Czytaj książkę: «Чудо», strona 19

Стас немного боязливо посматривал на меня, но я вёл себя очень разумно, когда мне на спину привязывали что-то вроде санок; может, драконы и гибкие в своих формах, но седло на шее я не отрастил! Зато развернулся, сделал пару шагов туда-сюда, и убедился, что превращение меня в транспорт прошло успешно.

– Ну что, поплыли? Или всё-таки полетели? – спросил я. В этой форме мой голос был почти как у братишки, и это здорово веселило нас обоих!

– Поплыли, на всякий случай. – Стас помог Альберту взобраться ко мне на спину, а потом и сам залез. Получилось грациозно, как если бы они решили прокатиться верхом на самолёте. А «самолёт» убедился, что пассажиры на месте, и аккуратно погрузился в холодную морскую воду.

Не столько неприятно от холода, сколько от мокрости! Ощущение мокрой чешуи мне очень не понравилось, но я был готов пройти пешком хоть весь океан. Расчёт на то, чтобы вновь обойти магические штучки, и справиться силой собственной смекалки!

– Как ты? Терпимо? – поинтересовался братишка, помнивший мои вопли возмущения, когда я делал пробный заплыв вокруг Академии.

– Жить буду, поплыли! Если увидите Арктику, значит, я свернул не туда! – заявил я, и потопал по дну со скоростью парома.

Брр… Дно каменистое неровное, вода холодная, а я дракон, а не крокодил! Если всё пройдёт нормально, то уже через пару-тройку километров предложу подняться в воздух, чтобы добраться до континента уже сегодня…

Мои мысли прервал вопль брата, и я приложил все силы, чтобы не подпрыгнуть, а остановиться!

– НАЗАД, ЛУ, НАЗАД!!! – Стас едва не сорвал горло, но я послушно попятился в сторону Академии. Пройдя несколько сотен метров, я повернул шею, чтобы рассмотреть пассажиров, и раззявил пасть от удивления. С братишкой было всё в порядке, а вот погрустневший Альберт стал полупрозрачным, как привидение.

Хуже всего, что персонаж так и не вернул себе материальность, когда ступил на твёрдую землю, и даже Часовая башня не смогла ему помочь… Я же почувствовал себя не спасителем, а почти убийцей.

Вечером моё настроение спасали вместе с Альбертом и дядей Мишей; братишка, конечно, тоже рядом сидел, поддерживал изо всех сил. Директор мог делать всё то же, что и раньше, даже чай пил, не проливая на ковёр, но кажется делал это только для моего успокоения.

– Нет тут твоей вины, Луша. – вынес вердикт наш ангел-хранитель, по-ангельски просветив персонажа взглядом. – Никогда не встречал таких… персонажей. Только попытался выйти из своей зоны комфорта, как едва не развоплотился.

– Но Истен живёт! И учителя! – от обиды у меня перехватило горло. Таких грубых ошибок в моей жизни ещё не было!

– Лу, Истен и учителя придуманы мной, как их Автор, я могу позволить такой исход. А мой Автор… Боюсь, он нам не поможет. Он знает, что всесильных персонажей нужно ограничивать. – спокойно пояснил персонаж.

– Почему ты так уверен? – обиделся я. Будь у МЕНЯ оживший выдуманный персонаж, я бы до потолка прыгал! Радовал его, относился, как к самому лучшему другу! И совсем точно не стал бы запирать на острове на краю мира!

– Просто поверь, он нам здесь не поможет. – Альберт внезапно провернул тот самый персонажный фокус с говорящим взглядом, что я поперхнулся, а Стас постучал мне по спине. – Если Академия станет реальной, возможно, это произойдёт и со мной.

– А если ты вообще исчезнешь?!

– Лу, в любом случае прошу сосредоточиться на этом деле. Пусть это звучит безумно, но это необходимо совершить. Ради всех землян, ради Чуда…

Я не выдержал, и бросился в окно, распахнув крылья; мне СРОЧНО была нужна прогулка, для выветривания из головы мрачных мыслей! Не хотелось даже их обдумывать, только летать как можно быстрее, чтобы они не догнали!

