Czytaj książkę: «Страшила»

Czcionka:

– А нож брать?

Гриша оглядел находившихся в комнате шестерых человек, но вопрос адресовал, конечно же, в первую очередь хозяину квартиры – Аркадию, или, как все его называли, Аркану. Это был главарь, предводитель, вожак, лидер их экстрим-банды и идейный вдохновитель большинства их походов. Вот и сейчас они собрались здесь не просто чай перекусить, а обсудить их очередную безумную вылазку. Кроме того, что Аркан обладал прирожденными лидерскими качествами и организаторскими способностями, он был, пожалуй, самым опытным туристом и самым титулованным спортсменом в их банде. Званий у него и вправду было хоть отбавляй. Первый разряд в альпинизме, первый – в лыжах, второй – в плавании, первый – в скалолазании, первый юношеский – в парашютном спорте. Ну а призовые места Аркана, в большинстве своем первые, в различных дисциплинах и соревнованиях можно было перечислять целый час. Скайранинг и альпинизм, скалолазание и дайвинг, спелеология, сплавы и дельтапланеризм – к своим тридцати двум Аркан, казалось, перепробовал все экстремальные виды спорта, побывал в самых экзотичных местах – от Мак-Кинли на Аляске до пещеры Ботовской, от многодневных зимних переходов по льду Байкала до велотурне от Владивостока до Питера. Наверное, именно поэтому, у него и родилась эта идея – ходить в не совсем обычные места, или, точнее говоря, в совсем необычные. Такие как, например, заброшенный поселок с фарфоровым заводом, куда они ездили всей бандой две недели назад. Тот велопоход был памятен Грише, ведь это был его первый поход с этой бандой. Он был новичком в этой компании, как впрочем, и в туризме, но был принят в нее сразу же. Правда, он понимал, что это в основном не его заслуга, а Мастера Йоды, или просто Йоды, в миру известным под скромным именем Игорь.

С Йодой Гриша познакомился где-то с полгода назад на скалодроме, куда его привели друзья и куда с тех пор он приходил полазить после работы. Но в их секту, как называл Йода их собственную компанию, он был приглашен недавно. Гриша воспринимал это как знак высшего доверия – раз позвали, значит, чем-то заслужил. Вот только чем, Гриша так до конца и не понимал. В скалолазании он был не то, чтобы профан, но и не профи. Туризмом тоже увлекся совсем недавно, и опять же был как все. Но Йода все-таки позвал его. Это и было странно. Но, впрочем, Йода и был странным. Свое прозвище, например, он заслужил благодаря вычурной манере разговаривать. Он обожал не только языковые инверсии, как у киношного Йоды, но вообще любой словесный эпатаж. Любил ввернуть какой-нибудь архаизм или старославянизм, или какие-нибудь тяжеловесные фразы, иногда бравировал цитатами, но, опять же, на свой манер. И все это выходило у него естественно и непринужденно. Такой же эпатаж был у него и в манере поведения и в одежде и во внешности. Йода вел себя непосредственно, легко и свободно. В общем, из всей их неформальной тусовки, он был самым неформальным. Неформал в кубе. И, как подобает, настоящему неформалу Йода был фрилансером, зарабатывая на жизнь случайными заработками, называя это независимостью. Такую же независимость и свободу Йода исповедовал и в личных отношениях, легко знакомясь и также легко расставаясь. Жилье он тоже предпочитал неформальное, чаще всего это были дачи знакомых, а летом Йода мог вообще жить где-нибудь в палатке. Но при всей его легкомысленности и чудачестве, Йода был настоящим профессионалом во многих экстремальных видах спорта. Пожалуй, он единственный из всей компании, по-настоящему составлял спортивную конкуренцию Аркану. Друг друга они знали еще со школы и, видимо, оттуда же брало начало их соперничество. Правда, званий и разрядов у Йоды, в отличие от Аркана, не было. Но он к ним и не стремился, и был к ним абсолютно равнодушен, полностью оправдывая свою неформальную до мозга костей природу. А вот на соревнованиях он был основным соперником Аркана, и иногда даже превосходил его. Йода особенно любил спелеологию, и даже увлекся диггерством, что, в общем-то, было неудивительно при его, склонной к странностям, натуре. Это был, наверное, единственный вид экстрима, где Йода был безоговорочно сильнее Аркана. Но, как это и водится, соперники в спорте, они были не разлей вода в жизни. Лучшие друзья со школьной скамьи, они были всегда вместе. Вместе начинали ходить в походы, вместе попадали в различные передряги, вместе же выбирались оттуда, вместе тонули и попадали в лавину, вместе восходили на горные пики и спускались в пещеры. Их в равной степени можно было считать отцами-основателями этой секты. И Гриша был очень горд, тем, что был приглашен в нее одним из них.

