Czytaj książkę: «Сила главного калибра»
1
Когда-то Джиму казалось, что хуже джунглей Междуречья на материке Тортуга, планета Ниланд, и быть ничего не может: змеи, пауки, сороконожки и расплавляющие волю духота и сырость, а еще эти изматывающие длинные дождливые сезоны, когда солдаты на базе начинали чувствовать себя лягушками. Эх, но что бы он сейчас не отдал, чтобы отдохнуть на базе, побродить вдоль болот, непринужденно сбивая с веток шипохвостов, подразнить на реке зурабов – шестиметровых бескомпромиссных хищников.
Как там говорят: что имеем – не храним, потерявши – плачем.
Маршрутизатор на запястье коротко пискнул – можно было идти. Джим сбросил с головы капюшон светоотражающего плаща и, закинув на плечо неподъемную КПТ, побежал по осыпающемуся склону дюны.
Паралакс жарил нещадно, его синеватые лучи словно вознамерились размазать Джима по красноватому песку. Хотелось упасть и закутаться в плащ: хоть какое-то облегчение в этом пекле. Джим избегал смотреть на термометр. Что толку? Ну узнаешь, что воздух раскален до семидесяти восьми градусов по Цельсию, так от этого же только хуже станет!
Джим поправил сползавший респиратор, от которого нестерпимо несло дезинфектором.
Снова запел зуммер, на этот раз протяжно, – это означало, что осталось только тридцать секунд на то, чтобы лечь на песок и, завернувшись в светоотражающий плащ, затаиться в ожидании следующего «окна». Где-то высоко на орбитах планеты плыли спутники, и их было достаточно, чтобы испортить Джиму жизнь. Они просеивали каждый камушек в этой пустыне, но иногда всего на пару минут теряли его квадрат из виду, и тогда заложенная в маршрутизаторе программа давала команду: беги!
Закутавшись в плащ, Джим начал себя успокаивать: этого пекла нет, оно только кажется. В инструкции по эксплуатации плаща было написано, что он поможет и при двух сотнях градусов. Главное – не паниковать и успокоиться, тогда станет прохладнее. Но – не становилось.
Пот уже заливал глаза, не успевая впитываться в накладки респиратора, в ботинках хлюпало. Помня рекомендации Инструктора, Джим стал налаживать дыхание. Это отвлекало его, и, кажется, плащ начал справляться. Или он сам успокоился?
На КПТ лежать было неудобно, но с этим ничего поделать было нельзя, оружие требовалось закрывать, не то раскалится так, что потом и не схватишься. Можно, конечно, стрелять в перчатках, но пострадает точность.
Джим вздохнул: как все надоело! Под плащом было светло, он пропускал достаточно света, чтобы разглядеть показания маршрутизатора, не пользуясь подсветкой. До следующего «окна» оставалось минут десять. Дышать и еще раз дышать. Кажется, начали действовать поглотители воды, в ботинках стало суше, и нитробелье перестало липнуть к спине.
Неожиданно на светлом фоне плаща появилась тень. Джим замер. Человека он бы услышал. Так и есть – проволочник! Слепая, живущая в толще песков змея. От ее яда у Джима был антидот, но проволочник мог не только ужалить, но и полоснуть острым как бритва хвостом.
«Ну уходи же, скотина, уходи!» – мысленно приказывал Джим. До появления «окна» оставалось совсем мало, а объект был уже где-то рядом, две-три дюны – и на позицию.
Тень змеи качнулась раз, другой, Джим почувствовал, как скрипит песок, – проволочник ввинчивался в его толщу, чтобы дождаться ночи.
Стало тихо и даже как-то уютно под защищавшим от нестерпимого жара волшебным плащом. Спецобмундирование и нитробелье тоже работали хорошо, правда, только теперь – во время движения они не спасали. Немного «фонили» перчатки, пропуская исходящее от раскаленного песка тепло. Но терпеть было можно.
Пискнул маршрутизатор: давай! Джим разом сбросил плащ, подхватил КПТ и помчался вниз по склону дюны к следующей вершине. Жара снова начала брать свое, сердце гулко билось, а под одежду будто залили горячего сиропа – давно знакомое ощущение. Пропитанное химикатами нитробелье связывало воду, правда, эффект от его работы наступал лишь через несколько минут после очередного привала.
