Czytaj książkę: «Цвет гнева»

Пролог

Сорок три года назад началась эпидемия, которую никто не воспринял всерьез. Она обрушилась на весь мир, окутала города и страны, проникла во все уголки земли, маскируясь под обычный вирус. Заболевшие просто слегли, не в силах даже говорить. Симптомы были одни: низкая температура, вялость и пустота внутри – так они описывали свое состояние, пока могли говорить.

В первый день зараженные падали без сил, жалуясь на слабость. На второй – отказывались от еды, переставали воспринимать близких, смотрели пустым взглядом и молчали. На третий – их трясло от холода, кожа становилась холодной и бледной. На четвертый – замирали в неподвижности, глядя в одну точку. На пятый – кожа приобретала синюшный оттенок, а глаза превращались в белые безжизненные сферы. Они теряли чувства и эмоции, замерзая заживо.

Думали, что вирус просто истощает силы и вызывает ужасные страдания. Но с каждым днем он поглощал не только их здоровье – он превращал их в бездушных тварей, холодных и безжизненных, словно тени прошлого, лишенные всякой теплоты и надежды. К шестому дню заболевшие перерождались в так называемых холодных: с беловатой ледяной кожей, белыми глазами и длинными когтями, которыми они вонзались в жертву ради поглощения эмоций и чувств. Они поглощают всё до самой капли и оставляют после себя лишь пустую оболочку с обесцвеченными глазами.

Кто бы что не говорил, а место рождения наших чувств – душа, а не какая-то крохотная хрень в голове, как считают ученые. Бестелесна и невидима, она проявляется через восприятие мира. Без неё мы лишь тени, ненужные даже холодным.

Такие как я – лакомая добыча как для людей, так и монстров. Одни хотят сожрать эмоции, а другие убить из страха перед нашими силами или поймать для проведения опытов.

После той эпидемии начали рождаться особые дети – душевники. В возрасте от тринадцати до шестнадцати у них происходили всплески эмоций и менялся цвет глаз так ярко и ясно, что было невозможно не заметить: их души сильнее и вкуснее обычных людей.

Поначалу все было спокойно. Но когда одаренные дети выросли и поняли свою силу, начался второй апокалипсис: эмоции стали опасны и непредсказуемы. Вышедшие из-под контроля душевники превращались в смертельную угрозу: разрушали города, сходили с ума или исчезали без следа.

Если вирус лишил нас только большей части населения, то подростки, которые не совладали со своими силами, привели к еще большим потерям и разрушениям. Города были частично разрушены, выжившим пришлось отбиваться не только от монстров, но и от детей, потерявших контроль. Наш вид возненавидели и приравняли к белокожий монстрам.

Поняв всю опасность таких детей, люди решили сдавать их в утиль. Как только твой сын или дочь меняли цвет глаз и показывали свою силу, прекрасный родитель хватал свое чадо на ручки и передавал в лапы чудовищ, которые прозвали себя "Проект Эмоция". Группа ублюдков, которая решила поиграть с детьми, выведав источник их силы, чтобы использовать в своих целях. Мы зовем их Пэками. И самих ученых и их охотников.

За все время работы Пэков, а это около тридцати лет, были выявлены все возможные способности душевников. Каждая душа, под воздействием этого прекрасного мира, была сильна в одном из спектра чувств и эмоций. Список не так велик.

Гнев – силовики. Могут излучать сжигающие дотла волны, превращающие все и всех в горстки пепла.

Страх – ссыкуны, которые могут становиться невидимыми.

Радость – лекари. Могут залечить физические раны.

Любовь – светлячки. Способны излучать свет, который ослепляет и дезориентирует любую тварь.

Ненависть – чёрные души, которые могут управлять тенями, создавая оружие и тварей из сгустков тьмы. Их, слава богу, мало.

Зависть – уроды, которые притронувшись к тебе, могут забрать часть твоей силы и использовать её.

Надежда – редкие придурки, которые надеются на чудо и лучший мир. Могут создать невидимые, защитные барьеры.

