Czytaj książkę: «Отметинки души»
© Александр Енин, 2020
ISBN 978-5-4498-2421-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
ОТМЕТКИ души
От автора:
Взаты рассказы, которые оставили отметки в в душе. Половина событий подлинна и непосредственно прошла по моей судьбе.
Диверсия (Почти выдуманная история)
Проведать дочку
В самом начале осени, когда листья на деревьях ещё находятся в раздумье а надо ли начать желтеть сейчас или подождать ещё немного, в маленьком кафе низкого класса, проще говоря забегаловки для ещё не спившихся и не опустившихся но бедных граждан, за столиком сидели двое. Оба были похожего строения, кругленькие, гладенькие, похоже им не приходилось добывать хлеб насущный тяжёлым физическим трудом. Назвать их успешными то же язык не поворачивался. Скорее простые не удачники. Один особенно ничем не выделялся. Другой, что постарше, был с подстриженной бородкой, усами и с большим дорожным портфелем. Посреди стола стояла пол литра водки, у каждого по салату с огурцами и тарелке с жареным минтаём. Тот, что помладше:
– Ну, Андреич, давай.
И ловко наполнил стаканы до половины. Андреич кивнул:
– За встречу. Я вышел с вагона и подумал, попадётся ли мне кто нибудь знакомый в городе, где я прожил столько лет. Не только встретил, но вот уже и за столом.
– А я бы проскочил мимо, если бы не оклик: «Мишка привет!».
Они осушили стаканы и Михаил полез с распросами:
– Ты откуда вдруг нарисовался?
– Из столицы.
– Я слышал, что перебрался поближе к лёгкой жизни. А сюда зачем? Настальгия замучила?
– Отчасти да. Здесь ведь живёт дочка, недавно произвела мне внука. Хочу посмотреть, узнать кто отец. После развода с её мамочкой, этой су… сумашедшей, дочка меня возненавидела. Теперь не знаю как появиться, не посебе страшно.
– А вот допьём и храбрость вернётся. Ты чем сейчас занимашься?
– Да ничем, вот вышел на пенсию и пытаюсь приспособиться к этой жалкой жизни. Пока не проел все свои запасы, решился на эту поездку.
– Мне не легче, когда расформировали Отделение железной дороги, мотался где придётся. Потом предложили быть консультантом по моей прежней профессии, связь, СЦБ, Автоблокировка и другие вопросы диспетчерской централизации. Да что я тебе распинаюсь? Мы же вместе с тобой внедряли эту систему. Кому то даже раздали медали. А мы, кто делал чёрную работу после запуска остались безработными. Там у вас наверное изобилие и порядок, а у нас, как видишь на прилавках шаром покати, что ни начальник, то подлец и мерзавец.
– Везде хорошо, где нас нет. В магазинах правда всё есть, а остальное как здесь. И бандюги и шулеры, плюс суета великая. И днём и ночью покоя нет.
Подошла буфетчица и забрала пустую бутылку:
– Забираю, нам нельзя выдавать бутылками, только в разлив. Идите в соседний гастроном, завезли, очередь как в мовзалей, если конечно есть талоны.
– Вот так и живём, ну мне пора, обеденный перерыв заканчивается. Я всегда здесь обедаю, какая раньше была столовая. Осталось только вспоминать. Рад был увидеть. Ты забегай, мы сейчас на первом этаже, где раньше были технические службы а этаж, который занимал ты с отделом теперь офис а в твоём кабинете сидит их босс.
– В это время в дверь ворвался как вихрь мужчина, худой, стройный, высокий. В его теле клокотала энергия, которая искала выхода и просилась наружу. Он подлетел к стойке:
– Мне стакан водки, полный и гуляш с пюре.
– Какой гуляш?
– Какой, какой? Который гуляш по коридору.
– Надо же, вспомнил. Гуляш остался в прошлой жизни, всё на витрине. Чем будете закусывать?
– Тогда пол стакана томатного сока, надо знать меру.
Он повернулся в зал, явно не ища поддержки но нуждаясь в одобрении своего поведения. Наши глаза встретились и округлились от удивления, рот расплылся в улыбке:
– Виват господа железнодорожники!