Маска респиратора стала сползать, в лицо пахнуло как из кузнечного горна. Заплывающий потом и изнемогший, Джим на одной только силе воли взобрался на вершину и услышал длинный зуммер: квадрат снова попадал под объективы спутника.
Джим плюхнулся на песок, даже не успев осмотреться. Где-то неподалеку должен быть объект. О том, что он опять мог заплутать и потерять ориентацию, думать не хотелось. Джим посмотрел на экран маршрутизатора. До «окна» оставалось совсем немного, нужно лишь закрыть глаза, постараться успокоиться и не думать о том, сколько еще рывков до цели.
И снова сигнал. Джим сбросил с лица капюшон, подхватил КПТ и тут же снова упал на горячий песок – впереди, метрах в четырехстах, в туманной дымке подрагивал силуэт объекта.
Сразу забыв про жару, Джим сдернул с пояса бинокль, не глядя снял с окуляров накладки и поднес прибор к глазам.
Так и есть – бункер, охранный периметр из спутанной «колючки» и цели – пока он видел только две, зато какие! Это были С-рейдеры с искусственным интеллектом. Года три назад с них смахивали каждую пылинку, а теперь перевели в расходный материал. Джим стал внимательно осматриваться – обидно наскочить на патруль, когда результат почти в кармане. Но сколько он ни щелкал регулировками разрешений и спектров бинокля, никаких возмущений в тепловой среде пустыни не обнаружил.
«Отлично», – выдохнул Джим, поднял с песка КПТ, открыл прицел и сдвинул по планке немного на себя – так было удобнее. Теперь объект выглядел куда четче. Выполнение задания подразумевало уничтожение всех целей на объекте, но сколько их здесь было, Джим пока не знал. Два С-рейдера степенно расхаживали по бетонным дорожкам, посылая во все стороны яркие блики от своих бронированных панцирей. Эта броня была еще одной проблемой: чтобы пробить ее, пуля из КПТ должна была хорошо «зацепиться», никакие касания здесь не сработают.
Хорошо бы уложить все цели с одной позиции, ведь неизвестно, какой в них заложен алгоритм в случае несмертельного повреждения. Возможно, они где-то укроются или, наоборот, атакуют.
Джим перевел контроллер в положение «подготовка». Защищавшие от песка ствольные шторки разошлись, электрический механизм мягко подал патрон, одновременно в компенсаторную камеру был подан заряд компенсатора, во время выстрела принимавший на себя всю чудовищную отдачу КПТ.
Неожиданно в поле зрения Джима попали еще два С-рейдера. Теперь целей было четыре.
Джим скосил глаза на запястье – до закрытия «окна» две минуты, следовало спешить. Он вернулся к окуляру и навел перекрестье на ближайшего к бетонной постройке С-рейдера, чтобы тот не успел юркнуть под защиту бункера. Зажал ладонь между колен, стащил перчатку и осторожно взялся за раскаленную рукоять. Она была с накладками из термостатического пластика, но это не очень помогало.
Задержав дыхание, Джим выстрелил. Было видно, как полыхнуло пламя и от корпуса С-рейдера отлетело несколько больших осколков. Джим между тем уже наводил перекрестье на следующего. Еще один выстрел, и снова полетели осколки. В нос ударил едкий запах сгоревших компенсаторных зарядов, он проникал даже сквозь фильтры респиратора.
Третий робот бросился к бункеру, Джим задал опережение и поразил цель точным выстрелом, развалив ее надвое.
Четвертый не доставил трудностей – он побежал вдоль линии огня и разлетелся вдребезги.
Джим уже собрался перевести дух, как вдруг из-за бетонного колпака выскочили пятый и шестой. Они помчались по песку, совершенно точно определив место снайпера, к тому же время «окна» уже заканчивалось!
С-рейдеры старательно выписывали зигзаги, вздымая фонтаны красноватого песка, но тщетно – ближайшего Джим сбил образцово. Изувеченный робот потерял равновесие и зарылся в песок, Джим проворно поймал в прицел следующего и нажал на спусковой крючок…
Очнулся он секунд через тридцать. Под жаркими лучами Паралакса лоб успел обгореть, во рту появился привкус крови, а правую руку и плечо Джим не чувствовал.
