Полёт стрелы в обратную сторону

А почему бы и нет?

© Александр Баканов, 2022

ISBN 978-5-0053-4517-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

Странная выдалась история. Мысль, что посетила человека в далёком 2013 году, разрослась в жгучее желание рассказать о ней через книгу. Вечерами молодой автор жертвовал своей спиной и заполнял маленькие строчки документа в тесной комнате общежития. Часть первая выросла в десять глав, а у книги появился сайт и страница в популярной соцсети. Первые отзывы критиковали безграмотное письмо: пунктуационные и грамматические ошибки, путаница со смыслом слов. Хвалили, однако, затягивающий сюжет и интересные описания охоты.

Началась бы работа над второй частью, если бы не пугающие своими последствиями экзамены завершающегося семестра. Добавление букв, что чаще превращались в слова, но бывало и совсем другое, остановилось, а после и вовсе забылось.

Всё лечит время – и судорожные, не прекращающиеся и возвращающиеся мысли. Казалось, вся история продумана, прожита и хочется рассказывать, однако сядешь за стол, и размышления прерывают различные, не относящиеся к истории, факторы. Так и прошли долгие 7 лет.

Пункт – написать собственную книгу – пора перечеркнуть. Последний год работы над историей отличается во многих отношениях от времени, когда я начал. Возраст мог повлиять на повествование, однако я старался оставить всю историю такой, как она была задумана. Если вы держите эту книгу в своих руках, очевидно, я её закончил. Прошу вас расслабиться, включить воображение и насладиться этой игрой слов автора, Баканова Александра.

Пролог

Я устало поднялся на вершину пригорка стрелой убить своего единственного друга. Грудь широко расходилась, сложно было успокоить ритм сердца и сильную тряску рук. Окружающий лес выжидающе молчал. Казалось, даже он всё понимал, и уверенность нужна только мне. Слежка всегда выходит простой, когда твоя мишень несётся вперед, не обращая больше ни на что внимания. Проблемой является всего лишь догнать, и я справился с задачей прекрасно. Моя цель передо мной. Он остановился, положил свёрток на землю, который до этого жадно прижимал к себе, и раскинул руки в стороны. Моя жертва не могла меня ни видеть, ни слышать, но он всей спиной меня ощутил. Такое бывает и с животными, когда они невольно поднимают голову, оглядываются и, словно верно знают местонахождение охотника, бегут в противоположном направлении. Что-то подобное произошло и с ним. Я выпрямился и поднял оружие, он в этот момент обернулся. Моя голова сама совершила два наклона в стороны и хрустнула шеей. Действительно так часто делаю?

Слова беззвучно соскакивали с губ, я многое у него спрашивал, перебирал воспоминания, задавал вопросы – почему. А руки делали свою работу: тетива нового лука напряглась, заиграла тонкой песней. Соверши он шаг вправо или влево, и дерево укроет его от стрелы, окончив мою охоту. Я мог бы закрутить траекторию, если бы отец обучил, но это лишь еще одна причина злиться. Друг оставался безмолвным и продолжал стоять на месте. Каждый понимал и принимал последнюю встречу. Где-то глубоко внутри я молю его заговорить – пусть будет шутка или что-либо другое – неважно, я бы отпустил лук. Рука начинает дрожать. Так долго хранить её в таком положении невозможно. Заговори, скажи.

Усталые пальцы едва держат ушко стрелы. Она срывается с легкой смертельной мелодией.

Ноги отказывают сразу же и валят меня наземь, а глаза закрывает едкая пелена. Я не могу встать и посмотреть, попал или нет, я не видел даже начала полёта стрелы. Лицо моё укрылось в куче жёлтых листьев.

Наконец, я сел, но меня продолжало передёргивать. Вскоре смог подняться. Его тела не было. Радость? Какое же странное ощущение. Грусть? Полдня я гнался, чтобы не промахнуться и засадить стрелу ему в сердце. Что же я чувствую теперь? Какие бы эмоции меня настигли, если бы удалось? Улыбка расползается по влажному лицу. Воздух вырывается из груди короткими выдохами.

