В небе над поездом парили медузы

ПОЕЗД БЫЛ ВСЕГДА

Здесь и далее – Алаис Зар

«Воспоминания о прежней жизни – жизни до поезда – мелькают будто кварки, мгновенно исчезающие в черной дыре самосознания. За них невозможно ухватиться, развернуть и внимательно рассмотреть.

Я что-то забыл. Что-то важное. Значительное. Имя! Я забыл… Или забыла?.. Кто я? Почему я сижу на крыше поезда, бегущего в облаках? Может, надо найти другой подход, взглянуть на прошлое иначе? Так, так, так… Я не помню свое имя, я не помню мужчина я или женщина… И я совершенно не помню, как здесь оказался.

Многие годы я жалел о том, что не могу взять в руки фотоальбом и разглядеть каждое лицо, каждое место, каждую деталь из своего прошлого.

В какой-то момент я убедил себя, что никакого «до» не было. Верил, что поезд был всегда. И я в поезде тоже был всегда, ведь поезд не может существовать без проводника, а проводник без поезда. Мы неразрывно связаны. Я всем своим существом ощущаю холодный металл несущегося во времени и пространстве состава.

Вначале я точно знал, что мое место здесь и нигде более, но после… Платформа за платформой, пассажир за пассажиром, разные города, страны, миры, звездные системы… Я стал терять смысл и уверенность. В голове раз за разом вспыхивали мысли. Кто я? Зачем я живу? Кто меня сделал таким? Почему я одинок?

Раньше я искал знакомств среди пассажиров, слушал их истории, заводил друзей… но они покидали меня. Добирались до нужной станции и возвращались к своей жизни. Я же оставался в одиночестве, полном самопознания и попыток осознать или хотя бы выдумать ответы на вопросы: зачем я живу и как я здесь оказался?»

Поезд сбросил скорость, раздались два коротких гудка. Человек на крыше вагона встрепенулся, пригладил острые лацканы пиджака, слегка потревожив при этом небольшую брошь в виде медузы; провалился сквозь крышу внутрь вагона и начал хлопотать: постельное белье само не выгладится и не сложится, да и собственный внешний вид привести в порядок будет не лишним. Проводник открыл шкафчик с одеждой в личном купе и…

– Ух ты! Шляпка! – обрадовался он, уже предвкушая смену образа, и его губы растянулись в лукавой улыбке.

ПОТЕРЯННЫЙ СОСУД

Алиса Мейн

Хрупкая на вид девушка с густыми каштановыми волосами до пояса, собранными ярко-красной шифоновой лентой в подобие «мальвинки», волокла за собой увесистый чемодан.

За все время пути она уже дважды подвернула ногу и теперь ругала Вселенную за то, что дорога была отвратительная, чемодан – тяжелым и громыхающим на всю округу, а семья возлюбленного выгнала ее из дома.

Слезы бессильной злобы сдавливали девушке горло и застилали глаза, но она не намеревалась задерживаться в этом чертовом городе больше ни на минуту. Даже для того, чтобы раздобыть бумажные салфетки и привести себя в порядок.

Утро выдалось непривычно влажным и прохладным для этой местности, поэтому Энни чувствовала, как через легкое темно-синее платье в мелкий горошек ее пробирает зябкая дрожь. Но девушка мало обращала на нее внимания, видя цель в приближающейся метр за метром железнодорожной станции.

В небольшом городке Плезант-Велли на юго-западе штата Калифорния останавливались лишь проходящие поезда, и Энни молила всех возможных богов, чтобы ей повезло и не пришлось долго ждать ближайшего. Ей не хотелось проводить много времени в одиночестве на вокзале малознакомого города.

Она сомневалась, что Лео примчится за ней, чтобы остановить. Он даже не поинтересовался, куда она отправилась одна с неподъемным чемоданом.

Наконец, поднявшись на перрон и отдышавшись, Энни осмотрелась по сторонам в поисках кассы. Вокруг не было ни души. Что и неудивительно: вряд ли в этом захолустье проживала и сотня человек. И еще меньше была вероятность того, что кому-то из них понадобилось бы в такую рань отправляться куда-то на поезде.