«Я ранен?» Джим попытался подняться и тут же зашелся кашлем, крови во рту стало еще больше, потом он услышал приближающийся воющий звук.
«Ах да, вспомнил…»
Наконец все стало на свои места. Это был звук скутера, основного транспортного средства Инструктора для разъездов по пескам. Джим прикрыл левой рукой лоб и страдальчески сморщился; он чувствовал себя обманутым. Почему ему подбросили шесть целей? Впрочем, он знал почему: работая с ним и Тони, Инструктор специально действовал вразрез с логикой, он ждал от них нестандартных решений.
Звук мотора раздавался совсем рядом – вездеход уже карабкался на дюну, вот показалась его рулевая лыжа, она прочертила на красном песке борозду, и мотор заглох.
В своем потертом, заплатанном комбинезоне Инструктор сошел на песок, подошел к Джиму и, подняв на лоб массивные защитные очки, спросил:
– Сам встать сможешь?
Джим тяжело перевалился на живот и, упершись левой рукой в песок, таки сумел подняться. Ему хотелось сдержать кашель и не показывать свою слабость, но не получилось.
Прокашлявшись, Джим подобрал КПТ с пустым магазином компенсаторов. Стрелковых оставалось еще четыре, а вот компенсаторы были слишком велики и тяжелы, поэтому их в короб помещалось только пять. В запале, когда двое С-рейдеров помчались на него, Джим забыл, что может сделать только пять безопасных выстрелов, выстрелил лишний раз и получил контузию.
После винтовки пришлось поднять бинокль и вытащить из песка перчатку, что вызвало новый приступ кашля.
Инструктор стоял, как безмолвный упрек, и не собираясь помогать Джиму.
– Что, обижаешься на меня?
– Уже нет, – вздохнул Джим, проверяя подвижность правой руки.
– Понял, в чем ошибка?
– Да, шестого я мог взять гранатой.
– Правильно, гранатой, – согласился Инструктор и сел за руль вездехода. Джим устроился сзади.
– И что теперь? – спросил он, ожидая низшей оценки.
Завелся двигатель, Инструктор опустил на глаза очки и через плечо крикнул:
– Нормально, курсант! Все цели уничтожены – это главное, а то, что ты обнаружил себя и не вернулся с задания, – что ж, такое тоже бывает.
2
В лагерь приехали через полчаса скачек по раскаленным дюнам. Инструктор любил быструю езду – это была его единственная отдушина, в остальное время он был размерен, спокоен и внимателен, не упуская ни одной ошибки курсантов, ни единой мелочи.
Скутер вкатился под имитировавшую огромный коричневый валун полую бетонную конструкцию. В пустыне такие валуны попадались часто, оттого и были выбраны в качестве маскировочной формы.
Инструктор заглушил мотор и поднял кожух. Из-под него пахнуло таким жаром, что Джим ощутил его даже через теплоизоляцию спецобмундирования. Впрочем, чему удивляться? В этом пекле поверхность двигателей разогревалась до полутысячи градусов по Цельсию.
Сетчатая кабина лифта доставила Джима с Инструктором на тридцать метров под землю. Здесь царила вечная прохлада, и Джим снял наконец надоевшие респиратор и шлем. Сразу захотелось спать, а КПТ показалась необыкновенно тяжелой.
Под внимательным взглядом двух часовых курсант и Инструктор расстались – у каждого были свои обязанности и планы. Джим отнес оружие в арсенальную, обходясь одной рукой, кое-как переоделся в серую робу и отправился в медицинский бокс – залитую мертвенно-белым светом камеру, где пахло лекарствами и резиной. Сидевший за столиком док Либерман перебирал какие-то бумаги. Завидев на пороге Джима, он закрыл их и быстро убрал в сейф. Помимо лечения персонала лагеря, у Либермана были и другие обязанности – здесь многие совмещали должности.
– Что у тебя? – спросил он.
– Из КПТ выстрелил без компенсатора.
Джим ожидал, что Либерман будет смеяться над непутевым курсантом, но того чужие переживания не заботили.