Кажется, помогло, зато меня решил догнать дядя Миша; наш ангел-хранитель просто не мог оставить это всё без внимания! Но я снова ошибся: ко мне летел Альберт, на таких же чешуйчатых драконьих крыльях, как у меня, только серебристо-белых. В Академии полным-полно драконов… и все они были выдуманы! Один из мысле-комаров всё-таки смог меня укусить: «Если нет друзей, выдумай их сам, да?!».

Я сел на крышу одной из башен, Альберт последовал моему примеру.

– Лу, обещаю тебе, скоро ты всё поймёшь! Главное, что Чудо идёт верным чередом, а с твоей помощью всё произойдёт лучшим образом, верь мне. – мягко произнёс он. – Ты ещё встретишь многих друзей, настоящих, не выдуманных. Всё, чего я прошу – это в очередной раз помочь миру. Не мне, не Академии, а реальному миру. Смысл не в очередной школе магии, Чуду нужна поддержка, и потому я здесь.

– Угу, выдуманный персонаж, которого ни обнять, ни по плечу не похлопать. – пробурчал я. – Знаешь, чего я хотел бы сделать? Вернуться в прошлое, когда твой Автор писал твою историю, и убедить его, что ты должен быть живым и реальным! Но машина времени пока не доработана.

Я посматривал в сторону окон директорского кабинета, уверенный, что дядя Миша всё-таки спросит, что со мной не так, но Стас, наверное, убедил его это не делать. Альберт любопытно повернул голову и неловко улыбнулся:

– Зачем нам машина времени, когда у нас есть целая Часовая башня?

– Она только тебя впускает, пробовали. – я вспомнил, как началась моя череда обломов: Башня дала мне пробежать несколько лестничных пролётов, и увидеть, что всё это время топтался на первой ступеньке!

– Есть идея, как помочь этому. Какая ночь самая чудесная в году?

– Новогодняя, но я рехнусь так долго ждать! – я досадливо поморщился, вспоминая, что ещё ни одну новогоднюю полночь так и не встретил. Попросить Стаса разбудить меня? Всё равно до зимы ещё несколько месяцев, а вся уверенность и интуиция только добивали, что я опять просплю первое мгновение прихода две тысячи двадцать четвёртого.

Альберт хитро подмигнул:

– Если не хочешь ждать, почему не устроить новогоднюю ночь пораньше? Сотворим ещё одно Чудо, и кому, как не тебе быть главным заводилой этого.

Хотелось бы верить в свой успех. Хотя бы ради избавления от мысли, что, вернувшись к драконьей жизни, я мог потерять самое ценное, что было в жизни человеческой – умение выходить победителем из самых невозможных ситуаций…

Глава 13. Чудный день.

Стас

Работа на нас свалилась огромная, а я, наивный, считал, что стать преемником Цепина – непосильный труд! Но по Лу это ударило больнее, чем всем кажется: моему брату доходчиво показали, что не всё решается детской непосредственностью, пока взрослые хмурят брови в непонимании.

Устроить событие, сопоставимое с новогодней ночью, было бы сложно, если бы не обширная библиотека Академии, но и с ней пришлось задействовать почти всех знакомых, включая обе Коллегии, Китежградский двор фей, клан Витовта и сослуживцев Акеллы. Каждому выделено простейшее действие, но совершить это надо было одновременно по всему миру: извлечь звук из Царь-колокола, выпить чашку чая в шесть вечера в Оксфорде, поджечь ароматическую палочку в Дельфах – маги понимают смысл подобных ритуалов. Список был очень большим, но сделать всё это было реально!

Лу перепала особо важная задача: задействовать не волшебные, а творческие способности, поэтому братишка снова в планшет, и писал свою книгу. Не учебник, а повесть, пусть она и будет меньше, чем «Настоящая Книга». Сделать это за день под действием заклинания Безумного Чаепития я брата отговорил, и даже больше: вместо максимального ухода в работу, каждый день мы играли в любимые компьютерные игры, смотрели сериалы, обсуждали слухи и байки, и всеми силами искали вдохновение в реальности!

Работа тоже помогала: чего только стоили фейский Лугнасад, сходка драконов над Байкалом, делегация японских ёкаев, и даже новость о встрече дипломатов Нового Асгарда с Папой Римским! [Братиш, про последнее нам Акелла по большому секрету рассказал!] Угу-угу, а потом так же по секрету «случайно» слил это в массы неделей спустя. Вот уж точно, с кем поведёшься… а Лу у нас уникум, во всех смыслах!