Скорбь – эмпаты, могут считывать чужие эмоции. И влиять на них.

Каждый из душевников может использовать силу эмоции или чувства, которое преобладало к моменту раскрытия.

Мы можем воздействовать друг на друга, но не так смертоносно, как на людей и монстров. По мнению Пэков, причина в том, что наши души сильны и защищают нас от влияния со стороны. Может быть и так.

Понять, кто какой силой обладает – легко, как и отличить нас от обычных людей. Стоит лишь взглянуть на цвет глаз.

Гнев – красные.

Ненависть – черные.

Страх – фиолетовые.

Скорбь – синии.

Любовь – золотистые.

Радость – зелёные.

Надежда – голубые.

Зависть – у этих глаза почти как у холодных – грязно белые.

Мое детство было дерьмом. Затем меня вынули из него для того, чтобы окунуть в ещё больше. Светлых моментов на моей памяти нет. Одна тьма, что окружала меня все время и стала лучшей подругой. Но глаза у меня красные. Гнев – мой брат, друг и возлюбленный. Я родилась с ним, чему чертовски рада. Моя сила никогда не иссякает. Я соткана из гнева и приняла его как родного уже очень давно.

Превращать кого-то в обугленные шматки мяса – завораживающий процесс. Но у меня есть человек, которого я хочу превратить в ничто. В горстку пепла, а не подгоревший стэйк. Затем взять веник и все, что останется, смести и выкинуть в канализацию. Это моя личная цель. Месть. Гарет заплатит за все, что делал со мной. Как только я выберусь из корпорации монстров. А я это сделаю.

Если вы думаете, что в этой истории будет что-то прекрасное, доброе и хорошее. Нет. Наш мир состоит из ненависти, боли, страданий, смерти и выживания. Тут нет места светлым чувствам. Вообще никаким, если уж на то пошло. Прояви эмоции и из тебя высосут душу. Прояви силу и тебя схватят, чтобы мучать и показать тебе все грани боли. Прояви себя и ты сдох.

Добро пожаловать в мой мир. Не испытывайте чувства, оттолкните эмоции в сторону. Иначе погибнете в этом мире, так и не увидев самый счастливый день в моей жизни. Дня, когда я отомщу.

Часть 1. Глава 1

Сев на край своей уцелевшей кровати, старательно потерла лицо. Будто бы это поможет избавиться от обрывков воспоминаний. Как же! Я уже давно не маленькая девочка, которую можно использовать как многофункциональную куклу. Но каждый чертов раз. Каждую чертову ночь мне снятся самые худшие моменты из моего прошлого. А их было столько, что можно до самой старости смотреть нонстопом.

Именно этот момент по утрам и заставляет гореть меня изнутри, подпитывая мой гнев. И не только изнутри, к сожалению. Каждый раз я просыпаюсь в огне. Моя сила реагирует на стресс и боль, выходя из под контроля, и я становлюсь источником возгорания. Просыпаться в горящей постели – обычное дело для меня. Как и с болью на сердце.

Всплывающие по ночам образы не дают забыть, к какой цели я стремлюсь. Кого необходимо уничтожить. Раз и навсегда. Уверена, что вместе с последним вздохом Гарета улетучатся и кошмары. Да. Будет именно так.

Поднявшись с уже привычно твёрдой койки, отправилась в душ. Десять минут личного пространства и снова все по кругу. Завтрак, осмотр, физические тренировки, обед, тренировка своей силы, чтение, ужин, сон. Когда я смогу вырваться из этой замкнутой цепи, познаю настоящую свободу. А пока лицо попроще и вперёд. Следует подкрепиться.

– Вот ты где! – раздался радостный голос Джейн.

– Где мне еще быть? На свободу меня никто не собирается отпускать, – резонно заметила, окинув взглядом подругу по несчастью.

Джейн лекарь. Её преобладающая эмоция радость. Она всегда улыбается и видит все в розовых тонах. Как мы с ней вообще ладим, до сих пор остаётся для меня большим вопросом. Эта маленькая рыжая напасть, свалилась мне на голову, когда я только прибыла сюда.