Он решительно подошёл и поставил свои два стакана на стол. Пожал руку Миши и сгрёб в объятиях Андреича.
– Я тебя вчера во сне видел. Ты мне так нужен.
Миша попрощался и ушёл.
– Пашка, ты как здесь?
– Да вот еду к своей бывшей.
– Опять развёлся?
– А как же. Новое место-новая жена.
Пашка был неисправим. У него было столько жён, что наверное и сам сбился со счёта. Бабы просто прилипали к нему, даже после бесчисленных разводов они продолжали любить его. В этом вопросе он был просто талантлив.
– Красавица, пожалуйста удвойте заказ.
– Сей момент.
Она сама доставила два стакана и посмотрев на меня:
– Ваш товарищь уже принял 250 вместо 100.
– Вы не знаете способностей моего товарища. Мы сейчас хлопнем и уходим, у нас поезд.
Она удалилась неся себя с достоинством и качая «кормой» как при сильном шторме.
Они вышли и он потащил Андреича обратно к вокзалу, только не к поездам дальнего следования а к пригородным:
– Ускоряемся, а то опаздаем.
– Ты куда меня тащишь?
– Домой ко мне. Ты же был несколько раз. Через час будем на месте.
Через 5 минут пригородный поезд вёз Адреича в незапланированном направлении, непонятно зачем и на сколько. За окном мелькал не хвастающийся своей красотой ландшафт, колёса отстукивали свой, ни на кого не похожий такт, и пассажиры не знали что медленно приближаются к значимому, осталось совсем немного и великое государство СССР перестанет быть. Честные, правдивые и совестливые останутся при своих интересах. Все плоды жизни перейдут в руки наглецов, приспособленцев и проходимцев.
– Слушай Паш, а зачем я тебе понадобился?
– Узнаешь. Очень надо.
– А твоя бывшая жена как к этому отнесётся?
– Да ни как. Мы к ней не пойдём. Нас ждёт тёща. Её младшенький уже наловил карасей. Она натушит в сметане, сгоняет в погреб за самогонкой, пожрём. Все дела потом а сначала с твоим участием.
Незаметно оказались в деревенском доме за столом. Как и положено был красный угол и иконы. На плите стояла большая жаровня, которая скворчала и издавала невообразимые запахи. Тёщя Глаша, пыхтя водрузила на стол 2,5 литровую бутыль:
– Пашенька, хватит?
– Должно хватить, а если окажется много, ещё попросим.
– Как ты и хотел, приготовила ночлег на сеновале. Нинку позвать?
– Завтра, ты ещё свечей с подсвечниками и под ними противень, чтоб не устроить пожара и икону какую сама считаешь пригодной для исповедания. Это тот самый Андреич, который приснился накануне. Исповедаюсь, может и отпустят меня тяжёлые думы.
Самогонки хватило, даже немного осталось на утро. Караси в сметане превзошли все ожидания, вкуснее наверное ничего не было. И огурчики целиком и зелёный лук, свёрнутый в пучок и испорченный солью. В государственных заведениях для не богатых поесть нечего, а здесь в деревне всё есть. Правда без изысков но вкусно и полезно. А другого и не надо.
Исповедь
Андреич, тот случай с крушением поезда ещё помнишь?
Ещё бы. Столько неприятностей доставил.
Они поудобнее устроились на сеновале. Посредине стоял небольшой самодельный стол, который покрывала светлая клеёнка. В противне для выпечения пирожков в маленьких подсвечниках горели три свечи. Две по краям и одна посредине. За ней икона Николая Чудотворца.
– Паш, я вот всё молчу и не понимаю, причём вопрос о крушении и обстановка для венчания. Я хоть и чуть чуть верующий по своему, но производить обряды не имею права.
