Czytaj książkę: «Бог, который исчез, или Made in ∞», strona 12
А потом она начала его поторапливать. Сказала, что, если он собирается попасть домой засветло, им нужно уже сейчас идти за персиками, а ей еще сделать кое-какие дела. Но Каин неожиданно заупрямился. Он сказал, что, конечно, поступит, как она велит. И дальше будет делать именно так, но сегодня никуда не уйдет. И, считая себя большим хитрецом, заявил, что еще недостаточно погостил и жаждет получше познакомиться с их жизнью и, особенно, с Каиной, раз уж Лилит прочит ее в будущие его жены.
Лилит пристально взглянула на Каина.
– Ты хочешь остаться, чтобы лучше узнать мою дочь? – с сомнением спросила она.
Каин нахально кивнул.
– И тебя не смутит, если я больше тебя к себе не подпущу? – с насмешкой добавила она.
Мальчик переменился в лице. Но деваться было некуда, и он снова кивнул.
Лилит расхохоталась.
– Сейчас ты был точная копия Адама, – непонятно к чему сказала она. Но когда появилась Каина, заявила, что Каин останется еще на несколько дней.
Эти дни оказались неделей. Наверно, самой счастливой неделей в жизни Каина. Все дни, как обещал, он проводил с девочкой. Но с ней, как выяснилось, ему совсем не было скучно. Они целыми днями купались и грелись на солнышке. И, конечно, болтали. У девочки оказался острый и насмешливый ум, и она судила о многих вещах совсем как взрослая. Она показала ему свою коллекцию морских ракушек. И Каин пришел в полный восторг. Они были совершенно не такие, как округлые, одинаково серые ракушки их озера. А самую большую из них, странной формы с открытым розовым зевом и ощетинившуюся длинными белыми шипами, она подарила ему на память, смущенно поцеловав в щеку. А Каин, уже считавший себя настоящим мужчиной, легонько обнял ее и в ответ чмокнул в губы, почувствовав, как дрогнула ее фигурка. Но это было только один раз.
Главное было не в том. Ночи принадлежали только ему и Лилит. Когда Каин на следующую ночь все-таки вышел на берег, помня, что женщина обещала его к себе не подпускать, он хотел только на нее посмотреть. Но она не спала, а стояла лицом к морю на том же самом месте. И когда услышала его шаги, повернувшись, с обидой сказала:
– Наконец-то. Я уж подумала, что ты не придешь.
Время пролетело быстро, и пришла все-таки пора возвращаться. Из-за этого Каин с утра был в плохом настроении и старался не смотреть на обеих женщин, которые так быстро стали ему дороги. И у тех почему-то тоже были красные глаза. Они сходили за персиками, к которым Каин перестал испытывать интерес. Девочка поцеловала на прощание Каина, и он, сопровождаемый Лилит, которая зачем-то тащила на себе только что подстреленную ею крупную обезьяну, пошел в обратную дорогу. Разговаривать не хотелось. У Каина просто разрывалось сердце. Боялся, что стоит ему раскрыть рот, и он заплачет. Лилит, которая переживала больше, чем хотела себе признаться, понимая его состояние, тоже помалкивала, давая Каину возможность самому справиться со своими эмоциями. Они подошли к реке, и это дало возможность на какое-то время отвлечься, хотя именно здесь им предстояло распрощаться.
На берегу, наполовину скрывшись в воде, лежали два создания, которые по дороге сюда напомнили Каину бревна. Одно из них лениво открыло пасть, и мальчик с ужасом увидел ряд кривых и длинных зубов. Теперь он понял, какой опасности чудом избежал, когда несколько дней назад переплывал реку.
– Вспомнил старых друзей? – поинтересовалась Лилит, заметившая страх в глазах Каина. Он криво ухмыльнулся и поднял взгляд на женщину.
– Как же я переплыву?
– Это не так просто. И потребует от тебя и храбрости, и быстроты, – ответила Лилит. – Единственное твое преимущество в том, что крокодилы глупы, и все вместе кидаются на добычу, пытаясь отобрать ее друг у друга. Поэтому их надо отвлечь и принести им жертву. Чтобы они съели ее, а не знакомого мне мальчика.
