Czytaj książkę: «Последняя из рода Жар-Птиц. На перепутье миров»

Czcionka:

Глава 1. Волшебный костёр и жар-птица

Я моргнула. Снова и снова, пытаясь прогнать картинку, возникшую перед глазами. Буйство шелковистой изумрудной травы, достающей самых колен, густой тёмный лес, закрывающий острыми пиками линию горизонта, где всего мгновение назад скрылось солнце.

И молодой мужчина. Высокий русоволосый красавец старорусской вышитой рубашке-косоворотке и странных штанах, названия которых я не знала.

– Не молчи, красна девица, когда честной молодец вопрошает. Как звать тебя да откудова пришла в наш край?

Я снова моргнула, но и лес, и «молодец честной» не пропадали. Вздохнула. Это ж как меня так угораздило? Ведь всего одно биение сердца назад я была в совсем другом лесу. В компании подруг, весело отмечающих Ивана Купалу у огромного костра. В ушах всё ещё стоял звонкий смех Машки, перепрыгнувшей высокое пламя прямо передо мной. А после прыгнула я, зажмурившись и мысленно отругав себя за нарушение всех возможных техник безопасности и правил самосохранения. Огненные языки мазнули по ступням, обжигая острым перцем, а в следующий миг я оказалась здесь.

Из ночи в глубокий вечер, из тёмного леса – на опушку, из компании смеющихся девушек – в лапы неизвестного мужчины с говором селянина каких-нибудь прошлых веков.

Может, я неудачно приземлилась и стукнулась головой об одно из массивных брёвен, которые художественно выложили вокруг костра подруги? И всё, что я сейчас видела, было плодом моего воображения? Ох, чувствовала я, что не стоило идти на поводу у девчонок. Ну хотели прыгать – пускай, я могла просто понаблюдать со стороны, сделать парочку эффектных фотографий на телефон. Но нет же, поддалась на уговоры, сиганула. И что теперь?

Хорошо, если травма несерьёзная и я скоро очнусь. А если…

– Красна девица, – с нажимом произнёс молодой мужчина, вырывая меня из тяжких дум, и многозначительно замолчал, ожидая ответа на многократно заданный ранее вопрос.

– Алёна, – буркнула я в ответ, решив не фантазировать и назвать своё настоящее имя. Если это мои глюки, то имя моё тут всем придуманным персонажам известно априори, а если… Нет, даже просто предполагать то, что я могла действительно каким-то чудом оказаться в другом мире, было подобно сумасшествию.

– Алёна, – повторил мужчина и улыбнулся, отчего суровая нахмуренность на его лице сменилась располагающим добродушием. – А я из во-о-он того села, Иваном кличуть.

Широко взмахнув рукой, он указал на видневшиеся у самого края леса силуэты хижин, подсвечиваемых огоньками в окнах. Ну конечно, какое ещё могло быть имя у красавчика, словно сошедшего со страниц старорусских сказок?

– А ты, стало быть, на праздник пришла? Наши-то уже почти все собрались у кострища. Заплутала, небось? Давай провожу.

Я машинально кивнула, просто чтобы не вызвать возможную агрессию своим внезапным ступором. К кострищу идти с незнакомым Иваном вовсе не хотелось, но и сбежать от него я сейчас не могла. Оглядевшись по сторонам, вдруг поняла, что подруг и знакомого костра в зоне видимости не оказалось. А гулять самой по неизвестным дебрям было страшновато. Я, привыкшая к городским стенам, в лесу чувствовала себя словно потерявшийся котёнок. Без сопровождения в трёх соснах заблужусь.

– Так откуда, ты говоришь, притопала? – продолжая улыбаться, спросил Иван, а я мысленно хмыкнула. Ничего я не говорила и говорить не собиралась, пока не выясню хотя бы основную информацию. Где я, что со мной и как вернуться назад.

– Издалека, – неопределённо ответила я, оставляя себе зазор для придумывания легенды на случай, если всё же, вопреки доводам разума, оказалась в иной реальности. Сначала надо узнать, какие здесь вообще существовали города и сёла, а после уже выбирать самое удалённое. Чтобы никто не смог проверить истинность моих слов.