– Потерпи немного, соберусь с мыслями и объясню. Знаешь, когда случилось это проклятое крушение поезда, моя совесть не находит места и покоя. Мучает и мучает. Когда дело закрыли думал всё пройдёт и успокоится, но стало ещё хуже. Душу мою грызёт и грызёт какой то дьявол. Я и в церкву сходил и пытался исповедаться, не получилось. Батюшка просил о подробностях, а я не могу. Да он и без подробностей в нашем деле ничего не понимает. Я ему про кристаллическую решётку рельсового металла, а он как баран на новые ворота. В общем, хоть и обещал облегчение, не случилось. Глаша и заговоры читала и святой водой брызгала, ничего. Только слышал от других людей, что надо исповедаться, короче поделиться с человеком, который понимает, рассказать как было дело. А больше тебя ни кто в этой истории не разберётся. Тем более сам на этом деле соплей помотал. А тут ещё тёща заявила, что я стал быстро худеть, а куда мне худеть. Скоро кости вылезут наружу.
– Паш, может притащить сюда остатки, исключительно для рассказа, чтоб буковки по словам хорошо скользили.
– Ни в коем случае, вот закончим, тогда. Слушай сюда. И вот приснился мне сон, будь то вхожу я в бывшую столовую, а там ты. И впервые за эти годы стало легко как прежде. Я позвонил тёще и рассказал сон. Она сразу: «Это он, ищи его и вместе ко мне». Где тебя искать, не знаю. Решил ехать и поискать по месту прежней работы. Приехал, для храбрости забежал в бывшую столовку буздыркнуть рюмочку. Краем глаза увидел Мишку, бывшего СЦБиста. Он был с бородачём. Решил опрос начать с него. Оглянулся, а это ты, даже опешил, всё как во сне.
Он поправил свечи, сделал серьёзное лицо, что было ему не свойственно.
– Давай так, я буду рассказывать а ты добавлять и наоборот. Давай без вранья, мы же училились в альфаматер в соседних группах. Глаша сказала, смотреть на огонь свечек. Как огонь заволнуется, значит кто то врёт и тогда всё насмарку. Лучше промалчать.
– Согласен.
– Тогда начну я.
– Скакого перепугу? Я первый узнал о крушении и начал звонить тебе.
– Начну я, так как этому предшествовало вступление, которое мучает больше всех.
– Давай банкуй.
– Мы с тобой быстро двигались по карьерной лесенке. Я уже стал начальником подразделения. А ты вообще обошол всех и руководил всем хозяйством, всеми подразделениями, в том числе и мной. Единственный из наших сидел в Отделении со своим отделом. Раз в месяц объезжал предприятия. С проверками, планирование, делёж материалов и всё остальное.
– Паша, добавляю. Под словом остальное следует понимать как ты учил меня правильно пить спирт? Нафигачил мне полную кружку спирта и предложил выпить залпом, потом велел выдохнуть и подал опять кружку, мол запей сразу холодной водой. Там опять оказался спирт. Я чуть не задохнулся и не сдох.
– Я же отколотил тебя по спине и оживил.
– Хорошо оживил, прошло столько лет а спина до сих пор болит.
– Смотри какой злопямятный? Я же нечаянно, перепутал тары. Ведь помнишь, они были одинаковы внешне. Хотел прогнуться и перестарался.
– А зачем было прогибаться?
– Так думал подшестерю и ты мне материалов побольше распределишь, того же спирта пару лишних тонн нарисуешь.
– Нашёл кому шестерить, я же честный.
– Это я сейчас знаю, что честный, а поначалу перед всеми приходилось прогибаться.
– Ну и чего добился? Вместо серьёзного планирования пришлось отправлять меня в койку.
– Ладно, забудь, раскаиваюсь, пошарь за столом, должны быть две бутылки пива, Питерские. Одна Невское, другая тройка. Тёща нашла и сохранила, бери себе любую. У меня не тёща а клад, хоть с собой забирай. Да пора к делу, а то прочирикаем до утра.
– Стал начальником. Поначалу было тяжело, но освоился и стал свою жизнь приводить в обычное русло. После работы стал забегать в местную рюмочную. Посижу, выпью, поговорю с любителями опрокинуть рюмочку и домой. Меня многие знали и считали завсегдатаем. Однажды, где то за полгода до этого поганого крушения подсел ко мне мужик с виду деревенский. Сказал, что был здесь по делам а теперь ждать автобуса больше часа, вот и решил ждать здесь а заодно и желание души исполнить. Он сразу угостил меня и мы мы поболтали. Сначала так ни о чём а потом он вдруг спросил:
– Вот раньше за открученную гайку с железной дороги могли судить. А сейчас как? Ведь открутишь и поезд может слететь. Мы вот с мужиками поспорили. Одни говорят раскрутишь и слетит, а другие мол нет, так всё предусмотрено, что не слетит.
