Czytaj książkę: «Таблетка от понедельника»
Русское шило
Рассказывают, что в начале времён всем народам раздавали всякие ништяки. Французам досталось вино с сыром, немцам – порядок-орднунг, китайцам – стильные иероглифы и утка по-пекински. Египтяне пирамиды выцыганили, разобрали, а потом тысячу лет обратно складывали. Греки получили статуи и оливки, а кубинцы ром с сигарами.
И только русские опоздали к разбору – уж больно далеко было добираться из той глухомани, какой была в те времена Среднерусская возвышенность.
– Всё закончилось, – заявили им, – разобрали.
– Ну, может, хоть что-то осталось?
– Вот шило есть. Можно сапоги шить или ещё что. Будете брать?
– У нас лапти, – хмыкнули русские, – но возьмём, пригодится.
Взяли шило, положили в задний карман штанов и поехали обратно. И совершенно о нём забыли. А зря. Шило лежало себе в кармане, но периодически покалывало русских чуть пониже спины.
– Ай! Что-то скучно мне в Киеве, – заявлял князь Олег, – надо посмотреть, что там за морем.
Говорят, отлично погулял в Константинополе. Хотел магнитик оставить византийцам на память, но их ещё не изобрели, так что пришлось прибивать к воротам щит.
– Скукотень! – морщился Афанасий Никитин. – Выйду прогуляюсь.
И так прогулялся, что добрёл аж до Индии. Но там ему не понравилось: дорого, говорит, всё. Вернулся и долго рассказывал о заморских чудесах.
– Скучно мне, – хмурился Ермак, потирая пятую точку, – схожу, посмотрю, что там на востоке.
И так хорошо посмотрел, что мимоходом завоевал Сибирь.
– Рыба одна. Ни театров, ни университетов, – кривился Михайло Ломоносов, – вы, папенька, как хотите, а я в Петербург.
Миклухо-Маклаю так кололо, что он аж к дикарям в Новую Гвинею уехал.
Да и весь русский народ, чувствуя ласковое покалывание шила, не мог усидеть спокойно.
– Давайте татаро-монголов выгоним! – бросил кто-то на базарной площади.
– А и правда, чего это они тут ходят?
Татаро-монголы обижались, уходить не хотели, несколько раз из вредности сожгли Москву. Но куда их кумысу против шила?
– Может, смутное время замутим? – шептались заскучавшие люди.
– Я вам покажу смутное! – возмущался Иван Грозный. – Лучше опричнину организуем!
Опричники доверия не оправдали: ходили в чёрном, фокусов не показывали, анекдоты не травили.
– Ладно, – вздыхал Грозный, – устраивайте своё смутное время, но без меня, пожалуйста.
Смутное время вышло на славу. Даже поляки, глядя на такое веселье, подтянулись.
– А давайте поляков выгоним, – вдруг предложил Минин.
– Можно, – согласился Пожарский, – с татаро-монголами тогда весело получилось.
Поляки так обиделись, что их выгнали с праздника, аж до сих пор дуются.
– Говорят, у вас неплохо зажигают, – кричал Наполеон, вторгаясь в Россию.
– Кто говорит? – удивились русские и вызвали дедушку Кутузова – знатока по развлечениям.
– Татаро-монголы, – отвечал Наполеон, беря Москву.
– Врут, хороняки, – выпинывая Наполеона, отвечали русские.
– Мы ещё не нагулялись! – возмущались французы.
– Ничего, мы сейчас к вам в гости зайдём, – хмыкали русские и прогулялись до Парижа.
– Эй, русские, – кричали с другой стороны Чёрного моря турки, – может, замутим что-нибудь? Мы знаем, вы мастера развлекаться.
– Ну если вы настаиваете, – пожимали плечами русские.
Замутили аж одиннадцать русско-турецких войн. Турки после таких развлечений так радовались, что развалили Османскую империю.
– Скучно! – ощущая тычки шила, ворчали русские. – И царь у нас скучный. С японцами тоже скучно вышло.
– Спокойно, – заявил лысоватый аниматор, – сейчас всё будет.
