделать тоже самое, других командиров. Что он не раз и проделывал с ними. Но это было не главное, за что его боготворили солдаты. Главное, была его любовь к ним и осознание того, что они все равны, как перед богом, так и перед людьми. В шестнадцатом веке, который стоял на дворе, император корсанянской армии со своими революционными взглядами, казался человеком с другой планеты. Но, благодаря именно им, каждый из корсанянских солдат готов был умереть за него в любую минуту.

Понаблюдав минут пять за четкими, слаженными перемещениями своих воинов, Максимильян довольно кивнув, поскакал обратно на свое место в авангарде. За ним, как всегда молча, направились верные стражи. Не успев достигнуть намеченной цели, император остановился, заметив спешащего к нему, взволнованного Милорада.

– Наконец-то. Началось.– Подумал главнокомандующий армии Корсы.

Не прошло и часа, как все войско остановилось, приступив к обустройству лагеря. Повсюду разбивались палатки, то там, то здесь вспыхивали походные костры. По внешнему периметру лагеря пехотинцами и лучниками быстро выкапывался глубокий ров. Немного повыше его вбивались глубоко в землю остро заточенные бревна, доставаемые из подошедших обозов. Сразу же за этой непроходимой стеной выкапывался еще один ров поменьше, так же заботливо опоясанный частоколом из острых бревен. В самом центре лагеря был разбит большой шатер императора. Именно туда торопились на совет главные военноначальники корсанянской армии. Внутри просторного шатра за небольшим коридором, где можно было переодеться, находилось главное помещение с большим круглым столом посередине. На нем уже лежали развернутые карты местности. По одну сторону стола стоял сам император с адъютантами. Напротив, вытянувшись в струнку, замерли два разведчика, держа крепко под руки какого-то дрожащего испанца. По обоим сторонам стола расположились остальные члены совета. Дождавшись запыхавшегося лейтенанта легкой конницы Сириуса, прибежавшего последним, Максим поднял руку, призывая к тишине:

– Итак господа, приступим. Предлагаю сначала выслушать собаку – испанца, а затем донесения разведки. Согласны? – Обведя взглядом своих командиров, император нахмурив брови, недобро посмотрел на бледного, испуганного пленника: – тебя, испанец, поймали когда ты пытался убежать от наших солдат. Ты что не знаешь, что убегать, не поздоровавшись, по меньшей мере, некрасиво. Говори пес, кто тебя послал и с какой грязной целью? Говори правду, от этого зависит твоя жизнь. Мы слушаем.

Выдержав трагическую паузу, то ли из-за внезапной слабости обрушившейся на него, то ли по какой другой причине, испанец начал быстро говорить лишь после того, как крепкий увесистый кулак императора, не грохнул что есть силы по столу.

– Пожалуйста, не убивайте меня, храбрые корсанянские рыцари. Я вообще не должен был здесь оказаться. Это все мой дорогой тесть дон Эстебан, гори он сами понимаете где… Прошу вас выслушайте меня. Меня зовут дон Эспиноза дэ Руан Веласкес. Я рожден в знатной мадридской семье. К моему глубокому сожалению у моего отца есть старый друг, дон Эстебан. А у него в свою очередь есть дочь, примерно моего возраста. К сожалению совсем не красавица. Да далеко не красавица, честно говоря. Ведь я если честно люблю совсем другую. Настоящую красотку, уверяю вас. Мою нежную Марию. Однако придется похоже, мне быть с другой. Но клянусь, Марию буду вспоминать вечно и иногда навещать конечно, когда будет такая возможность. И вот значит, задумал мой наивный папенька со своим нехорошим, коварным другом… – случайно подняв взгляд с пола, испанец с ужасом увидел мрачные лица и сжатые кулаки, – понял, понял, уже заканчиваю. Значит отправили они меня в Аликантэ, навстречу моей нареченной едущей в Мадрид, абсолютно одного, без охраны. «Добрый» дон Эстебан сказал, что так будет очень романтично. Вот что из этого получилось. Романтичней не придумать. Пожалуйста, не убивайте меня, я ведь так молод, опять же молодая невеста… проклятье чуть не забыл, я же великолепно умею петь. Вот послушайте, послушайте. Донна, прекрасная донна, тебя я люблю навсегда… Донна, сладкая донна, будь моею ля-ля… Забыл как дальше. А, вспомнил, нежная Донна тебя я та-та…