Как правило, я срать хотела на всех, кто меня окружает. Раздражают. Вообще не люблю компании. Одной быть легче. У тебя есть только ты сам и никто не отберет это. Только смерть. Но в таком случае, тебе будет уже плевать на потерю. Но несмотря на свою антипатию, пришлось обзавестись парочкой знакомых, для общего дела.

Мне было шестнадцать, когда я оказалась под заботливым крылышком Пэков. Три года назад, меня переполнял гнев, боль, злоба, обида и страх. Я была, как оголенный провод, который может ударить кого угодно, стоит лишь коснуться.

Как-то, я сидела на скамейке в ожидании начала тренировки и услышала шум из каморки. Сначала, решила забить на чужие проблемы, но когда услышала до боли знакомую жалобную мольбу, вскочила с места и понеслась на звук. Распахнув дверь, увидела картину, которую я лицезрела сотни раз в отражении зеркала в доме Гарета. Парень сверху на девочке, в попытке изнасилования. Прямо средь белого дня, в шаговой доступности от остальных заключенных и охотников.

Под кожей сразу зашевелилась сила, страстно желающая сжечь урода до тла. Ладони загорелись красным сиянием и я схватила этого парня за шкирку, отбросив от малышки. Набросилась на него сверху и недолго думая, положила руку прямо на место, где у него должен был быть член, а не мозг и дала волю гневу. Его штаны задымились, а отросток, который он хотел использовать, стал превращаться в бесполезное нечто, под дикий крик ублюдка. Больше он никого не сможет взять силой. Просто нечем.

Отсидев две недели в карцере, насладилась тишиной и спокойствием в уединении, а затем вернулась обратно и все началось по новой. Эта рыжая малявка сразу нашла меня и стала везде ходить хвостом. Выдержки у меня не было и я несколько десятков раз угрожала ей тем, что сожгу её живьем или оставлю ожог на её личике, но каждый раз меня что-то останавливало и дальше угроз не заходило.

Ее большие зеленые глаза и широкая улыбка, не давали мне навредить ей. От этого я бесилась еще больше, но так и не смогла отвадить ее. И вот итог. Она раздражает меня уже три года, но убить ее я не могу. Поэтому мы вроде как дружим. Наверное.

Гнев и радость вообще не самые лучшие союзники, но других у меня в этом месте не так много. За три года мне стало казаться, что иметь кого-то рядом не так уж и плохо. Но я тщательно скрывала это. Как от нее, так и от себя – по возможности. Привязанность это слабость. А у меня на нее аллергия.

– Да ладно тебе. Сейчас поешь и подобреешь, – уверенно заявила с улыбкой на пухлых губах и осеклась, заметив мою приподнятую бровь. – Ну ладно… ты не подобреешь. Есть хоть что-то, что заставляет тебя улыбаться? – этот вопрос она задавала сотню раз.

Я снова взглянула на нее и на этом разговор был окончен. Ровно на пару секунд. Мы уже прошли этот бесячий длинный коридор от спальной зоны, до холла и свернули в сторону столовой.

– У тебя есть мечта? Ты же человек, Адена, – тихо прошептала, как будто это был секрет.

Вот сейчас я дернула уголком губ. Есть.

– Нет. Нет. И ещё раз нет, – заметив задатки моей улыбки, запричитала. – Я не про убийство какого-то мужика, который сдал тебя сюда. Настоящая мечта. Которая окрыляет тебя, заставляет улыбаться и стремиться к ней.

Я снова взглянула на рыжика.

– Убить Гарета и есть моя самая заветная мечта, Джейн. Только ей и живу. Возможно, когда я ее исполню, смогу испытать радость. Разве это не здорово? – усмехнулась.

– В убийстве нет ничего хорошего, – тяжело вздохнув, Джейн заправила волосы за ухо и уставилась себе под ноги.

– Ну как сказать. Смотря в каком и кого.

– Нас всех сдали сюда, Адена. Но никто не живёт мечтой вернутся домой и отомстить. У тебя с этим мужчиной личные счеты?