И устроил перфоманс с броневичком, выстрелом «Авроры», травести-артистом в Зимнем и усами Будённого.
– Нормально развлеклись, – почесали шишки русские, – а что-то культурное есть?
– Ракету можем, – скромно предложил Королёв.
– А давай! – обрадовались русские и запустили Гагарина.
– Клёво, – вздохнули все, – а дальше?
– На Луну можно, а потом на Марс, – пообещал Королёв, но не успел.
– Скучно, – нахмурились русские.
– Сейчас всё будет, – вылез ещё один лысый аниматор, – вот вам сухой закон, perestroika и новые государства на границе.
Народу перфоманс не понравился.
– Иди пиццу рекламируй, шутник, – указали русские лысому на дверь, – ещё есть варианты?
– Есть, – предложил один бывший разведчик, – «Пересвет», «Авангард», «Армата» и «Посейдон».
– Неплохо, – русские прищурились, – пригодится, если кто-нибудь в гости зайдёт. А как насчёт культурного отдыха? Помнится, речь про Луну шла, Марсы там всякие. Есть?
Шило в заднем кармане подозрительно зашевелилось…
Старче
– Тащи! Раз-два, взяли!
– Пошла! Поднажми!
Невод вытащили на берег. Хватая ртом воздух, там билась Золотая Рыбка.
– Отпустите меня, рыбаки! Исполню одно ваше желание!
– Ага, ща.
– Ну ладно, по одному на каждого.
– Пакуй её!
– По два! Нет, по три! По пять каждому!
Рыбаки не стали слушать. Сунули Рыбку в бочку с морской водой и закрыли крышку.
– Загружай её. Это уже какая?
– Двенадцатая за неделю.
– Отлично! – старший бригады рыбаков «Старче» почесал подбородок. – План перевыполнили, точно будет премия.
– Слушай, а может, хоть раз отпустим? Вдруг и правда желания выполнит?
– Угу, – бригадир скривился. – Тебе новое корыто надо? Она больше ничего не умеет.
– А зачем мы их ловим тогда?
– На корытную фабрику, дубина. Там они по сто штук за день делают. А корыта на экспорт идут. Валюту приносят, между прочим. Всё, хватит трепаться, идем работать.
И рыбаки бригады «Старче» снова закинули невод.
Послание
– Профессор! Мы поймали инопланетный сигнал из космоса!
– Не может быть!
– Мы перепроверили, это точно. Сигнал идёт из созвездия Лебедя.
– Что? Что они передают?
– Сейчас, мы уже заканчиваем расшифровку.
– Давайте быстрее. Я долгие годы ждал этого момента. Дело всей моей жизни…
– Вот, держите. Мы не заглядывали, вы должны прочитать это первым.
– Да-да, сейчас…
Профессор открыл папку с листами расшифровки. По мере чтения выражение лица у него менялось. От восторга к удивлению и потрясению.
– Что там, профессор?
– Они… Вот, прочитайте сами.
Ассистент взял бумагу и стал читать вслух: «Важно! Разошли это сообщение десяти разумным цивилизациям. Если ты разошлешь его, то в течение десяти тысячи лет тебя посетит счастье. Не прерывай цепочку! Одна цивилизация на Тау Кита не отправила сообщение, и у них погасло солнце…»
– Срочно! Возьмите это сообщение и начинайте рассылку. Развитая цивилизация не будет шутить! Быстрее! Мы не можем допустить, чтобы наше Солнце погасло!
А в это время в созвездии Лебедя восьмищупальцевый инопланетянин ставил в угол своего отпрыска, додумавшегося рассылать по галактике «письма счастья».
Агентство
– Добрый день! Это мистер Джонс?
– Нет.
– А могу я его услышать?
– Сомневаюсь. Не думаю, что это возможно.
– Вы уверены? Его точно нет рядом?
– Ну, можно попробовать….
В трубке послышалось глухое бульканье.
– Что это за бурчание?
– Это мистер Джонс.
– Не понимаю…
– Мы его съели. Теперь вот булькает у меня в животе.
– Что? Не понимаю. Кто вы?
