Czytaj książkę: «Новогоднее чудо»

Ограничение 18+, возможна брань

Теги: разница в возрасте, многоугольник, запретные чувства

Жанры: современный любовный роман, романтическая эротика

* * *

1

– К этому платью идеально подойдут мои серёжки, – ласково приговаривает мама, перебирая мои локоны в тщетной попытке соорудить праздничную укладку. – Примеришь, Мариш?

Так мама деликатно намекает, что неплохо бы разбавить праздничным настроением мой незамысловатый образ: уютное платье-свитер и плотные бежевые колготки ему в тон. В воздухе ощутимо витает атмосфера Нового года, – за окном идёт снег, в загородном доме родителей есть большая пушистая ёлка, камин и кресло-качалка, – а потому кружка с глинтвейном и милые вязаные носки кажутся мне гораздо более уместными аксессуарами, но я не хочу обижать маму отказом. Каждый год двадцать пятого декабря вся наша семья и близкие друзья собираются в родительском доме на негласные проводы уходящего года. Волгины, то есть мы, славимся дружелюбием и общительностью, а потому празднование получается многолюдным и весёлым.

Под ободряющим взглядом мамы я по очереди вдеваю в уши серебристые змейки и смотрюсь в зеркало. Через неплотно прикрытую дверь с первого этажа доносятся звон бокалов, густой бас папы и взрыв смеха. В животе начинает восторженно покалывать, и я невольно жмурюсь от расплывающейся улыбки. Несмотря на то, что в этом году мне исполнилось двадцать и верить в Деда Мороза уже не по возрасту, предновогодние недели всегда ассоциируются у меня с чудом. Я жду его, когда вижу, как скупают ёлочные шары, гирлянды и зелёный горошек в супермаркете, когда ловлю ртом падающие снежинки, когда слышу бессмертную Jingle Bells и когда стряхиваю утренний сугроб с капота своего «Мини Купера». И пусть чуда не происходит, но каждый Новый год я всё равно его жду.

– Сегодня Марго, наконец, познакомила папу с Денисом, – заговорщицки говорит мама, понизив тон, словно нас кто-то может подслушать. – А он привёл с собой своего младшего брата Олега.

Моя старшая сестра Маргарита почти год состоит в романтических отношениях и сегодня впервые решила официально представить своего избранника, после того как он сделал ей предложение во время совместных выходных в Амстердаме. О таинственном незнакомце нам с мамой известно лишь то, что ему тридцать шесть, его работа связана с финансовыми инвестициями и Марго с ним очень счастлива. А если с ним счастлива моя единственная и любимая сестра, то Денис имеет в моих глазах нескончаемый кредит доверия.

– Ну что, пойдём вниз? – мама мягко подхватывает меня под локоть и тянет к двери. – Не хочу пропустить все лучшие шутки папы.

Уже с лестницы нос приятно щекочет аромат веселья, шампанского и мандаринов, из гостиной доносится возбужденный гул голосов. Народу по обыкновению собралось много: папин лучший друг, светило питерской кардиохирургии Эдуард Георгиевич Ольшанский с семьёй, наши соседи Маратовы, мамина сестра Ирина с новым мужем, Варвара и Диана, мои бессменные приятельницы со школьной скамьи, несколько маминых студентов, которые уже лет пятнадцать как таковыми не являются, друзья Даниила, лучшая подруга Марго, Карина, в компании очередного ухажёра. Независимо от возраста и рода занятий вся эта разношерстная публика из года в год гармонично и весело проводит время вместе в нашем доме: запускают в воздух салюты, поют песни и жарят шашлыки.

– Я пойду поищу папу, – мама в последний раз поправляет мне волосы и треплет по плечу. – Проследи, чтобы Варвара не налегала на шампанское, иначе нам грозит преждевременный сеанс караоке.