– Кто ж тебя одну пустил-то, – сокрушённо покачал головой Иван. – Издалека-то…

И почудилось мне, что мой спутник был вовсе не дурак, как некоторые его тёзки из сказок. Но, к счастью, пока он не настаивал на правдивой информации, а я решила играть дальше.

– Да кто ж говорит, что одна. Заблудилась я, – картинно вздохнула и опустила взгляд на свои руки. Машинально отметила, что мой наряд, который я воспринимала как часть маскарада, здесь смотрелся весьма к месту. Представив удивлённый взгляд Ивана, если бы тот увидел меня в джинсах и современной рубашке, я улыбнулась. Было бы сложнее объяснить своё нахождение в таком виде мужчине с мировоззрением века восемнадцатого.

– Тогда тебе повезло, что я тебя сразу нашёл, – приняв улыбку на свой счёт, отозвался Иван. – Что ж, потопали. Тут недалече, почти пришли уже.

Я вздрогнула. Одно дело обманывать Ивана, когда вокруг ни души, и совсем другое – облапошить толпу неизвестных селян, где каждый мог заподозрить неладное.

Но мы и вправду почти пришли. Сквозь редеющие стволы мощных деревьев виднелись отблески пламени огромного костра, а до ушей доносилось мелодичное пение и звонкий смех молодых людей.

– Представлю тебя своей гостьей, не волнуйся. После поищем твоих, не будем портить праздник лишними расспросами, – шепнул мне Иван, подтверждая моё впечатление о нём как о человеке весьма неглупом, прежде чем вывел на поляну, где на нас тут же уставилось море удивлённых глаз.

– Это Алёнка, прошу любить и жаловать! Кто обидит аль зло какое учинит, будет иметь дело с моими кулаками.

Повернувшись ко мне, Иван подмигнул и шепнул:

– Не бойся, девица, теперь никто тебя не тронет. Моих кулаков опасается даже староста.

Я нервно улыбнулась. Хотелось сбежать с многолюдной поляны, да кто ж теперь отпустит-то?

Первое время местные меня трогать опасались. То ли угроза Иванушки сработала, то ли присматривались, формируя своё собственное мнение на мой счёт.

А я… я просто сидела на большом бревне, служившем лавочкой, и смотрела на людей, даже лица которых были слишком несовременными. Невольно вспомнились самые первые снимки русских крестьян. Вот что-то такое читалось в глазах тех, кто сидел сейчас напротив меня и разглядывал, пытаясь выведать всю подноготную.

Ощущение, мягко говоря, не очень приятное. Я с трудом сдерживала желание передёрнуть плечами. Раз так дцать.

Минут через десять Иван, оставивший меня на брёвнышке сразу после своего угрожающего представления меня толпе, вернулся с глиняной кружкой.

– Держи, небось, жажда замучила?

Я машинально приняла кружку в руки, обхватив её толстые глиняные бока.

– Холодное, – заметила я. – Что это?

– Узвар, – с готовностью отозвался Иван. – Нешто в ваших землях не варят такого?

Мысленно стукнула себя по лбу. Дурёха, можно было просто сказать спасибо! Конспирация трещит по швам!

– Варят, – ответила Ивану, стараясь, чтобы улыбка выглядела естественной, а не вымученным оскалом. – Просто в темноте не признала.

Иван кивнул, хотя взгляд его ясных глаз задержался на моём лице на мгновение дольше положенного. Неужели что-то заподозрил?

– Ты пей, пей. Не отравят здесь тебя. У нас лихих людей нет, все свои. Только полезным и вкусным потчуем!

Чтобы не ляпнуть ещё чего лишнего, поднесла кружку к губам и осторожно отпила глоток. Вку-у-усно! Зажмурившись, невольно перенеслась в детство, когда на летние каникулы родители отправляли меня на хутор к бабушке. Грубо сколоченный деревянный стол, который служил исключительно для обедов-ужинов под открытым небом, укрытый светлой толстой клеёнкой. Свежий наваристый борщ со сметанкой в глубокой расписной по краю тарелке, ещё тёплый ароматный домашний хлеб с хрустящей корочкой, отрезанный толсто и неровно, но с душой и щедро, по-деревенски. И тёмный прозрачный компот из сухофруктов в гранёном стакане. Оно! То самое…

Именно этот вкус бабушкиного компота мне и напомнил холодный узвар, словно по волшебству отправивший прямиком в беззаботное детство.

