История России: конец или новое начало?

Своевременная и очень нужная книга, дающая в сложнейшей истории России путеводную нить. Жаль, что у двух русских всегда три мнения, что нужно делать, куда идти. На главной концепции этой книги необходимо построить все гуманитарное образованием школ и университетов, быть может, в этом случае есть шанс получить на выходе нацию, идущую в правильном направлении, вместо бредущей к очередной национальной катастрофе толпы.

Труд всей своей жизни Александр Ахиезер вынужден был писать дважды. В 1982 году рукопись его книги изъяло КГБ, и ученому пришлось восстанавливать текст заново. Наконец, трехтомник «Россия: критика исторического опыта» увидел свет в начале 90-х. Рецензируемую книгу можно назвать популярным (что отнюдь не означает менее профессиональным) дайджестом фундаментального труда Александра Самойловича, подготовленным к печати известным социологом и журналистом Игорем Клямкиным, а также историком Игорем Яковенко, и актуализированным по состоянию на 2008 год. *** Чтобы оценить вклад Ахиезера в отечественную историографию, необходимо вначале сказать несколько слов о способах познания мира. Обычно, оно проходит стадии от «как?» до «почему?». На первом этапе мы просто описываем последовательность действий, приводящих к нужному результату, или фиксируем набор тех или иных событий. Но высшей формой познания считается попытка ответить на вопрос: «почему это происходит именно так, а не иначе?».

Историю, в свое время, хотели исключить из перечня «серьезных» наук, ввиду проблематичности фактологической базы. «Отчеты» о событиях, как известно, в большинстве случаев пишут победители, неизбежно восхваляя собственные заслуги и принижая достоинства проигравших. Более того, спустя несколько столетий, когда основательно забудется, что же было на самом деле, поражение вполне можно было обратить в победу. Иными словами, история не дотягивала даже до уровня «как?».

И тогда появился «историзм» - попытка увязать ход исторического процесса с действием вполне объективных сил. Самые известные его представители – Маркс и Энгельс, объясняли смену экономических формаций конфликтом между производительными силами и производственными отношениями. В принципе, работу Ахиезера также можно отнести к историзму. Не замахиваясь на весь мир, он решил ограничиться историей России, рассматривая ее с точки зрения милитаризационных и демилитаризационных циклов, а также противостояния архаического, догосударственного мышления большинства и европеизированного меньшинства (будь то дворянство в XVIII и XIX веках или интеллигенция в начале ХХ века).

Естественно, это только модель, имеющая свои границы применимости, но ее ценность заключается, прежде всего, в том, что она снимает гриф уникальности с нашего времени. Показывая, во-первых, что перед Россией уже стояли аналогичные вызовы, и, во-вторых, какие ошибки приводили к обвалу государственности. А если учесть, что Ахиезер еще в 1979 году достаточно точно предсказал время и форму распада СССР, то, думаю, отнестись к размышлениям АС необходимо со всей серьезностью. *** Проанализировав 1,5 тысячи лет истории России, авторы выделили постоянно повторяющуюся закономерность. Достигнув определенного уровня технологий, Русь консервировала себя в этом состоянии, пока прямое военное столкновение вновь не выявляло всю глубину технического отставания. После этого запускался новый цикл модернизации, в основе которого, чаще всего, лежало прямое заимствование западных достижений. При этом, модернизация часто носила милитаристский характер, как при реформах Петра I, когда владение землей дворянами обуславливалось их службой в армии. Частная же инициатива, которая и запускала инновационные циклы на западе, если и приветствовалась, то только под жестким контролем государства. Показательна в этом плане переписка Ивана Грозного с английской королевой Елизаветой.

Мы полагали, писал Грозный, что ты «на своем государстве государыня», что «сама владеешь» им, обеспечивая ему «прибытки». Оказалось же, что «у тебя мимо тебя люди владеют», причем «не токмо люди, но мужики торговые», которые о государстве не думают, а «ищут своих торговых прибытков». Русский царь имел в виду то, что английские предприниматели через парламент ограничивали английскую правительницу в принятии государственных решений. Но это означало, что в его глазах частные интересы «мужиков торговых» публичному отстаиванию не подлежали, т.е. были заведомо нелегитимными, а легитимными были только интересы государства, полностью совпадающие с интересами владеющего им государя и отдельно от него не существующие.

Даже крупные отечественные промышленники и купцы прекрасно понимали, что в любой момент их имущество может быть национализировано. *** Главная мысль, которую хотели донести авторы – история ничему не учит. Россия сейчас столкнулась с вызовами, которые уже несколько раз случались в ее прошлом, и выбирает вариант ответа на них без учета когда-то совершенных ошибок.

В то время, как мы застряли в фазе «дикого капитализма», запад уже давно живет в новой экономической формации – при «интеллектуализме», когда стоимость нематериальных активов на порядок превышает стоимость материальных. (Рекомендую по этому поводу прекрасную работу Евгения Кузнецова «Будущее как практика»). Трудно представить, что кто-то в России будет сорок лет (!) вкладывать доходы от торговых центров в развитие газовых технологий. Но именно так и произошла «сланцевая революция», которая вывела США на первое место по добыче газа в мире.

Вердикт. Книга, несмотря на внушительный объем (464 стр.), читается легко и достаточно быстро. Несомненно входит в список «мировоззренческого минимума».