– Ста-ас! Ты опять задумался?

Я понял, что «уникум» меня о чём-то спросил, а я замечтался. Цепин взял управление Коллегией на себя, а мы занимались важнейшим из дел: писали книгу сказок авторства молодого писателя Лу Калитвина! Имя он всё-таки поменял.

– День Икс, ну? Что делать будем?

– А… что с ним? – Обрывки памяти услужливо собирались в смысловую фигуру из пальцев. – Вот что, давай ещё раз, с самого начала, что ты хотел?

Братик всё понял, отложил планшет, и кивнул в сторону кухни:

– Пошли! Здесь настолько творческая атмосфера, что ты сам мыслями куда-то уплыл, а я хочу важную вещь обсудить! Ещё и на сытый желудок.

На кухне у нас давно царило равноправие и совместное приготовление блюд, я даже во вкус вошёл! Благодаря колдовской утвари, вроде самопомешивающих кастрюль, или мельничек, точно разгадывающих странную фразу «Соль и перец по вкусу», теперь я готовил не хуже Лу! Который продолжал с удовольствием обходиться без магии… только от прихваток отказался. И всё равно, пока ресторанные повара рвали волосы и проклинали колдовскую кулинарию, один мой знакомый поварёнок свято верил, что настоящий талант не затмит ни один волшебный горшочек каши!

– Начинаю заново, а ты слушай, лады? – Лу убедился, что я сыт, доволен, и готов слушать со всем вниманием. – Эта ночь будет началом чего-то нового, уверен на все сто. Академия с админской панелью к Чуду станет реальной, но… я тут понял одну жуткую вещь.

– Какую? – я нахмурился, примерно зная ответ. Брат опять столкнулся со своей самой худшей привычкой – придумывать себе страхи.

– Что, если после Второго Чуда реально начнётся другая жизнь? Вот как летом? Только наоборот, мы же пытаемся выдумку сделать реальной. Ну и с этим придёт то, чего ты сам боялся: охота на ведьм, намордники для оборотней, Акеллу, за то что рассекретился, вообще запрягут суперсолдат дрессировать, на благо Родины…

Я ещё больше нахмурился. Стало стыдно за своё поведение в июне, а ведь я всего лишь пытался смотреть на вещи трезво! Уточню: трезво, по меркам ушедшей эпохи. Сейчас люди уже не хотели лжи и мрака! Наоборот, у землян появились силы верить в лучшее, и больше не считать оптимизм чем-то неуместным!

– Лу, такого никто не допустит…

– Альберт говорил, и ты сам чувствуешь, я знаю! Мы всё глубже погружались в Сказку, а теперь нас ждёт т-такая… суровая Реальность! Ты был прав, надо было н-не лезть во всё это, а п-просто взять маму с папой в охапку, и спрятаться где-нибудь в глуши… поглубже, я хочу сделать т-то же самое, только бы нас не нашли! – Лу весь пошёл нервными пятнами от переизбытка чувств, запинался, и тревожно размахивал руками. Что на него нашло?!

– Лу, послушай меня. Я часто просил тебя трезво смотреть на вещи, но когда ты становишься серьёзным, мне самому не по себе. Может, не всё так страшно, как кажется?

Лу сжал лицо ладонями и громко шмыгнул носом.

– Я уже к этому готовлюсь. Не знаю, каким будет будущее, просто не будем в этом участвовать, свернём проект. Скажем такие: «Извините, кина не будет!», а нам: «Ок, нам в сказке всё равно веселее жить»! Пляски с феями, пьянки с демонами, конфетные деревья вырастим… Может, злобные инопланетяне тоже нас пожалеют, и не станут уничтожать, когда всё это увидят.

 Я отнял ладони брата от его лица: в испуганно вытаращенных глазах плескалось отчаяние студента, знающего предмет на зубок, но всё равно уверенного, что преподы окажутся злыми и несправедливыми, и обязательно его завалят. Впрочем, это мой опыт, Лу даже на школьном выпускном оставался ребёнком.