Едва заметный полукруг окошка кассы чернел в противоположной части станции. Вздохнув со стоном, девушка направилась к нему. Расцарапанные и местами помятые после нещадного путешествия от дома Лео до платформы колесики чемодана надсадно поскрипывали по бетону.

Энни подошла к кассе и заглянула в окошко:

– Здравствуйте?

Ответом ей были тишина и дувший в лицо ветерок от сквозняка из приоткрытой с другой стороны кассы двери.

Девушка постучала по облупленному пластиковому подоконнику:

– Есть тут кто живой?

Энни вздрогнула и отскочила от окошка, услышав внезапный громкий всхрап. В темном проеме показалось круглое, похожее на курагу, морщинистое лицо, по которому трудно было определить, мужчина это или женщина.

Кассир сонно поморгал на девушку и вопросительно причмокнул.

– Мне нужен билет на ближайший поезд. – Энни пришла в себя и потянулась к висевшей через плечо небольшой бежевой сумочке за кошельком.

– Когда? – проскрипело лицо в окошке. Даже по голосу Энни не могла понять половую принадлежность собеседника.

– Я же говорю, самый ближайший.

Лицо сморщилось еще больше, если это было вообще возможно, и скрылось из поля зрения.

Девушка растерянно смотрела в пустоту, пока кассир не появился так же внезапно, как и исчез:

– До Гровер Бич. Через семнадцать минут.

Энни задумчиво покусала губы, с трудом представляя, в какой стороне мог находиться этот город. Она выпрямилась, еще раз оглянулась вокруг и, убедившись, что пейзаж из полуразрушенной станции и пустыря ее совсем не привлекает, вновь обратилась к человеку в окошке, уже начавшему снова клевать носом.

– Давайте.

Спустя десять мучительно долгих минут Энни стояла у края перрона, держа в одной руке билет на поезд, а другой придерживая ручку чемодана, и хмуро смотрела вдаль. Сердце отчаянно билось, только непонятно, от чего. От ожидания неизвестности или все еще от злости?

Наконец вдали показалась едва заметная черная точка, и послышался долгожданный призывной гудок. Энни глубоко вдохнула и расправила плечи, понимая, что обратного пути… Нет. Он есть. Но только в конце обратного пути ее никто не ждет. А что ждет впереди?

Энни рано потеряла мать и почти ее не помнила. Отца так и вовсе не знала. Она выросла под опекой двоюродной тетки, которая любила приложиться к выпивке и не очень-то жаловала «племяшку со странностями». Поэтому как только в семнадцать лет Энни поступила в университет, она не преминула переехать в студенческое общежитие, и с тех пор ни разу не то, что не посещала нерадивую родственницу, но даже с ней не созванивалась.

Поэтому из-за родни ей переживать точно не стоило.

Точка неспешно приближалась, постепенно приобретая очертания и превращаясь в так же сонно, как человек с похожим на курагу лицом, двигавшуюся стальную ящерицу.

Девушке почему-то казалось, что кассир ее обманул, и поезд сейчас проедет мимо этой заброшенной богом станции. Но состав, шумно выдохнув и протяжно проскрипев по надкусанным ржавчиной рельсам, все же остановился.

Энни направилась к ближайшему вагону. Дверь выдвинулась вперед и отъехала в сторону. Железные ступеньки приглашающе опустились перед единственным пассажиром.

Девушка озадаченно смотрела в тамбур. Все разы, что она ездила в поездах, двери всегда открывали проводники. Проверяли билеты, показывали места… Сейчас же она одна стояла на пустом перроне, не до конца понимая, может зайти в вагон или нет.

Энни подождала пару минут, после чего подняла ногу и сделала первый нерешительный шаг на ступеньку.

В реальность ее вернул огромный чемодан, который ей предстояло самостоятельно поднять наверх. Громко сопя и несколько раз позволив себе выругаться, она все же справилась со своей ношей и оказалась в тамбуре. Навстречу так никто и не вышел.