До Каина дошло, зачем Лилит тащила на себе обезьяну. И странным образом вспомнил об отце. Он ведь тоже приносит в жертву богу трупы. Как будто тот какое-то чудовище, угрожающее смертью. Но ведь Саваоф на самом деле не такой. Каин это понял. Каина много об отце рассказывала. Он такой же, как люди, но могущественнее.
Лилит, видя, что он задумался, тронула его за руку.
– Очнись, – мягко произнесла она. – Пора прощаться. Когда крокодилы отвлекутся на обезьяну, тебе надо будет быстро плыть… Будь счастлив. Если захочешь навестить, не забудь принести что-нибудь в дар крокодилам.
И она, утерев непрошеную слезу, крепко поцеловала Каина. Смутившись от своей несдержанности, она резко кинула обезьяну чуть в сторону от крокодилов. Те оглянулись на всплеск и бросились в воду. С другого берега в том же направлении по воде заскользили еще две длинные тени.
– Я тебя люблю, Лилит, – сказал Каин и тоже жарко поцеловал женщину в губы. – Я обязательно вернусь. Я скоро вернусь.
Лилит оторвала мальчика от себя и посмотрела на крокодилов. Между ними завязалась шумная драка.
– Время плыть, – решительно сказала она. – Не медли.
Ева не находила себе места. Ее душа была неспокойна с первого момента, как Каин ушел куда-то в неизвестность, хотя Самаил убеждал ее, что все будет хорошо. Он уверял: божья воля приведет парня в нужное место. И даже персики ему перепадут. Она рассчитывала, что его не будет день-два. Но прошло три, а о Каине не было ни слуху, ни духу. Начал волноваться и Адам, которому Ева наплела историю, будто ей во сне приснилось, что за скалами растут персики. И ей так их захотелось, что она послала туда сына. Адам, почесав в затылке, назвал ее дурой, но тревожиться пока не стал. За скалами он как-то уже был. И знал, что они проходимы, но никаких персиков за ними нет. А только сплошная травянистая равнина, поросшая редким кустарником. Успокаивало его еще и то, что опасного зверья он там не встречал. А то, что мальчишка проявил самостоятельность, в глубине души только одобрил. И даже то, что он ночевал где-то в поле, его не обеспокоило. В конце концов, он это проделывал не в первый раз. Правда, раньше с ним был отец, но старшему сыну уже пора начинать взрослую жизнь.
Однако на исходе третьего дня скрываемое беспокойство родителей выплеснулось наружу. Они поругались, и Адам сказал, что с утра уйдет на поиски. Вернулся он только на следующие сутки с черным от горя лицом.
– Вот, – мрачно сказал он, показав Еве на какой-то предмет. – Это стрела Каина. Я нашел ее на берегу реки, в которой плавали какие-то чудовища со страшными пастями. Наверно, они напали на него. Он, видимо, отстреливался и обронил стрелу, но они его победили. Нашего Каина больше нет.
Ева заплакала в голос. Уж она-то не сомневалась, что во всем виновата сама. Заплакал и Авель. Вначале просто от испуга, в унисон, а потом, поняв, что Каин никогда больше не будет с ним играть, уже и «от себя».
Близился к закату третий день скорби. В доме почти никто не разговаривал друг с другом и никто почти ничего не ел. Авель бессмысленно пялился на пустеющее место Каина. Его брата не стало. И ему уже никогда не доведется прижиматься к его горячему телу, чтобы согреться.
В это время снаружи послышался шум знакомых шагов, и в пещеру ввалился усталый, но вполне живой Каин.
– Вот и я, – буднично произнес он. – Я принес персики. – И он показал свой довольно объемистый мешок.
Трудно описать бурную радость родни и умеренную Каина, не понимавшего, почему все так разорались. Наконец, до него дошло, что его посчитали умершим, и он, помрачнев, сердито посмотрел на мать.