– Да заткните его кто-нибудь, – расхохотался император, бросая в незадачливого влюбленного кубок вина, -ладно, черт с тобой. Живи испанская собака и помни нашу доброту. Пусть проваливает, он свободен.

Не удержавшись, Максим дал испанцу дружеского тумака и вытолкав счастливого мадридца взашей из шатра, вновь становясь серьезным, вернулся к столу, вперив свой взор в разведчиков:

– Повеселились и хватит. Докладывайте, где враг. И сколько его?

Переглянувшись, те стали отвечать вместе, грамотно дополняя друг друга:

– Император. Уважаемый совет. Мы имеем только предварительные данные по численности войск кочевников. Приблизительно их не менее сорока тысяч. Более точные сведения мы сможем получить только ночью, когда они зажгут костры. Кое-кому из наших показалось, что кочевников гораздо больше и часть их скрылась незадолго до нашего появления. Возможно это только домыслы, возможно нет. Наши люди делают все возможное для прочесывания как можно большего сектора, но вражеские дозоры затрудняют работу разведки. На данный момент произошли три локальные стычки, несколько кочевников убито, несколько взято в плен. Сейчас их допрашивают. Среди наших потерь нет. Судя по всему, кочевники придерживаются той же тактики, что и раньше. На возвышении разбит основной лагерь, а по бокам в низине еще два, поменьше. На эту минуту это все сведения полученные разведкой.

Отдав честь, оба лейтенанта получив разрешение, покинули шатер главнокомандующего.

Вначале их повествования Максимус несколько раз довольно поглядывал на Милорада, но к концу стал задумчив и хмур:

– Неужели Имад вдруг неожиданно поумнел? Сколько раз мы его били три, четыре раза? И где он набрал столько шакалов? Сорок и возможно еще тридцать, а то и сорок тысяч. Это слишком много даже для нас. Куда катится этот мир, три тысячи чертей? Неужели засада? Союзников позвать мы не успеем. Это факт. Придется принимать бой, использовав наши козыри, о которых Имад не догадывается. Как впрочем и я, честно говоря. Ну, что скажите мои храбрецы, мы принимаем бой? Или сбежим трусливо, под покровом ночи?

Совет возмущенно зароптал. Из общего шума можно было вынести одну вещь совершенно определенно – никто отказываться от боя не собирался. Ни кому из присутствующих, даже в голову ни могло такое прийти. Удовлетворенно усмехнувшись, главнокомандующий армии поднял руку, призывая к тишине:

– Спасибо братья, другого я от вас и не ожидал. Значит, принимаем бой. Но на этот раз постараемся выманить мышку из ее норки. Милорад, передай своим разведчикам, пусть найдут где-нибудь неподалеку поле и площадку поровнее и чтобы рядом обязательно была какая-нибудь гора. За ней мы спрячем легкую конницу. Черт подери! Не получится. Я совсем забыл, эти поганцы никогда не нападают первыми. Хотя если их на самом деле так много… А мы к примеру сделаем вид, что напуганы и пытаемся спастись бегством. Может и сработает, как считаете?

Откашлявшись, попросил слова сравнительно молодой капитан, возглавляющий легкую конницу по имени Сириус:

– На мой взгляд, лучше всего подождать до утра, а там уже и понятно будет, что делать. Сейчас воины все равно устали, только что закончили ставить лагерь. Давайте ужинать и спать, утро вечера, как говорится поумнее будет.