Мы подошли к раздаче и схватив все, что было предложено, отправились за стол.

– Личные, – нехотя отозвалась.

– Может поделишься? Три года дружбы достаточный срок, для разговора по душам. Не смотри так, – заметив мой насмешливый взгляд, сразу запротестовала. – Ты меня не убила за столько лет, а значит, я тебе дорога. Как и ты мне. Мы же подруги, – усевшись на стул, она начала аккуратно расставлять содержимое подноса на стол. – А подруги делятся тем, что тревожит их. Плохим и хорошим. Всем. Мне мама говорила… – тихо добавила и замолчала. Как и всегда, когда вспоминала мать.

Та женщина была из числа немногих, кто боролся за дочь. Даже смогла ранить охотника, который явился за Джейн по вызову ее же отца. В тот день моя, хрен с ним, подруга лишилась дома, матери и горем убитого отца предателя. Только горевал он по жене, а не малышке, которую сдал, как какой-то мусор. Каждый раз, когда Джейн закрывалась в себе, во мне неприятно шевелилась какая-то хрень. А желание вернуть на ее лицо дурацкую улыбку вспыхивало за считанные секунды. Она ужасно плохо на меня влияет. Это точно…

– Я могу рассказать, если ты поможешь мне в одном деле. По твоей специальности. Нужно будет быстро залечить мою рану, чтобы я не сдохла, если что-то пойдет не так. Идет? – поинтересовалась, отпив чай из стакана.

Ее зеленые глаза уставились в мои и я даже слегка улыбнулась ей.

– Идет, – аккуратно, чтобы не спугнуть меня, отозвалась и подперла подбородок кулачками, в ожидании истории.

Ну что ж. Можно и рассказать. Главное, я получила ее слово и когда придет время, она поможет мне.

– Ну тогда ешь быстрее. Потом аппетит у тебя отобьет на долго, – откинувшись на спинку стула, подкинула яблоко и поймав, смачно вгрызлась в сладкую мякоть.

В прошлом

Я мало помню с детских лет, но те немногие моменты, что живы и не угасли, сотканы из боли и темноты. Образы мамы и папы с каждым днем становятся все туманней и меньше походят на воспоминания. Скорее на вымысел.

Помню наш домик в лесу. Маленький, одноэтажный, больше похожий на сарай. Но в нём всегда было уютно и тепло. Родители любили меня. Это я тоже помню.

Делать было особо нечего, кроме как пытаться выжить и мы все время проводили за чтением книг, которых было всего пару коробок, но нам хватало. Родители читали мне по одной главе, а затем мы обсуждали поступки героев и продумывали возможные развития событий. Помню мягкую улыбку отца и звонкий смех матери. Они еще живы внутри меня.

Мама и папа сами были детьми, когда на мир обрушился вирус. Но перед сном всегда рассказывали о своих воспоминаниях. Раньше жизнь была удивительной, по их словам. Никаких чудовищ. Множество людей, которые бродили по всему миру с улыбками на лице. Зоопарки, кафе, кинотеатры, детские комплексы развлечений. Множество разнообразной еды, напитков и одежды. Дома можно было держать животных. У папы был попугай и кот. Каждый раз, вспоминая о них, он улыбался мне, и его уставшее, измученное лицо становилось совсем другим.

Мне было очень грустно от того, что я не могла побывать в том мире, о котором столько слышала. Ведь тот, в котором я росла, казался ужасно скучным.

В десять лет тебе вообще все скучно. Жить взаперти сложно, когда у тебя повышенный интерес ко всему, что можно изучить и потрогать. Каждый день сидеть в четырёх стенах было утомительно. Бывали моменты, когда нам приходилось прятаться и стараться отключить любые эмоции и чувства. Родители говорили, что в мире полно чудовищ, которые очень опасны. Белокожие монстры с когтями хотят украсть самое важное, что есть у человека – его душу.

Я видела парочку. В то время они вызывали у меня дикий интерес. Других развлечений не было, и появление опасности для меня значило хоть что-то новенькое. Глупой я не была. Из дома не выбегала, чтобы поиграть с ними или еще чего. Но наблюдать любила.