Девушка вздрогнула, когда ступеньки позади убрались с платформы, а дверь автоматически задвинулась обратно. Она чуть не упала, когда поезд дернулся и двинулся с места. Посмотрела на свой билет и нахмурилась. На нем был указан номер поезда, время отправления, а также время и место прибытия, ее данные и… все. Она даже не обратила внимания, что на билете не было номера ее места.

Не теряя надежды все же найти хоть одну живую душу, Энни зашла в вагон. Она оказалась в узком коридоре с красной ковровой дорожкой, оформленными под дерево дверями купе слева и окнами с развевающимися от ветра белыми шторками справа.

Постучавшись в дверь ближайшего купе, девушка заглянула внутрь. Там никого не оказалось. Бросив еще один взгляд на пустующий коридор в ожидании, что кто-нибудь все же покажется, Энни зашла внутрь, затащила чемодан и закрыла за собой дверь.

На полу был постелен такой же красный ковер как и в коридоре вагона. У окна, завешенного короткими полупрозрачными шторками, приютился компактный столик, а по бокам находились обитые темно-синей тканью сиденья с высокими спинками.

В купе было ужасно душно. Энни потянулась через столик, чтобы приоткрыть форточку и впустить пока еще свежий утренний воздух. Глубоко вдохнув, девушка села и начала наблюдать за проносящимися за окном пейзажами.

Энни вспомнила последние слова Лео перед тем, как оказалась за дверью его дома с чемоданом:

– Прости, я же не знал, что мои родители так остро отреагируют на то, что ты ведьма.

Девушка сжала челюсти. Не знал. А кто должен был знать? Едва зайдя к ним домой, она сразу заметила развешанные по всем углам деревянные кресты и рассыпанные у порога каждой комнаты семена мака.

Только эти фанатики были плохо знакомы с современными ведьмами: вместе с их иссякшей магией иссякли и меры противостояния ей.

Энни без проблем могла один раз моргнуть и посдувать все эти жалкие «меры предосторожности». Она не стала устраивать из этого шоу лишь потому, что потом ей пришлось бы выпить несколько литров ромашковой настойки, чтобы хоть чуть восполнить силы.

Девушка оперлась локтями о столик и положила голову на ладони. А начиналось все так хорошо: ухаживания, смущенные взгляды, неловкие попытки взять за руку или поцеловать в щеку, предложение познакомиться с родителями, а потом: мечты о том, как пройдет их свадьба.

Энни с самого начала понимала, что Лео не был ее «признанной парой». Да, он был красив, обаятелен, с отличным чувством юмора и даже, пожалуй, действительно ей нравился. Но между ними не было той искры, того пламени, о которых она читала в старых ведьминских легендах. Того едва уловимого острого ощущения, которое испытывает каждая ведьма, наконец встречая свой сосуд.

Даже несмотря на все это, Энни согласилась встречаться с Лео, отбросив мечты о «признанной паре». В конце-концов, в последний раз подобное случилось более сотни лет назад. На что она рассчитывала?

Ее размышления прервал раздавшийся издалека заливистый детский смех. Энни недоуменно покосилась на дверь купе, а затем вновь повернулась к окну, решив, что ей почудилось.

Смех раздался снова. На этот раз гораздо ближе.

Энни не любила детей. Они казались ей шумными, непослушными и надоедливыми. Хотя, возможно, ей просто не везло сталкиваться с подобными. Но сейчас девушке хотелось абсолютной тишины, тем более, что она уже почти смирилась с мыслью, что едет в вагоне одна. Еще не хватало, чтобы по соседству обосновались дети.

К смеху присоединился топот ног, который с каждой секундой становился все громче.

Затем резко наступила тишина.

Энни вздрогнула, когда дверь ее купе с грохотом отъехала в сторону и на пороге показался смуглый мальчишка лет тринадцати с темными кучерявыми волосами, поверх которых было нахлобучено странное сооружение, похожее на шляпку гриба со свисающими по краям лентами.

Мальчик раздвинул обеими руками закрывавшие лицо ленточки и Энни увидела веснушчатый нос и большие карие глаза, смешливо смотревшие на нее.

– Привет! – больше крикнул, чем сказал он, внимательно оглядывая купе. – Ты не видела тут чего-то необычного?