– Я Уу-Ям из племени Айгань. Ваш мистер Джонс заехал на нашу территорию, ну и невежливо спросил дорогу. По старой традиции мы его съели. Можете не беспокоиться, со специями и гарниром из хлебного дерева.
– Этого не может быть! У него кредит в нашем банке, ипотека…
– Ну извините. Наличие долгов не освобождает от ритуального ужина.
– Да мы с вас его долг потребуем!
– У нас особая экономическая зона с особыми законами. Приезжайте, если победите нашего чемпиона в схватке на бумерангах, мы выплатим долг ракушками и бусами.
В трубке ещё немного посопели, а затем раздались короткие гудки. Уу-Ям из племени Айгань довольно улыбнулся и отдал телефон мистеру Джонсу.
– Вот и всё, больше вас не побеспокоят.
– Спасибо огромное! Вот ваш гонорар.
Пачка банкнот перекочевала к Уу-Яму.
– До свидания!
Счастливый мистер Джонс пошёл к машине. А Уу-Ям разлёгся под деревом, в тени большой вывески. На ней крупными буквами было выведено: «Антиколлекторское агенство „За пазухой у вомбата“. Мы делаем людей свободными».
Протокол пять
Это был секретный проект, начатый ещё в 70-х годах. «Протокол пять», как его обозначили в документах. Разрешение к реализации первого этапа подписал председатель Комитета государственной безопасности Ю. В. Андропов 17 декабря 1980 года. Шестерёнки государственной машины вздрогнули, пришли в движение…
На всех каналах телевидения, во всех детских передачах стали внедрять засекреченную технологию, чем-то напоминающую 25-й кадр. А новые, только появившиеся игрушки с электронной начинкой, должны были транслировать ультразвуковой голос по ночам. Послание, разработанное лучшими психологами, должно было накрепко лечь в подсознание. Программа, готовая сработать по ключу-символу в любой момент. Миллионы детей росли, неся в себе информационный «вирус».
В нём не было зла. Только заряд мотивации, любовь к путешествиям и тяга к космосу. Как детонатор, который включит новую экспансию в космическое пространство. Ключом, который отопрёт дверь в неведомое и даст старт программе, должен был стать пилотируемый полёт «Бурана». Но 26 декабря 1991 года страна, готовившаяся к рывку, перестала существовать.
Мы живём, ходим на работу, смотрим телевизор, а глубоко внутри спит маленький космонавт. Его анабиоз слишком затянулся, он должен был проснуться много лет назад. Но никто не разбудил его. Мы смотрим на звёзды, и в душе нас грызёт злая тоска, несбывшаяся мечта о светлом грядущем.
Вот только оборудование продолжало работать. В начале 90-х его не отключили из-за страшного бардака. А после, когда у новых владельцев каналов дошли руки, неожиданно появились люди в строгих костюмах. Оборудование модернизировали, чуть обновляли программы, не меняя сути. «Протокол пять» продолжал работать все эти годы.
Я не знаю, когда это случится. Через год, через пять или десять. Но однажды ключ повернётся в замке. Новые поколения расправят плечи, встанут в полный рост и шагнут к новым мирам за пределы земной колыбели. И «Протокол пять» наконец выполнит свою работу.
Башня
– Здравствуйте! Это вы мудрец По Фи?
– Да-да, это я.
– Вы заказывали у нас постройку башни?
– Она уже готова?
– Почти. Но мы хотели бы уточнить несколько деталей. Кажется, в проект вкрались ошибки.
– Что не так?
– Вот здесь. Видите? Вход находится не вверху, а на самой макушке башни.
– Да всё верно, так и должно быть.
– Но зачем? Ведь посетителям придется подниматься каждый раз на самый верх.
– Правильно. Для этого снаружи башни лестница.
– Почти тысяча ступеней.
Мудрец вздохнул.
– Хотелось бы больше, но бюджета не хватило.
– Не понимаю…
– Что тут сложного? Ко мне каждый день ломится толпа посетителей. По самой мелкой проблеме идут советоваться. А с башней их станет меньше! Не каждый решится тащиться на такую высоту.