Белые двигались очень быстро и повадками напоминали диких животных. Движения грациозные, легкие, но уверенные. Они принюхивались и все время что-то или кого-то искали. Родители говорили, что эти монстры когда-то были людьми. Но затем их изменила болезнь, которая повергла мир в хаос. Я сочувствовала этим существам. Выглядели они не очень симпатично и казалось, что им еще тоскливей чем мне.

На этих фрагментах что-то хорошее и тёплое из воспоминаний о детстве заканчивалось. Дальше начался мой личный ад, в котором я была королевой.

В один ничем не примечательный день в дом ворвался отец с горящими от страха глазами и сообщил, что мы должны бежать. Мама не растерялась и подхватив заранее приготовленные сумки, взяла меня за руку и потащила на выход. Мы покинули наш дом. Навсегда.

Папа сообщил, что в сторону дома двигались десятки белых монстров. Это значило, что целая группа точно нас учует, и оставаться было нельзя. Бежали мы долго. Ноги стали отваливаться, и папе пришлось взять меня на руки. Я так устала, что даже смогла уснуть у него на плече, не обращая внимания на взволнованные переговоры родителей. Проспала я не долго, ровно до того момента, когда крик мамы и резкая остановка отца, разбудили меня.

Распахнув глаза, я огляделась и заметила группу людей. Они были как мы. В хорошей одежде и кожа розоватая. Было так здорово увидеть кого-то живого и не опасного, отчего во мне разгорелся восторг и интерес.

Я опустилась на землю и хотела заговорить с новенькими людьми, но отец завел меня себе за спину.

– Кто вы и откуда? – раздался грубый голос мужчины напротив отца, и я поежилась.

Ледяной, грубый голос и его внешний вид не сочетались. Мужчина был крепким, сильным и красивым. Карие глаза и короткие тёмные волосы очень ему шли. У него была щетина, как у папы и пистолет. Я видела такой на обложке одной книги.

– Просто выжившие. К нашему дому двигалась стая холодных и мы бежали. Это моя жена и дочь. Ничего ценного у нас нет, – сообщил отец, а я продолжала изучать каждого собравшегося здесь.

Пять мужчин, у всех оружие и почему-то совсем не добрые взгляды. Я не понимала почему они не рады нам и нахмурившись наблюдала.

– Жена и дочь это хорошо, да, парни? – усмехнулся тот же мужик. – Мы давно не встречали новых тел.

Даже мне было понятно, что что-то не так. Они не были рады нам и злобно скалились, как собаки.

– Дайте нам уйти. Моя жена больна, а дочь мала. Не нужно, – папа был очень напряжен и я подхватила его состояние. Мама обняла меня и чуть нагнувшись прошептала.

– Беги.

Я знала, что нужно делать то, что говорят. Это было нашим правилом. Никаких вопросов. Кивнув, хотела выполнить указание, но замерла.

– Нам сойдет. У больной есть рот на крайний случай, а малышка подрастет. Мы никуда не спешим, – усмехнулся кареглазый.

– Если хотите пригласить нас в гости, то без папы мы не пойдем, – заявила я, взглянув на говорящего.

– Прости, малышка, но мужики не в нашем вкусе.

– Черт, ты посмотри какая красотка. А волосы? – раздался голос ещё одного с слева.

– Да, она превратится в настоящий бриллиант, – странно посмотрев на меня, кареглазый навел пистолет на отца.

Я знала для чего нужно оружие и поняла, что папу они хотят убить, а нас забрать. Во мне вспыхнул гнев.

– Беги, Адена! – крик мамы и попытка подтолкнуть меня в сторону, не вырвали меня из омута, куда я стала погружаться. Наоборот, подстегнуло желание защитить родителей.

– Нет! Они не убьют папу, – твердо сообщила матери и подняла руки в сторону вооружённых мужчин.

– Она душевник! – кто-то успел выкрикнуть и раскрыть мой секрет.