Я прошёл к месту, где он стоял. Стрелы, как я и думал, там не оказалось. Сверток он забрал. Если бы я попал, он отломил бы стрелу на месте, это точно известно, а может и вытащил бы вместе с наконечником. Я посмотрел на пригорок и попробовал представить себе ПОЛЁТ СТРЕЛЫ В ОБРАТНУЮ СТОРОНУ.

Часть I. Или как главный герой учился ходить

Солнечные лучи касались верхушек деревьев и гуляли по бескрайнему лесу. Всякое утро такой поход начинался с высокой горы, которая скрывала восходящую звезду. Медленными шагами взбиралась линия рассвета на эту возвышенность, словно человек, впервые решившийся покорить горный хребет. Уже показывая своё присутствие, солнце, наконец, выбиралось из заточения, в котором его держала каменная масса. Точно птица оно расправило свои яркие крылья и продолжало лезть вверх по небосклону. Лучи прибавили темп и побежали по горному скату, охватывая всё больше и больше территорий. Темнота, не в силах сопротивляться, пряталась за стволами деревьев, образуя похожие тени. Ночь отступала в глубь густого леса. Пробудившись ото сна, птицы пением приветствовали наступившее утро. Словно в оркестре, разные звуки переплелись в единую мелодию, которая, распространившись по всему лесу, вытеснила царившую недавно ночную тишину. Каждая травинка, пополнила свои запасы необходимой энергией и выпрямилась.

Передвигаясь по лиственным верхушкам, лучи добрались до небольшого пролеска, окружённого торжественными деревьями. В самом центре её стоял один высокий и очень старый клён, который отбрасывал внушительную тень, способную укрыть от солнца дюжину человек. Гора с редко растущими на ней деревьями и кустарниками, усыпанная крупными камнями, возвышалась над зелёной стеной на самом краю. С её вершины можно было разглядеть каждый уголок открытого лесного пространства. И если бросить с неё взор, то можно увидеть, как узкая извилистая река протекает почти вдоль всей поляны. Её тихое течение незаметно, словно это пруд или малое озеро. Освещённая яркими солнечными лучами река будто ожила. Мелодичное журчание приятно радовало слух, обитавшим на этой поляне людям. Людям племени Керука.

I

«Три брата разных между собой быстро разошлись во мнениях. Ачьюта – старший, самый сильный и храбрый охотник, призывал племя идти в глубь страшного леса», – так начиналось одно из моих любимых сказаний, которые рассказывал мудрец Бхаргава. Это история про великого вождя Ачьюту, который повёл за собой преданных мужчин в тёмный и пугающий лес. Его мастерство охотника помогло выжить и разгромить опасных врагов, что без конца встречались на их пути. Мы вслушивались в страшные битвы охотников и больших опасных зверей и замирали в критические моменты. О двух других братьях в своей истории мудрец не упоминал.

Бхаргава – старший мужчина нашего племени и советник вождя. Его шалаш находился на склоне каменистой горы в небольшом отдалении от нашего посёлка, чтобы быть в покое и тишине, как и положено мудрецам. Правда, там ему этого найти не удавалось. К нему за советом приходили все жители посёлка, включая и тех, кто хорошо показал себя на охоте. К вождю он ходил сам, но в силу возраста опирался на изогнутый волнами посох, который был украшен мелкими косточками животных. Иногда казалось, особенно после долгих дождей, когда землю размывало так, что ходить было трудно, будто старик и не нуждается ни в какой сторонней помощи. Бхаргава совершал свой поход каждый день в лучах рассветного солнца, и все знали, что он помогает вождю принимать важные решения в спорах поселенцев или подаёт идеи. Его пальцы в отличие от пальцев охотников имели длинные ногти будто бы птичье, а держал он свой посох так же, как любая пернатая дичь сидит на ветке. Это придавало старику исключительности.

Дети прибегали к мудрецу в шалаш, встречали его, когда он шёл вдоль посёлка, и сопровождали до самого шатра вождя. Всякий раз они просили у него очередную историю, а седобородый старик улыбался им глубоко внутри себя.