– Надлежит нож брать всегда с собой, падаван, – оправдывая свое прозвище, или как предпочитал говорить он сам – никнейм, сказал Йода, тряхнув при этом своей заплетенной в косичку бородкой.

Гриша поморщился – не дай бог, приклеится это прозвище. А прозвища здесь есть у каждого – все как в настоящей банде. А «падаван» ему совсем не нравилось. Иногда ему казалось, что Йода позвал его в банду только затем, чтобы стать для него наставником – уж очень часто он обращался к нему с этим «падаваном».

– Я просто подумал, что всем брать ножи не обязательно.

– Ну, об этом тебе лучше всех расскажет Макс, – подсказал Грише высокий парень в красной футболке. – А мое мнение – нож в походе твой лучший друг. Когда никого рядом с тобой не будет, когда ты останешься совсем один, когда надежда тебя оставит – нож тебя не подведет. Уж поверь мне – только он тебя спасет.

– Хорош жути нагонять, Шаман, – сидя за компьютером и не отрываясь от монитора, одернул парня Аркан. – Даже меня застращал.

Шаман, он же Колян, любил мистику и был незаменимым рассказчиком всяких страшилок у ночного костра. Будучи этнографом, он знал об индейцах и прочих малых коренных народах много интересного. Особенно его увлекал шаманизм, он мог говорить о нем часами. По такому случаю Колян даже начал учиться горловому пению и прикупил себе варган. Так что можно сказать, что прозвище само нашло его. В чем Колян видел некий тайный смысл, который ему еще предстояло осознать. Он вообще был фаталистом и безоговорочно верил в судьбу и в предназначение. Что однако же не мешало ему совершенствоваться в экстриме, в первую очередь в скалолазании, где он заработал третий разряд, и в маутинбайке – тут ему не было равных во всей их развеселой компании.

Но самое необычное прозвище, на взгляд Гриши, было у Макса-Граффити. Необычным было и то, что оно абсолютно не подходило Максу – он не то, что никогда не рисовал граффити, но даже не держал в руках баллончика с краской, и то, как оно у него появилось. Прозвище это прицепилось к нему еще в студенчестве. И прицепилось совершенно случайно, когда он встрял в спор двух своих приятелей. Те спорили о происхождении слова «граффити». Ну а Макс им все объяснил – «граффити» от итальянского «graffiare», что значило «царапать». Откуда Макс, не отличавшийся широким кругозором, знал о происхождении слова «граффити», оставалось загадкой. Может быть, именно сам факт того, что слово это никак не гармонировало с личностью Макса, и сыграл решающую роль в его прозвище. Как бы там ни было «Граффити» прочно приклеилось за Максом. Необычным помимо прозвища Макса, было и само его нахождение в этой банде экстрималов. Всю свою жизнь Макс занимался единоборствами, даже стал КМС по рукопашному бою, заработал красный пояс по каратэ и изучал ножевой бой. Но к экстриму был равнодушен. До тех пор пока не познакомился с Шаманом. Он-то его и привел в банду. Но в отличие от Шамана, который через походы стремился познать самого себя, Граффити видел в них лишь отличный способ тренировать свое тело. С Шаманом они были так же дружны, как и Аркан с Йодой. И это несмотря на то, что они были абсолютными противоположностями друг друга. Начиная с внешности – Шаман был высоким и худощавым, а Граффити – коренастым и ниже Шамана на голову – и заканчивая поведением. Шаман был разговорчив, иногда даже чрезмерно, Граффити же, напротив, не был словоохотлив. Грише даже иногда казалось, что Макс мог молчать целый день без всякого дискомфорта. Шаман любил поразмышлять, а вот Граффити отличало категоричность и прямолинейность суждений. Видимо, этому он научился у себя на тренировках. Но в остальном он был неплохим парнем. Может быть, не таким компанейским, как Шаман, но зато слов на ветер не бросал, говорил всегда по делу – коротко и ясно.