Я с любопытством оглядываю присутствующих, ища новые лица, и не могу не заулыбаться, когда вижу грациозную фигуру сестры. Марго работает главным юристом крупной питерской фирмы, но с тем же успехом могла бы сделать карьеру телеведущей или модели. Она принадлежит к числу женщин, от природы наделённых даром выглядеть сногсшибательно при любых обстоятельствах. Высокая аристократичная блондинка, сестра, скорее, является моим антиподом. Мои волосы непослушные и тёмные, рост средний, а черты лица далеки от общепринятых идеалов красоты. И нет, я совсем не комплексую по этому поводу, напротив, люблю свою несовершенную внешность, в особенности глаза: их цвет достался мне от мамы – небесно-голубые, способные темнеть до грозовой синевы.

Сестра громко смеётся, упираясь изящной рукой в плечо мужчины, стоящего рядом. Он среднего роста, у него светлый, коротко стриженный затылок, крепко сбитый торс под тёмной рубашкой. Я чувствую лёгкий укол разочарования: в моем представлении избранник Марго был темноволосым или как минимум шатеном и непременно высоким. Я тут же укоряю себя за эти мысли: разве внешность имеет значение, если сестра с ним счастлива?

– Не принесёшь из подвала еще папиной настойки, Мариш? – мама, шествующая из кухни с блюдом канапе в руках, задорно мне подмигивает. – Без плясок вокруг ёлки сегодня точно не обойтись.

Я машу рукой брату, стоящему в обнимку со своей очередной, стервозного вида, девушкой, и развернувшись, иду к чулану, где хранится батарея всевозможного домашнего спиртного, любовно приготовленного папой. Настойки – это его хобби последние два года, и между собой мы с сестрой шутливо зовём его самогонщиком. Остановив свой выбор на дымчато-изумрудной бутыли с надписью «Кедровая», я иду к лестнице. Ступеньки поскрипывают под ногами, аккомпанируя зазвучавшей в гостиной мелодии, и где-то совсем близко слышится незнакомый мужской голос. Я невольно замираю и напрягаю слух, очарованная его тембром. Он глубокий и вибрирующий, от его звука я испытываю странное чувство умиротворения и восторга. Судя по одностороннему монологу, я становлюсь свидетелем чужого телефонного разговора, но не нахожу в себе сил уйти.

– Всё завтра, Борис. Не паникуй раньше времени, это ни к чему хорошему не приводит. Ребята толковые, уверен, что не подведут.

Понятия не имею, о чём идёт речь, но тоже преисполняюсь уверенности, что «ребята не подведут».

Я заставляю себя выйти из слухового транса и быстро преодолев оставшиеся ступеньки, выхожу в коридор. В нём темно, и я машу рукой, ругая нерадивый сенсор движения, который в очередной раз отказывается меня слушаться. Нужно будет напомнить папе его заменить. Откуда-то слева от меня доносится едва различимый шум, и я невольно ойкаю, потому что на моё предплечье ложится тёплое прикосновение.

– Я просто хотел убедиться, что мне не показалось и я здесь не один, – звучит рядом с моим ухом тот самый голос, отдаваясь в животе щекочущей вибрацией.

– Сенсор, – я пытаюсь рассмеяться, но от неожиданности и волнения смех выходит немного натянутым. – Работает, как ему вздумается.

Кажется, мой сосед по темноте тоже машет рукой, потому что до меня долетает лёгкое дуновение разгоняемого воздуха и аромат его туалетной воды. Она терпкая, явно дорогая, очень мужская и идеально гармонирует с его голосом.

От резко вспыхнувшего света я жмурюсь и быстро поморгав, открываю глаза.

– Ты еще и с ценной ношей. Если бы она разбилась, я бы себе не простил.

В течение секунды я разглядываю вышитый логотип тёмно-синего джемпера и поднимаю глаза выше. Прослеживаю загорелую шею с тёмной неровностью щетины, волевую челюсть, улыбающиеся губы и нос с небольшой горбинкой. Нахожу глаза, синие, бездонные, искрящиеся вопросительным любопытством, и крепче сжимаю стекло бутылки. Обладатель баритона, помимо своего утончённого запаха, оказывается высок и вызывающе красив.