– Раздевайся.
Джим снял робу, Либерман подошел ближе, бесцеремонно ткнул пальцем в огромный, расплывшийся на половину грудной клетки синяк. Джим вскрикнул, невольно схватив доктора за руку.
– Чего хватаешься?
– Извините, док.
– Я просто проверил, цел ли плечевой сустав.
– А может, лучше на рентген?
– Я сам знаю, что лучше, а что хуже. Нет у тебя переломов, если бы были, ты бы не просто заорал, ты бы свалился от боли.
«Ну и методы», – проворчал про себя Джим.
– Военная методика, – пояснил Либерман, доставая из стеклянного шкафчика патентованные средства.
Надев резиновые перчатки, он выдавил на синяк изрядное количество обезболивающего геля и стал быстро, но осторожно размазывать его. Джим приготовился терпеть, но боли почти не было – Либерман жалел пациента. Вскоре гель начал действовать, прикосновения дока, даже более смелые, стали едва ощутимыми. Из огромной склянки Либерман добавил резко пахнущей, похожей на солидол мази и начал энергично ее втирать, Джиму стало жарко.
– Хорошо, уже начало разогреваться, – заметил Либерман и, достав из шкафчика баллончик с медицинской пеной, щедро залил ею всю обработанную мазью поверхность. Пена тут же высыхала, превращаясь в некое подобие ваты.
Осмотрев свою работу, Либерман остался ею доволен. Снял перчатки, он бросил их в урну и сказал:
– Одевайся, компресс готов, снимешь завтра утром.
– Думаете, к утру все пройдет?
– Я не думаю, солдат, я знаю. Можешь идти.
– Спасибо, док.
3
В жилой комнате Джим застал Тони. Тот лежал на кровати, читая при свете настольного светильника какую-то потрепанную книжку.
– Ну как? – спросил он.
– Надоело все, – бросил в ответ Джим и тяжело опустился на свою койку.
– Что, сорвал задание?
– Нет, задание вроде выполнил, но «не вернулся».
– Что значит «не вернулся»?
– Инструктор сказал – цели ты уничтожил, но с задания не вернулся. Сказал, что такое на войне случается.
– Что-то больно много слов для Инструктора.
– Да это я от себя добавил.
– Что у тебя под курткой?
– Компресс.
– Зачем?
– Шестой выстрел сделал.
– Понятно. – Тони знал, что количество выстрелов ограничивалось магазином громоздких компенсирующих зарядов. – А чего ты так? Забылся, что ли?
– Да. – Джим вздохнул. – Сначала четырех убрал, а потом эти как выскочат, и на меня. Сгоряча шестой раз и пальнул.
– У тебя и лоб обгорел.
– Знаю. А у тебя сколько было?
– У меня – пять. Водички хочешь?
Тони поднялся, открыл холодильник и нацедил Джиму охлажденной витаминизированной воды. Ее здесь добывали, осаживая из воздуха конденсат, оттого она имела какой-то странный привкус. Впрочем, к этому давно привыкли.
Тони подал напарнику стакан, тот взял его левой рукой и выпил воду залпом. Потом посидел с задумчивым видом и вдруг спросил:
– Сколько мы тут?
– Уже шестой месяц пошел.
– И сколько ты еще согласен ждать?
– А что ты предлагаешь – попросить вернуть нас на Ниланд?
– Думаешь, это невозможно?
Тони криво усмехнулся:
– Джим, мы уже так глубоко влезли во всю эту секретную систему, что стоит нам поставить вопрос ребром – от нас просто избавятся.
– Я знаю. – Джим посмотрел пустой стакан на свет.
– А почему тогда спрашиваешь?
– Злюсь на себя, что получил контузию. Мог ведь гранатой подорвать шестого рейдера.
– Наплюй, в следующий раз подорвешь гранатой.
– Надоела мне эта пустыня, я наши ядовитые джунгли вспоминаю как детскую песочницу.
– И даже змей-малиновок?
– Представь себе.
– А мне сегодня ночью девчонки из Антвердена снились.