– Погодите. Но ведь за входной дверью только маленькая комнатка, и всё. Вам же будет неудобно! Даже мне было бы там тесно жить.
– Живу я в совершенно другом месте, в особняке со всеми удобствами, – По Фи подмигнул строителю. – А в комнатке будет сидеть служащий, который на стук будет говорить, что никого нет дома.
– Но как же! Люди ведь идут к вам со своими проблемами, а вы не хотите…
– Я что, справочная? Почему надо у меня всякую глупость спрашивать, а? Я математик и астроном! А меня что спрашивают? «Ой, посмотрите, нет ли на мне порчи», «А под каким знаком зодиака лучше рожать ребёнка?», «Почему у императора Гу Луня усы завиваются в правую сторону?». Это что за вопросы? Откуда я знаю? Я ма-те-ма-тик! Хоть бы кто про интегралы спросил.
Строитель потупился. Он тоже хотел спросить По Фи об усах императора, но на всякий случай решил промолчать: в руках мудрец держал бамбуковый посох, которым так хорошо стучать по спинам непонятливых посетителей.
Воспитательный эффект
– Значит, вы утверждаете, что прибыли к нам из параллельного мира?
– Да.
– И что вы ученый?
– Всё верно. Я химик.
Молодой мужчина старался держаться с достоинством, но под взглядами трёх Добрых Отцов Инквизиторов это получалось плохо.
– Допустим. Тогда продемонстрируйте нам что-нибудь из своих знаний. Чтобы мы убедились в вашей квалификации.
Химик задумался. Что можно показать? Быстро и зрелищно.
– Этот кубок из алюминия, верно?
– Да, вы правы.
– А не найдётся ли у вас ещё немного ртути?
Старший инквизитор кивнул младшему. Тот вышел и через пару минут вернулся с маленькой мензуркой. На дне сосуда лежала блестящая капля.
– Вот смотрите. Кладём ртуть на алюминий, и она тотчас образует с ним амальгаму.
Металл кубка вспучился и как будто покрылся плесенью.
– Скверна!
Инквизиторы разом начертили перед собой охранные знаки.
– Да нет же! Просто алюминий окисляется…
– Это скверна, братья. Взять его! Двадцать плетей и в келью под присмотр брата-экзекутора. Пусть даст ему прочитать «Ave» тысячу раз.
Кричащего и вырывающегося химика увели.
– Брат Лоренцо, но ведь это правда не скверна. Это обычная реакция алюминия…
– Да знаю я, – инквизитор отмахнулся, – но необходим воспитательный эффект. Тем более он испортил мой любимый кубок.
Добрый Отец вздохнул.
– И почему все попаданцы обязательно начинают с разрушительных демонстраций? То взрывают, то плавят, то прожигают кислотой. Где созидательность, а?
Остальные инквизиторы закивали. Надоевшие всем попаданцы и правда тяготели к деструктивному поведению. Но пост, молитвы и мытьё монастырских котлов творили чудеса перевоспитания.
Бизнес по-эльфийски
Владыка эльфов Собяндуил тепло приветствовал делегацию гномов. Усадил за столы и долго поил эльфийским чаем, расспрашивая о погоде и урожаях ячменя.
– Зачем ты пригласил нас, владыка? – первым не выдержал Торин по прозвищу Проходческий Щит. – Переходи уже к делу.
– Да, не просто так я позвал вас. Два моих исследователя обнаружили в древних архивах упоминание о Малой сокровищнице Господина Лугов. Утверждают, что она находится где-то в моей долине. Сколько вы возьмёте за прокладку тоннеля для производства археологических раскопок?
Гномы переглянулись.
– Малая сокровищница? Того самого несметно богатого Господина Лугов?
– Да, она самая. Там должны быть интересные документы из Второй эпохи.
Торин Проходческий Щит хмыкнул: ясное дело, эльфов интересовал компромат. Для них растраты даже тысячелетней давности – повод прижучить родственников.
– Так сколько будут стоить ваши услуги?
– Для вас – совершенно бесплатно, – Торин поклонился, – но мы возьмём две трети содержимого сокровищницы.