– Машинист сразу узнает, что в переди разрыв рельсовой колеи и остановиться.
– А если не увидит, соринка в глаз попала или до разрыва целый километр.
– Хоть два. Разрыв сразу высвититься на пульте дежурного по станции и возникнет ложная занятость перегона у поездного диспетчера, которые сразу свяжутся с машинистом. Да он и сам увидит, сразу все проходные светофоры перекроются на красный. Да и у него в кабине стоит прибор АЛСН, который покажет показания перспективных движению светофоров, например мешает видеть плохая погода. Так просто раскрутить тоже сложно, ныжны специальные ключи, которые есть только у нас и проходят как инструмент строгого учёта. В авто мастерской не найдёшь. Даже при открученных гайках и хорошем пути поезд проскочет. Нужно чтоб концы рельс были разведены. Это не так просто, особенно на железобетонных шпалах.
– А если рвануть?
– Это более лёгкий способ, но надо знать и уметь как. И где возьмёшь взрывчатку? В магазине не продают. И вообще, если кто рванёт, так пукнуть не успееет, повяжут.
– Так получается что никак.
– Не даром по статистике железнодорожный транспорт самый надёжный.
– Но ведь можно же как нибудь?
– Можно. А что это ты так интересуешься этими вопросами?
– Да у нас в деревне мужики негодуют. Видят, как один за другим составы с нефтью, бензином к нашим соседям, прибалтийцам громыхают. В народе слухи, мол берут у нас по нормальным ценам и сливают в портах на танкеры капиталистов в три дорого. Они наживаются а наши перебиваются с хлеба на квас. Приедешь к прибалтам, а они с нами и говорить не хотят. Что ни спроси, в ответ моя твоя не понимает. У них в магазинах всё, а у нас шаром покати. Даже кастрюлю с тарелками и ложками пришлось покупать у них, вымаливая и унижаясь. Вот мужики и обозлились: давайте мол завалим пару составов. Может тогда наши главари обратят внимание на эту не справедливость.
– Вы кончайте с этой идеей. А то жизнь может ещё более ухудшиться.
Мужик засобирался на автобус а я пошёл домой.
– Так ты доложил куда следует?
– Нет. Кругом всё так. Надо закладывать всех. Здоровья не хватит, да и не люблю я это. Но отдал распоряжение обходчикам пути усилить внимание при осмотре. Сейчас глотну и продолжу. И так, вторая серия:
Через неделю этот мужичок опять появился, но уже с другом. Я сразу обратил внимание на его руки. Эти руки никогда не копали землю и не ведали навоза. Глаза умные с некой таинственностью. Он представился как бухгалтер и я успокоился. На этот раз угостили по царски. Коньяк, моё любимое пюре с двойным гуляшом, к пиву свеже варёные раки. Опять разговоры ни очём, выпивка, бабы. И вдруг, когда я уже разогрелся как следует, бухгалтер поинтересовался: «Всё не могу сообразить. Вы делаете ремонт и нужно разорвать кратковременно рельсовую цепь, что останавливаете поезда и срабатывает вся ваша защитная система?»
– Зачем. Мы просто обходим это место тросиком, можно самой обыкновенной проволокой. Только контакт должен быть хорошим.
Бухгалтер улыбнулся:
– Гениально. Понял.
И перевёл разговор на другие темы. Мы ещё немного посидели и разошлись. Когда шёл домой вдруг понял, что меня развели. Выудили что хотели. Почувствовал себя подлым предателем и болтуном. Твёрдо решил, как появятся, позвоню знакомому КГБшнику. Пусть проверит кто и зачем? Я ведь до сих пор не знаю их имён и где живут. Но они больше не появились. Совесть маленько заныла до того момента, пока ты не позвонил: «Паша, у тебя крушение! Поднимай своих по тревоге! Сам дуй на узловую станцию. Штаб по ликвидации последствий будет там. Там и подробности.