– Девчонки… – Джим вздохнул. – Я тут сны совсем перестал видеть, падаю и засыпаю. Под землей не разберешь даже, что там наверху – утро, ночь, день? Приедет полковник, потребую от него хоть какого-то ответа, пусть скажет хотя бы приблизительно, когда нас отправят на задание…
Тони кивнул. Иногда ему тоже хотелось податься куда угодно, хоть на планету Лизаро, на передовую – теперь они с Джимом знали, что в этом отдаленном мире при полной поддержке отдела «Р» сопротивлялись противнику регулярные войска адмирала Лесгафта. Они, конечно, были обречены, но, теряя солдат и оставляя позиции, войска набирали ценнейший опыт, который позже использовался для разработки все более совершенных приспособлений и машин, способных противостоять солдатам противника.
С-рейдеры, используемые теперь в качестве мишеней, были одной из ступеней развития оборонных систем нового поколения. Эти ступени следовали одна за другой; разрозненный, обманутый и проданный мир людей сопротивлялся поглощению из последних сил.
Как-то раз Инструктор показал им с Джимом полуминутный ролик, заснятый на Лизаро автоматическим разведчиком. Основную часть времени камера фиксировала сидевших в засаде роботов нового поколения, произведенных техническими подразделениями отдела «Р». Поначалу казалось, что их всего три, но позже, после покадрового изучения записи, Джим и Тони насчитали двенадцать боевых машин.
Засада была выставлена после того, как были засечены две вражеские боевые единицы – усовершенствованные найттачеры, с которыми Джиму и Тони приходилось сталкиваться на Ниланде.
Бой длился всего пару секунд, после первого же выстрела вражеские суперсолдаты с поразительной быстротой определили местоположение противника и расстреляли всех роботов из кинетических пушек. На этом запись обрывалась – последним погиб автоматический разведчик, успевший передать запись на приемную станцию.
– Видите, с кем приходится иметь дело, – сказал тогда Инструктор. – Чтобы сопротивляться такому врагу, вам еще работать и работать.
– Человек не может достичь такой формы, сэр, – заметил тогда Тони.
– Но на Ниланде ты стрелял в них интуитивно…
– Один выстрел сделать можно, но если мишеней больше – шансов никаких.
– Ладно, забудем пока об этом. Если вы хорошо освоите КПТ, это будет хороший вклад в общее дело.
После того ролика у Тони долго не проходило ощущение собственной беспомощности – что он может против такой скорости и мощи?
Первые пару месяцев они с Джимом осваивали только крупнокалиберные винтовки, оружие тяжелое и громоздкое, ведь первоначально была поставлена задача поражать цель с полутора километров. Позже появились КПТ с двумя магазинами. Инструктор намекнул, что новое оружие «срисовано» с кинетических пушек противника, и Тони этому верил, уж больно хитрой системой казалась КПТ. Ее основной патрон со сгораемой гильзой выталкивал восемнадцатимиллиметровую пулю, но к цели она прилетала уже девятимиллиметровой, потеряв основную массу от трения о воздух – начальная скорость пули превышала десять тысяч метров в секунду. Отсюда и страшная отдача, зато, если выстрел был точен, не помогали никакие армированные решетки и графитные волокна. Мишень разносило в клочья.
Тони тряхнул головой, отбрасывая нелегкие мысли.
– А помнишь, как мы от воздушного планктона кашляли? – спросил он.
– Почему ты вспомнил?
– Не знаю.
Тони намеренно выводил друга из уныния.
– Я вот что думаю – мы вот-вот должны отправиться на задание.
– С чего ты взял?
– А почему Инструктор взялся нас захватам обучать? Раньше такого уговора не было. Опять же физо и стрелковая подготовка, последние три недели она нам все ребра поотбивала.
– Думаешь, это он так черту подводит? – попался на удочку Джим.
– А что же еще?
– Ладно, будем ждать полковника, может, действительно скоро выберемся с этой сковородки.
4
На два яруса ниже жилой зоны лагеря находился технологический этаж, где располагались системы кондиционирования и фильтрации воздуха, а также водовыделительные колонны, питавшие драгоценной водой весь комплекс. В отдельном помещении этажа стояло оборудование связи, за этим ответственным постом был закреплен целый штат сотрудников.
