Czytaj książkę: «Советские коммуналки»

Czcionka:

Предисловие

Коммунальные квартиры, прозванные коммуналками, для миллионов советских людей стали не просто жильем, а обителью, местом, где они провели лучшие, а иногда, увы, худшие годы своей жизни.

Менялись времена и люди – менялись и коммуналки, причем не только сами дома, но и жизнь в них.

А потом, спустя годы и десятилетия, изменилось отношение к коммунальной действительности. Так, в памяти для многих воспоминания о повседневности и коммунальном быте тесно смешались с яркими фрагментами счастливого детства, или с верой в светлую дорогу в будущее. Для кого-то ностальгирующая по юности память сохранила приукрашенные картины прошлого, искренней дворовой дружбы и безвозмездной соседской помощи. В коммуналках практически не могло быть неопределенности и проявлялись крайности. Там, между чужими людьми, могла существовать практически братская связь, а хитросплетения интриг переходили в откровенную вражду, доходящую до крайности. Родственные и прочие отношения, в том числе мировые, с нескрываемым интересом переживались всеми обитателями двора. Для тех, кому не повезло с соседями, проблемы совместного проживания доходили до мрачной безысходности и постоянных скандалов с краткими периодами покоя и перемирия. А жильцы делились на «своих» и «чужих».

Коммуналки были разные, потому что в них в разные времена жили разные люди. И с коммуналками связано множество феноменов советской действительности. Сред них – используемое в этнографии понятие «ритуальная кража», попытка провести символический ритуал обретения счастья и справедливости. Неслучайно люди в коммуналках, представляющих собой небольшие житейские и территориальные мирки, обретали свои особенные роли. И потому до сих пор остались еще те, кто, переехав из коммуналок в отдельные квартиры, так и не смогли избавиться от привычек коммунального быта. Но нельзя отрицать, что задумка обеспечить граждан молодого социалистического государства более комфортабельными условиями существования была отличной. Какими бы тесными ни были эти квартиры, как правило, все они имели горячую воду, отопление, газ и т. д. А что касается тесноты, то это объяснялось тем, что семьи проживающих в первую очередь будут трудиться на благо страны и иметь достаточно бесплатного общественного пространства с возможностью разнообразной активной жизни, включающей досуг и отдых вне собственной квартиры, спорт, парки и клубы по интересам, санатории, групповые путешествия и пр. Многие действительно с энтузиазмом занимались общественной деятельностью, сажали цветы под окнами своих домов, обустраивали дворы и проводили вечера за игрой в шахматы и шашки с соседями по подъезду… Предполагалось, что в целях удобства и экономии все они могли бы пользоваться услугами домов быта, прачечными, столовыми, магазинами, банями, детскими садами и т. д. В то время наблюдался дефицит, и в ожидании более роскошной жизни в будущем скромные коммуналки были обставлены типичной мебелью и немногочисленными вещами в гораздо меньшем количестве, чем в последующие десятилетия. Тем не менее люди были счастливы и радовались каждой мелочи, добытой самостоятельно или с помощью соседей, от которых мог перейти в «добрые руки» старый стол или пара табуреток, а взамен доставалась ваза или чайник. Такие обмены, помощь по хозяйству или мелкий ремонт вообще не были редким явлением в коммуналках, где все были в курсе соседских талантов и возможностей.

Коммуналки остались и в настоящем, хотя их количество заметно сократилось. Можно сказать, что коммуналки были всегда, менялись лишь их форма и масштаб. Начиная с первобытного человека, который неустанно поддерживал огонь в своей пещере, вместе с соплеменниками обретая первые навыки непростого совместного «коммунального быта и проживания», и включая все человечество, осваивающее для жизни целую коммунальную планету, одну на всех… Не исключено, что даже космос будет иметь некие коммунальные черты, с которыми придется либо мириться, либо наоборот, использовать для прогресса и развития, продолжая идею единства и мирного сосуществования. Сколько коммуналок останется через полвека, неизвестно… Но это уже будет история не о советских коммуналках. В настоящее время в некоторых странах наблюдается развитие новых форм коммунального проживания, созданных наподобие советских коммуналок, когда-то построенных для народа из самых добрых намерений. Идея доступного и удобного жилья по-прежнему остается актуальной. Например, коливинг – формат жилья, используемый молодой аудиторией, объединенной схожими интересами, с соблюдением равновесия между сохранением личного пространства и социализацией.