– Моя очередь. Я сидел у себя в кабинете и просматривал сводки за сутки. Телефон оторвал и взволнованный голос поездного диспетчера: «Прибудьте срочно на первый круг!» Через минуту я уже влетел на первый круг. Диспетчер с бледным лицом: «Машинист Матвеев, у меня руководитель путейцев, доложите обстановку.» И он передал мне микрофон. Машинист, слегка заикаясь:
– Я вел состав как положено с установленной скоростью. Все сигналы были разрешающими. Вес «…», осей «…». На «…» километре, пикет «…» Состав резко дёрнуло и затрясло. Я глянул в зеркало заднего вида. За локомотивом осталось два вагона. Дальше вагоны валились, залезали друг на друга. Я сразу врубил экстренное.
– Груз?
– Налив, топливо, бочки.
– А нельзя глянуть, что там в хвосте?
– Уже послал помощника.
– Как придёт, протащи чуть вперёд и закрепите оставшиеся единицы башмаками. В случае возникновения пожара отъезжайте на безопасное расстояние. А пока оставайтесь на месте, сейчас к вам понаедедет много помощников.
На круг решительно вошёл начальник Отделения и забрал у меня микрофон: «Ищи пока своего непосредственного начальника и передай, пусть сразу едет на место. Потом ты ко мне.»
Своего непосредственного начальника, как и предполагал, нашёл в другом городе за сотни километров. Передал весть и выслушал его специфическое по поводу случившегося. Через несколько минут я со своим походным дипломатом уже искал волгу НОДа. Меня обогнал главный ревизор по безопасности движения поездов, откыл дверь машины и доложил: «Звонили из МЧС, предлагают свой самолёт.» На что НОД ответил:
– Тут меньше двух сотен километров. Мы доберёмся быстрее, а то прыгать с аэродрома на аэродром. Садись давай.
Мест в волге больше не осталось.
– А я?
– А ты никуда не едешь, оставайся за всех. Нас ниго не будет, но сюда сейчас набегут все, кому не лень. С прессой никакой информации и заявлений. Отшучивайся как можешь. Пожалует прокуратура, будь с ними осторожен и внимателен. Ты не знаешь ни каких подробностей. Будут знать те, кто ещё в дороге. Будет море звонков, отвечай уклончиво. Главное, позвони Павлу и предупреди, что штаб будет на узловой станции. И передай от меня, чтоб свои щупанья баб на ближайшее время не планировал. Плотно сядь за документы: техническое состояние, все проверки за год, особенно средсвами дефектоскопии, переписку по этому перегону. Всё сделай в трёх экземплярах. Машинописное бюро не привлекай и баб с отдела. Документы минимум с грифом для служебного пользования. Печатай сам одним пальчиком. Ну и естественно домой только с моего разрешения, сегодня точно, ночевать не будешь. Всё понял?
– Всё.
– И не переживай, мы будем названивать. Действуй, мы поехали.
– Вот тогда я и позвонил тебе, хотя мы уже минут десять стояли на ушах.
Паша отпил пива:
– Моя очередь. Я бежал на станцию и всё думал, мужики осуществили задумку а я, сволоч, подсказал как нужно делать. На станции узнал, что уже движутся к нам три пожарных и два восстановительных поезда. От соседей бежит автоматриса для курсирования с людьми между станцией и местом событий. Моя была в ремонте. Я это воспринял как мистический знак о будущем, сидеть тебе Пашка за пьянство с чужими и поганый болтливый язык до скончания дней своих. Переговорил с машинистом и помошником. Понял только одно, разрушение рельса. Так стало жалко себя. Я ещё молодой, полон сил. Достиг положения, когда другого уже не хочется. И вот одним махом зачеркнул всё что было и могло быть.
Дежурная по станции объявила, пригородные поезда в направлении «Н» отменяются. Поезда дальнего сообщения, следующие через направление «Н», проследуют окружным путём. Все пассажиры с билетами пригородного направления будут доставлены автобусами в пункты, согласно железнодорожным билетам. Автобусы ожидаются в течение получаса. Места хватит всем.