– Ты просто запутался. – Я обнял его. – Братик, я сам не знаю, что нас ждёт впереди, но буду рядом, что бы ни случилось. Как в июне, когда поддержал одного путешественника во «Взрослую Жизнь»! У нас нет причин для паники, и не будет, чувствуешь?

Лу прислушался к себе, и замотал головой.

– А если хорошо подумать? Вот совсем хорошо-хорошо? – я прищурился, вспоминая, как то же самое сделала бабушка, когда маленький Стасик приходил делиться своими детскими страхами. Первый день школы, первая олимпиада, экзамены, военкомат, наконец, последняя встреча в больнице… Перестал ли Стасик бояться? Сначала нет, а потом задумался: а чего он боится? Бабушка Гера книги в войну спасала; мужа, деду Мишу, ждала с фронта, верила, что вернётся… и вернулся! В нашей семье не только готовить умели, но и верить в лучшее, чувствовать, что это «лучшее» придёт!

– Мы все живые, у нас у всех бывают минуты слабости.

Лу молча кивнул, а я продолжил.

– Хочешь, я скажу тебе, что будет дальше? Мы приедем в Академию, ты отмочишь там самый обалдительный фокус в мире, настолько обалдительный, что Башне снесёт крышу с петель! А если Чудо вдруг ужмётся, то я ни капли не сомневаюсь, что ты развернёшь его снова, или вообще запустишь с нуля, без всяких мистических башен, просто потому что можешь и хочешь!

– Угу. Пойду полетаю лучше, пока ещё умею…

Я досадливо поморщился: как невовремя на брата накатила хандра!

Почти Новый Год обещал стать выжимкой из самого вкусного, обойдя стороной стрессовые закупки-распродажи, и другие приготовления! Вместо этого феи сами устроили умеренные праздничные декорации, организовали культурную программу по городским телеканалам, и даже присыпали улицы иллюзорным снегом. С братом я хотел провернуть то же самое: превратить его «подготовку к серьёзной миссии» в настоящий цирк! А если меня он слушать в этот раз не хочет, позову настоящих клоунесс!

Одна из них тоже переехала в Китеж; я нажал на кнопку дверного звонка, вызывая мелодичный перезвон.

– БА ОТКРОЙ! – вслед за перезвоном раздался ещё более громкий басовитый вопль «Внучки Микеланджело», а затем едва слышные шаги доброй мраморной старушки в мягких тапочках. К баб-Гале я настолько привык, что воспринимал её такой же живой и настоящей, как любую другую бабушку, а для неё я был таким же нежно любимым внуком; тепла в её золотом сердце хватило бы на целый мир!

– Здравствуй, Стасик, вот радость-то какая! А то Танюшка совсем захандрила, скрюченная весь день. – произнесла она, осторожно обнимая меня. Может ли ожившая статуя дарить душевное тепло? Говорю с максимальной уверенностью: может!

– Здравствуйте, баб Галя! А что такое?

– Ба, я работаю, а не хандрю! Здарова, Стас, ток звонить намылилась! – Одетая в потёртую чёрную майку с «Металликой», Танчик по-хозяйски выглянула в коридор из мастерской.

А я прошёл в квартиру, стараниями бабушки Гали убранную, и пахнущую домашней выпечкой; живот тут же буркнул, что не против перекуса, но я успокоил его, по запаху определяя, что выпечка пока только готовится. Танчик вышла в коридор, подтягивая треники, и по-братски хлопнула меня ладонью по плечу.

– Башковитый брат у тя, респект ему! А то сижу, настроение дерьмовое, кубизмом извращаться нахрен надо, думаю всё, отскульптурила своё! А Лу мне такой: харэ хандрить, копай глубже! Ну я и копнула!

Баба Галя тепло улыбнулась, и дополнила, гордая за «внучку»:

– Танюша у нас барышня настойчивая, второй месяц, болванчиков деревянных стругает.

Танчик довольно заржала, и достала коробку из-под холодильника, в которой что-то копошилось.

– Не ну а чё! Смари, простые совсем, на коленке за полтора перекура стругаются. Тупые как пробки, ну дак из них и варганила.

Я заглянул в коробку: внутри возились крошечные, размером с ладонь, фигурки, собранные из деревяшек и винных пробок.