– Я напугал тебя, малыш? – незнакомец разглядывает моё лицо, и я начинаю неумолимо краснеть, оттого что его взгляд серьёзнеет. – В гостиной было шумно, я отошёл поговорить.

Тёплая ладонь задевает моё запястье, и рука сама разжимается, безвольно передавая свою кедровую ношу. Кажется, я впервые растерялась настолько, что не могу вымолвить ни слова.

– Для того, кто мог бы меня напугать, у вас слишком приятный голос, – наконец, прихожу в себя, и начинаю улыбаться. – Я даже немного заслушалась.

Держать при себе свои мысли – далеко не самая моя сильная сторона, и близкие давно к этому привыкли. Если что-то приводит меня в восхищение, мне сложно это утаить.

– Приятный голос, значит? – мой собеседник начинает улыбаться шире, и теперь картина его внешности пополняется ещё двумя деталями: его улыбка открытая и красивая, собирающая небольшие морщинки вокруг глаз, волосы тёмно-русые, непокорные и густые. – Впервые слышу. Глаза свои такие или линзы?

Мне не впервые задают подобный вопрос, но только сейчас он вызывает во мне острый приступ тахикардии, который я прячу за улыбкой.

– Свои. От мамы достались.

Незнакомец щурится и слегка кивает, словно следуя ходу своих мыслей, и выражение его лица неуловимо меняется на приветливо-отстранённое:

– Давай возвращаться, малыш, пока тебя не потеряли.

В сопровождении его парфюма и моего сбившегося сердцебиения мы идём по освещённому коридору к выходу, и когда в ноздри вновь приникает аромат мандаринов, запечённого мяса и шампанского, перед нами возникает стройная фигура сестры. Она с улыбкой переводит взгляд с меня на моего спутника, неожиданно тянет его к себе за локоть и по-свойски прижимается к плечу. И ещё до того, как эта кричащая картина начинает складываться у меня в голове, Марго весело произносит:

– Вижу, ты уже познакомилась с моим Денисом?

2

Чуланный незнакомец и Марго идут впереди меня, его рука покоится на её талии, и пока сестра что-то оживлённо говорит ему на ухо, я искренне недоумеваю, как могла сразу не догадаться, что этот великолепный мужчина и есть её Денис. Эти двое идеально подходят друг другу, словно актёры или модели, тщательно отобранные опытной рукой кастинг-продюсера и гармонирующие внешними данными и схожей энергетикой. Сейчас кажется, только такой мужчина достоин занять место рядом с моей восхитительной старшей сестрой.

В следующем году Марго исполняется тридцать: Данила она старше на пять лет, меня – на десять. Если кого-то из моих ровесников и пугает взросление, то точно не меня. Глядя на сестру, нет ни малейшего сомнения в том, что тридцать лет – прекрасный возраст: внешне Маргарита выглядит ничем не старше себя пятилетней давности, при этом став самодостаточной и успешной во всех смыслах личностью. Я часто ловлю себя на том, что откровенно любуюсь ей, её способностью непринужденно поддержать беседу и её природным обаянием. Где бы она ни находилась, Марго чувствует себя раскованно и комфортно, моментально становясь центром внимания, и это вызывает во мне восхищение. Наверное, гордость не совсем подходящее слово, но за неимением другого, можно сказать, что я горжусь нашим родством.