В дождливые дни все мальчишки собирались в его маленьком шалаше и плотно рассаживались перед ним. Бхаргава устраивался удобнее на своём змеином ковре и, поглаживая седую бороду, начинал рассказ. Его лицо, усеянное мелкими шрамами, украшала едва заметная, но широкая улыбка, а глаза превращались в узкую приветливую щёлочку. Длинные волосы ветхой косой на затылке завершали притягательный образ рассказчика. На него смотрело две дюжины восторженных глаз, и это забавляло Бхаргаву.

Шалаш из крупных веток утеплили шкурами животных, хотя стояло лето. Поэтому внутри было душно. Вход прикрыла плотная занавеска, а перед шалашом, словно опознавательный знак, стояло копьё с большим черепом неизвестного животного сверху. Внутри, кроме места, где мудрец зажёг свой костёр, и змеиного коврика, было немного выделено пространство под множество разных деревянных чаш. Они были свалены в одну кучу и, если подойти поближе, дурно пахли. Остальное пространство занимали мягкие меха.

– Эта история произошла, когда я только научился ходить. Меня оставили одного в шалаше, и ко мне заползла огромная змея. Вот с такой головой, – показывая руками расстояние примерно от кончиков пальцев до плеча, рассказывал историю Бхаргава. – Я даже не подозревал, какая меня поджидает опасность, поэтому со смехом стал подходить к змее. Расстояние между нами уменьшалось. Её рот наполнился слюной, которая большими каплями падала на землю, и брызги её разлетались в разные стороны. Змея ускорилась. Она предвкушала лёгкую добычу. Между нами осталось несколько шагов. Её глаза блеснули, и она бросилась на меня.

Он всегда делал паузу в этом месте, смотрел в глаза ребятишек и искал в них страх. Бхаргава находил его и продолжал, когда мы снова наклонялись вперёд:

– Она оказалась надо мной. Изо рта слюна капала прямо на лицо, и тогда в мою маленькую голову пришла мысль, что это недружелюбная змея. Мной овладел страх. Ноги уже несли в сторону, но она обхватила меня и заковала в кольцо. Несколько раз змея проползла вокруг моего маленького тельца, а после стала сжимать. Я поймал монстра за то место, где у него заканчивалась голова, но крохотные ручки не могли полностью обнять громадную шею. Мне повезло, что вымазался противной слюной, поэтому легко выскользнул из тесных оков, продолжая держаться за толстую шею. Змея извивалась, пыталась меня сбросить, пару раз ударяла хвостом, но попадала себе по голове. Ею овладел испуг. Я пытался задушить своего врага, но пальцы никак не сходились. Тогда я расковырял ей холодные глаза… От шалаша уже ничего не осталось, её хвост метался из стороны в сторону, и к нам подбежали охотники, которые боялись к ней подойти. Видимо, устав, она прильнула к земле. Мне, между тем, удалось схватить едва помещающийся в руке камень – размером будто песчинка для этой твари – и забраться на неё сверху. Змея снова задёргалась. Я стал бить её между глаз, где, по моему мнению, должен был находиться крошечный мозг. После дюжины ударов я разбил череп и свалил мёртвую змею на землю. Вот так у меня появился коврик, на котором сижу.

– Ещё! Ещё! – в один голос кричали мы после короткой паузы, восхищённые рассказом.

– Завтра придёте за новой историей, – как всегда радушно говорил Бхаргава – уже ночь близится. А ну, давайте разбегайтесь по шалашам.

Я любил слушать его истории и потому не спешил уходить. Другие ребята всё же медленно поднимались и, недовольные, покидали свои места. Нас осталось двое. Я оглядел маленький шалаш и удивился. Как он вмещает такое количество детей?!

Мы с моим другом остались неподвижны.