– Бабуля права, болванчики натуральные. Но детишкам зашло! Как щенок, ток лужи не оставляет, шпана мобилки отбросила, терь в куклы играет! А щас пшли, чё покажу!

В мастерской было, как полагается, грязно, и пахло стройкой, а посреди комнаты стояла почти завершённая статуя фирменного стиля и видения Татьяны Эрнест. Античный бог виноделия, но в фартуке трактирщика и солнцезащитных очках, в руках – шейкер. Как всегда, высший пилотаж! Но признаков жизни работа не подавала.

– Всё усмотрела, на десять болванчиков, оказалось проще некуда! Хочу живое – леплю, как выйдет. А шоб неживое, как раньше, ну так во! – Танчик помахала у меня перед носом парой резиновых перчаток. – Техника безопасности, ёптыть! А всё бабуля! Гундела мне в ухо, «одень перчатки, одень перчатки»!

– Надень. – я улыбнулся, вспоминая время, когда ещё пытался поправлять Танчика. Кажется, шутку поняли все, включая Галатею Буратиновну, по-старчески не видевшей разницы, и отметили её дружным смехом.

– Надень так надень, однохренственно! Сам чо-как?

Выслушав мой рассказ о предпочтиновогодней хандре брата, Танчик почесала нос, и позвала самую идеальную кандидатуру в нашу команду спасения:

– Ну-у, эт у тя не песец, а так, фенек! А где один, там и второго позовём. Ща, наберу… Настюх, здаровище! Востри лыжи, дело есть, Стас всё обрисует!

Пять минут ушло на ожидание Китти, ещё десять – на поедание вкуснейших домашних пирожков бабушки Гали, а потом начался мозговой штурм.

Почти Новый Год, время – полдень. Лу сидел перед импровизированным тортом из магазинного кекса со свечкой, и косился на циферблат часов. Я уже представлял, как позже брат взойдёт на вершину Часовой башни, словно на эшафот, и мне это совсем не нравилось.

– Лу, когда наш мир поменялся, ты на ушах стоял! Интернет шерстил, меня среди ночи будил, почему сейчас ты такой мрачный?

Братик молчал, смотря то на часы, то на кекс. Сам придумал традицию «полуденной репетиции», как на дне Рождения. Брать приличный торт или выпечку домовых он отказался, откопав в универмаге дрянной дешёвый кекс на пальмовом масле, наверное, для особой трагичности момента.

– Ну не игнорь, я правда хочу это услышать! – я хотел сказать это как можно эмоциональнее! Вышло почему-то жалобно, но действенно.

– Тогда заканчивалась серая реальность, а сейчас заканчивается сказка…

– Опять двадцать пять, почему ты так решил? Кто-то сказал, что магии не будет? Что все разом забудут, как только вчера летали с друзьями, и жарили шашлык фаерболами?!

Лу промолчал. Этого ребёнка опять занесло накрутить себе ворох страхов на пустом месте. Раньше я сказал бы, что нельзя заставить человека измениться за один разговор; сейчас я был уверен, что можно и нужно! Сделать очень важный и нужный шаг в сторону хороших перемен! Поэтому я собрал всю уверенность, какая у меня была, и заявил:

– Скоро мы утрём нос всей Вселенной! И начнём с себя, здесь и сейчас!

– Не знаю, я просто привык ко всему этому… – пробормотал Лу, продолжая обнимать спинку стула. – Не хочу это терять.

– Послушай меня, это важно. Однажды в моей жизни тоже всё было хорошо. Меня устраивала моя работа сисадмином на фабрике грёз, жил в хрущёвке, но мне это нравилось. Были типовые планы на жизнь, как у всех: новая квартира, свадьба с Маришкой, машину мог бы научиться водить, летом на курорт… – я вспомнил события начала года. Жуть, как будто прошлая жизнь! – А потом всё резко поменялось. Начальник слёг, Коллегия под угрозой развала, предложение девушке сделать не смог, не оценила она. Мой привычный мир рухнул, всё стало не так, как я хотел.

– Ну вот, зато теперь всё будет «так». – огрызнулся мелкий, но с мысли меня не сбил. Кое-кто укротил буйного оборотня в первое обращение, а чем я хуже?!