– В общем, – нахмурившись, сказал он, – я был недалек от этого.
Ева опустила глаза. Но продолжать дальше Каин не стал, а вывалил персики на землю.
– На, мать, – безрадостно сказал он. – Ты же за этим меня посылала.
Адам и Авель, не обратив внимание на то, что между Каином и Евой что-то происходило, тут же схватили по штуке и вцепились зубами.
– Как вкусно, – в голос сказали сын и отец.
– Где ты их нашел? – запихивая в рот второй персик, спросил Адам.
– Там, – неопределенно махнул рукой Каин. – За скалами, за речкой и за холмами.
Ева при слове «речка» вздрогнула.
– Но я нашел не только персики, – проговорил Каин, пристально глядя на мать.
– Еще что-нибудь вкусненькое? – тут же оживился Авель. – Дай попробовать.
Каин по-взрослому усмехнулся.
– Нет. Я нашел еще людей.
– Людей?! – за всех глупо переспросил Адам.
– Да, людей, – повторил Каин. – Женщину Лилит и ее дочь Каину.
Ева тайком испустила вздох облегчения. Ее план сработал. А Адам даже присел.
– Ты нашел Лилит? – не веря своим ушам, спросил он. Адам оот всех скрывал, что женщина, которую он знал всего-то какие-то сутки, была его вторым богом. Она стала им постепенно, незаметно для него самого. Она все-таки была первая, а Ева только вторая. И оставила глубокий след в его памяти. Особенно, ее своенравный и строптивый характер, не укладывавшийся ни в какие рамки. Ведь суток не прошло, как она рискнула поднять бунт не только против него, слепленного из глины, но и самого Саваофа. Ева-то выжидала почти год, прежде чем взбрыкнула.
Он был благодарен Лилит. После нее с Евой ему уже было проще. Хотя и с той протекало не все так гладко. Ссылка на то, что она сделана из его ребра, не очень-то помогала. И все же Ева была более покладистой. Или ему просто так казалось. Со временем реальный образ Лилит почти стерся в его памяти, превратившись в нечто величественное, неприступное. И он тоже ее чтил, хотя и не построил для этого святилище, и часто… советовался с ней, когда ссорился с Евой. К ее призрачному образу он обращался, оценивая те или иные поступки жены. Но, к счастью, его мифичная Лилит была к Еве весьма снисходительна.
– Да, – восторженно ответил Каин на вопрос отца. – И она всех красивей на свете.
Что-то ревнивое мелькнуло в лице Адама, а Ева, наоборот, удовлетворенно кивнула. Мальчишка, кажется, заглотил наживку. Она была искренне рада. И надеялась, что Лилит была с ним достаточно уступчивой. Но вдруг испугалась. А если нет? С чего она вообще решила, что Каин, всего лишь повзрослевший мальчик, ее заинтересует? Хотя… там вроде была еще и дочь.
Каин расхваливал красоту и ум Лилит, когда не к месту в разговор встряла мать:
– А девочка? Какая у нее дочка?
Каин обиженно остановился и, сердито глядя на мать, процедил сквозь зубы:
– Я, кажется, принес, как ты просила, персики. По-моему, этого достаточно. А теперь позволь рассказать то, что хочу, и так, как желаю я.
Адаму не понравился тон, которым Каин говорил с матерью, но, с другой стороны, та сама напросилась, прервав сына.
– И правда, Ева. Не перебивай, – незлобиво проговорил он. – Дойдет очередь и до дочери.
Ева, в отличие от Адама, догадывалась о причине недовольства Каина, но ничего поделать не могла. Она набралась терпения и ждала, пока сын наговорится о Лилит. Она поняла, что Каин в нее влюблен по уши и собирается снова пойти к ней. А про дочь он, назло матери, упомянул в конце вскользь, сказав, что по возрасту она ближе к Авелю. Ева сразу потеряла к ней интерес. И снова отвлеклась от потихоньку затихающей беседы.