Энни приподняла брови:

– Например, твой головной убор.

– Чего? – мальчик недоуменно воззрился на нее.

– Что у тебя такое на голове?

Мальчик опустил ленточки и внезапно начал присаживаться, крутя головой из стороны в сторону и заставляя тканевые полоски прийти в движение.

– Так ты не видела ничего странного, но очень ценного? – спросил он, продолжая свои чудные телодвижения.

Энни подумала, что у него что-то не так с головой, и решила, что ей нужно как можно скорее избавиться от его присутствия:

– Ничего я не видела.

Мальчик перестал присаживаться и вертеть головой, глянул на девушку одним глазом, который не закрывала лента, и громко расхохотался.

– Где твои родители? – Энни пришлось повысить голос, чтобы перекричать этот жутковатый гогот.

Мальчик резко оборвал хохот и склонил голову набок, придерживая шляпу одной рукой. Затем выпрямился и молча убежал.

Энни поднялась с места и метнулась за ним в коридор, чтобы понять, с кем он едет, и попросить взрослых внимательнее следить за ребенком. Но только выйдя из купе, обнаружила, что мальчика и след простыл.

Девушка недоуменно замерла, глядя в том направлении, в котором он убежал, затем обернулась и почувствовала резкую боль во лбу и замелькавшие перед глазами искры. Схватившись за лоб и громко зашипев, Энни отступила на полшага и увидела перед собой молодого человека с таким же, как скорее всего сейчас у нее, мученическим выражением лица держащегося за подбородок.

Не отрывая от нее взгляд, он поводил челюстью, вероятно, чтобы убедиться, что она не сломана.

– Смотрел бы, куда идешь! – не удержалась Энни, обиженно глядя на парня. Хотя она понимала, что и сама могла бы быть повнимательнее, от боли и досады ей нужно было на ком-то выместить злость.

Молодой человек опустил руку, и Энни увидела, как сильно покраснел его подбородок после столкновения с ее лбом.

Девушка же боялась опускать руку, потому что подозревала, что лоб ее сейчас тоже наверняка покраснел, а в скором времени и потемнеет от образовавшегося там синяка. Лишь бы шишка не выскочила. Кажется, все же придется сегодня немного поколдовать.

Молодой человек кивнул на ее лоб:

– Тебе бы что-нибудь холодное приложить.

Энни тут же почувствовала себя неудобно. Разозлилась на парня ни за что, так еще и голос повысила. А он между тем был довольно симпатичным: высокий, стройный, с угольно-черными волосами и такими же темными глазами.

Засмотревшись на него, Энни забылась и опустила руку. Молодой человек сочувственно поджал губы:

– Да, точно нужно что-то приложить.

– Ой, – выдохнула Энни и вновь спрятала лоб. – Ты не видел тут мальчика в странной огромной шляпе, похожей на медузу? – Она решила сменить тему в надежде избавиться от накатившей на нее неловкости.

Парень пожал плечами:

– Думаю, такого я бы сразу заметил. Меня, кстати, Джейсон зовут. – Он улыбнулся. И улыбка эта была такой искренней и теплой, что Энни почувствовала себя еще хуже.

– Я Энни, – надув губы, произнесла она. – Ты прости, что накричала.

– Я понимаю, – он продолжал улыбаться. – Не каждый день бьешься лбом о подбородок случайного попутчика.

По губам Энни тоже расползлась улыбка.

– Прошу прощения, мне нужно вон туда, – парень указал куда-то за спину девушки. Энни торопливо посторонилась, пропуская его. Проходя мимо, он указал пальцем на ее руку, прикрывающую лоб: – А про что-нибудь холодное все-таки не забудь.

Энни проследила взглядом за парнем, пока он не исчез в тамбуре, а затем торопливо вернулась в купе, взяла лежавшую на столике сумочку, достала из нее маленькое зеркальце, взглянула на себя и охнула.