– В моей жизни случилось Чудо, и я сейчас не о волшебстве. С твоим оптимизмом, твоей верой в то, что чудеса меняют нашу жизнь к лучшему, я сам прочувствовал вкус к жизни! Я ожил, понимаешь?! Ты был прав, мы действительно похожи, поэтому и родились в один день, прости, что я так долго в этом сомневался!

Лу недоверчиво посмотрел на меня. Говорил ли я ему такие вещи? Постоянно! Но произнесённые в нужный момент, они обрели особый смысл, стали в разы волшебнее любых самых заковыристых заклинаний, и магический дар для этого был не нужен!

– Ты серьёзно? – неуверенно пробормотал братишка.

– Абсолютно. А теперь посмотрим, что нас ждёт. Новые условия, в которых мы, с поддержкой или без, удерживаем реальность от превращения как в Сказку, так и в Кошмар, выдав в реале самое настоящее и волшебное, а всё потому что у нас есть ты! Уже одна мысль о тебе даёт силы принять, что оборотня можно успокоить, сунув ему мячик-антистресс! Ты сам слышал Альберта, все его правки были сделаны с помощью Башни, а ты просто адаптировался к условиям, и творил чудеса на силе воли, оптимизма и воображения. Вот оно, настоящее Чудо!

С эмоциональностью у меня, кажется, вышло: Лу смотрел на распалившегося вроде бы старшего брата, как на восторженного психопата. Совсем не то же самое, когда я вдохновился его примером, и пробовал «вертеть реальностью» на фестивале.

– Да не в этом дело, просто… мне тут сон приснился. Плохой сон.

Я насторожился: так проблема в этом? В случайном кошмаре?

– Какой?

– Как будто просыпаюсь, а всего этого и не было. Ни чудес никаких, ни Коллегии даже. Ты простой сисадмин, а я поступаю в институт и подрабатываю курьером, наверное. И до старости мечтаю написать книгу, но всё равно этого не сделаю, потому что повзрослел и разучился жить.

Я посмотрел на братишку самым твёрдым и уверенным взглядом, на какой способен. Кто, как не старший брат поможет победить главного врага любого фантазёра – собственные страхи?!

– Выбрось это из головы, забудь! Мы вместе напишем книгу, обещаю тебе! – я почти представил, как разбиваю в крошку гранитный панцирь братишкиного страха, голыми руками, потому что этой гадости больше нет места в нашей жизни. – Вместе мы справимся, верь мне! Ты будешь летать на сходки писателей, на своих крыльях! И никого это не удивит, потому что драконы реальны! И ты реален! И я! А в свободное время ты научишь меня разным волшебным премудростям! А ещё однажды я окончательно вспомню, что всегда был твоим братом-драконом, который отправился за тобой следом, и нашёл тебя! Ты сам знаешь, люди умеют делать невозможное, значит я смогу и это! И ты сможешь! Мы вместе сможем всё!

С каждым словом серый могильный гранит не то что превращался в крошку – распадался на атомы! Потому что я обещал защитить братишку хоть от всего мира сразу, и я справился! Кошмар исчез до того, как самый лучший младший братик в мире нечаянно воплотил бы его в жизнь!

В глазах Лу снова зажегся робкий огонёк. Просыпался тот самый наивный ребёнок-оптимист, который раздражает солидных людей и прочих кактусов, разучившихся радоваться жизни! Этот огонёк я никому не дам погасить, даже ему самому! Пока я рядом, я буду бороться за то, чтобы мой брат и дальше освещал мир вокруг себя! А где-то на страницах Сценария, скрытого ото всех из нашего мира, были вписаны новые, и очень важные строки в биографию двадцатилетнего парнишки, Лу Калитвина: с этого момента его воображение больше не порождало мучительные пустые страхи!

– У нас не просто выходной, а настоящий праздник, твой собственный! И ты сам предложил в этот день загадывать желание, которое обязательно сбудется, даже самое невероятное! Потому что у нас хватит сил это желание осуществить, так что давай сделаем это вместе!

Лу окинул взглядом кекс со свечкой, и покачал головой.

– Не, на этой штуке не хочу ничего хорошего загадывать. Вот что… пошли на кухню, настоящий торт готовить? Вдвоём?