Раньше мы с ней были очень близки, но за последние годы вынужденно отдалились друг от друга: сестра съехала из родительской квартиры, купив жильё в Центральном районе, стала больше времени проводить в разъездах по работе, и у неё появился Денис. К счастью, на скуку и отсутствие увлекательного досуга я пожаловаться никогда не могла. Так уж повелось, что с детства меня увлекало многое: рисование, лепка из глины, изучение испанского языка, игра на виолончели, фигурное катание. Одним из моих последних увлечений стало пение. Не потому, что у меня какой-то исключительный голос, а потому что я испытываю потребность выражать эмоции вокалом. Может быть, поэтому встреча с Денисом произвела на меня такое впечатление? Из-за тембра его голоса? Думаю, у него бы отлично получилось петь.

– Мариш, – Маргарита поворачивается ко мне, и в её карих глазах начинает искрить азарт, знакомый мне с детства. – Я хотела познакомить тебя кое с кем.

Мне не сразу удается осмыслить слова сестры, потому что в этот момент Денис тоже смотрит на меня. Я совсем не из робких, и меня нелегко смутить, но его внимание действует на меня странно. Он словно видит меня насквозь, знает, что я размышляла о его голосе, хотя не должна была. Его потемневший синий взгляд приводит меня в замешательство, окрашивает щёки румянцем и заставляет испытывать нечто, отдалённо напоминающее стыдливость.

– Я совсем не против, – улыбаюсь сестре. – Двадцать пятое декабря – хороший день для знакомства.

Получив моё разрешение, сестра вытягивает кисть вверх и несколько раз активно машет ей в воздухе.

– Олег! Подойдёшь?

Через секунду из-за цветных спин гостей выныривает атлетичный парень в светлой толстовке и направляется к нам. Имя «Олег» приглушённо резонирует во мне словами мамы: «Денис привёл своего младшего брата». Те же тёмно-каштановые волосы, высокий рост и обаятельная улыбка – нет сомнений, что передо мной родственник жениха Маргариты. На вид он выглядит старше меня лет на пять-семь, выражение лица дружелюбное, только глаза у него не синие, а тёплого орехового цвета.

– Мария? – не дожидаясь, пока нас представят, предполагает парень. – Я Олег, – он с озорной улыбкой косится на наблюдающего за нами Дениса и со значением добавляет: – Немцов.

Я ощущаю на себе повышенное внимание сестры и гостей, стоящих неподалёку, но меня оно не смущает. Я люблю общаться с новыми людьми и не вижу повода воспринимать знакомство с привлекательным парнем как непременный акт сводничества. К тому же Олег на первый взгляд кажется мне приятным и интересным.

– Волгина Маша, – протягиваю руку в своём традиционном приветствии, и Олег немедленно ее пожимает. Судя по затвердевшим мозолям на его ладони, мой новый знакомый дружен со штангой. – Рада с тобой познакомиться.

– Маша учится на медицинском, и вам наверняка будет, о чём пообщаться. Олег увлекается кроссфитом и недавно открыл свой фитнес зал, – услужливо информирует сестра и весело стреляет бровями вверх: – Ему наверняка пригодится твоя консультация о наборе мышечной массы и метаболизме белков, Мариш.

Я невольно оцениваю плечистый торс собеседника и с улыбкой пожимаю плечами:

– Думаю, Олег знает о мышечной массе куда больше, чем я, – и когда чувствую на себе его взгляд, поясняю: – У тебя очень красивая фигура.

Боковым зрением я ловлю короткое движение со стороны Дениса, но отчего-то не могу заставить себя посмотреть на него. Возможно, он удивился моей прямолинейности, как часто бывает, но ведь у Олега действительно красивая фигура. Если честные слова могут быть кому-то приятными, к чему держать их в себе? Я бы хотела и ему сказать, что он красивейший из мужчин, которых мне довелось встречать, и что его голос меня поразил, но такие слова – прерогатива сестры.

– Значит, медицинский, да? – Олег сокращает расстояние между нами и слегка наклоняется, непринуждённо формируя дружеское пространство. – Нравится учиться?

– Очень. Я всегда хотела стать врачом, поэтому сомнения в выборе вуза у меня не было.