– То-то же, – довольно кивнул Иван, без труда угадав, что мне понравилось. – Говорил же, для своих всё. С душой и сердцем.

Смахнув невидимые пылинки с бревна, на котором я сидела, он плюхнулся рядом. А мне вдруг стало спокойно и хорошо. Будто этот молодой мужчина одним своим присутствием гарантировал мне защиту от любых бед. Абсолютно нелогичное чувство, но я не хотела портить момент и ударяться в анализ произошедшего со мной. Не сейчас. Моя психика остро нуждалась в хотя бы недолгом покое. Иначе можно окончательно сойти с ума. Всё же не каждый день попадаешь в параллельный мир. В то, что это просто фантастические грёзы, пока моё тело лежит в коме, я верила с каждым мгновением всё меньше. Слишком реальным был и лес, и люди вокруг, и Иван, в ясных глазах которого плясали отблески огромного костра.

Поймав мой взгляд, Иван широко улыбнулся, а на его щеках появились задорные ямочки. Красавец, и ясно осознавал это сам.

Он открыл рот, собираясь что-то сказать мне, как вдруг звонкий девичий голос позвал его, перекрикивая гомон веселящейся толпы:

– Ванька, ходь сюды!

– Отлипни уже от зазнобы своей, – раздался чей-то мужской баритон. – Не боись, не тронут твою Алёнку.

Зазнобой меня ещё не называли. Невольно смутилась, прекрасно понимая, что меня только что при всех чуть ли не парой Ивану назначили. А мы знакомы-то меньше часа!

– Никуда не уходи, я быстро, – резво подскочив на ноги, бросил мне Иван и, перепрыгнув через поленья, бодрой походкой направился к девушке, чей голос так призывно его звал.

Я проследила за направлением, куда отправился мой защитник, и нахмурилась. Яркое пламя костра хорошо освещало в сгустившихся сумерках лицо девушки. Красивая. Очень красивая. Я на фоне этой роковой красотки смотрелась бледной молью.

Тёмные волосы, собранные в две тяжёлые косы, идеальные дуги чёрных бровей, огромные глазищи и пухлые алые губы, так маняще улыбающиеся Ивану. Я не сомневалась, что мой спутник уже через минуту забудет обо мне.

Отчего-то стало обидно, хоть мы и вправду были совершенно чужие друг другу люди. Тряхнув волосами, попыталась прогнать неуместные мысли из головы. Всё, расслабилась, пора и честь знать. А точнее, думать, как выбираться из этой гостеприимной, но отдающей скрытыми угрозами сказки.

– Алё-о-о-на-а-а…

Я вздрогнула. Едва различимый тонкий голосок звал меня по имени. Но кто это?

Я заозиралась. Никто кроме меня внимания на странный зов не обратил.

– Алё-о-о-на-а-а…

Я прислушалась. Звук исходил со стороны леса, откуда-то из непроглядной тьмы, засевшей между стволов деревьев.

Мазнула взглядом по месту, где в последний раз видела Ивана с роковой красоткой. Оба нашлись там же, на толстом бревне. Девушка что-то держала в руках, а Иван, склонившись низко-низко, почти лбом ко лбу девушки, смотрел на это нечто в её ладонях.

По всему выходило, что Иван и думать забыл обо мне. А голос звал и звал, и с каждым разом в тоне его появлялось всё больше нетерпения и какой-то отчаянной надежды.

Чему быть, того не миновать. Вдруг это как-то прольёт свет на то, где я очутилась и зачем? А может, это тот самый голос, который должен вывести меня из дебрей сознания, чтобы я наконец очнулась там, где положено, – в своём привычном мире?

Более не сомневаясь, я отставила опустевшую кружку на бревно и, стараясь не привлекать к себе внимания, соскользнула в тень ближайших кустов. Замерев на миг, убедилась, что никто не заметил моего тактического отступления, и прислушалась.

– Алё-о-о-на-а-а…

Голос звучал ближе. Вздохнув, я пожелала себе удачи и шагнула в кромешную тьму леса.