Мы потратили пару часов на приготовление фирменного Обалдительного торта братишки, и украсили его настоящими фигурными свечами – зелёную резную и фиолетовую в форме дракона. Тайком подкрутили циферблат на пару часов назад – всё равно сработает! – и переглянулись: «давай сделаем, как всегда делали?».

Мы так и не произнесли вслух, что загадали, но точно знали, что одно и то же, и что это желание сбудется! С новым счастьем!

Лу

Обожаю своего братишку, он всегда вытащит из любой, даже самой мрачной ямы, в которую я могу залезть! Когда свечи погасли, я понял кое-что важное: время творить чудеса! Не просто осуществить Академию, это мелочи; дотянуться до авроры, и связать из неё самое надёжное полотно для запечатления Чуда, какое только захочу! А если авроры в этот момент в небе не окажется, свою нарисуем, не впервой!

Хорошее настроение расцвело ещё больше, когда к нам пришли гости; в дверях стояла весёлая ведьмочка в компании Чешира и Танчика, в руках у которой…

– Это… нам? – я аж прослезился от умиления! Стас был в таком же состоянии: как давно он мечтал о собаке, но сейчас мы её завести тем более не могли, ведь весь день проводили на работе. А такую милоту можно было хоть с собой в кармане проносить!

– Щастья вам, братва! Знакомьтесь, друг советских детей, Варежка! – Танчик вручила мне умильную красную вязаную собачку с глазками-бусинками и жизнерадостно виляющим хвостиком. Только честно, кто не мечтал получить в подарок настоящую живую игрушку?! А от этой вязаной собаньки я даже прослезился: надеюсь, её можно будет взять с собой?

– А от меня аттракционы! – мяукнул улыбающийся котофей. – Любые, в любом количестве, угощаю! Некоторые специально для вас открыл, сюрпризом будут!

– Ну, а у меня всё просто! Владей! Месяц её плела, называется «Как хочу, так и ворочу»! – Китти протянула мне шикарную фенечку, в которой между белыми и голубыми нитями были вплетены лампочки новогодней гирлянды, мерцающие сами по себе. Минута на размышления «пойдём мы по аттракционам или побежим», и вся наша компания отправилась отмечать Почти Новый Год!

Праздник прошёл обалдительно! Аттракционы Чешира были крышесносными, Варежка – самой лучшей собачкой из всех игрушек и собак, а настроение – как в лучший Новый год в мире! Темнеет осенью поздно, но я знал, что на закате началась цепочка событий по всему миру. Звякнул Царь-колокол в Москве, в Вологде у молодой продавщицы купили учебник истории, в парке Кемерово высажен свежий саженец, и так далее… наша очередь действовать придёт незадолго до рассвета; это я придумал, чтобы Чудо красиво пришло в мир вместе с первыми лучами солнца!

Альберт и пограничники без дела не сидели: опустевшую Академию украсили новогодними огоньками, бумажными фонариками, подсвечниками и лампадами; выглядело это невероятно красиво! И чуть-чуть сгладило жутковатое ощущение от опустевшего дворца, но даже в хорошем настроении я знал, что настоящие гости только помешают волшебству. Сейчас же Альберт встретил нас у портальной двери; на его полупрозрачном лице читалось настроение пророка, которому выпало убедиться в исполнении собственного пророчества.

– Ты готов? – спросил Стас, стараясь не смотреть вглубь опустевших коридоров.

Ответа вслух не прозвучало, но мы все были готовы.

Тишина звенела хрустальными колокольчиками, а обезлюдевшая Академия явила свою воображаемость в полной красе! Наш путь к «админской панели от Чуда» какое-то время проходил по прямому коридору, но скоро он изогнулся, а строгий дизайн поплыл, как будто вдохновившись творческим видением Гауди. Колонны плавились, строгие формы отращивали пёструю мозайку и лампочки в самых неожиданных местах, а вода в фонтанах превращалась в стекло, и завязывалась в морской узел. Я держал брата за руку; так нам обоим было спокойнее. Альберт шёл впереди, молча и не оглядываясь. Наконец, мы подошли к дверному проёму, который открылся сам собой, явив нам спиральную лестницу наверх.