Травма оказалась серьезнее, чем она ожидала. По трети лба расползлась краснота, а в самом месте удара назревала маленькая шишка. Энни приложила к ней прохладную поверхность зеркальца, судорожно вспоминая заклинание. После этого коснулась лба кончиками пальцев и пробормотала нужные слова. Пульсирующая боль в месте удара прошла, но вместо нее накатила слабость, заставившая Энни полезть в чемодан за ромашковой настойкой.

Стоило ли оно того? Пожалуй, да. Ей не хотелось красоваться перед другими пассажирами побитым лбом, а за время дороги силы восстановить она успеет.

По примерным подсчетам Энни, после столкновения с Джейсоном прошло около получаса, которые она провела за неспешным потягиванием подслащенной настойки и чтением книги Элис Хоффман «Практическая магия».

Это было ее своеобразным хобби: читать книги современных авторов, которые писали про ведьм и колдовство. Благо, Энни повезло, и в подростковом возрасте ей посчастливилось встретиться с настоящей ведьмой, такой же, как она.

Это была пожилая женщина, которая уже почти ничего не видела и не слышала, но много чего знала. Она рассказала Энни про книги, в которых говорилось о настоящей магии, и подсказала, где и как их можно раздобыть. Она также позволила девушке полистать ее объемные фолианты с заклинаниями и рецептами, которые кропотливо записывала на протяжении всей своей долгой, стопятидесятилетней жизни. Часть из них была составлена ею самой.

Энни не удержалась и выписала себе некоторые из них и теперь бережно хранила в небольшом черном блокноте с красным трикветром, надеясь, что со временем ее записи разрастутся и превратятся в такие же внушительные книги, которые она видела у старой ведьмы.

Увлекшись чтением «Практической магии», Энни даже на некоторое время позабыла о своих проблемах: о неудавшемся женихе с его чудаковатыми родителями; о том, что она едет одна в поезде в никуда; о странном мальчике в странной шляпе; и даже о симпатичном соседе Джейсоне. Хотя был ли он проблемой?

За дверью раздались непонятные звуки. Девушка отложила книгу и встала, чтобы посмотреть, что там опять происходит.

Приоткрыв дверь и выглянув наружу, Энни увидела мальчика, о котором успела забыть, в точно такой же шляпе-медузе, но только уже бирюзового цвета. Он стоял в нескольких метрах от нее с опущенной головой, определенно что-то разглядывая на полу. Присмотревшись, Энни увидела осколки чего-то, похожего на вазу или какой-то сосуд.

– Тебе нужна помощь? – спросила Энни.

Мальчик вздрогнул, поднял голову и удивленно уставился на девушку из-за бирюзовых тканевых лент. Затем его губы расплылись в жутковатой улыбке и он громко засмеялся, держась за живот.

Энни открыла дверь пошире и, скрестив на груди руки, серьезно посмотрела на мальчика.

– Ты что, ненормальный? – спросила она, в целом сомневаясь, что за гоготом он расслышал ее слова.

С другой стороны послышались шаги. Энни повернула голову и увидела подошедшего Джейсона, с любопытством смотревшего на хохотавшего ребенка.

– Это ты его до такого состояния довела? – поинтересовался он, тоже скрестив руки и прислонившись плечом к стене совсем рядом с Энни.

– Ой! – воскликнул мальчик, заметив Джейсона, и резко перестал смеяться. Затем покрутил головой, так, чтобы ленты снова задвигались и, указав пальцем на Энни, произнес: – Тебе самой помощь нужна. Открой глаза! Найди то, что ищешь!

Брови Энни поползли наверх. А мальчик тем временем фыркнул и побежал в направлении двери в тамбур.

– А ну стой! – крикнула девушка и метнулась за ним, но была остановлена Джейсоном, который взял ее за плечо. Она обернулась, вопросительно уставившись на него.

– Пусть бежит, – сказал он.

Энни вырвалась и уперла руки в бока:

– Что он такое несет? Что я потеряла? И почему он вообще так странно себя ведет? Что здесь за чертовщина вообще творится?

Вместо ответа Джейсон заглянул ей за спину и посмотрел куда-то вниз, озабоченно вздохнув. Энни проследила за направлением его взгляда и поняла, что он смотрит на осколки, оставленные мальчиком.