Было страшно. Сердце больно билось в рёбра, будто пыталось проломить грудную клетку, а в ушах так громко стучала кровь, что заглушала хруст веточек под моими ногами. Лишь голос, зовущий меня, продолжал усиливаться, перекрывая все остальные шумы.

Где-то справа ухнула сова. Кажется, я чудом избежала сердечного приступа. Прижав ладонь к груди, шумно выдохнула.

– Алё-о-о-она-а-а…

Голос был совсем близко…

Ветви деревьев передо мной были похожи на сплошную хвойную стену. Здесь, в этом участке леса, лиственных деревьев почти не попадалось. Густые лапы елей и сосен так плотно переплетались между собой, что пробираться дальше вглубь становилось сложнее и сложнее. Наконец я расправила очередные схлестнувшиеся между собой ветви и ахнула. Невольно зажмурилась, потому как после кромешной тьмы яркий огненный свет буквально ослепил.

– Феникс, – благоговейно прошептала я, глядя на ожившее чудо сквозь безопасный прищур.

Передо мной на высоте глаз парила птица, сплошь сотканная из яркого пламени. Тонкая шейка, изящная головка с маленьким, но весьма острым клювом, и роскошные крылья, распахнутые на всю длину, да хвост, струящийся почти до земли. Никогда не видела ничего более прекрасного, чем это чудо передо мной.

– Жар-птица я, Алёнушка, – исправила меня птаха своим тонким голоском. – Помоги, Алёнушка!

– Как же мне помочь тебе? – Я растерянно взмахнула руками. – Что я могу сделать?

– Прими. – Жар-птица слабела на моих глазах. Даже волшебное свечение её оперения словно тускнело, теряя силу. Мягко опустившись на траву, птица приподняла головку и повторила:

– Прими…

– Прими, прими, – проворчала я, нервничая всё сильнее. – Как? Что именно я должна сделать?

Но птаху словно заело. Я чувствовала – жар-птица умирала. Прямо на моих глазах! Нет, мы так не договаривались!

– Прими…

– Принимаю! – рявкнула я от отчаяния и импульсивно подхватив птицу на руки. Я не умела спасать животных, понятия не имела, как лечат пернатых, но интуиция требовала коснуться жар-птицы. Хотя бы так, просто показать, что она не одна. Пусть даже в последний раз…

Птица с усилием открыла глаза, внимательно посмотрела на меня, и головка её безвольно упала вниз. Я тут же подхватила её, оглушённая стуком своего сердца.

Как так? Это же сказка! Здесь должно быть «долго и счастливо». Добро побеждает зло. Где это всё? Почему меня забросило в какую-то противоположную реальность?

Я не знала, что дальше делать. Мыслей в голове не осталось, одна пустота. Так и сидела на траве, удерживая на руках бесчувственную жар-птицу. Её крылья и роскошный хвост были словно чистое пламя у моих ног. Яркое, но не обжигающее.

Сколько прошло времени, не знаю. Я не могла заставить себя бросить погибшую птаху посреди леса. В глазах пекло от чувства вины. Не смогла помочь, не спасла…

Глухое уханье совы заставило вздрогнуть. Стерев со щёк солёную влагу, я всхлипнула и вгляделась в птицу, которая будто уснула на моих руках. Вот только она не дышала. Совсем.

– Что же делать? – тихо проговорила я, боясь шевельнуться.

Я так долго всматривалась в поникшую головку жар-птицы, что в какой-то момент меня саму словно повело. Едва не рухнув на землю, я тряхнула волосами. А потом заметила, как веки птицы задрожали. Но… неужели?

Боясь верить в чудо, я почти не дышала, наблюдая за тем, как огненная птаха постепенно оживала. Когда сил в маленьком тельце прибавилось, она приоткрыла клюв и, распахнув сияющие золотом глаза, вдруг со вздохом произнесла:

– Спасибо. Ты… спасла нас… Алёнушка.

Я хотела спросить, от чего и как спасла, но в следующий миг птица буквально испарилась в воздухе, оставив после себя лишь маленькое золотое перо, застрявшее в траве возле моих ног.

– Замечательно, – ошарашенно проговорила я. – И как это всё понимать?

– Мы ещё увидимся, – словно издалека до меня донёсся тоненький голосок жар-птицы. – Скоро я к тебе вернусь. До встречи, Алёнушка…

– Да уж.