Но им никто не поделится. Это строго запрещено. Так мама говорила. Поэтому я всегда носила линзы на глазах, чтобы никто не узнал тайну.

Из моих ладошек вырвалось красное сияние и понеслось в сторону мужчин. Они закричали и раздались выстрелы, но я не отвлекалась. Мне нужно родителей. Я должна. Мама говорила, что у меня чудесный дар и он должен спасать людей. Чем я и занялась.

Сил было не много, но мне удалось заставить сдаться двух мужчин. Они упали, а от их обожженных тел исходил дымок. Опустив руки, так как силы иссякли, ощутила укол в области живота. Из меня торчала какая-то маленькая, неизвестная штучка. Раздались новые выстрелы и я, пошатнувшись, подняла взгляд на кареглазого. Он опустил пистолет, из которого только-что убил одного из своих друзей, а второй, что был направлен на меня, держал наготове.

– Не только прекрасна, но и сильна, – он улыбнулся мне, а я пыталась проморгаться, так как глаза почему-то слипались. Ужасно захотелось спать. – Ты станешь моим маленьким секретом, Адена, – произнеся мое имя так, что я покрылась мурашками, направился в мою сторону.

Я повернулась к родителям, но не нашла их. Ужасно испугалась и заплетающимися ногами сделала шаг, но споткнулась и упала. Подняв голову, наткнулась взглядом на лицо мамы. Она смотрела прямо на меня, а из места, где был ее глаз, струилась кровь. Перевела взгляд на отца. Тот тоже лежал, но с закрытыми глазами. Спит? Я протянула к нему руку и потрясла за бок, но он не реагировал. Отняла руку и заметила, что она вся покрыта кровью. Нет… они же не умерли?! Я не знала как должны умирать, но знала, что когда у тебя идет кровь это плохо.

– Мама. Папа, – позвала хоть кого-то из них.

Я еле фокусировала взгляд на родителях. По щекам побежали слезы. Они…

– Ты убила их, крошка. Целилась в моих парней, а погубила свою семью. Но ничего. Теперь я буду тебе ближе всех, кого ты знала, – его голос пробился сквозь шум в ушах.

Сердце забилось быстрее и успев осознать, что я наделала, взлетела в воздух. Я убила родителей…забыла, что моя сила возводит щит только вокруг меня. А они были беззащитны. Я виновата…

Мужчина закинул меня на плечо, когда я уже стала терять сознание. Все плыло и слезы мешали разглядеть родителей, которые так и остались лежать на земле. Их больше не будет рядом…Мне стало так больно от этой мысли, но я уже падала в пропасть и полностью обмякла на плече кареглазого.

– Ты чудовище, крошка. Почти как и я. Мы точно поладим.

Последнее, что услышала. Я чудовище. Родители погибли из-за меня. Не смогла спасти их, мой дар не помог. Чудовище…

Я очнулась в какой-то комнате. Дверь была заперта. Синии стены, бежевый ковер. Кровать, стол, два кресла и диванчик. Заколоченное окно не дало возможности понять, что снаружи. Я провела много времени сидя на кровати и думая о том, что я чудовище. Не спасла маму и папу. Не послушалась команды бежать. Я все испортила. Мама говорила, что после смерти, люди отправляются на небеса. Значит теперь они там. Интересно, им видно меня с такой высоты? Хотя, я же в домике. Не видно. По щекам снова потекли слезы. Уже скучаю по ним. Мы больше не будем читать вместе, болтать. От осознания, что больше не увижу их, мне стало очень грустно.

В десять лет я не понимала, что такое смерть и чем она пахнет. Не понимала, что должна испытывать после случившегося. Мне просто было грустно. Живя взаперти с рождения, без телевизора и интернета, сверстников и вообще каких-либо людей, помимо родителей, мне было неизвестно, что я должна была испугаться трупов, кричать и реветь. Я просто видела, что у них шла кровь и они спали. Значит ушли на небо. А вот где была я и что меня ждет, оставалось загадкой. Но не надолго.