Если один из них, например техник, собирался в туалет, он предупреждал об этом своих коллег, дежурного инженера-связиста или сотрудника безопасности и был готов сорваться с унитаза по первому их зову – обстановка оставалась тревожной и случиться могло всякое. Разведывательные структуры противника продолжали охоту за отделом «Р», они методично просеивали эфир, подключались к спутникам, проводили анализ и в конце концов обнаруживали очередную базу или опорный пункт, после чего следовала зачистка. Пока им попадались только «хвосты» – второстепенные объекты управления. Головное командование отдела «Р» оставалось вне досягаемости.
Очередная смена по обыкновению тянулась медленно. Одни и те же лица, действия, фразы.
– Помню, на Фланзере мне попалась грандиозная баба… – врал связист. – Сиськи – во!
– Не показывай на себе, – серьезно заметил техник и, дотронувшись до живота, поморщился – ему с утра нездоровилось.
– А почему на себе не показывать? – осторожно спросил связист, опуская руки.
– А то такие же вырастут! – сказал Бадлинк из службы безопасности.
– Ну уж прям и вырастут… – Связист сделал вид, что заинтересовался появившимися на экране координатами очередного спутника. В этом не было никакой необходимости, спутники связывались с серверами в автоматическом режиме – перегоняли информацию и уходили по орбите на новый круг.
– В прошлый раз ты рассказывал про бабу со Шлезвига, – вспомнил техник. Брюхо не отпускало, он злился и старался подколоть связиста.
– Что, у меня не может быть двух баб?
Техник ничего не ответил. Он с тоской посмотрел на обитые дешевым пластиком стены, на череду бессмысленно мигающих сигнальных лампочек на панелях и решительно поднялся.
– Я в сортир, что-то сожрал сегодня неуставное…
– Ну давай, десять минут у тебя есть, – с мстительной улыбкой сказал связист и покосился в сторону сотрудника безопасности. Тот понимающе подмигнул.
Техник ушел, и стало еще скучнее. Связист глотнул из бутылки теплой воды, его передернуло.
– Что, тоже съел неуставное? – спросил Бадлинк.
– Эти добавки от всех болезней… Неужели нельзя придумать что-то без этого мерзкого вкуса? Меня от него уже просто тошнит.
– Тебе повезло, у меня в холодильнике две банки «Вебберса».
– Да? А я свое пиво уже выпил.
– Мне больше черное нравится, светлое я как-то не очень. – Бадлинк пренебрежительно махнул рукой.
– Так, может, нам это… после смены макнуть?
– После смены будет ночь – пить перед сном нет никакого смысла.
– Но… сейчас-то мы на посту. Ты ведь не пойдешь к себе на этаж?
– Я-то не пойду, но ты, если хочешь, можешь смотаться.
– Ну конечно, – с готовностью согласился связист. Его ответственность не шла ни в какое сравнение с той, что лежала на Бадлинке. Они с техником были всего лишь спецы, а этот – настоящий секьюрити со стальными яйцами.
– Значит, прикроешь?
– Не вопрос, держи! – Не поднимаясь со служебного кресла, Бадлинк бросил связисту магнитный ключ. Тот ловко его поймал и выскользнул в коридор.
Бадлинк какое-то время слушал, как удаляются торопливые шаги связиста. Потом встал, сладко потянулся и, подойдя к главному терминалу, глянул на экран – расположенная слева гистограмма отражала начало передачи данных со спутника и одновременное их кодирование. Пока они совпадают, сторонний, случайно перехвативший их приемник не обнаружит ничего особенного – обычный отчет тупого робота о том, что он нафотографировал и где обнаружил какую погоду. Такие аппараты вращались вокруг планет десятками тысяч.
Бросив быстрый взгляд на дверь, Бадлинк извлек из кармана тонкую смарт-карту и вставил ее в приемник. Установленная на карте программа запустилась, пальцы сотрудника безопасности забегали по клавишам. Программа помогла ему быстро проникнуть в отладочный раздел и ввести небольшую погрешность, чтобы начальная фаза кодирования сигнала со спутника начиналась с запозданием в полтора градуса.