Подхватив подарок жар-птицы, я спрятала его в карман платья. Куда теперь податься? Дорогу назад я без Ивана во тьме такой не отыщу.

И, словно подумав, что на мою долю досталось мало испытаний, местные боги решили добавить огоньку.

Где-то совсем близко раздался протяжный волчий вой.

Мамочки!

За спиной хрустнули ветки, выдавая мощь несущегося на запах жертвы хищника. А меня приложило страхом, обездвижив и напрочь лишив естественного инстинкта самосохранения – попытки сбежать.

Когда до решающей встречи оставалось одно мгновение, на моё плечо опустилась тяжёлая рука. Я взвизгнула и рванулась в сторону, но была остановлена строгим:

– Не рыпайся, Алёнка. За спину ко мне. Быстро!

А я что? Я ничего. Иванушка, спаситель мой родненький, нашёл!

Сверкнул росчерк короткого клинка, поймав тонкий луч луны на острый край лезвия.

Смотрела во все глаза на тень Ивана, который совсем перестал казаться беззаботным деревенским увальнем. Настоящий охотник! Собранный, сосредоточенный, бьющий раз – но в цель.

С хищниками иначе нельзя. Не убьёшь сразу – считай, сам погиб.

Темнота леса скрыла от меня весь ужас кровавой драмы, но последний визг волка резанул по ушам. Всё же я, девушка из цивилизованного двадцать первого века, не была приучена к жестоким будням выживания в дикой природе. И животинку, которая с лёгкостью схрумкала бы меня всего минутой ранее, было очень жалко. Хоть и понимала, что не появись здесь Иван, спасать было бы уже некого.

– Что же ты, дурёна, в лес одна пошла-то? – отдышавшись после короткого, но серьёзного боя, обратился ко мне Иван. – Али жить надоело?

– Заблудилась я, – с сожалением сказала я. Не признаваться же, что за голосом пошла! Проще намекнуть на попытку справить естественные потребности и свою дурость девичью, чем выдавать жар-птицу. Прижала к груди кулачок, пытаясь помочь сердцу остановить свой спринтерский забег.

– Дурёна, – ласково обозвал меня Иван и по-простому притянул к себе, вынудив уткнуться носом ему в вырез вышитой рубахи. – Пока твоих не найдём, ты под моей защитой. Только не убегай, я ж не нечисть кака. Даже ежели по нужде надо, сказала бы, я б девку какую тебе в помощь нашёл. Одной в такую ночь по лесу бродить опасно, особенно хрупкой деве, как ты. На тебя же дунь – сломаешься.

Я хмыкнула. Ну, допустим, не сломаюсь, но как было необычно и, чего греха таить, приятно, когда вот так беспрекословно брали под свою защиту. В моём мире мужчины редко баловали подобной надёжностью и заботой.

Мы постояли так ещё какое-то время, а после Иван мягко развернул меня.

– Пора возвращаться, пока по наши души отряд молодцев не вышел. – И усмехнулся.

– Как ты понял, что мне нужна помощь? – спросила я Ивана, стараясь не оглядываться. Пусть вокруг было темно, но чернеющую на траве тень туши волка мои глаза всё же немного различали.

– Не знаю, – Иван пожал плечами. – Почувствовал. Да и не увидел тебя на брёвнышке, где оставил. Взволновался сразу.

– А твоя девушка не будет ревновать, что ты бросил её и за мной помчался? – спросила, пытаясь в темноте разглядеть лицо моего спасителя. Не знаю, зачем спросила это. Может, просто сменить тему, а может, шевельнулось в душе что-то типично девичье, собственническое, нелогичное, эмоциональное.

– Моя девушка? – Иван даже остановился, услышав мой вопрос. Жаль, видно было плохо, но в голосе слышалось явное удивление. – Это кто?

Минута потребовалась молодому богатырю, чтобы сопоставить все факты и прийти к нужному выводу.

– Марьянка-то? – Дождавшись моего неуверенного кивка, Иван засмеялся. – Ты чего, Алёнка. Марьянка мне заместо сестры, считай. С малолетства вместе по кущам ползали да нечисть искали. Не зазноба она мне, не суженая.