Арти Д. Александер,

исследователь, этнограф

Глава 1
В тесноте и надежде
Первые шаги к светлому будущему

Как все начиналось

Планы по отъему «излишков» жилплощади у привилегированных слоев населения у большевиков были еще до прихода к власти – 1 октября 1917 года, еще до взятия Зимнего дворца, их вождь и теоретик В.И. Ленин закончил писать статью «Удержат ли большевики государственную власть?», в которой были следующие строки:

«…когда последний чернорабочий, любой безработный, каждая кухарка, всякий разоренный крестьянин увидит – не из газет, а собственными глазами увидит, – что пролетарская власть не раболепствует перед богатством, а помогает бедноте, что эта власть не останавливается перед революционными мерами, что она берет лишние продукты у тунеядцев и дает голодным, что она вселяет принудительно бесприютных в квартиры богачей…»

И это были вовсе не теоретические рассуждения, а конкретный план предстоящих действий, подробно описанных Лениным в той же статье:

«Пролетарскому государству надо принудительно вселить крайне нуждающуюся семью в квартиру богатого человека. Наш отряд рабочей милиции состоит, допустим, из 15 человек: два матроса, два солдата, два сознательных рабочих (из которых пусть только один является членом нашей партии или сочувствующим ей), затем 1 интеллигент и 8 человек из трудящейся бедноты, непременно не менее 5 женщин, прислуги, чернорабочих и т.п. Отряд является в квартиру богатого, осматривает ее, находит 5 комнат на двоих мужчин и двух женщин. – „Вы потеснитесь, граждане, в двух комнатах на эту зиму, а две комнаты приготовьте для поселения в них двух семей из подвала. На время, пока мы при помощи инженеров (вы, кажется, инженер?) не построим хороших квартир для всех, вам обязательно потесниться. Ваш телефон будет служить на 10 семей“».

Ключевыми в этой статье оказались слова: «Пока не построим» – что в итоге не сбылось для всех в СССР и породило сотни тысяч советских коммуналок, некоторые из которых существуют и в наши дни.

Но после Октябрьской революции (или Октябрьского переворота) «уплотнение» в Петрограде и Москве, а затем и в других крупных городах начало претворяться в жизнь, и как это бывает в нашей стране – с неизбежными перекосами, перегибами и личными корыстными целями.

Милка, ты танцуй, танцуй,
Славно в этом мире!
Хнычет выгнанный буржуй
По своей квартире.

(Частушка послереволюционных лет)

Ведь целью «уплотнения» было обеспечить поддержку городскими низами политики большевиков. Прежние привилегированные классы становились «бывшими», пораженными в правах, имуществе и жилье.

Лишенцы и отмена наследства

«Лишенцами», официально лишенными избирательных (а часто – и других) прав стали: предприниматели («буржуи»), бывшие чиновники и офицеры, священники и другие неугодные советской власти представители прежней элиты, или те, кого новые власти считали такими.

21 ноября 1917 года Совет народных комиссаров РСФСР начал подготовку к массовой конфискации недвижимости в стране, рассматривался первый проект национализации городской недвижимости, вскоре все сделки по ее купле-продаже стали невозможны. Громогласно объявлялось, что теперь рабочие улучшат свои жизненные условия.

14 декабря 1917 года был опубликован декрет Совета народных комиссаров РСФСР о запрещении сделок с недвижимостью. В тексте указывалось:

«1. С 18 декабря 1917 года, ввиду предстоящего обобществления городской земли, приостанавливаются какие бы то ни было сделки по продаже, покупке, залогу и т.п. всех недвижимостей и земель в городах.