Закрыв настройки, Бадлинк вынул и спрятал в карман смарт-карту, прислушался, не идет ли кто, и, введя пароль связиста, открыл следующий контрольный раздел.
Здесь фиксировались все проникновения в систему отладки, а также характеристики и номера внешних источников информации. Бадлинк открыл один из файлов и нашел подробное описание своих действий и все данные смарт-карты, прочитанной приемным устройством терминала. Полностью скрыть проникновение Бадлинк не мог, поэтому он лишь поправил время этого события так, чтобы подозрение в случае, если все откроется, пало на предыдущую смену. Затем он исправил номер смарт-карты и благополучно закрыл контрольный раздел.
В коридоре послышались чьи-то шаги.
Бадлинк быстро вернулся в свое кресло и напустил на лицо скучающее выражение.
Дверь открылась, и появился техник. Выглядел он куда веселее, его дела явно пошли на поправку.
– Ну все, изошел ядом, – сказал он и тут заметил отсутствие одного из смены. – А где этот бабский угодник?
– За пивом помчался.
– За пивом? – не поверил техник.
В этот момент снова послышались шаги, дверь распахнулась, и на пороге показался счастливый связист. С заговорщицким видом он достал из каждого кармана по полулитровой банке холодного пива.
– Это все вам двоим, – сказал Бадлинк.
– Да я вроде как… животом маюсь, – попытался отказаться техник, но искушение было слишком сильно.
– Ладно, если что – сортир рядом.
– Вот именно, – согласился с ним связист, возвращаясь на рабочее место и на ходу открывая банку.
Сделав большой глоток, он закрыл от удовольствия глаза и сказал:
– Сейчас встретил двух эксов, по-моему, они какие-то смурные.
– Каких это еще эксов? – спросил техник, осторожно потягивая пиво и прислушиваясь к ощущениям в животе. – У нас в этой дыре эксов никогда не готовили. Что их, на кротов, что ли, натравливать будут?
– Почему это на кротов? – спросил Бадлинк, всем своим видом показывая, что болтовня связиста его просто забавляет и не более.
– Да потому, что мы зарылись под землю, над нами тридцать метров грунта, каких эксов можно выучить в таких условиях?
– А я тебе говорю – они эксы. Я таких сразу определяю, у них глаза как измеритель дистанции и лица обгоревшие, стало быть, наверху поджарились.
– Постой, ты не этих ли из тупика имеешь в виду? – лениво полюбопытствовал Бадлинк.
– Да, из тупика.
– Но ведь они же совсем мальчишки, какие из них эксы?
– А чем возраст помеха? И потом, я на них кодировку с сопроводиловкой передавал, форма документа – стандартная армейская, значит, перевели из какого-то гарнизона.
«А вот это интересно, – подумал Бадлинк. – Я-то думал, у нас перевалочная база, а тут эксов готовят».
Кто мог готовить специалистов, Бадлинк догадывался. Молчаливый, невзрачный на вид мужчина около сорока лет. При ходьбе он чуть подтягивал левую ногу, видимо, последствие ранения, при встрече в коридоре отводил взгляд. Кто он и чем занимался, узнать было нелегко, не всегда так удачно складывалось, что кто-то сообщал незначительную, но важную деталь, как этот болтун-связист сегодня. И всего-то за банку пива. Самому выуживать что-то из сотрудников базы было опасно, здесь все друг друга перепроверяли, и любопытные просто исчезали. Даже у Бадлинка с его допуском сотрудника службы безопасности реальных возможностей для сбора информации было не так много.
Он снова вспомнил лицо неприметного незнакомца. Кажется, тот ходит в сержантской полевой форме… Сейчас профессиональная память Бадлинка подбрасывала ему некоторые детали. Да, точно, пехотная форма, следы от шевронов и нашивок. А глаза – глаза у незнакомца были нехорошие, потому он их и прятал. В том смысле, что хорошему этот парень эксов не научит. И если действительно эти мальчишки эксы, то куда их готовят, таская по здешнему пеклу?
Хорошо бы их подставить или даже убрать.
Бадлинк вздохнул: это соображение было и вовсе из области сказок. В подземном комплексе не то что тело человека, крысу спрятать было негде. Это было одним из условий безопасности отдела «Р», а они знали, что делали.