Пассажиры с билетами на поезда дальнего следования будут вывезены к станции окружного направления автобусами. Прибытие ожидается через час. Стоянка поездов увеличивается на пять минут.
Знаешь, Андреич, меня даже гордость взяла за умение наших организоваться в аварийной ситуации. Мальчишом-плохишом оставался только я. Тут стали подъезжать машины с руководством и всё завертелось. Первое, что спросил НОД, готовы ли мои люди к восстановлению?
– Три пукеремонтных летучки с бойцами и инструментом под парами. Ждут команды.
– Ты вот что, одну, самую боевую отправляй и пусть без команды никуда не лезут. Остальных отдыхать до рассвета. Дело идёт к вечеру, явно до утра не растащим и им не будет фронта работ. В общем не буду все подробности, лучше меня всё представляешь. Набилось матрису около зо человек, как шпроты. Прибыли, произвели разведку. Картина ужастная.
– Видел на фото, мне прислали через три дня. Напахано, как будь то змей горыныч с чудищем устроили погром.
– Часть цистерн улетели под откос а в средине собрались в кучу друг на друга до трёх штук. Машиниста с помошником заменили на свежую бригаду и отправили пассажирами до станции в локомотиве и двумя живыми вагонами. Там пересадили на на мою новую волгу и через медпункт отвезли домой. Подошли с двух сторон пожарные поезда, за ними восстановительные. Надо разбирать завалы а не получается. Краны восстановительных поездов не достают. И пожарные поезда убрать нельзя, малейшая искра и пожар. Хорошо что восстановители обеспечили хоть каким то светом. Дизеля их электростанций молотили всю ночь. НОД принял мудрое решение и связался с военными. Они оказались с понятием и к полуночи прибыл механизированный отряд сапёров. Они сразу установили мощные прожектора на гусеницах, стало светло как днём. Главари посовещались и решили, срыть танковыми тягачами всё под откос а потом уже после восстановления пути переставшим быть остро опасным топливо помаленьку выбирать образовавшийся металлолом. Растаскивали ночь и следующий день. Представляешь, некоторые колёсные пары искали сапёры щупами, так они закопались в полотно. Найдя, делали подкоп, заводили трос и танком вытаскивали. Нам дико повезло, декабрь тёплый -1, -5. Никого не поморозили и пожар не случился. С началом темноты ты подогнал вертушку с песком и моим ребятам пришлось изрядно потрудиться. К обеду открыли движение со скоростью 15 км/час, вместо установленной 100 км/час. Все начальники уехали а у меня началось самое противное.
– Понятно. Убрать металл, восстановить путь до прежнего состояния, начирикать кучу объяснений.
– Если бы. На меня сел следователь транспортной прокуратуры, велел собрать из ломаных кусков фрагмент разрушенного рельса, пронумеровать, опись, упаковать в ящик и отправить в лабораторию НИИ в Столице. Ещё вместе с вагонниками организовали пропаривание бывших корпусов цистерн.
– Помню, я сам начал переговоры с колхозами о продаже бывших цистерн как ёмкостей для хранения топлива. Они ведь не подлежали дальнейшему использованию у нас. На удивление спрос оказался выше предложения.
– Правильно. Ущерб надо было хоть как нибудь покрывать. Насчитали всё, даже погибших рыбок, лягушек, растительность. Только за экологию больше трёх лимонов.
– Я вспомнил, строительство школы, где я учился обошлось в пятьсот тысяч.
– Ладно. Давай дальше.
– А что дальше? Меня тоже замучил следователь с подробностями отправки образцов в лабораторию. А что я мог сказать? Лично в отправке не учавствовал.
– Молодец, подставил. Он тогда привязался ко мне. Но как привязался, так и отвязался. Мы ведь не мудрили и всё делали чики пуки.
– Паша успокойся, глотни. Я после узнал, груз прибыл в лабораторию с задержкой и следами вскрытия. А самое интересное, исчезли некоторые образцы. После следователь докапался, что при выгрузке в Москве груз нечаянно уронили и ящик развалился. Собрали как могли и потеряли часть образцов. И ещё следователь жаловался, ему намекнули, что не стоит этот случай офишировать. Однажды, когда мы с тобой вели телефонные переговоры на эту тему, ты вдруг начал рассказывать анегдот и громко смеяться и тихонько прошептал: «Нас пишут.» Я всё понял и впредь был аккуратней.