– Две трети? За обычный тоннель?
Спорили долго. Со вкусом, криками, вспоминая старые обиды и недоимки. Но к утру сошлись на цифре в пятьдесят процентов.
Через неделю гномы привезли оборудование и работа закипела. За следующие полгода гномы выкопали тоннели с севера на юг, с востока на запад, кольцевой тоннель вокруг дворца владыки. А также кучу выходов на поверхность, когда эльфы считали, что гномы закопались слишком глубоко. Но Малую Сокровищницу так и не нашли.
– Хватит! – Торин Проходческий Щит плюнул на пол и встряхнул бороду от пыли. – Мы больше не будем копать. Ищите свою сокровищницу сами.
– Стойте!
– Нет, и точка. Ребята, уходим!
Собяндуил наблюдал за караваном гномов, увозящих горное оборудование, и улыбался. Коротышки, как всегда, оказались такими наивными: бесплатно выкопали тоннели под ветки нового метро, да ещё и активно тратили деньги в кабаках эльфийского города. Владыка поставил себе пять с плюсом за экономию и стал думать, как хитростью уговорить орков бесплатно построить электростанцию.
Руконожка Ай-ай
Разрешите представить – Руконожка Ай-ай. Примат, родственник лемуров, обитает на Мадагаскаре.
– Что же ты такое? – удивлялся Пьер Соннера, впервые обнаруживший удивительное создание. – Может, ты грызун? Вон у тебя какие резцы длинные.
– Сам ты грызун, – ругалась Руконожка и показывала натуралисту средний палец.
А палец этот действительно особенный, ни у кого такого нет. Им Руконожка и расчесывается, и воду пьёт. А ещё она им простукивает стволы деревьев.
– Тук-тук. Кто тут в дереве живет?
– Нет никого, – пищит личинка жука, – все на работе.
– Тук-тук, – не унимается Руконожка.
– Кто там? Ну кто?
– Горсвет. У вас за электричество не уплочено.
– А? Что? Вот же платёжки, – личинка начинает перебирать квитанции.
А Руконожка уже прогрызает кору и хрум-хрум насекомое.
P. S. Народность мальгаши, обитающая на Мадагаскаре, очень боится маленькую Руконожку. И даже не произносит её название вслух: а вдруг услышит? Придёт, постучит, а у них за свет не уплочено!
С точки зрения Крита
Тезей бессовестно жульничал. Во-первых, в сборную на Критские зимние игры его пропихнул папочка. Сам он даже районные соревнования не выигрывал. Во-вторых, во время спортивного ориентирования в лабиринте пользовался запрещенным компасом и ставил подножки другим участникам. В-третьих, когда его дисквалифицировали, напился неразбавленного и устроил безобразный скандал. Украл клубок шерсти, отломал рог у коровы в хлеву, ловил воображаемого человечка с головой быка.
А когда у него отобрали визу и выгнали домой, стал рассказывать всякие небылицы про Крит и дочку главного судьи Ариадну. Больше его на греческие соревнования не приглашали.
Оформление
– Что вы творите?!
– Оформляю стол для ужина.
– Зачем, скажите, зачем вы выложили из овощей домик?
– Так новоселье отмечать будут, он должен символизировать.
– А из креветок вы что сделали?
– Ну, мне сказали, что дама, заказавшая ужин, любит Париж. Вот я и сделал копию Эйфелевой башни.
– Из креветок? Понятно. А что это?
– Жареный поросёнок.
– Зачем он танцует?
– Пляской он символизирует радость и веселье.
– В розовой юбке?!
– Не вижу проблемы.
– А я вижу. Идите-ка сюда.
Директор ресторана подтащил оформителя к двери и в щёлочку показал соседний зал. Там собирались гости, пили шампанское и слышался хохот хозяйки вечера – полной дамы в розовом платье.
– Она подумает, что это намёк! – прошипел директор.
– Ай момент!
Кулинарный оформитель бросился к столу. Сорвал бумажную юбочку и уложил поросенка на блюдо с зеленью в фривольной позе.
– Вот! Теперь он загорает.