2. Советам Рабочих и Солдатских Депутатов и городским самоуправлениям предписывается установить наблюдение за исполнением нотариусами настоящего Постановления.

3. Лица, продолжающие продажу и покупку и т. д. недвижимых имуществ и земли и не подчиняющиеся настоящему Постановлению, по решению местных судов, подлежат. д.нежным взысканиям вплоть до конфискации имущества».

Следующий декрет, «Об отмене наследования», утвержденный Всероссийским центральным исполнительным комитетом 27 апреля 1918 года, в своем тексте указывал: «Наследование как по закону, так и по духовному завещанию отменяется. После смерти владельца имущество, ему принадлежавшее (как движимое, так и недвижимое), становится государственным достоянием Российской Социалистической Советской Федеративной Республики».

Хотя были и исключения – только для маленьких сельскохозяйственных участков и для недорогих домов: «Если имущество умершего не превышает. д.сяти тысяч рублей, в частности состоит из усадьбы, домашней обстановки и средств производства трудового хозяйства в городе или деревне, то оно поступает в непосредственное управление и распоряжение имеющихся налицо супруга и родственников, перечисленных в ст. II настоящего декрета».

Но потом настала пора покончить с частной жилой собственностью и произвести законное обобществление основной части частновладельческого жилищного фонда.

Национализация жилья

24 августа 1918 года в газете «Известия» был опубликован очередной декрет.

«Декрет Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Советов Рабочих, Солдатских, Крестьянских и Казачьих Депутатов.

Об отмене права частной собственности на недвижимости в городах.

Ст. 1. Отменяется право частной собственности на все без исключения участки, как застроенные, так и не застроенные, как принадлежащие частным лицам и промышленным предприятиям, так и ведомствам и учреждениям, находящиеся в пределах всех городских поселений.

Ст. 2. В городских поселениях с числом жителей свыше 10.000 отменяется право частной собственности на все строения, которые вместе с находящейся под ними землей имеют стоимость или доходность свыше предела, установленного органами местной власти…»

Не отставала в отъеме жилья у владельцев и местная советская власть. Так, 1 ноября 1918 года Исполнительный комитет Московского совета рабочих и крестьянских депутатов принял постановление «Положение о муниципализации жилищ и земель в гор. Москве», в котором указывалось:

«Отменяется право частной собственности на все владения, расположенные в пределах новой муниципальной черты гор. Москвы (утвержденной 23 мая 1917 г. и последующим актом от 12 апреля 1918 г.), совокупный валовой доход коих на 1-е января 1917 г. превышал 750 руб. в месяц…

По ходатайству жильцов, а также в иных отдельных случаях районным Жилищно-Земельным Отделам предоставляется право распространять действие статьи 1-й и на владения, совокупный валовой доход коих на 1-е января 1917 г. не превышал 750 рублей в месяц».

По этому постановлению в столице можно было конфисковать любой дом, пусть даже самый небольшой, и забрать любую недвижимость, если в ней сдавалась хоть одна квартира.

Ущемление буржуазии

В 1919 году советской властью были приняты несколько документов, касающихся бывших привилегированных классов. Среди них: «Инструкция Народного Комиссара внутренних дел о порядке регистрации бывш. помещиков, капиталистов и лиц, занимавших ответственные должности в царском и буржуазном строе». Эту регистрацию надлежало пройти в двухнедельный срок.

А позже была принята «Инструкция по проведению ущемления буржуазии», в которой упоминалось, что «…обыску подвергаются все те семьи, главы которых не состоят членами коммунистической партии или членами нижеперечисленных рабочих союзов».

В тексте инструкции подробно описывался порядок действий:

«Явившись в жилое помещение, прежде всего вызывается хозяин дома и от него требуется предъявление подлежащего документа о его личности и классовой принадлежности. Обыск проводится прежде всего у хозяина дома, причем обыскиваются не только комнаты, но и все подвалы, амбары, кухни, сараи и проч.