– Вот по этому мы на сеновале.
– Мне то же казалось, что нас в чём то подозревают. Какая то мистика. Мне тоже иногда было не по себе. А когда тебя забрали вообще чего только не передумал. К тому же сменился следователь, заявив что так надо.
– А теперь то, что ты толком не знаешь. В конце концов следователь меня достал, я нагрубил и он пригрозил: «Тюрьма по тебе плачет. У меня есть не опровержимые доказательства твоей причастности к крушению.» Я сорвался и послал его куда надо, слышали многие. Дело было в пятницу. Он ехидно заулыбался: «Сейчас не буду портить себе настроения, завтра на рыбалку. А вот в понедельник ответишь за всё.» В связи с незакончеными делами по устранению последствий, я работал и в выходные. В понедельник мучился весь день. Не покидала мысль, откуда он может знать, что наболтал мой поганый язык тогда в кафешке? День закончился, следователь не пришёл. Решил что теперь будет вызывать к себе.
– Чего волноваться, я же тебе уже доложил, что результаты лабороторного исследования показали. Рельс эксплуатировался с полуторным сроком допустимого. И мог развалиться в любой момент из за прочностной усталости кристаллической решётки металла.
– Так начнётся, почему не заменили?
– Дурак, ты Пашка. У меня ведь тоже на шее следователь. Даже подсказывал. Я уже собирал в кучу все заявки и прошения во все инстанции о поставке тебе новых рельсов. У тебя ведь таких больше 50 км, 100 километров нитки. Всё обещали, на следующий год капитальный ремонт, заменятся автоматически. Когда в очередной раз не свершилось, целевым заказом на Нижне Тагильский металлургический комбинат меня успокоили. Следователь скомандовал, звони на комбинат. С трудом дозванился. Меня соединили с зам. генерального по производству. На мой вопрос, где наш целевой заказ, услышал стонущее: «Заколебали! Не успели мы начать, как команда из Москвы, из самого Совета Министров. Всё остановить и срочно приступить к особо срочному важному Государственному заказу. Нам этот заказ не свойственен. Мы уже двое суток перестраиваем оборудование. Вы уж там договоритесь как нибудь.» Следователь сразу: «Завтра вылетаю на комбинат, надеюсь ты без меня скучать не будешь.»
– Я не знал, хорошо что фильтровал базар и не проболтался. И только я собрался идти домой, предварительно забежав в кафешку для снятия стресса, за мной пришли. Пришёл мой знакомый КГБшник и с ним ещё один. Мой знакомый без вступления и объяснений: «Паша, надо немного посидеть в тюрьме. Так надо, ничего не спрашивай. Сокамерникам скажешь, не знаю за что, схватили и привезли. Все так говорят. Сам пойдёшь?»
– А куда деваться? Пойду.
– Молодец. Тогда ни каких наручников и руки за спину. Идём спокойно, как товарищи.
– В приёмной, задержавшейся секретарше: «Ваш начальник арестован. Сообщите заму, пусть рулит.» Внизу машина и через несколько минут меня уже в СИЗО регистрировали, обыскивали, забирали отдельные вещи.
– Как сказали, я не поверил и всё ломал голову, почему?
– Слушай дальше, выдали типа матрац, завели в камеру и сразу закрыли. Честно, стало страшно. Полумрак, только успел рассмитреть двух ярусные койки и люди, лежащие на них. Ко мне неизвестно откуда подскочил совсем молодой худющий парень с идиотскими манерами, видно в кино насмотрелся:
– Дядь, я встречающий, а ты кто? У нас принято представляться.
– Я Павел.
– Я тебя не имя спрашиваю а погонялово.
– Ну называли бабник.
– Слышь, Бабник, закурить есть?
– Я не курю.
– Пуговки на френче блистят, не уж золотые? Ты что моряк?
– Нет. Железнодорожник.
Он схватился за пуговицу и начал её крутить. Я оттолкнул его:
– Не лапай!