Обиженный на нее Каин очень удивился бы, узнав, о чем она думает. Ева размышляла о том, как помочь ему стать мужчиной, и, не зная, что ее помощь уже не нужна, решила, что ей, видимо, придется идти к Лилит на поклон. Приняв решение, она снова прислушалась к разговору и поймала конец фразы:
– Да нет. Мне повезло. Крокодилы, когда я шел туда, на меня не напали, – говорил Каин. – Я их даже не видел, а только, кажется, задел одного ногой. А стрелу я просто потерял.
– Как же ты собираешься туда возвращаться? – широко раскрыв глаза, спросил Авель.
Каин хитро подмигнул.
– Есть один способ. Меня научила ему Лилит. Крокодилов можно отвлечь, если принести им жертву. Как Саваофу. Какое-нибудь животное.
Мать испуганно замерла. Она единственная понимала опасность этих неосторожных слов и перевела взгляд на Адама. Сдерживая гнев, тот неспешно поднялся и бесцельно стал отряхивать свои одежды. И наконец заговорил. Его голос был спокоен, но было видно, что он весь кипит.
– Никогда. Слышишь, никогда, не упоминай имя Саваофа рядом с погаными тварями.
И он вышел из пещеры. Ева перевела дух. Да и Каин взял в толк, что зря так ляпнул.
– Сол! – обратилась женщина к Авелю. – Выйди, найди отца.
– Ма! Я не хочу, – заныл он. – Я хочу остаться с Каином. Да и сердитый отец сейчас.
– Вот поэтому ты и пойдешь, – решительно повторила Ева. – Он тебя любит. И на тебе зло срывать не станет. А ты его как-нибудь отвлечешь и успокоишь.
Авель состроил кислую физиономию и вышел. Этого Ева и хотела. Ей нужно было поговорить с Каином. Взаимное непонимание и ложь могли разрушить их и так не очень простые отношения.
– Ты за что-то на меня сердишься? – осторожно спросила она.
Каин аж фыркнул.
– А чего мне на тебя сердиться? – спросил он. – Это ты должна сердиться, а не я. Из твоей задумки ничего не вышло. Крокодилы меня не съели. Я только удивляюсь, как они не съели тебя, когда ты ходила за персиками. Наверно, посчитали ядовитой.
– Значит, ты считаешь, что я нарочно послала тебя в надежде, что ты погибнешь? – с грустью спросила мать.
Каин развел руками.
– А что я должен был, по-твоему, думать?
– А что, если я скажу, что никогда в той стороне не была и понятия не имела о крокодилах? – вопросом на вопрос ответила Ева.
Каин растерялся.
– Но ведь ты точно объяснила дорогу.
Ева кивнула.
– А я ее знала, хотя по ней никогда не ходила и про крокодилов не слышала.
Женщина помолчала в раздумьях. Видимо, самым лучшим способом доказать сыну, что не хотела ему зла, было раскрыть правду. Впрочем, ей и так давно хотелось выговориться.
– Я, наверно, плохая мать, – начала она. – Может, потому, что первая в этом мире. Твое появление на свет, сын, принесло мне много боли и страданий, и из-за этого я не смогла как следует полюбить тебя. И не один раз хотела от тебя избавиться.
Каин хотел что-то сказать, но Ева не дала.
– Но я этого не сделала, – перебила она, предостерегающе подняв руку. – И, может, во мне нет к тебе такой любви, как к Авелю, он был второй, и многое уже выглядело не такими страшными, как в первый раз. Но это не значит, что любви нет. А еще больше во мне уважения к тебе как к единственному настоящему другу, который, зная материнскую тайну, не выдал ее отцу.
Каин смутился. Мать никогда так серьезно с ним не говорила.
– С этой тайной связана разгадка твоего приключения, – продолжала она после паузы. – Ты ведь знаешь, что я встречаюсь с богом Самаилом. Наверно, до сих пор бегаешь подглядывать.
Каин пришел в замешательство и, поколебавшись, кивнул.
– Это плохо. Нехорошо подсматривать за людьми, когда они хотят остаться наедине, – назидательно произнесла мать.