…Каждая отбираемая вещь вносится в опись, которая составляется в двух экземплярах, из коих один остается на руках у квартальной тройки, а второй вместе с вещами сдается на руки охране при подводах и доставляется охраной на районный приемный пункт… На главном складе ведется опись по роду товаров и выдаются расписки в получении вещей».

Таким образом, у «бывших» и просто не сотрудничавших в той или иной форме с властями людей забирали мебель и другие предметы, которые потом перераспределялись между представителями новой элиты и близкими к ней людьми. Одновременно с отъемом вещей происходил осмотр квартир и составлялся «лист обследования жилой площади» – с указанием числа жильцов.

Одновременно с этим и началось уплотнение – борясь с пережитками прошлого, к владельцам богатых (по пролетарским меркам) квартир стали подселять новых людей.

«Богатой квартирой считается… всякая квартира, в которой число комнат равняется или превышает число душ населения, постоянно живущего в этой квартире. Владельцы богатых квартир обязаны немедленно, под угрозой конфискации всего имущества, предоставить в 2-х экземплярах… заявление об освобождении одной из двух богатых квартир на нужды бедного населения столицы…» (В.И. Ленин. Дополнение к проекту декрета о реквизиции теплых вещей для солдат на фронте и о реквизиции квартир богатых для облегчения нужды бедных)

30 кубометров воздуха

Проводивший в 1919 году подсчеты Наркомат здравоохранения РСФСР пришел к выводу, что советскому человеку необходимо 30 кубометров воздуха для «восстановления после ночного сна», которые будут. д.ступны на 8,25 квадратных метра. В 1919 году в действие вступила Инструкция Наркомздрава, в которой указывались новые санитарные нормы жилой площади – 18 квадратных аршинов на человека (9 кв. м), на которые в дальнейшем ориентировались при уплотнениях. В мае 1920 года был принят. д.крет СНК РСФСР «О мерах правильного распределения жилищ среди трудящегося населения», в котором указывалось, что вся жилая площадь сверх установленной нормы подлежит изъятию и перераспределению, причем владельцам жилищных излишков давался лишь «двухнедельный срок для подыскания себе сожителей». После его завершения следовало принудительное уплотнение.

«Уже первая революционная зима 1918 года ввергла Москву в почти доисторические времена: все системы жизнеобеспечения были разрушены, в том числе канализация и отопление. Часто не было и электричества, жили при свечах. Вот, например, что творилось в престижном доходном доме на Арбате, где жили Лика Мизинова и ее муж, режиссер Московского Художественного театра Александр Санин. В роскошных апартаментах расквартировался полк Красной армии, он занял половину дома – ту, где размещались все нечетные квартиры. Их жильцам было велено в 24 часа освободить помещения и переехать в четные квартиры, так сказать, уплотниться. В итоге дом превратился в коммунальный клоповник и казарму одновременно… Жильцы дома завели кроликов, которые, размножившись, рыскали по квартирам. Когда кончались дрова, печи топили книгами и мебелью…» (А.А. Васькин. Повседневная жизнь советской богемы).

Коллективный быт всячески пропагандировался. Журнал «Огонек», например, который регулярно рассказывал об ужасах капитализма, поместил заметку «Коллективизм на Западе» со следующей информацией:

«В то время как мы стремимся перестроить всю нашу жизнь по-новому, раскрепостить себя от всякого непроизводительного труда, создавая общественные кухни, прачечные и т. д., в Европе делают как раз обратное. В общежитии для холостяков в Мюнхене… вместо общественной кухни устроены отдельные плиты, на которых каждый обитатель общежития готовит себе свой собственный обед…»

Легко догадаться, что вынужденное существование в пределах одной квартиры разных, далеко не всегда благовоспитанных людей и целых семейств порождало проблемы.

Darmowy fragment się skończył.