– Ньёрд, Мидгард вам нужно идти, уже стемнело. Утром у вас очередная тренировка. Ваши отцы не потерпят опоздания. Скоро вы станете мужчинами, охотниками и смените самых старших. Будете добывать пищу для всего посёлка и охранять его. Тренировка важна. Кто знает, какие звери водятся в тёмном лесу… А завтра вы придёте ко мне и услышите новую историю, – Бхаргава широко улыбнулся, поднялся с места и больше не обращал на стоящих перед ним мальчишек никакого внимания.

Нехотя мы всё же встали и, попрощавшись, направились к выходу. Покинув шалаш, я увидел костяную голову, которая висела на копье.

– Это череп той самой змеи. Посмотри, как проломлен у неё лоб! – Я почти кричал и ткнул локтем друга.

– Даже не знаю, водятся ли такие змеи. Все те, что я встречал, были с головой не больше моего кулака. Наверное, то был последний. Я тоже когда-нибудь убью здорового зверя и повешу его череп перед своим шалашом. Это будет самое огромное животное, которое когда-либо видели. Я придушу его голыми руками и стану лучшим охотником, – Мидгард казался серьёзным. Он бросил всего один взгляд на череп змеи и больше не смотрел в его сторону.

– И ты будешь рассказывать эту историю таким как мы через много-много лет, и тебя будут слушать с открытым ртом, а после выйдут двое, и один скажет, что хочет убить такого же большого зверя.

– Но он не найдёт такого, потому что самого огромного убью я, – сказал Мидгард, и мы оба засмеялись.

Солнце уже скрылось за горами, предоставляя очередь луне освещать наш маленький посёлок. Звёзд ещё видно не было, а ветер еле слышно шелестел по листьям, напевая колыбельную лесу.

– А о чём ты думаешь, когда закрываешь глаза перед сном? – Голос Мидгарда звучал как воздушный поток, щекочущий мои руки.

Я остановился и уставился на камень, попавшийся мне под ногу.

– Я хочу забраться на эту гору, – продолжил Мидгард, разглядывая тьму за шалашом мудреца.

– Но нам нельзя. Бхаргава и отец говорили, что это опасно.

– На тренировке я самый лучший. Я способен защищаться и атаковать. Когда стану охотником, смогу ходить туда, куда мне захочется.

– Мёрд себя тоже считает самым сильным, – мой голос прозвучал тихо, другу было едва слышно.

– Еще немного позанимаюсь с отцом и покажу ему, кто лучше, а он останется водоносом с носом. – Мидгард продемонстрировал горделивую позу и даже не улыбнулся.

– А что будешь делать, когда заберёшься на гору?

– Думаю, оттуда видно, где живет самый крупный и опасный зверь этого леса. Он должен быть такой большой, что я сразу его замечу.

– Стемнело уже, нужно идти, – с неудержимой усмешкой поторопил я его и подтолкнул вперёд.

Мидгард отошёл, а я наполнил грудь приятным вечерним воздухом и медленно выдыхал, пока не заметил пристальное внимание друга.

– Ты опять сделал это, – заметил Мидгард. Он выглядел удивленным, но на лице была ехидная улыбка.

– Что?

– Головой из стороны в сторону, как змея. Я заметил, ещё когда Бхаргава рассказывал нам свою историю. – Он попробовал повторить движение.

– Не делал я так, – ответил я, и на моём лице расплылась улыбка. Вращение головой у Мидгарда из-за короткой шеи выглядело забавно.

– И не только в ходе рассказа. Ты часто так двигаешь головой. Скоро высовывать язык начнёшь, а потом в змею обратишься – Мидгард скорчил рожицу и развернулся.

Мы направились в поселок. Каждый шалаш в лунном свете казался украшенным разноцветными шарами из-за догорающих угольков. Открытый огонь лишь в шатре вождя, который никогда не гас и был живым сердцем посёлка, как мне казалось. Мы дошли до развилки нашего пути и, попрощавшись друг с другом, разошлись в разные стороны.