Гарет подождал ровно четыре года. До момента, когда я превращусь в более притягательную куклу из костлявого ребенка. Моя жизнь не изменилась. Только вместо родителей был он. Не всегда. Пару раз в день. Он просто садился в кресло и наблюдал за мной. Мне было плевать. Вся моя жизнь была в четырёх стенах, дело привычное. Никаких вопросов я не задавала, ничего не просила кроме карандашей или красок. Он всегда приносил. Даже игрушки дарил и одежду с книгами. Перед сном расчесывал мне волосы и дедился своими ощущениями. Я сидела на его коленях, а он медленно расправлял колтуны, которые успевали образоваться за день. Все время говорил какие у меня потрясающее волосы. Черные, но вперемешку с красными прядями. Ужасно устала слышать его восхищения, но молчала. Мне почему-то не хотелось с ним говорить. Ни о чем.

К четырнадцати годам я изменилась. Превратилась в красавицу с намеком на округлые формы. Волосы отрасли до талии, в росте вытянулась и повзрослела. Благодаря книжкам, котоые Гарет таскал мне, многое поняла и стала проявлять характер. Из малышки превратилась в подростка, который понимал, что находится в плену.

Узнала многое. Каким был мир до того вируса, люди, животные. Прочла много историй о любви. Были разные. От прекрасно-тошнотворных, до жестоких и сносящих голову с плеч. Поняла, что в мире катастрофа, но я не обязана сидеть взаперти с Гаретом. Он хоть и стал моей единственной компанией, но я хотела большего. Увидеть мир, научиться сражаться с мутантами и просто жить. На свободе. По своему. Но каждый раз мое желание уйти доводило нас до скандала. Он не был готов расстаться с игрушкой, а я не хотела ей быть.

Мне пришлось рано повзрослеть. Хоть все мои познания и были взяты из книг и рассказов Гарета, но я многое знала. Достаточно, чтобы понять, для чего он явился в один из дней. Для чего стал раздеваться на ходу. Для чего смотрел на меня с хищным оскалом психа-маньяка. Для чего стал надвигаться.

– Время пришло, крошка. Я так долго ждал этого.

С этими словами, произнесенными шепотом, мой мир снова погрузился во тьму.

Он приходил часто. Настолько, что я перестала драть горло от бесполезного крика и сопротивляться. Спряталась во мраке своей души, которая сияла красным светом, но не могла обжечь. Гарет был одним из Пэков. Охотник, на таких как я. Только вместо того чтобы сдать меня, он сохранил меня в секрете от своей организации и воспользовался их игрушками, которые не позволяли мне сжечь его дотла.

Воспоминания о тех моментах были такими яркими: его рука сжималась вокруг моих запястий так сильно, что я чувствовала боль даже сейчас. Он наклонялся ко мне ближе, его дыхание было горячим и резким.

– Ты должна научиться уважать меня, – часто произносил с угрозой в голосе.

Я помнила каждую деталь. Как его глаза сверкали в полумраке комнаты, как сердце колотилось в груди от страха, боли и унижения. В тот момент я поняла, это была власть. Власть над моим телом и душой. И я больше такого не допущу.

Даже когда я закрывала глаза и пыталась забыть тот ужас, образы возвращались снова и снова. Особенно по ночам.

Теперь эти воспоминания были частью меня – шрамами на душе, которые никогда не заживут полностью. Я знала: чтобы двигаться дальше, нужно было столкнуться с этим прошлым лицом к лицу. Но как можно победить призраков своего детства? Правильно. Сжечь.

– Теперь ясны мои мотивы, Джейн? – спокойно доев, попивала чай.

Лицо рыжика было красным и заплаканным. Она часто-часто закивала.

– Отлично. Когда придет время, я обращусь за твоей помощью. А пока, подумай, – я поднялась из-за стола и заглянула ей в глаза. – Откуда мне черпать радость и где взять причину для улыбок и веселья?

Джейн вытерла слезы и кивнула.

– Сейчас? – тихо спросила меня, оглядевшись по сторонам.

– Сейчас. Время пришло.