– Нож бери обязательно. Лучше два. Один запасной. Пригодится, – Граффити был как всегда скуп на слова.

– Во! Мнение авторитета. Как-никак в ножах сечет, – похлопал Макса по плечу Шаман. – А вообще, чем больше – тем лучше.

– Кончай стебаться, Шаман. Гриша правильно делает, что спрашивает. Если есть вопрос – надо задавать.

А это Степа, или Ирокез. Свое прозвище он получил благодаря своей характерной прическе. Он коротко стриг виски, оставляя небольшой хаер. Больше всего на свете Ирокез обожал скалолазить. И наверняка был бы достойным соперником и Аркану и Йоде на соревнованиях любого уровня, но вот соревноваться-то он как раз и не любил. Он вообще сторонился всякой публичности и не любил выделяться и быть в центре внимания. Удивительно, как при всем этом он отваживался носить свой хаер. Из-за того, что Ирокез тяготился больших и шумных компаний, он предпочитал лазить в одиночестве или же с кем-нибудь из знакомых. Может быть, из-за своего характера он и полюбил банду как собственную семью. Но этот же характер одиночки был повинен и в постоянных ссорах Ирокеза с его девушкой Лизой, которая пришла в банду вслед за ним. Лиза, в отличие от Степы, любила шумные тусовки и была завсегдатаем ночных клубов. От чего Ирокез пытался ее отвадить. А Лиза, наоборот, пыталась приучить его к нормальной жизни обычного горожанина. Вот тут у них и возникали конфликты. Но, впрочем, Ирокез брал верх. Лиза постепенно влилась в их тусовку и даже полюбила походы. Хотя временами она возвращалась к старым привычкам. Вот и сегодня она предпочла пойти на концерт какого-то приезжего ди-джея. Честно говоря, Гриша был рад этому факту, он почему-то смущался ее. Может быть, он и влюбился – влюбиться в стройную, рыжеволосую знойную красавицу Лизу с россыпью забавных веснушек на слегка вздернутом носе и вправду можно было запросто. Может быть, просто стеснялся – он и сам толком не знал. Но вот когда встречался с ней взглядом, почему-то моментально краснел. Из-за чего жутко себя ненавидел.

– Хотя вот ты прав в одном. Нож – лучший друг в любом деле.

– Ну, хоть в чем-то я прав, – вздохнул Шаман.

– Успокойся, Шаман, ты всегда у нас прав. Даже когда не прав, – блеснула улыбкой еще одна девушка в их банде – блондинка Алена. Она была единственной из всех, кто сам себе выбрал прозвище. Скорпа – по своему знаку гороскопа – Скорпиону. При всей своей хрупкости, Алена была далеко не слабачка. Носила рюкзаки не меньше, чем все остальные. А подтянуться могла раз двадцать. Ну и второй разряд по альпинизму говорил сам за себя.

– Спасибо, мать, – отвесил реверанс Шаман, – ты меня всегда поддерживаешь. А сама, кстати, как думаешь?

– Про нож-то? Скажу словами поэта. «Только шашка казаку во степи подруга. Только шашка казаку во степи жена». Конечно, брать.

– Во как, – присвистнул Йода, – бери сразу шашку, Гриша.

– Это что ж за поэт такой? – удивился Граффити.

– Эх, ты! Стыдоба! Александра Яковлевича не знаешь?

– Вот умеешь ты, мать, заинтриговать. Какой еще Александр Яковлевич?

– Розенбаум, – опередил Алену Аркан. Он закончил свою работу за компьютером. – Вот вам и первое задание. Всем выучить по песне Розенбаума.

– Однако, невозможно это. Собраться бы еще надо, – возразил Йода.