Я быстро дошёл до своего шалаша. Отец уже спал. Тихонько прокравшись внутрь, я лёг на лежанку из мягкой шкуры медведя. Угли еще были красные, видимо, отец не так давно заснул. Хенир был когда-то охотником, но сменил свой род занятий, занявшись земледелием, как назвали это позже. Проводя целый день в своих угодьях, он выращивал лекарственные и съедобные растения, которые находил в лесу. Этим не занимался больше никто, и бывший охотник часто слышал насмешки со стороны других мужчин. Отец не стал таким как Мерс, кто должен заботиться о всех в посёлке, думаю из-за ранних своих заслуг, например Улап почтительно всегда к нему обращался. По мере увеличения числа различных культур в его саду, к нему всё чаще стали обращаться лекари и пожилые люди, даже Бхаргава пару раз заходил к нему. Отец любил своё занятие и хотел привить интерес мне, объясняя тем, что теперь не нужно ходить в лес и рисковать наткнуться на какого-нибудь зверя. Без мяса можно обойтись, питаясь ягодами и корнеплодами. Но не нравилось мне целый день ползать на коленях и выдёргивать траву, да и вкусно поесть я люблю.

После долгих уговоров он всё же согласился меня тренировать, как и все остальные отцы своих детей. Он уже много лет занимался садом, но не утратил охотничьих навыков. Отец учил меня изготавливать копья, луки и стрелы, а его опыт растениеводства позволил подобрать самые подходящие для этого материалы. Верёвку он плёл из тончайших волокон растения тхулуху – тетива из него была особенно прочной. Остальные же использовали кишки животных. Сам лук отец изготавливал из нескольких сортов деревьев, надежно склеивая их между собой. К поиску заготовки для стрелы отец подходил строго. Она должна иметь определённый изгиб почти у самого ушка. Отец научил меня узнавать нужный и рассказывал, что такая стрела никогда не отклоняется от траектории, а при умелом обращении сможет обогнуть дерево и попасть точно в цель. Даже показывал мне это, но повторить мне не удавалось.

Заточка копья и стрел проходила особым способом. Сначала он наконечник делал квадратным, а потом округлял две противоположные грани. Другие оставлял острыми, говоря, что именно они будут резать плоть, если попадут поперёк волокон. Отец учил меня изготавливать каменные наконечники, но это сложная и кропотливая работа, поэтому я использовал заточенные стрелы.

По традиции каждый отец начинал тренировку своего сына, когда тот достигал возраста десяти лет. И продолжал её по достижению четырнадцати. Начиналось занятие рано утром, чтобы приучить детей быстро вставать. Будили тихо, так как сон у охотников должен быть чутким. При этом детей никто насильно спать не гнал, и они ложились в любой момент суток. Но если не могли утром подняться, то следующую ночь проводили в крохотном шалаше, а сверху текла маленькая струйка воды, поэтому уснуть было невозможно.

Детей в посёлке любили, при этом относились к ним строго. Поднять руку на чужого или даже своего сына каралось презрением, а порой – изгнанием из племени. За провинности придумывали различные наказания, которые служили отличными тренировками. Самая распространённая форма – держать на вытянутых руках тяжёлый камень. Отец считал вслух, и если ребёнок ронял глыбу до того, как он дойдет до определенного числа, то был вынужден начинать сначала. Я не испытывал подобных наказаний, являясь самым усердным из поколения.

Чтобы не разбудить едким и громким шипением отца, гасить красные угли я не стал. Только открыл входную занавеску для лёгкого, тёплого ветерка. Устроившись удобнее, я видел перед собой висящие рога оленя. Они напоминали о мечте стать охотником и о прошлом отца. Он часто бросал на них взгляд, однако никогда не рассказывал, как рога появились в шалаше. Я закрыл глаза. История Бхаргавы не выходила у меня из головы. Какую он расскажет завтра? Не терпится уже услышать её. Может, это будет рассказ о том, как он однажды ушёл в лес и встретил там медведя? Его копьё сломалось о толстую шкуру зверя, поэтому ему пришлось залезть на дерево и прямо там сделать себе другое. Медведь стал карабкаться к нему, но Бхаргава убил его могучим ударом нового копья в глаз. Эту историю я слышал уже много раз, и готов послушать ещё столько же.