– Ну то ты так считаешь, – тихо заметила я, прекрасно помня взгляд черноволосой на Ивана. – А у неё на твой счёт другое мнение может быть.

Иван какое-то время молчал. Потом помотал головой, отрицая мои предположения.

– Мудрёно говоришь, Алёнка, да я знаю лучше. Нет там интереса ко мне девичьего, и быть не может.

Я предпочла не спорить. И так со своей неуместной психологией чуть не выдала себя снова. Так дело не пойдёт. Надо больше молчать и прислушиваться к манере речи местных, а за своим говором городским и современным следить получше.

До полянки дошли мы в спокойной тишине. Иван думал о чём-то своём, а я старалась привыкать к роли молчаливой и покорной своей участи селянки.

– Иванушка, вернулся! – стоило нам выйти в свет костра, заголосила Марьянка. Не нравилась она мне, вот изнутри что-то противилось. Хоть и не могла понять почему. Девка красивая, да. Но разве это повод искать в ней зло?

– Куды ж я денуся, – распахнув руки, улыбнулся Иван, показывая, что цел и невредим. Вот только забыл, что с волком боролся и рубаху его попортили свежие кровавые пятна.

– Ванька, ты шо, с медведем поцапался? – пробасил кто-то из друзей моего богатыря. Я не успевала следить за говорящими и мотала головой, не всегда понимая, откуда доносилась та или иная реплика.

Где-то рядом взвизгнул девичий голос, кто-то даже всхлипнул.

Меня буквально смело толпой сочувствующих, тут же окруживших моего спасителя. А я притихла. Сейчас как вспомнят, из-за кого их любимчик ранение получил, возненавидят сразу. Особенно эта… роковая Марьянка. Сестричка, угу. Так я и поверила. Видела её глазищи, жадно высматривающие Ивана возле меня. Сёстры так не смотрят, даже названые.

Так потихоньку отошла к опустевшему бревну. Может, даже тому самому, на котором недавно оставлял меня Иван с узваром. Сейчас бы залпом осушила целую кружку, так пить хотелось.

– Алёнушка, я здесь. Говорить надобно, найди место спокойное, – пропищал вдруг знакомый голос. Я заозиралась, но нигде не заметила огненных перьев. – Не верти головушкой, внутри я. Не выдавай…

Уф, час от часу не легче! С ума схожу, что ли?

Помня о волке, уходить в лес я не планировала. Хватит, нагулялась. Но приметила опустевший уголок полянки, чуть дальше остальных от костра и толпы, которую собрал вокруг себя Иван. Вздохнув, направилась туда.

Как общаться с голосом, я не знала, поэтому молча встала и принялась ждать, когда та сама снова заговорит.

– Алёнушка, знать тебе многое надобно, но здесь не могу говорить. Выдашь себя. Явиться не могу, ослабла сильно, а наша связь ещё не окрепла. Потерпи, родная, я всё расскажу…

– М-м-м, – промычала я и всё же решилась заговорить мысленно. – Какая связь? Ты же та жар-птица из леса, да?

– Да, Алёнушка, я жар-птица. Мы – жар-птица.

– Мы? – я едва не спросила вслух. Это что ещё за «мы»?

Тихий вздох был мне ответом. А после птаха добавила:

– Мы. Мы, Алёнушка, теперь последние в этом мире из славного древнего рода жар-птиц!

Я обессиленно рухнула на ближайшее бревно. К такому жизнь меня не готовила…

– Я всё-всё расскажу, но позже. Когда будешь одна, – пообещала птаха, и в голове моей снова стало пусто. Точнее, там осталась лишь я, без посторонних гостей.

Слова жар-птицы меня сильно напугали. Мало того, что она нас каким-то чудом решила объединить в одно целое, – это полбеды. Но вот быть последней в мире мне что-то совсем не хотелось. Это накладывало слишком большую ответственность на мои плечи. А я же хотела лишь одного – вернуться к себе домой. Надежда на то, что это обморочный бред, почти растаяла. С каждой минутой, проведённой здесь, я всё больше убеждалась, что новый мир реален и опасен. И так просто из него выпутаться у меня не получится.

Интуиция вопила – не отпускать Ивана. Он был единственным, кому я могла довериться. А посему роковые красотки подождут.