– Уже второй раз за день, – протянул Джейсон, заставив девушку обернуться и снова удивленно приподнять брови.

– То есть ты его до этого уже видел и ничего мне не сказал?

Джейсон перевел абсолютно спокойный и даже несколько обреченный взгляд на нее:

– Нет, второй раз за день я замечаю что-то разбитое. А мальчугана я и сам впервые вижу.

Энни ни капельки ему не поверила. Она недовольно хмыкнула и направилась в свое купе, теряясь в догадках от того, что только что произошло и от слов мальчика. Что она должна найти? И с чего он взял, что она вообще что-то потеряла? Может, она не заметила, как он прошмыгнул к ней в купе и что-то украл? Нет, на ее чемодане и сумочке висели защитные заклинания, которые дали бы ей знать о пропаже.

Погруженная в свои мысли, Энни не заметила, как Джейсон зашел в купе следом за ней. Только сев на место, она обнаружила, что он стоит в проходе и неуверенно косится на нее.

– Можно я?.. – он кивнул на сиденье напротив.

Энни чувствовала некоторую злость на Джейсона за то, что тот не дал ей возможности пойти за мальчиком и разобраться в происходящем. Посмотрев на парня снизу вверх, она еще раз отметила его привлекательную внешность: идеальная осанка, слегка вьющиеся волосы, большие глаза, прямой нос, острые скулы и пухлые, сейчас плотно сжатые губы. Надетые на нем черные джинсы и черная водолазка подчеркивали светлую, едва ли не сияющую изнутри кожу.

Несмотря на сохраняющееся раздражение, Энни смущенно отвела взгляд и неопределенно пожала плечами.

Джейсон, очевидно, воспринял это как разрешение и сел напротив. Первое, на что он обратил внимание, были лежавшие на столике книга и стеклянный пузырек с настойкой. Энни быстро схватила его.

– Это ромашка, – пробурчала она и потянулась к сумочке, чтобы убрать.

Джейсон приподнял открытую книгу, чтобы рассмотреть название.

– «Практическая магия»? – спросил он. Энни заметила в его взгляде насмешку.

– Ну да, а что такого? – В ней вновь начало подниматься недовольство. – А ты книжек, что ли, не читаешь? Ах, ну да, вам-то, парням, подавай какую-нибудь научную фантастику, триллеры.

Энни вырвала книгу из его рук и прижала к груди, обиженно насупившись.

– Да нет, почему же. – Джейсон окинул ее заинтересованным взглядом. – Я разное читаю: и фантастику, и фэнтези, и сентиментальную прозу доводится. – Он откинулся на спинку сиденья и в поле его зрения оказалась открытая сумочка Энни, которая лежала рядом с ней. Глаза парня удивленно округлились. Девушка покосилась на сумочку и заметила, что, торопливо убирая пузырек с настойкой, не обратила внимания, как из бокового кармашка высунулся уголок льняного мешочка.

Энни испугалась и почувствовала приливший к щекам жар. Затем притянула к себе сумочку и постаралась незаметно запихнуть мешочек обратно. Сейчас Джейсон обо всем догадается и убежит сломя голову, как это сделала мать Лео, узнав, что она ведьма.

Прошло несколько минут в тишине, прерываемой лишь звуком равномерного стука колес, усиленным из-за приоткрытого окошка.

К ее облегчению, Джейсон ничего не сказал и лишь кинул на нее задумчивый взгляд.

– Откуда ты? – спросил он и скрестил на груди руки.

– Еду или вообще?

Джейсон улыбнулся одними уголками губ:

– И едешь, и вообще.

– Вообще я из Монтаны…

У парня приподнялись брови:

– Тогда что ты забыла здесь?

Мысли о том, почему она оказалась в этом странном поезде, придавили Энни тяжелыми воспоминаниями.

– Сама не знаю, – пробормотала она и угрюмо покосилась в сторону окна. – Нужно было оставаться в Монтане и продолжать учебу, а я понадеялась… – Энни оборвала сама себя, испугавшись сболтнуть лишнего. Джейсону не нужно было знать, по какой причине она оказалась на юго-западе Калифорнии. – Неважно.