– Денис, – доносится приглушённый голос Маргариты, и я интуитивно угадываю, что в этот момент она гладит его по спине. – Пойдём поболтаем с Кариной.

Кажется, он кивает, и они разворачиваются. То место на шее, которого несколько раз касался его взгляд, начинает стремительно остывать.

– Это у тебя свои глаза или это линзы? – Олег слово в слово повторяет вопрос, который я слышала совсем недавно. Я невольно дёргаю головой в сторону удаляющихся фигур и чувствую, как вспыхивают щёки. Потому что в этот момент Денис оборачивается и тоже на меня смотрит.

3
Денис

– Приготовься, к нам идёт тетя Ирина, – Рита многозначительно округляет глаза и смотрит поверх моего плеча. – Она мечтала с тобой познакомиться даже больше, чем мама и папа, и просто так точно не отпустит.

Я машинально поворачиваюсь, чтобы встретиться лицом к лицу с угрозой: женщиной лет на десять меня старше, надвигающейся на нас с явной готовностью затопить вниманием и расспросами. Взгляд слетает с её синего платья и машинально берёт в фокус две фигуры на заднем плане: Олега и темноволосую малышку. Черт знает почему именно это ласковое прозвище так прочно закрепилось в моём сознании за младшей сестрой Риты. Может быть, из-за голубых глаз, выражение которых никак не вяжется с тем, что ей есть двадцать, или из-за хрупкого телосложения. Олег, нависающий над ней во всей своей мышечной красе, сейчас кажется особенно огромным. Маша Волгина понравилась ему, я знаю своего брата. Женским вниманием он избалован, внешностью и умом не обделён и обычно перед противоположным полом так старательно природное обаяние не включает. А сейчас включил.

– Ну наконец-то мы с тобой познакомимся, Денис, – возникшее перед глазами лицо угрозы в синем лишает меня обзора. – Я Ирина, сестра матери Маргариты, то есть тётя твоей будущей жены.

– Денис Немцов, – я отступаю на шаг назад, увеличивая расстояние между нами до более комфортного. Социопатом себя не считаю, но панибратство и покушение на личное пространство малознакомыми людьми, будь они даже трижды родственниками Риты, мне претит.

Я не любитель незнакомых компаний, но в доме Волгиных до этого момента, на удивление чувствовал себя комфортно. Их семья напоминает мне собственную: сплоченная, дружная, каждому в ней отведена своя правильная роль. Отец Риты, Вадим Игнатьевич Волгин, главный врач в НИИ, душа сегодняшнего вечера. С таким типажом людей я часто сталкиваюсь по работе: выраженный лидер с большой природной харизмой, к таким тянутся и к таким прислушиваются, а его семья с ним как за каменной стеной. Потому и его дети такие: людей, выросших в любви, видно сразу. Рита целеустремлённая, здоровая личность, не склонная к рефлексии; Даниил, средний сын, напоминает моего Олега – толковый и общительный парень, пусть и немного избалованный достатком и вниманием. Позволяет себе быть таковым лишь потому, что пока не видит смысла взрослеть, – это обязательно пройдёт. А голубоглазой малышке в семье отведена особая роль – оберегать и заботиться о ней считает долгом каждый. Я и сам нечто отдалённо схожее испытал, когда столкнулся с ней на цокольном этаже. Заглянул в её космические глаза на половину лица и подумал: жаль будет, если такую непосредственность сломают.

– Ну и как вы познакомились? – с энтузиазмом продолжает наступление Ирина.

– На презентации в Манеже, – с улыбкой отвечает Рита и сжимает мою руку, словно хочет, чтобы я тоже вспомнил. Я, конечно, помню. Нас познакомил мой приятель и по совместительству Ритин шеф, Стас Доронин. Сомнений в том, приглашать ли её на свидание, у меня не было ни единого. Рита произвела на меня впечатление с первой минуты разговора, а с женщинами я таким нечасто могу похвастаться. За тридцатишестилетнюю жизнь у меня их было немало, но производные редко сходились: мне всегда чего-то не хватало. А вот с Ритой сошлось всё, начиная от характера и заканчивая постелью.