Мной овладела приятная слабость. Думать стало тяжело, и я уснул, отдавшись тихой ночи.

II

– Ньёрд, – тихо произнёс отец.

За три года я научился просыпаться от такого шёпота. По телу пробежала лёгкая дрожь утренней прохлады, что закралась по открытой руке. Переборов себя, я поднялся и направился к выходу. Казалось, я совсем не спал. Глубоко вдохнув свежий воздух, я вышел из шалаша. Темнота всё так же окутывала посёлок, но звёзды уже слились с небосклоном. Я огляделся по сторонам и больше никого не увидел, вероятно, мы встали раньше всех. Оружия для тренировки уже аккуратно лежали на траве.

Сегодня меня ждал очередной урок. Отец вчера говорил, что придумал что-то новое и хочет поделиться этим со мной, а в полдень ждёт совместная тренировка с Мидгардом и Улапом. Такие занятия проходили достаточно часто, так как сад отца требовал тщательного ухода.

Он стоял ко мне спиной. Длинные взлохмаченные волосы, доходящие до пояса, развевались от лёгкого ветра.

– Можешь сходить на реку умыться, только возьми с собой чашу и принеси воды.

Отец всегда выглядел сурово и сегодняшний день не стал исключением. Его брови сдвинуты к переносице, взор погружен в раздумья или словно сосредоточен на чём-то. Квадратная челюсть заросла густыми усами и плотной тёмной бородой.

Он указал пальцем на место, где стояла чаша. Большой деревянный сосуд находился возле шалаша, который обычно никуда не переносили и наполняли водой из кожаных мешков. Но отец настаивал, чтоб я взял именно его. Схватив тяжелую чашу, я направился к реке, которая была недалеко.

Тишину нарушал только звук моих шагов, разлетающийся по всей округе.

Я, наконец, дошёл до реки. Отложив чашу, подошёл к краю берега. Тёмно-синяя вода казалась неподвижной, такой спокойной. Мои глаза опять начали слипаться. Опустившись на колени, я погрузил свою голову в воду, опершись на обе руки. Прохладная река хорошо взбодрила. Освободившись от плена сна, я поднялся.

– Нужно наполнить чашу. Отец, наверное, уже заждался.

Взяв её, я вернулся к реке. Зачерпнув воды, чуть пошатнулся, но удержал равновесие. Чаша стала невероятно тяжёлой. Обхватив её как можно крепче, я направился обратно к шалашу.

Усталость быстро пробралась в руки, ноги и спину. Остановившись, я поставил чашу на землю. Мой взгляд приковал странный отпечаток, похожий на чей-то след. Я принялся его рассматривать. Прокравшись, солнечные лучи, осветили находку. Отпечатки размером намного больше моей ступни уводили в сторону леса. Я надавил со всей силы на землю, но не оставил никаких видимых углублений. Прыгнул, результат тот же. Переборов желание двинуться по следам, я поднял чашу и направился дальше.

Такой отпечаток оставил крупный зверь, который своим весом превосходит всех жителей посёлка. Один след не даёт понятия, как передвигается животное, но можно хорошо представить его размеры. Сокрушительным ударом он без труда свалит меня на землю, а острые зубы с лёгкостью разделят меня на кусочки. Такого зверя и нужно убить Мидгарду, – подумал я, но мои размышления посреди короткого отдыха прервал голос отца.

– Поставь чашу возле шалаша. И приступим к тренировке.

Опустив сосуд на землю, я подошёл к отцу.

– Начнём со стрельбы из лука, – продолжил он. – Нужно точное попадание, чтоб перейти к следующему заданию.

Попасть в цель, которая стояла в тридцати шагах от нас, мне уже больше года не составляло труда. Подняв лук и стрелу с земли, я встал перед мишенью. Этот большой кусок слегка подгнившей коры, подвешенный на невысокой палке, был уже весь в маленьких и больших дырах от прошлых моих тренировок, поэтому целиться нужно в целые места. Солнце, выглядывая из-за гор, слепило привыкшие к сумеркам глаза, но к этому я быстро приспособился. Смотря внимательно на маленькую мишень, я поднял лук. Лёгкую стрелу перевешивал небольшой каменный наконечник. Едва ушко коснулось тетивы, мои руки затряслись. Я задержал дыхание, но прицелиться было невозможно. Напряжение заиграло всем телом, и я опустил лук.

