Любимые жены

КСЕНИЯ, ЛЮБИМАЯ ЖЕНА ФЕДОРА

Стук в дверь мог разбудить и мертвого. Хорошо что она железная. А то бы Фёдор разнес её в щепки. Застукал он нас с Ксенией. И теперь будет убивать. Медленно и долго.

Быстренько натянул трусы и штаны. Ксения тоже натянула трусики, но лифчик скомкала и засунула в карман халата. Я подошел к двери и посмотрел в глазок. Фёдор стоял на площадке и сжимал кулаки. Дверь в его квартиру была распахнута.

Вот черт, он же только через неделю должен был вернуться.

– Ксения, выходи – Фёдор говорил тихо, но мне казалось очень злобно. И опять застучал кулаком по двери.

Лучше бы кричал.

– Фёдор. Перестань стучать.

Стук прекратился.

– Выходи! И она пусть выходит.

– Я выйду, Фёдор. Только ты от двери отойди подальше. А то ведь и слова не дашь сказать, зашибешь. Потом сам жалеть будешь, что не сдержался. Поговорим, а там делай что хочешь.

Фёдор сделал два шага назад и встал у своей двери. Он тяжело дышал и раздувал ноздри. Ну бык, чистый бык. Хотя нет, по комплекции африканский буйвол. И глаза красные.

Я открыл дверь и вышел на площадку.

– Нууууу?

– Знаешь разговор серьёзный, может к тебе зайдем. Чужие уши нам ни к чему.

Фёдор задумался, потом повернулся и вошел в свою квартиру. Прошел в зал и плюхнулся на диван.

– Нуууу?

Сзади послышался шорох. Ксения осторожно кралась за нами и встала в коридоре.

Я вздохнул и огляделся.

Какая знакомая комната. Сколько раз бывал я здесь.

Год назад перевели меня в этот поселок буровиков участковым инспектором. Работа тут спокойная не хлопотная и была как награда за прежнюю мою службу.

Сразу дали однокомнатную квартиру и оказался я на одной площадке с Фёдором и Ксенией, в небольшом двухэтажном домике на четыре квартиры.

Фёдор тоже буровик и раз в две недели улетал на буровую, на вахту. Да так весь поселок работал. Одна вахта улетала, другая прилетала на отдых. Каждые две недели.

Полгода прожили мы в добром соседстве, а потом в один прекрасный теплый весенний вечер постучала в мою дверь Ксения. Очень она красивая женщина. Пол поселка готовы были за ней ухаживать и все боялись. Не дай бог узнает Фёдор. Убьёт ударом кулака и всё. Я тоже на Ксению поглядывал, но стеснялся ухаживать – соседи все таки.

Но вот она пришла сама. В легком халатике, вся воздушная, возбужденная. Зашла просто, как соседка, «соли попросить», но так и осталась. Сначала чай пили, потом наливку она принесла и пошли бабские откровения. Плакалась она мне, что Фёдор равнодушен к ней становиться, не смотрит на неё и в постели отворачивается. И чем больше мы наливки пили, тем больше слез лила Ксения и тем жальче становилось мне её. В какой то момент наклонилась она и увидел я в вырезе халата её белоснежную грудь в красивом кружевном лифчике, а потом и ножки её открылись, когда разошлись полы халатика. В общем у меня конечно всё поднялось и бунтовать стало, аж до боли. Поцеловал я Ксению в губы, она сначала испуганно застыла так, зашептала «нет, нет, нельзя что ты?» А потом сама ко мне прильнула и впилась в мои губы. До дивана два шага было, но за эти два шага мы уже избавились от одежды и такое началось, что и сказать нельзя, а вспоминать вообще больно. В общем осталась она у меня ночевать. И стыдно было с одной стороны перед Фёдором и не мог я уже от Ксении отказаться. Тем более что она сама ко мне приходила.

Много мы с ней и говорили. Она признавалась, что Фёдор её первая любовь и сейчас она его любит и бросить, уйти от него не может. Но вот в постели не даёт он ей то, что ей необходимо бывало. Приедет на две недели, сделает от силы два раза, и всё. А она с ума сходит. И чего она только не делала, а он не меняется. В общем устала и потому пришла ко мне. А со мной получила то, что хотела, успокоилась и Фёдора своего ещё больше любит. А о том что бы признаться ему даже заикаться боится. Понимали мы с ней, что сколько веревочке не виться, а конец все равно будет. Только вот сказать Фёдору и я не решался. Ксения его любила, а со мной так – сексом занималась. Да и я не скажу что влюблен был. Нравилась она мне. Но так что бы отбивать её у мужа…