Парень понимающе кивнул, приняв ее нежелание развивать эту тему:

– А я вот еду от родственников. У меня на западе Аризоны живет тетка – сестра матери. Давно звала меня в гости. Вот на время каникул решил выбраться, сменить обстановку. Сам я живу в Монтерее, – добавил он, предваряя ее вопросы. – Учусь на архитектора. Мечтаю когда-нибудь смоделировать и построить замок, – он весело усмехнулся.

Замок? Теперь этот парень казался Энни самую малость чудным. Впрочем, других попутчиков помимо него и странного мальчишки у нее не было, так что приходилось довольствоваться тем, что имелось.

– Пока ты ехал на поезде, тебе попался хоть один человек за время пути? – не удержалась Энни.

Джейсон на секунду задумался, а потом пожал плечами:

– Да я как-то не обратил на это внимание. Пустили на поезд? Пустили. Никто не трогает? Ну и ладно. Мне же спокойнее.

Несколько минут они помолчали, затем Джейсон внезапно спросил:

– Слушай, а на кого ты училась?

– На историка.

В его взгляде промелькнуло уважение, смешанное с недоумением:

– Интересно, почему такой выбор. Я лично никогда не любил историю: мне было сложно запоминать все эти имена, даты, события… Да и к тому же история – это о прошлом. Зачем она нужна мне, если впереди – только будущее? – Джейсон выглядел крайне заинтересованным этой темой.

Энни снисходительно улыбнулась:

– Очень даже зря. Знание истории помогает понимать современный мир. Почему мы живем именно так, а не иначе. И, исходя из того, что мы имеем сейчас, предполагать, что нас ждет в будущем. Я специализировалась на шестнадцатом веке. Это был один из самых сложных периодов… – Энни снова резко замолкла, подняв неуверенный взгляд на собеседника. – Да и к тому же меня всегда интересовали мои предки.

Джейсон после ее слов заметно оживился, убрал руки с груди и уселся поудобнее:

– А что с ними?

Девушка замялась. Джейсон не был похож на человека, которому было бы интересно слушать про ведьмачество. В лучшем случае он бы принял ее за сумасшедшую, копающуюся в выдуманных легендах.

– Мама рассказывала… всякое. – Энни постаралась сделать вид, что это не имеет такого большого значения. – Что они были необычными людьми…

– Интересуешься магией? – неожиданно спросил Джейсон. Энни испуганно на него взглянула. Но ни в голосе, ни в выражении лица парня не было сомнения или упрека, лишь любопытство.

Поняв, что тыкать в нее пальцем с воплями «ведьма! ведьма!» никто не собирается, Энни чуть осмелела:

– Немного.

Скрывать очевидное было уже бессмысленно, но всю правду она рассказывать не собиралась. По крайней мере пока.

К ее удивлению, Джейсон подался вперед и сложил руки на столе:

– Мне всегда было интересно все, что связано с колдовством. Наверное, если бы я родился девочкой, мне было бы легче, – он усмехнулся, а сердце Энни от его слов готово было выпрыгнуть из груди. Если бы родился девочкой?

– Моя бабка была ведьмой, – скорее всего разглядев немой вопрос в ее глазах, пояснил он.

Бешено забившееся сердце девушки ухнуло вниз. Энни сглотнула:

– Правда?

Джейсон кивнул. Не было похоже на то, чтобы он шутил. Получается, если бы он действительно был девочкой, напротив Энни сейчас сидела бы точно такая же ведьма как и она!

– Просто ты заговорила о шестнадцатом веке и о необычных родственниках, и мне захотелось поделиться с тобой. Надеюсь, ты не примешь меня за сумасшедшего? – Джейсон прищурился.

– Нет, что ты! – воскликнула Энни. – Меня действительно интересует история магии. И вообще удивляет, что многие люди до сих пор даже не догадываются о том, что она мало того, что возникла давно, так еще и не знают, что она существует до сих пор! Жаль только, ее так мало… – с сожалением добавила она.

– Ты когда-нибудь встречала ведьм? – спросил молодой человек, отчего-то окидывая ее оценивающим взглядом.