«Посмотрим, пустит ли нас Часовая башня», – подумал я. Стас крепко сжал мою руку: пустит! От его уверенности мне тоже стало легче, и я смело ступил на мраморную ступеньку. Сто пролётов по сто ступенек, но один путь в десять тысяч ступенек начинается с первого шага!

Где-то в глубине души предательски шевельнулся червячок по имени «А вдруг опять не получится?», но его с уверенным хрустом раздавило братишкино «Получится!»… Когда я это осознал, то увидел, что мы преодолели первый пролёт! Альберт тоже молча кивнул: «Всё получилось сейчас, получится и на остальной лестнице»!

Мы поднимались… долго. Очень долго! Не устали только из-за плетения, дающего силы, и того, что происходило за окнами. В свете мерцающих лампочек я видел, как реальность вокруг ещё больше становилась… нереальной. В одних окнах опускался закат, в других светила полная луна, в третьих не было вообще никакого океана, только морозное зимнее утро над тундрой, в четвёртых – глубокий космос, в пятых…

–– Стас, только не смотри… Ста-ас, я же сказал! – выпученные глаза братишки, и его рука, лихорадочно вцепившаяся в перила, тонко намекнули, что его тоже впечатлило бескрайнее небо справа снизу и океан слева сверху. Картина маслом, пять секунд и тебя укачало!

– В следующий раз не говори «не смотри», это работает в обратную сторону. – пробурчал братишка.

– Я думал, так только у меня, а ты у нас неупрямый. Вроде бы.

Стас рассмеялся, и взъерошил мне волосы, а я повторил то же с его причёской; после нескольких месяцев нашей Взрослой Жизни он доказал, что если мы и отличаемся в характере, то только из-за десятилетней разницы в возрасте!

– Кажется, я сбился со счёта, сколько мы прошли, – заметил он. – Ещё долго?

– Мы будем подниматься, пока не поднимемся, всё просто! Логика здесь уже не работает. – откликнулся Альберт с каким-то вдохновлённым тоном. Кажется, он волновался даже больше нас, будто это не он поднимался на башню каждую аврору. – То, что вы не устали, это хороший знак, значит Башня вас признала.

А мы поднимались. И поднимались. И поднимались. И поднимались. Мысль о том, что мы ходим по кругу, развеялась раньше, чем дооформилась, спасибо Стасу, с ним чувствуешь себя спокойнее! Сколько себя помню, братишка всегда таким был: простой и надёжный, даже в драконьей Настоящей жизни. Зато Альберт выглядел совсем призрачно: временами забывал поднимать ноги, и просто парил над ступеньками, а края его белого пальто расплывались, как пар над чайником.

А мы с братишкой казались почти чужеродными: такие реальные и простые. Пролёт. Пролёт. Пролёт… В окнах царила крышесносная фантасмагория, но почему-то уже приевшаяся: в Интернете тоже много странного публикуют. Спустя ещё пару пролётов Стас всё-таки не выдержал:

– Альберт, а что вообще такое эта Часовая башня? Она и должна быть такой… не знаю, нереальной? Выглядит, как творение художников.

Я хихикнул, понимая, почему братишке пришло в голову такое сравнение: наши доблестные дизайнеры уже успели несколько раз шокировать его перескоками с ампира на барокко и дальше по алфавиту, а пролёт, по которому мы шли, был весь изрисован пёстрыми мазками красок.

– Ты невероятно близок к истине, друг. – эхом отозвался Директор, и туманно улыбнулся. – Сплав магии, фантазии, науки… Фейерверк из всех цветов радуги, какие только есть по обе стороны Зазеркалья! Такие вещи могут существовать только в песнях разноцветных ветров пространства Нереальности.

А вот тут мне самому икнулось. Не то, чтобы я интересовался такими высокими материями… я вообще был приземлённым, только дайте за человеками понаблюдать! Но из тридесятой жизни вспомнились обрывки того знания. Край мира, где нет вообще ничего неосуществимого! Бесконечно далёкое и близкое одновременно; любой творец, который что-то выдумывает, прикасается к крошечным микро-пылинкам Нереального, возникшего на стыке первостихий Хаоса и Порядка! Понятия не имею, ЧТО должно было случиться в нашем неволшебном мире, чтобы удалось проковырять дырочку сюда?! Надеюсь, когда-нибудь я получу ответ и на этот вопрос.