Каин поежился.
– Но этот грех мал и простителен. Ты никому не хотел причинить вреда. Но ты видел меня с Самаилом, и сейчас поймешь, откуда я знаю дорогу к Лилит.
Ева запнулась. Ей было не очень удобно говорить на эту тему. Лучше бы о ней потолковал с сыном отец, но от того в таких деликатных вопросах проку не было.
– Мы с Адамом знали, что где-то, может, даже неподалеку живет женщина по имени Лилит. Она была первая жена твоего отца.
У Каина от удивления чуть глаза не повыскакивали из орбит.
– Да, – подтвердила Ева, видя изумление сына. – Саваоф создал ее до меня, но они не ужились, и она ушла. Что с ней произошло, нам не было известно. И, в общем, никакого дела до нее не было. Но прошли годы, и ты, мой мальчик, вырос. В тебе проснулись мужские желания, которые ты с трудом пытался скрыть.
Каин стал пунцовый.
– Это означало, что тебе тоже нужна женщина, которой я быть не могу. И я пожаловалась Самаилу. Он предложил послать тебя к Лилит и объяснил, как ее найти. А чтобы встреча выглядела случайной, я придумала историю с персиками. Но ты, сынок, шел туда, направляемый волей бога, вовсе не за ними, и крокодилы, наверно, тебя не тронули, потому что Самаил запретил им это делать. А я о них даже и не знала.
– Мама! Ты хотела, чтобы я нашел Лилит? – вскричал Каин. – Какое счастье! – И он бросился в объятия матери.
Ева, не привыкшая к такому бурному проявлению чувств, мягко отстранилась, хотя его реакция приятно ее удивила.
– А теперь, – с плохо скрываемым любопытством спросила она, – хотя бы намекни, как тебя встретили. У тебя есть шанс добиться ее благосклонности? По словам Адама, характер этой особы не простой.
Каин в душе торжествовал. Конечно, он не собирался посвящать Еву в подробности, не такой он дурак, но не похвастаться не мог.
– Я получил все, что хотел, – с притворной скромностью произнес он.
Усталый Каин без задних ног дрых на своем обычном месте, а довольный Авель сладко спал, уткнувшись в бок чудом воскресшего брата. Но к родителям сон не шел. Ева не могла заснуть, находясь под впечатлением тяжелого, но благополучно разрешившегося разговора с сыном, а Адам, отвернувшись от всех и, в первую очередь, от жены, беззвучно плакал.
Его мысли снова и снова возвращались к Лилит. Той прекрасной Лилит, которую он тогда неловко спугнул своей неуклюжестью и нетерпеливой настойчивостью, когда пытался совершить соитие. Каким глупым был он много лет назад. Ведь все могло повернуться по-другому. Иначе. Лучше. Не уйди она, бог не создал бы Еву. И он жил бы с Лилит счастливо в Эдеме вместе с Саваофом, а не в этой проклятой пещере. В Эдеме, из которого они вынуждены были уйти по вине Евы. Горькая слеза скатилась по его щеке.
– Господин! – прошептал он. – За что ты так наказал меня?
Адам тяжело вздохнул. Зачем было лишний раз спрашивать? Он и так всегда помнил, что нарушил запрет и стал изгоем. А Лилит нет. Она не изгой. Он узнал это от Каина. Никто и не догадался, что больше всего поразило его в рассказе сына. Не его приключение или то, что нашлась Лилит, а то, что сам бог явился этой женщине и даже благословил ее лоно, подарив ребенка. Она ведь никаких запретов не нарушала, ее уход не мог оскорбить бога. Адам хорошо помнил, что тот даже рассчитывал, что она вернется, и посылал за ней ангелов.
– Господин! – вновь прошептал он. – Неужели ты никогда меня не простишь и не явишься мне?