– Часто после долгой охоты сил совсем не остаётся. Руки с трудом удаётся поднять, не говоря уже о стрельбе из лука. Но медведь или другой страшный зверь спрашивать тебя не будет, он нападёт, когда ты меньше всего ждёшь. Поэтому слабость нужно побороть, успокоить свои руки и попасть, но попасть точно. Второго шанса может не быть.

Я кивнул отцу и снова поднял лук. Он немного изогнулся от напряжения. Рука начала слегка подёргиваться, и чем дольше я держал лук в таком положении, тем сильней становились колебания. Через силу я всё же отвёл стрелу на нужное расстояние, но сразу же её отпустил.

Стали слышны звуки просыпающегося посёлка. До моего уха доносились тихие голоса, отдалённо напоминающие ветер. Повторялся треск втыкающейся стрелы – видимо, кто-то тоже начал упражняться с луком.

Не отрывая глаз от мишени, я в третий раз поднял оружие. Тетива остаётся спокойной, я представил траекторию полёта и примерную силу. Прицелился и задержал дыхание. Быстрым движением приготовил своё оружие. Приостановив на мгновение стрелу, отпустил хвостовик. Моя судьба отдана удаче, если я смогу убежать, то выживу. Но цель не была поражена. Белое оперение снаряда красовалось рядом с мишенью.

– Для первого раза совсем неплохо, – с улыбкой произнёс отец. – Я в твои годы так близок к мишени не был. Приступим к следующему заданию, но для начала проверим твой навык бросания копья. Возьми его и попади вон в то дерево, – он указал на единственный клён в посёлке.

Взяв из рук отца копьё, я приготовился к броску. Дерево стояло недалеко, примерно в двадцати шагах от меня. Я не попадал в мишени, которые находились ближе примерно наполовину. Пришлось взять разбег и вспомнить все уроки, чтобы в этот раз попасть. Копьё, как и стрела, не нашла свою цель. С глупой улыбкой на лице я повернулся к отцу, чтобы получить его ободряющий кивок, но он лёгким движение руки, коснувшись моей головы, повалил меня на землю.

– Для охоты этих навыков может хватить, но если на тебя нападёт огромный зверь, то луком от него не отбиться. – сказал отец. Я медленно поднялся, недовольный произошедшим. – Копьё потеряешь после первого же броска. Ты не обладаешь большой силой, чтоб пользоваться дубиной, особенно если она с камнем. Ньёрд, – лицо отца сделалось серьезным. Я сразу понял о чём он заговорит, так бывает каждый раз, когда у меня что-то не получается. – Охота не единственное занятие для жителей посёлка. Лес полон зверей, для которых человек еще более простая добыча, чем крошечная белка.

Мой гнев, готовый вылиться ругательством и топтанием ногами, угас, когда рядом с шумом на весь посёлок бежал Мерс, а за ним еще четверо мальчишек моего поколения. Они забрасывали громилу камнями, обзывали его и толкали под ноги палки. Из под брови Мерса текла кровь, а на одежде, казалось все же была не его. Он нес свежие шкуры на выделку.

– Мерс не охотник, забрасывай его камнями, – подзывали других мальчишки.

– Прекратите! – я поддался вперед. Мальчики обернулись, посмотрели кто крикнул и побежали догонять Мерса. – Вот я им покажу.

– Ньёрд, – отец положил мне на плечо тяжелую руку и остановил мой рывок вперед. Он будто и не видел ничего. Только я, кажется, не могу привыкнуть к такому.