– Эх, если бы я не знал, как ты смел и решителен в бою Сириус. Ну какой может быть к черту ужин и сон, когда враг неизвестно где и даже непонятна его численность? Неужели для тебя это все не важно? Я конечно понимаю, у тебя очередная любовь-морковь с какой-то милашкой из обоза. И тебе не терпится убедиться, что она все еще тебе верна. Что же, как видишь ее главные ухажоры все здесь, поэтому тебе нечего бояться. – Засмеявшись, Макс посмотрел на самого взрослого из присутствующих на совете, генерала Хардкора командующего тяжелой конницей, – итак молодость сказала свое слово, послушаем что скажет мудрость.

Вежливо поклонившись, пожилой генерал подкрутив усы, начал говорить:

– Дорогие друзья, братья по оружию. Вы все знаете, что пока нас в бой ведет наш император, победа всегда будет за нами. Поэтому мне и моим парням если честно, абсолютно все равно когда и где мы будем атаковать презренных кочевников. Главное, чтобы команду «вперед» мы услышали от нашего любимого всем сердцем императора. Я все сказал.

Подойдя к генералу Хардкору, Максим крепко сжал того в своих объятьях. Обсуждение немного затормозилось, в следствии того, что остальные командиры зашумев, высказывали идентичные мысли схожие как с первым оратором, так и со вторым.

– Опять придется придумывать все самому. Может вообще эти советы больше не устраивать? Все равно пользы от них никакой. Прямо страна какая-то советов получается, три тысячи чертей. – Подумал император, с улыбкой поглядывая на своих командиров.

Вдруг полог шатра отомкнулся и внутрь, в сопровождении двух ниндзя, вошел юноша, одетый в форму разведчика. То есть в ту, которая не имела знаков отличия. Получив разрешение говорить, «разведчик помчался с места в карьер»:

– Император, мы нашли второй лагерь кочевников. Он расположен десятью километрами западнее основного лагеря. В нем так же не меньше сорока тысяч человек. Если мы нападем на главный лагерь, как мы это делаем обычно, они возьмут нас в кольцо. И еще, на востоке, со стороны Мадрида в нашем направлении двигается крупная армия, не меньше десяти – пятнадцати тысяч человек. Похоже испанцы, но точнее пока узнать не удалось. Собаки не подпускают ближе. На данный момент это все.

Жестом, отпустив лазутчика, император одним глотком осушил кубок вина. Тяжело вздохнув, он замолчал минут на десять. Вместе с ним молчали и все присутствующие. Больше всего этих неустрашимых людей пугала не горечь поражения, даже не смерть, нет, их пугала сама мысль, что они могли прослыть трусами. Трусами, отказавшимися от боя.

Подняв вновь наполненный кубок вина, Максимильян приступил к одной из самых непростых своих речей, с каждым словом поднимая кубок все выше:

– Братья, теперь я понимаю, почему в древности, гонцу принесшему плохую весть, отрубали голову. Когда я слушал нашего молодца… Ладно теперь серьезно. Знаете про нас, про нашу армию во всех землях, на всех материках, существует миф, будто мы непобедимы. И все верят в это. В том числе и мы сами. Но главное, в это верят наши враги. Если мы отступим сегодня, они перестанут в это верить. Приняв же бой, с превосходящим нас по численности в четыре раза врагом, мы навсегда, на веки вечные впишем свои имена в скрижали истории. Там, где про нас будут говорить -они были настоящими храбрецами и героями, возможно лучшими, из всех когда-либо живущих на земле. Что черт подери, может сравниться с этим? Ведь каждому из нас отлично известно, что дело не в победе, а в драке, битве до конца. Сражаясь плечом к плечу со своими братьями плечом к плечу против врага, вот то, что возможно самое лучшее в жизни. Клянусь. Итак, я принимаю вызов, а вы?

Поднятые в ответ со всех сторон высоко вверх кубки, с грохотом соединились над столом, залив карты ярко красным вином. Завтра на этих картах на самом деле должен был появиться красный цвет. Но только не вина, а крови. Эта жизнь, и другого не дано.