– Издеваетесь? Она владелица сети соляриев.
– Так и отлично! Он будет символизировать её клиентов. Богатых и довольных.
– Вы…
Договорить ему не дали. В зал стали заходить гости, а впереди шествовала хозяйка в розовом. Никакого символизма никто не увидел. Еду смели, не обращая внимания на форму и намёки. Кулинарного оформителя отправили работать в прачечную при отеле, где он смог устроить уже настоящий скандал. Но это совсем другая история.
Собачьи сны
Приснилось как-то собаке, что она – это не она,
А тётя Лида бухгалтер из офиса номер два.
Сидит на работе хмуро, пьёт подостывший чай,
И надо под самый праздник отчёт ей сдавать опять.
Не радует игра в мячик, никто не зовёт гулять,
И только отчёт проклятый пялится со стола.
Никто не положит в миску косточку и мясца,
А требуется для начальства поторопиться… Гав!
Собака перевернулась, легла на другой бочок,
Про зайца сон теперь снится, запел под окном сверчок.
Ей хорошо, собаке, дрыхнет, не зная хлопот…
А тетя Лида бухгалтер всё ещё пишет отчёт!
Дрессировщик
– Здравствуйте, мои милые, – мужчина в красном халате ласково улыбнулся.
– О нет!
– Снова он!
– Отдохнули? Покушали? – спросил гость с неподдельной заботой.
– Кто-нибудь, вызовите полицию!
– Начинаем нашу репетицию, – из кармана халата мужчина достал флейту.
– Алё! Мужчина! Вы что, слепой? Какие ещё репетиции?
Не обращая внимания на возражения, гость взял несколько протяжных нот.
– Настраиваемся. Первый номер – прыжки через кольцо.
– Мужчина! Вы не понимаете? Мы черепахи. Че-ре-па-хи! Какое кольцо? Какой номер? Нас нельзя дрессировать.
– Давайте, мои хорошие, по одной. Не спешите, у вас всё получится.
– Нет, не надо…
Дрессировщик установил кольцо почти у пола.
– Сначала на маленькой высоте. Надо привыкнуть. Ну, смелее.
Черепахи, уставшие возражать, построились в колонну и двинулись к кольцу.
Апельсин
Мне подарили апельсин. Я был маленький, а он огромный. Оранжевый шар, похожий на солнце, лежал у меня в ладошках. Тяжёлый, сияющий, удивительный. Яркое совершенство. Никогда раньше я не видел ничего подобного.
– Давай я тебе его почищу, – сказала мама.
Что? Зачем?! Разве идеал нуждается, чтобы его чистили? Я не знал, как это объяснить. Мама взяла апельсин из моих рук, надрезала и сняла кожуру. Разломила и положила на блюдечко с нарисованными котятами.
Дольки лежали кругом, как волшебный цветок. Апельсин, волшебнейшая из вещей, стал ещё чудеснее. Ещё совершеннее, потрясая детское воображение. Я смотрел на него, не в силах решиться попробовать.
– Апельсин! Хочу!
Ко мне подбежал двоюродный брат. Почти взрослый, почти на пять лет старше меня. Схватил дольку и сунул в рот. По пухлым губам потек сок.
Совершенство ускользало у меня из рук. Я чуть не разрыдался, держа в руках блюдечко. Ведь это моё солнце, мой апельсин! Брат потянулся снова.
Я бросился бежать. Прижимая к груди блюдце, боясь уронить, со слезами на глазах. Пытаясь защитить удивительное чудо.
В комнате бабушки я спрятался под стол. Свисающая до пола скатерть укрыла меня. Там, в полутьме, я долго сидел над чудом. Брал по одной дольке и клал в рот. Солнечный вкус растекался по языку, неземной, похожий на прохладный ветер в жару.
Когда блюдце опустело, я выбрался из убежища. Потрясённый и немного разочарованный. Чтобы достичь совершенства, мне не хватило всего одной дольки.
Кажется, её не хватает до сих пор. Потеря заставляет бежать, искать, преодолевать, бороться. Сумею ли когда-нибудь найти пропажу?