– Вы уже живёте вместе? – следует очередной вопрос, и чтобы Маргарите не пришлось одной отбиваться, я сам на него отвечаю:

– Нет. Рита переедет ко мне после свадьбы.

Ирина выжидающе смотрит на меня, очевидно, рассчитывая на пояснение, но добавить мне нечего. Это решение было принято мной и Ритой обоюдно, и его причины не касаются никого, кроме нас. Хотя собственно, никаких особых причин и нет: моя квартира располагается на другом конце города от её офиса, два моих последних проекта съедают всё свободное время, а потому на частичный переезд Риты ко мне мы решили не размениваться. Перед свадьбой переедет сразу и основательно.

– Рит, тебе выпить что-нибудь принести? – трогаю её за плечо.

Как и всегда, Маргарита играет на моей стороне – осушает остатки вина в бокале и с улыбкой протягивает его мне:

– Как раз хотела попросить тебя, Денис. Белого сухого.

Оставив женщин обсуждать детали моей личной жизни, я иду на кухню. На ходу киваю хозяйке дома, которая доброжелательно салютует мне бокалом с шампанским поверх голов собеседников, и ищу глазами Олега. Не нахожу и одёргиваю себя: не пропадёт, не маленький. С тех пор как восемь лет назад отец сгорел от рака, я чувствую ответственность за младшего брата, и порой бывает сложно переключиться.

По мере приближения к кухне до меня доносится звук мелодичного женского пения, и я невольно замедляю шаг. Открывшийся же из дверей вид заставляет и вовсе остановиться и молча наблюдать за происходящим: сестрёнка Риты колдует над ростбифом, сооружая бутерброды, и при этом не прекращает петь. Голос у неё под стать её внешности, высокий и чистый. На профессиональный вокал не тянет, но есть в нём что-то завораживающее.

– Подскажешь, где могу взять вина? – прозвище «малыш» готово сорваться с языка, но теперь, когда я узнал, что малыш – сестра Риты, произносить его вслух не кажется уместным.

Пение обрывается, и Маша вскидывает глаза, на лице одновременно с улыбкой проступает румянец.

– Я всегда пою, когда мне хорошо или весело. Фальшивлю, зато от души.

Она замолкает и быстро проводит ладошкой по волосам, приглаживая растрепавшуюся копну тёмных волос. Глаза невольно сползают к двум небольшим округлостям под мешковатым платьем и худым ногам и задерживаются там на лишнюю долю секунды до того, как я успеваю себя одёрнуть.

– Вино! – выпаливает Маша и резко развернувшись, идёт на противоположную сторону кухни. Смутилась? Заметила взгляд? Посмотреть получилось непроизвольно. Мужчина всегда остается мужчиной, естественные реакции никуда не деть.

Она вытаскивает из винного шкафа бутылку, вторую, и застыв с ними в руках, демонстрирует мне.

– Белое или красное?

Я точно её смутил, потому что она покраснела, и за это чувствую несвойственный укол вины. Вроде бы и причин для него нет, но я всё равно чувствую.

– Белое, малыш, – всё-таки произношу вслух это неуместное прозвище, которое как раз сейчас кажется естественным и уместным. Она и правда малыш, её хочется успокоить.

Маша начинает улыбаться тепло и расслабленно и протягивает мне нужную бутылку. Я забираю вино из её рук и случайно задеваю тёплую кожу пальцами. Она вздрагивает, голубые глаза распахиваются, занимая половину её лица. Я смотрю в них дольше, чем нужно, – на расширенные зрачки и тёмные загнутые ресницы – пока она снова не начинает краснеть. Отступаю назад, беру со стола штопор, наливаю вино в бокал и ухожу. Чертовщина какая-то.