– Хватит. – я сбросил с плеча его руку и пошел к шалашу. – Не хочу слушать про твой сад. Ты уже решил меня обучать охоте, так продолжай. – злость снова вскипела. Я обернулся высказать все отцу. – Если у меня получится занять место в отряде, я буду с гордостью носить знак отличия. Если же, как ты говоришь, моих сил окажется недостаточно и вождь решит оставить меня наравне с Мерсом, я буду помогать тебе. Только после этого.

– Не злись. Мне не помощь твоя нужна. Я беспокоюсь о другом. – он улыбнулся, разглядывая обиженного ребёнка, и после короткого молчания продолжил. – Это кинжал, – отец протянул мне светлый предмет. – Он изготовлен из прочной кости медведя и при этом достаточно острый. Им легко убить или сильно ранить. Он короткий и главное лёгкий, поэтому его можно всегда носить с собой.

Я проследил, как группа мальчишек и Мерс скрыли у реки, и взял кинжал. Мои пальцы обхватили удобную рукоять, которая была ограждена от острия небольшим уширением. Белая кость действительно была лёгкой. Отец протянул мне чехол из кожи. Взяв этот длинный кармашек, я привязал его к поясу и положил туда новое оружие. Волнение поднялось изнутри и раскатилось по горлу. Слова боялись слететь с губ. Как часто я хотел спросить? Почему так редко делал это?

– Почему ты занимаешься своим садом? – Едва слышно удалось произнести. Мне хотелось как-то его отблагодарить, так пусть расскажет о своём любимом занятии.

– Следуй за мной, я кое-что покажу. – Отец улыбнулся, как всегда делал, когда я спрашивал про сад, и указал в сторону разнообразных трав и небольшого кустарника. Про последний он и заговорил. – Взгляни на это растение. Что видишь?

– Ствол, ветки, листья и, – я напрягся, чтоб заметить, – ягоды.

– А я про них что рассказывал?

– Ну хватит, просто поведай. Ты говорил, – выражение лица бывает многословнее, – никогда их не есть и не трогать. И так высказываешь каждому.

– Не только это. Объясняю, чем ягоды отличаются от тех, что встречаются везде у нашего посёлка.

– Я других не видел, – я солгал, на что отец закатил глаза.

Утреннее солнце уже полностью освещало посёлок. Лучи, отражаясь от капель росы, украшали зелёную поляну. И тут громкий голос молодого охотника обрушился на посёлок, и это спасло меня от продолжения разговора. Охотник бежал от берега реки.

– Нергал, Нергал! Возле реки замечены его следы. Нергал вернулся.

Криками ему удалось привлечь к себе внимание. Я не знал значение слова, но почувствовал в голосе сильную тревогу. Все отложили свои дела, глазами встречая и провожая охотника. Тот торопился к шатру вождя. Направляясь туда прямой тропой, он всё же прошёл через большую часть посёлка, поэтому все слышали его крики. Слова разлетались снова и снова, вскоре темп бега снизился и перешёл на шаг. Дойдя до шатра, он замолк и исчез внутри. Повисло напряжённое молчание. Казалось, всякий обдумывал услышанное. Не показывая признаки беспокойства, каждый отец, из тех, кого я увидел, обнял своего сына за плечи и проследовал к шалашу.

– Зайдём внутрь, – обеспокоенным голосом сказал отец.

– Что происходит? И кто этот Нергал? – приближаясь, спросил я.

– Я надеюсь, это ошибка. Пегас – охотник молодой, неопытный. О Нергале знает лишь понаслышке. Видимо, кто-то рассказал ему вчера вечером историю, а он, впечатлённый рассказом, увидел что-то возле реки и решил, что это может быть Нергал.

– Так Нергал какой-то зверь? Я видел у реки странный след, который шёл в лес. Отпечаток был глубокий.

– Это, скорее всего, медведь выходил ловить рыбу. Ты же знаешь – её в этом месте много. Нергал – не простой зверь. Он – единственный из своего рода.

– Расскажи мне про него.

– Для начала я схожу к шатру и узнаю, что там приключилось.

Отец вышел. Расстроенный тем, что он ничего не рассказал, я уселся возле кострища и, подобрав палку, стал ковыряться в золе.