– Йода, невозможное – возможно!

– Тоже какой-нибудь поэт? Из современных? – насторожился Ирокез.

– Ирокез, осторожней. Это ж Билан! Сейчас Аркаша еще и его задаст.

– Вот кого не слушаю, так это всякую хреномуть типа Билана, – брезгливо поморщился Ирокез.

– Эх, совсем ты у Лизы от рук отбился, – съерничала Алена.

– Ну, ты язва, мать! – оценил шутку Алены Шаман.

– Скорпионша, что с нее взять.

– Лиза, кстати, идет с нами? – спросил Аркан.

– Собиралась. Ты ж нам обещал что-то незабываемое замутить.

– Аркан, и, правда, хорош темнить. Что ты там задумал?

– Терпение, други, только терпение. Это будет сюрприз.

– Ты бы хоть сказал к чему готовиться. Снарягу какую брать.

– Раскладку по еде я вам на мыло отправил. А по снаряге… Все что нужно, чтобы полазить по скальникам. Вроде там должна быть скала. Может, будет и пещера.

– Ну вот, обрадовал, – оживился Ирокез. – Я хоть новые скальники разношу.

– Пещера – это неплохо. Даже очень, – поддержал Ирокеза Йода.

– Ну, а куда едем-то? Ну, хоть примерно? – вновь попытался хоть что-нибудь вытянуть из Аракана Шаман.

– В лес.

– Просто в лес?

– В заброшенный лес!

– В смысле – заброшенный? – не поняла Алена.

– В прямом. Все, больше ничего не скажу. А то весь интерес пропадет. Последний вопрос – кто едет точно. Йода едешь?

– А то! Без меня хочешь обойтись?

– Шаман?

– Я за любой кипиш, окромя голодухи.

– Я так и думал. Ирокез?

– Я же уже сказал. Есть скалы – значит еду.

– Граффити?

– Я как все! Хотя лучше бы в горы стаскаться. Ну да ладно. Потом как-нибудь…

– Чувак, не пожалеешь. Обещаю. Алена, ты с нами?

– Куда ж я без вас! И вы – без меня! Да и лес твой заброшенный надо бы посмотреть.

– Молодец, мать! – обнял Скорпу Шаман.

– Отвали, Шаман! – брыкнулась Скорпа.

– Гриша, ты едешь?

– Я? Конечно, еду.

– Норм. Только едем на неделю – учти.

– Лады, у меня все равно отпуск.

– Ну, если все едут, значит, завтра на вокзале в шесть утра. Давайте, мальчики и девочки, ничего не забывайте.

– Гриша, возьми нож. А лучше сразу вязанку.

– Шаман, как ты всех уже достал!

– Скорпа, мать родна, это твой лучший комплимент в мою сторону.

– Я тебя когда-нибудь убью…

* * *

В означенное время все были на вокзале. Немногочисленные посетители с интересом рассматривали веселую гурьбу туристов с рюкзаками, обвешанными касками, карабинами и прочим снаряжением. После недолгого ожидания, они направились к выходу на платформы, и в зал вновь вернулась привычная тишина и спокойствие раннего утра.

А через пять минут под равномерный стук колес они уже покидали начинавший только-только просыпаться город.

– Ну, наконец-то, мы хоть куда-то двинулись. А то я две недели безвылазно в городе. Чуть не озверел, – облегченно выдохнул Колян.

– Что ж ты так, Шаман? – с сочувствием спросила Алена.

– Работа держала. Пришлось без выходных пахать, чтоб с вами поехать.

– Вот видишь, Скорпуша, на что Шаман ради тебя идет, – подшутил Йода.

– Бедненький Шаманчик, – игриво пожалела Коляна Алена, – ну на тебе за это конфетку.

Алена достала из бокового кармана шорт небольшую карамельку и протянула Шаману.

– Что надо сказать?

– Не забуду мать родную сдать в интернат, – не растерялся Шаман. Алена тут же влепила ему оплеуху.

– Ладно-ладно, все понял, – закрылся руками Шаман. – Будем вместе жить до старости.

– Ага, щас!

Поезд с грохотом въехал на мост, заглушив дружный смех.