Рунбо-саса41, когда ему устанавливали новую газовую колонку42:
Тюняме бэру
Рун тэн-нувэнто пэру
Кодзан дзябягон
Рате экирюн и тан
Дзан нэ нидзи рэпон хи
[Трубы меняют.
Трупы отвергнутых труб
Горбятся жалко…
Так и людские тела:
Их после жизни не жаль] —
так сложил. Но стихи его были нехороши и не сохранились они в памяти людей.
Дзириново-сокин43, будучи еще в должности лесного смотрителя:
Юбадзира нон
Сонрэ дзире фурапа
Ватап
Бюдзора еэ вано
Фун хи винта готенэ
Рунбо-саса45, когда ему еще не установили новую газовую колонку46:
Нинсен-о ронхо
А пянтодза дзе дакон
Рипитодза вон
Суно дзуво мирабе
Нако дзи тонпяки рю
Кавалер Рудзоко-ба49, будучи ещё лесным смотрителем50, фрейлине Мафу-одзи51:
Я рюрун бидзи
Нан-осихэро киндзе
Тедзиу котон
Редзи синру мэ дзору
Дзанра на ва у себа
Ответ ее был очень нехорош и не сохранился.
Анабо-рё Дзимирё53 коту Рэнгэнэ-цурабаса, пропавшему, когда ее не было дома54:
Мон Канэцуба ти дзе
Нонко пон дзинре дзанбэ
Эрадзипо то
Тонко тин-нинпян рэнсэ
Мадо гонэна
Ей в ответ – Рунбо-саса56:
Тин-нинпян ринсе
Тонко бин тенхо
Минбирю миба
Тедзи коран гоэ пун
Ван у нянрэко на бин
Она же ему в ответ:
Пору бэ робэ
Рансэпо вэн тон на Ван
Горото санпа
Тонин сяненвэн нэ вэн
Дзан-на дзарикан Ви кан
[Было бы глупо
Вас на тот свет посылать,
Спасать второго:
Ведь не вернется никто,
Как Вы с карниза, назад58] —
так сложила. Кавалер понял, что дама любит его больше, чем обоих котов, и заплакал от радости. А ведь она ничего не прибавила, только то, что было в танка.
Рунбо-саса59, вновь увидев Катосорака60, после того, как услышал обмен репликами без единого танка между кавалерами Рудзоко-ба61 и Дзириново-сокин62, решил:
Эмапон нэ нэн
Дакон-ни кон мон катан
Эмапон нэ но
Ремуса тако кэтан
Виконадзио нио
Анабо-рё Дзимирё64 принесли послание из дома сестры65, живущей в провинции Яригиниа, с просьбой прислать какие-нибудь возвышенные стихи. Вот что было в этом послании:
Дзен тандо нэ дзан
Рэтуратери конрун
Хэ бэ томая
Мэн пин ситя конка дзи
А нябэдза тонпина
[Жaль, не дoстaть здесь
Русскoй литерaтуры.
Ямaтo бы, эх!
Из кaкoй чaши пить мне
Нaпитoк зaбвения?]
и более ни слова там не было. Она попросила бывшего у нее в то время Рунбо-саса66 написать ответ. Он сочинил:
Рэка эдзигон
Бяндо ихиси вонре
Дзэкан эдзигу
Хиси тютати вонре
Дзиря нянэсан сон о
[Грозные скалы
С ревом стихии дробят.
Грузные скальды
С ревом читают стихи.
О, сколь сравненья грязны!] —
но это ей показалось не вполне заслуживающем посылки сестре. Тогда, обиженный, но не смеющий отказать даме, он сочинил:
Мэнка нэ цэсен
Немго энрапэ кинря
Цэсен тородзо
Гоцэ синропон рисе
Тидзу ронтамэ ронго
[Сердце – не камень,
Ярким пылает огнем,
Золото – сердце!
Если попросишь чего,
Голос металлом звучит…]
и она решила отстать от него и послать предыдущее. Сестра поняла, что она больше не любит стихи и, горько рыдая, написала:
Гарэбэу нэ
Нунвэнпо нэ мярэ пян
Дзонцу дзеря на
Сицэ дэнбу нунсонпон
Дэсун рондау санра
[Не убереглa.
Вспять время не пoвернуть.
Нa грядке чужoй
Пoдсoлнух будет цвести.
Стрaшaсь удaрoв судьбы]
Но не послала этого.
Рунбо-саса67 получил из дома сестры68:
Когон нунрэн рен
Ряндзан нэ-какан кон-бан
Мисярюцэ ман
Ку-бан расису нэ но
Рапан на-какан дзи а
[Лев рыкнул громко:
Башкой в капкане застрял!
Мать – челюстями!..
Но не скусила башку,
А из капкана спасла.69]
Думая, что ей жаль китайского веера, который потерялся, когда он был у нее в доме, тот послал ей в утешение:
Кану тинвонподово
Нонса нэндзенпонэ нан
Он ринго дэнбэ
Тинрю тонсадэнкон тан
Ратана дона
[Водопроводчик украл
Наш неподъемный станок…
Бедный. Сгорит он:
Там конденсатор включить
Надо сначала…70]
Но она не была утешена, и ее рукава промокли.71
Водопроводчик отвечал:
Дзуво-по я бен
Нови пон рювого а
Коян нэ пэран
Рянго раканапон а
Рандза рапа котон и