– Д-да, кажется… – Энни по привычке хотела смягчить углы, но потом вспомнила, что Джейсон минуту назад признался ей, что сам едва не родился колдуньей, и уже более уверенно произнесла: – Встречала. Ей было сто пятьдесят лет, и она рассказала мне много… разного. Например, мне всегда было интересно, откуда появилась магия и из-за чего она начала исчезать. Та женщина рассказала, что причиной стал некий вирус, который распространялся только среди ведьм. Якобы группа исследовательниц отправилась на поиски древних захоронений, которые могли быть источником могущественной силы, но, открыв одну из гробниц, надышались пыли, которая впоследствии оказалась отравой. – Энни, видя, с каким интересом ее слушает Джейсон, уже не могла остановиться и продолжала рассказывать историю, которая не давала ей покоя все последние годы. – Затем они, не найдя никакой силы и ничего не подозревая, вернулись домой и перезаражали всех знакомых колдуний. И так по цепочке – из клана в клан, от человека к человеку распространилась эта хворь и… магия исчезла. Твоя бабушка не рассказывала тебе об этом?

Джейсон неуверенно повел головой:

– Рассказывала, но как-то вскользь. Она говорила, что вернуть хоть какие-то остатки колдовства смогла только спустя пару столетий одна ведьма, которая случайно нашла некий сосуд…

Энни судорожно вздохнула:

– Да. Именно так. Ее звали Мирена Улльман. Она нашла свою «признанную пару» – и только благодаря этому сейчас в мире остались хотя бы отголоски магии. Неизвестно, что было бы, если бы этого не произошло.

У Джейсона загорелись глаза:

– Можешь рассказать подробнее, что за «признанная пара»?

Энни была рада поделиться своими знаниями с понимающим человеком, потому расслабилась и продолжила:

– «Признанная пара» – это мужчина, который рождается и живет ради своей ведьмы. Он является для нее сосудом, источником безграничной магии. Один мужчина рожден для одной ведьмы. И, наоборот – у одной ведьмы может быть только один сосуд. Поэтому они и называются признанными друг для друга. Они могут родиться в разных уголках планеты и даже никогда не встретиться. – Энни не удержалась от печального вздоха. – Но если произойдет чудо, и они все же найдут друг друга… Эта ведьма станет самой могущественной на свете или одной из самых могущественных – если таких счастливиц с сосудами окажется несколько.

– А почему сосуд?

– Я уже говорила, что мужчина рождается ради своей ведьмы. В нем заключена огромная сила, о которой он даже не догадывается и которой не может воспользоваться, но он может поделиться ею со своей признанной парой, делая ее всемогущей. Она – его смысл, он – ее сила.

– То есть сосуд может родиться и умереть, даже не подозревая, что является чьей-то парой?

Энни, поджав губы, кивнула.

– Сколько добра пропадает, – хмыкнул Джейсон.

Девушка не удержалась от слабой улыбки:

– Найти «признанную пару» сложно еще и потому, что никто толком не знает, как это делается. Может, есть какой-то ритуал или заклинание призыва? Может, стоит им только пересечься взглядами и они понимают, что нашли друг друга…

Энни вздохнула и с грустью подумала о том, что понадеялась, будто Лео был ее признанной парой. У нее было несколько парней, но каждый из них называл ее полоумной, стоило ему узнать, что она колдунья. Лео же принял эту новость благосклонно и сказал, что все равно любит ее. После этого Энни, просыпаясь каждое утро, искала в себе зачатки великой магии, которая должна вот-вот пробудиться. Но все было напрасно. И Лео, и надежды, и старания.

– История Мирены и ее «признанной пары» – это что-то вроде легенды. Говорят, конечно, что с того времени встречалось еще несколько ведьм, которые смогли найти свою пару, но почему тогда они не воспользовались своими силами и не попытались сделать шаги по возвращению магии – вопрос, – с тоской заключила она. – Ты хорошо знал свою бабушку? – неуверенно спросила Энни, склонив голову набок. Если родственница Джейсона действительно была ведьмой, у Энни была уникальная возможность узнать хоть что-то, касающееся магии.