Несколько дней прошли, как обычно, а потом Каин заскучал и сказал, что хочет проведать Лилит и Каину. Отговаривать его никто не стал. Его рисовое поле и огород не нуждались в ежедневном наблюдении, а рыбной ловлей в охотку мог заниматься и Авель. Собираться ему помогали все, рассовывая по мешкам мелкие подарки. Авель вырезал для Каины свистульку из тростника. А отец вызвался проводить сына до реки, чтобы проследить за переправой и отгонять крокодилов. С ними увязался и Сол, которого, скрепя сердце, все-таки отпустила мать.
Но крокодилов Адам отпугивать не стал. Он сказал, что у него есть идея. И что если бревна плавают в воде, то почему бы этим не воспользоваться. Мальчики не поняли, но присоединились к нему, когда он стал рубить деревца, редкой порослью покрывавшие берег. Они сделали довольно прочный и просторный плот, который легко выдерживал двух человек. И теперь, направляя его шестом, можно было, никого не боясь, перебираться через реку.
– И не надо никаких жертв крокодилам, – мрачно и многозначительно глядя на Каина, заметил Адам, закончив работу, и смачно сплюнул.
С тех пор повелось, что раз в несколько дней Каин отправлялся с ночевкой к Лилит. А за ним иногда увязывался и Авель. И хотя он безоговорочно признал женщину очень красивой, вначале все-таки немножко ее побаивался. Случилось это после того, как, увидев его в первый раз, она небольно, но крепко взяла его за обе щеки и, вглядевшись в лицо, произнесла загадочную фразу:
– А Саваоф и в самом деле постарался.
Сол слегка перепугался, но в дальнейшем она относилась к нему так же, как к своей дочке, с которой он быстро подружился. Хотя обижался на нее за то, что она считает его маленьким, а сама тайком с обожанием смотрит на старшего брата. А тот, играя с детьми или помогая Лилит, думал только об одном: когда же наступит ночь. Ночь, ради которой он сюда и приходил. Ночь с Лилит.
А потом вышел конфуз. Как-то в самый неподходящий момент, когда они, как всегда, занимались на берегу любовью, раздался сдавленный смешок Авеля. Как выяснилось, Каина и раньше подсматривала за матерью и юношей. И жестоко ревновала, хотя и старалась подавить в себе это чувство. Она ведь любила их обоих. А в этот раз у них гостил Авель, которого она случайно разбудила, и тот, естественно, несмотря на ее протесты, тоже захотел посмотреть. Увиденное его только насмешило. Особенно страстные вздохи.
Это происшествие заставило Лилит задуматься, она поняла, что ведет себя неосмотрительно. Она не собиралась отказываться от Каина. Оторвать его теперь от себя она могла уже только вместе с кожей. Но то, что на нее в интимные моменты смотрит дочь, ей не нравилось. А кроме того, до нее дошло, что было бы намного хуже, если бы все увидел Саваоф. Хотя тот давно не появлялся, исключить возможность его прихода она не могла. И вряд ли увиденное ему могло понравиться. Если он создал людей по своему образу и подобию, то и чувство ревности они унаследовали от него.
Они с Каином решили, что будут под каким-нибудь предлогом уходить. И в конце концов прямо у реки, недалеко от переправы, построили себе жилище, где прятались от всех. Каин стал реже брать с собой своего не в меру любопытного брата. Впрочем, вопреки ожиданиям, это оказалось не так уж сложно. Отец решил сделать из того настоящего скотовода, и тот днями и ночами занимался овцами. Или сидел с Адамом в святилище и слушал рассказы отца.
Юноша не сомневался, что отец наверняка посвятил брата, как когда-то и его, в свою веру. И сочувствовал ему. От этого с ума можно было сойти: изо дня в день то вонючие овцы, то еще более ароматное святилище. Лучше уж разводить рис.
И снова время потекло медленно и размеренно, навевая легкую скуку. Каждый владел тем, что имел. У Адама были Ева и бог Саваоф, у Евы – Адам и бог Самаил, а у Лилит – Каин и тоже бог Саваоф, а по-простому Хова. У Каина была Лилит и только Лилит. Остальные пока были детьми.
Но и они, в конце концов, подросли.