Он подскочил и схватился за китель как следует. Мы завозились. С верхней койки, дальней от меня у самого окошка, соскочил здоровяк, подлетел к нам, его мускулы под тельняшкой заиграли. Он двинул моему аппоненту прямо в лоб и он отлетел в угол, где маячила раковина и нечто похожее на унитаз.
– Я же говорил, жду кореша и шконку подо мной храню для него. Это Паша, не имя, как назвал тот козёл, а кликуха Паша, как звание у турок, с ударением в конце. Бери подстилку и двигай на шконку подо мной. А вы смотрите у меня, кто только косо посмотрит на кореша, так здесь, на этом месте, так навсегда и останется. Это я сказал, Сазан, век воли не видать в натуре.
– Вечером пили чай с колбасой, которую как фокусник, достал из воздуха мой спаситель. Я его узнал сразу. Он работал у меня монтёром на дальнем околотке. Мы не раз беседовали и я даже предлагал назначить его бригадиром. Но его же бывшие грехи не позволили. Пожилой старикан поинтересовался:
– Значит говоришь служишь на железной дороге. Слышал, у вас недавно поезд завалили.
– Завалили. В аккурат у меня.
– И жертвы есть?
Я сразу вспомнил, как в ручье из нефти плыли трупики лягушек и сам не понимая почему брякнул:
– Маленько есть.
– Тогда плохи твои дела парень. Я когда первую ходку делал, был у нас один дорожный мастер. Тоже в мундире. Так у него на переезде баба дежурила. Схватило у неё живот и попросила подменить. Пока он с ней разбирался, прискакал пассажирский поезд,120 км/час.
Со всего маха протаранил рейсовый автобус. Автобус в щепки и семь трупов вокруг. Припаяли по годику за каждого. Отхватил за зевание семерик.
Утром, после завтрака, непонятно из чего, кашей размазнёй пришёл охранник:
– Где эта «дохлая глиста?» На выход, девки ждут.
Посмотрел на меня:
– Тебе приготовиться. Следователь пришёл.
Минут через десять он же:
– Выходи. Руки за спину, лицом к стене.
В комнатке, куда ввели, уже сидела не знакомая девица. Она предложила присесть напротив:
– Теперь я буду ваш следователь.
– А где прежний?
– А вот сейчас мы и выясним. Когда встречались с ним в последний раз?
По шкуре пробежал не хороший холодок.
– В пятницу.
– Он вам угрожал?
– Намёками.
– А вы?
– А я послал его по русски.
– И всё?
– И всё.
– Говорите всё, без утайки, ведь есть свидетели вашего посыла должностного лица при исполнении своих служебных обязанностей. Что он ещё говорил?
– Говорил, что в субботу собирается на рыбалку.
– А вы?
– А я мысленно позавидовал.
– Точно, больше не видели?
– Не видел.
– Его нашли мёртвым вечером в воскресенье в гараже.
– Вот это каленкор. Причина смерти?
– Вскрытие покажет. Я думала, вы чистосердечно всё расскажете.
В камеру вернулся с черноточиной в душе при полном хаосе в мозговых извилинах. По дороге назад увидел в распахнутую дверь канцелярии, стоящих в уголке работниц и «дохлую глисту», тщательно намывающую полы. Вот так началась моя новая жизнь.
– Вот это да. Я ничего этого не знал, кроме аристован и идёт следствие.
– Больше всего боялся, что всплывёт моя болтливость в кафе.
– Наверное моя очередь?
– Давай.
– Мой следователь оказался на редкось шустрым. Он и с комбинатом разобрался и привёз окончательное решение следственного комитета.
– Давай я. Ведь мы встретились в Отделении и вместе заслушали решение.
– Хорошо.
– В СИЗО на прогулке Сазан поделился со мной. Его взяли за нанесение телесных повреждений партийному руководителю их деревни. Ему грозило от трёх до пяти. Но пришли мальчики и предложили здесь в СИЗО поопекать меня от слишком правельных и живущим по понятиям. Пообещали за это снисхождение приговора. Узнав кого опекать, он сразу согласился. Ему дали три года условно.
Через две недели меня отвели в канцелярию и в присутствии следователя, старшего по содержанию и моего знакомого КГБшника объявили:
