Czytaj książkę: «Как говорить с детьми, чтобы они учились», strona 3

Czcionka:

Когда ребенок несчастлив, ему нужно, чтобы родитель или учитель понял, что происходит в его душе: «Когда тебя дразнят, это очень больно. Какова бы ни была причина, это всегда неприятно». Тем самым вы покажете ребенку, что если он хочет поговорить на эту тему, то рядом с ним есть понимающий и сочувствующий взрослый.

3. Вы говорите, что нужно понимать и принимать даже худшие чувства детей. Но не истолкуют ли ученики подобное поведение как разрешение выплескивать эти самые чувства?

Нет, если вам удастся провести четкую границу между чувствами и поведением. Да, ученики имеют право испытывать гнев и выражать его. Нет, они не имеют права вести себя таким образом, чтобы причинять другим людям физический или эмоциональный вред. Можно, например, сказать Дэвиду: «Ты был очень груб с Майклом и даже попытался его ударить. Дэвид, я не могу позволить, чтобы мои ученики дрались между собой. Скажи Майклу о своих чувствах словами, а не кулаками».

4. У меня есть старшеклассник из неблагополучной семьи. Мне очень трудно проявлять понимание, когда он заявляет: «Я вас ненавижу» или «Вы врете» или употребляет слова, которых я не могу даже повторить. Я никогда не знаю, как реагировать на подобное поведение. Можете ли вы мне что-нибудь предложить?

Иногда трудные дети сознательно испытывают своих учителей, заставляя их злиться или переходить в оборонительную позицию. Дети любят «потянуть за поводок» и втянуть учителя в долгую и бесполезную перепалку на радость всему классу. Вместо того чтобы проявлять враждебность, вы можете спокойно сказать: «Мне не нравится то, что я только что услышала. Если ты зол, вырази свой гнев другим образом, и тогда я тебя выслушаю».

5. Одна из моих учениц недавно рассказала мне о своих домашних проблемах. Ее родители и брат постоянно ругаются между собой. Я сказала: «Я понимаю, как это все тебя огорчает, но подумай о том, за что ты можешь быть им благодарна». Ученица расплакалась. Что я сделала неверно?

Остерегайтесь союза «но». Этот союз сразу же отрицает только что высказанную эмоцию и посылает сигнал: «А теперь я объясню тебе, почему твои чувства не имеют никакого значения». Детям нужно, чтобы вы приняли их эмоции и чувства, а не оценивали их. («Понимаю, как тебя огорчает то, что происходит дома… Тебе хотелось бы, чтобы родные лучше ладили между собой».) Постарайтесь продемонстрировать полное и безоговорочное понимание, и тогда ваш юный собеседник без страха начнет справляться со своими проблемами.

Учительские истории

Первую историю нам рассказала воспитательница двуязычной группы в детском саду.

Прошло несколько недель с начала учебного года, и в нашей группе появился новый мальчик. Их семья недавно переехала в наш район. Мама привела его в группу, представила воспитательнице и быстро ушла. Та улыбнулась малышу, отвела его на свободное место, дала ему карандаши и бумагу и объяснила, что дети рисуют членов своей семьи. Мальчик сразу же разрыдался. Воспитательница сказала: «Нет, нет! No llores». (Не плачь!) Я подошла, чтобы успокоить ребенка, но воспитательница отозвала меня в сторону. «Оставьте его в покое, – резко сказала она, – иначе он будет плакать весь день». А потом она вернулась за стол заканчивать свой отчет.

Я попыталась не обращать на плачущего мальчика внимания, но он плакал так жалобно, что я не выдержала. Я села рядом с ним и погладила его по плечу. Он уронил голову на стол и плакал: «Quiero mi mama… Ouiero mama!» Я шепнула ему на ухо: «Quieres tu mama?» («Ты хочешь мамочку?») Он посмотрел на меня полными слез глазами и ответил: «Si». («Да».)

По-испански я сказала ему: «Расставаться с мамой всегда тяжело. Даже когда знаешь, что скоро увидишь ее снова, ждать так тяжело. Может быть, мы нарисуем твою маму?» Я взяла карандаш, нарисовала кружочек, обозначила нос и рот. А потом я отдала карандаш мальчику и сказала: «Ну-ка, нарисуй глазки!»

Он перестал плакать, вцепился в карандаш и поставил две крохотные точки. Я сказала: «Ты нарисовал ей глаза. А какого цвета у нее волосы?» Мальчик взял черный карандаш и стал рисовать волосы. Когда я отошла, он увлеченно продолжал рисовать.

Я была очень рада. Конечно, я могла не обращать на него внимания, и он, возможно, успокоился бы. Но, подтвердив его право чувствовать себя несчастным, я помогла этому ребенку справиться со своими чувствами.

* * *

Следующую историю нам рассказал учитель младших классов. Ему удалось остановить драку, подтвердив право каждого из противников на негативные чувства.

Я услышал крик и увидел, что двое мальчишек сцепились в драке. Я подбежал и оттащил прочь Мануэля, который уже оседлал Хулио и изо всех сил колотил его по спине. Вот что произошло, когда я растащил мальчишек.

Я: Ребята, вы убьете друг друга!

Мануэль: Он пнул меня между ног!

Я: Это действительно очень больно! Неудивительно, что ты так разозлился!

Хулио: А он ударил меня под дых!

Я: Так вот почему ты пнул его…

Мануэль: Он забрал мои картофельные чипсы!

Я: Понимаю… Это тебя по-настоящему разозлило. Уверен, что теперь Хулио знает, что ты никому не отдашь своих чипсов. Он больше не будет этого делать.

Мануэль: Конечно, не будет.

Мальчишки стояли и сверкали глазами друг на друга.

Я: Похоже, вам нужно немного остыть, прежде чем вы снова станете друзьями.

Так и вышло. В тот же день после уроков я видел, как ребята шли вместе и смеялись. Увидев меня, Хулио крикнул: «Вот видите, мы снова друзья!»

* * *

А вот последняя история. Ее рассказала нам учительница, ученики которой были потрясены начавшейся войной.

На следующий день после начала войны в Персидском заливе многие мои ученики выглядели испуганными и нервными. Я подумала, что лучше всего будет рассказать им об этих событиях в исторической перспективе. Поэтому я подготовила обзор других крупных войн, в которых участвовали Соединенные Штаты. Начала я с войны за независимость. Когда я объявила тему урока, ученики замолчали. Одна девочка сказала: «Миссис Риттер, не могли бы мы поговорить на другую тему? Давайте поговорим о том, как мы относимся к войне».

Ученики настороженно смотрели на меня. Я спросила: «Вы все хотите поговорить на эту тему?» Они закивали. Я была тронута доверием детей, которые не побоялись попросить меня изменить тему урока.

Начал один из мальчиков. «Война – большая глупость», – мрачно сказал он.

Все взоры обратились на меня. Дети ждали, какой будет моя реакция. «Я вижу, что эта тема глубоко тебя волнует, – сказала я. – Расскажи нам о своих мыслях».

Дети немного расслабились. Следующие полчаса ученики по очереди делились со мной и друг с другом самыми серьезными своими страхами и тревогами. Потом кто-то сказал: «Давайте напишем об этом. Можно?» «Отлично, – подумала я. – Будет очень хорошо, если они смогут найти творческое выражение для своих сильных чувств».

Дети открыли тетради и стали писать. В классе воцарилась полная тишина. В конце урока я спросила, не хочет ли кто-нибудь прочитать свое сочинение вслух. Захотели многие. Вот выдержки из трех сочинений.

Напуганные, оторванные от дома, они сражаются и отдают свои жизни за то, что можно было предотвратить.

Во время войны можно услышать множество разных звуков: рев канонады, крики о помощи. Но громче всего рыдания людей, чьи близкие погибают на войне.
Сильвия

Множество невинных людей погибнет. Еще больше людей будет страдать. Когда у детей умирают мамы и папы, дети плачут, дети боятся. Они не понимают, почему это происходит.
Джозеф

В конце урока настроение в классе изменилось. Казалось, что черная туча, придавившая всех вокруг, ушла. Дети поделились общей болью. Мы почувствовали, что стали ближе друг другу. В тот день никто не был одинок.
Джейми

Глава 2
Семь приемов, которые помогут подтолкнуть детей к взаимодействию

В первый год работы в школе я считала, что добиться от детей взаимодействия можно, только руководствуясь слоганом Nike: «Просто сделай это!» Я тратила очень много времени на тщательную подготовку. Наш день был разбит на целый ряд значимых уроков. Нам нужно было изучить массу материала, а времени на это отводилось совсем немного. Если ученики будут «взаимодействовать», то времени на изучение нового материала останется больше.

Термин «взаимодействие» означает «совместную работу по достижению общей цели». Однако я обнаружила, что некоторые ученики ведут себя так, словно их общая цель заключается в том, чтобы положить конец моей работе! Я проверяла домашние задания, но тут кто-то просился в туалет, с задней парты взмывал в воздух бумажный самолетик, а кто-то из учеников падал со стула.

Что же происходило с этими детьми? Неужели они не понимали, как важно получить хорошее образование? Неужели они не понимали, что от качества школьного образования зависит их будущее? Почему они не могли держать себя в руках?

Однажды я вместе с другой учительницей дежурила по школе. Я наблюдала за тем, как дети толкаются, пихаются и кричат, пытаясь отобрать друг у друга мяч. Моя коллега с отвращением закатила глаза и сказала:

– Посмотрите только на них! Какие они незрелые! Почему они ведут себя так по-детски?

Я что-то пробормотала под нос, но про себя подумала: «Может быть, потому, что они и есть дети. Может быть, взрослым нужно просто понять, как ведут себя нормальные дети». Встретившись в столовой со своей подругой Джейн, я сказала ей об этом.

Джейн покачала головой:

– То, что ты видишь, это не просто детское поведение. Некоторые из этих детей решают такие проблемы, с которыми мы в своем детстве и не сталкивались. В моем классе есть дети, которые практически не видят своих родителей. Их родители – профессионалы, озабоченные карьерой. Они изо всех сил стараются успеть объять необъятное. А родители других детей просто не могут быть дома, потому что они работают весь день и всю ночь только ради того, чтобы свести концы с концами. Ты сама говорила мне, что у тебя есть мальчик, который живет в приюте для бездомных. Этим детям приходится решать обычные проблемы взросления, а многим из них вообще не удается почувствовать себя «детьми».

Джейн помолчала и тяжело вздохнула.

– Самое грустное заключается в том, что в современном мире дети сталкиваются с беспрецедентным уровнем стресса и небрежения. Если мы хотим помочь им овладеть суммой школьных знаний, то нам нужно избавить их хотя бы от части эмоционального груза, с которым они приходят в наши классы. Роль учителя изменилась, сегодня он берет на себя многие родительские обязанности.

Подозреваю, что Джейн была права. Хотя многие дети приходили в школу готовыми к учебе и преисполненными желания учиться, другие относились к занятиям с полным безразличием. Возможно, поэтому они игнорировали самые простейшие мои просьбы или сопротивлялись им. На их поведение в школе влияло то, что происходило у них дома. Когда Сэм попросил мать, чтобы та послушала его сочинение, она велела ему оставить ее в покое. (К ней только что пришел приятель.) Отец Мелиссы давно овдовел и после этого запил. Девочку воспитывали приходящая няня, сама девочка-подросток и телевизор. Она понятия не имела, как общаться со взрослыми. Мать Эрика страдала от хронической депрессии. Что эти дети могли знать о взаимодействии? В семье их явно этому не учили. Разумеется, я не могла повлиять на то, что происходило у этих детей дома. Но изменить происходящее в школе было в моих силах.

Обдумывая свой стиль преподавания, мне пришлось признать, что иногда на уроках я превращалась в сурового сержанта, отдающего приказы:

– Заточи карандаш.

– Подними руку.

– Подпиши контрольную работу.

– Оставайся на своем месте.

– Собери книги.

– Смотри в свою тетрадь.

– Встаньте в очередь.

– Говори тише.

– Выплюнь жвачку.

– Осторожнее с компьютером!

Я не только диктовала детям, что они должны делать, но еще и приказывала, чего они делать не должны.

– Не бегай по коридору.

– Не толкайся.

– Не груби.

– Не дерись.

– Не забудь тетрадь с домашней работой.

– Не пиши на парте.

– Не разговаривай.

– Не ври!

– Не выставляй ноги в проход.

– Не дергай девочек за косички!

Большую часть времени на уроке я тратила не на объяснения по предмету, а на то, чтобы утихомирить расшалившихся учеников. Но если я не буду этого делать, разве они научатся вести себя как цивилизованные люди? Но, как оказалось, чем больше приказов я отдаю, тем сильнее сопротивляются дети. Драгоценное учебное время уходит на преодоление сопротивления и борьбу самолюбий. В один особенно тяжелый день я пришла домой совершенно обессиленной. Мое терпение лопнуло. Я чувствовала себя отвратительно. Еще одна капля – и я взорвалась бы! Тогда я снова открыла свой экземпляр книги «Как говорить так, чтобы дети слушали»… и перечитала главу «Учимся взаимодействовать». Все примеры были взяты из семейной жизни. А что, если заменить дом на школу? Я попробовала переделать одно из упражнений и на следующий день принесла свои записи в школу, чтобы обсудить их со своими коллегами за обедом. Когда мы пили кофе, я сказала:

– Ну, хорошо, ребята. Давайте поиграем в школу – еще раз. Я – учитель, вы – мои ученики. Слушая меня, спросите себя: «Какие мысли и чувства вызывают во мне слова этого учителя?» А потом честно расскажите о своей реакции.

– Ни за что, – ответил Кен, хватая мою бумажку. – В прошлый раз я уже был подопытным кроликом. Теперь я стану учителем, а вы будете реагировать на мои слова!

Мы согласились. Вот что прочел нам Кен и как отреагировали на его слова «ученики» – Мария, Джейн и я.

Учитель (упрекая и обвиняя): Ты снова забыл свой карандаш? И чем же ты собираешься писать? Мы должны прекратить урок, тратить драгоценное время и искать для тебя карандаш!

Реакция учеников: «Я почувствовала себя униженной», «Я никогда ничего не могу сделать правильно», «Учитель – зануда».

Учитель (называя учеников по имени): Ты удивительно глуп! Надо же – сдать контрольную работу и не написать своего имени!

Реакция учеников: «Я тебя ненавижу!», «Я все делаю неправильно», «Наверное, я действительно глупа!»

Учитель (угрожая): Если я еще раз увижу, что ты плюешься, я вышвырну тебя из класса так быстро, что у тебя закружится голова. Аесли ты будешь продолжать, то тебя исключат из школы!

Реакция учеников: «Я тебе не верю», «Мне все равно», «Я боюсь».

Учитель (приказывая): Прекратите болтать. Возьмите свои тетради. Пишите подряд. Сейчас же! Быстро!

Реакция учеников: «Я не твоя рабыня!», «Я сделаю это, только медленно», «Как бы вырваться из этой тюрьмы?»

Учитель (менторским, морализаторским тоном): Ты не должен был ломать ручку Джона. Тебе понравилось бы, если бы кто-то сломал твою ручку? Если кто-то дает тебе что-то, ты должен беречь взятое, как свое собственное. Ты не думаешь, что нужно извиниться перед Джоном? Я бы на твоем месте это сделал.

Реакция учеников: «Я очень плохой», «Бла-бла-бла», «Я тебя не слушаю».

Учитель (предостерегающим тоном): Посмотрите на эти пробирки. Если они разобьются, вы можете порезаться… Осторожнее с бунзеновской горелкой! Вы что, хотите обжечься?

Реакция учеников: «Я боюсь», «Лучше вообще ничего не трогать», «Глупости это все! Ничего не случится».

Учитель (изображая жертву): Каждый вечер из-за вас я ухожу домой с головной болью. Видите эту седину? Это все из-за вас!»

Реакция учеников: «Надо купить тебе краску для волос», «Как бы оказаться где-нибудь в другом месте! Эти причитания мне надоели», «Это моя вина».

Учитель (сравнивая): Почему ты так поздно сдаешь работу? В прошлом году у меня училась твоя сестра Салли, так она все делала вовремя.

Реакция учеников: «Мне никогда не стать такой, как Салли», «Я ненавижу свою сестру», «Я ненавижу своего учителя».

Учитель (саркастическим тоном): Никто не помнит, в каком году Колумб открыл Америку? Прекрасно! Похоже, я попал в школу для умственно отсталых. Единственный способ поднять уровень вашего интеллекта – поставить вас всех на стулья!

Реакция учеников: «Я такая глупая, ничего не могу запомнить», «Действительно, это школа для умственно отсталых… учителей!», «Да пошел ты!»

Учитель (пророчествуя): С такими привычками тебе никогда не найти хорошую работу. Если ты не сможешь исправить оценки, ни один институт тебя не примет.

Реакция учеников: «Все бесполезно», «Я плохой ученик», «К чему пытаться?.. Я давно сдался».

Закончив упражнение, мы посмотрели друг на друга, и Джейн озвучила то, о чем подумали мы все:

– Если уж мы испытываем такой гнев и отчаяние, когда всего лишь притворяемся учениками, то что же чувствуют дети?!

– Особенно если они слышат то же самое еще и дома! – добавила Мария. – Моя сестра вечно твердит своим детям: «Если не исправите оценки, я выброшу телевизор», «Ты должен учиться, как твой брат. Может быть, тебе тоже удастся стать отличником», «Ты не сделал домашнее задание из-за собственной лени». Она и ее муж постоянно читают детям нотации.

– А мой отец всегда пользовался сарказмом, – сказала Джейн. – Думаю, он казался себе очень остроумным и интеллектуальным. Он мог сказать: «Ты потеряла библиотечную книжку? Очень ответственный поступок!» В детстве его слова меня очень смущали: «Как он может называть мой поступок ответственным?» Когда я стала старше, его сарказм больно ранил меня. Мне хотелось ответить ему так же. Иногда я это и делала. К сожалению, я стала большим мастером в этом деле. Когда я начала работать в школе, подобные слова так и соскакивали с моего языка, особенно когда я была раздражена. Помню, как сказала одному мальчику то же самое, что отец говорил мне тысячу раз: «Ты от природы такой копуша, или тебе кто-то помогает?» Класс так и грохнул от хохота.

– И этот смех, – вмешался Кен, – стал музыкой для твоего учительского уха! И ты решила довести свой сарказм до полного совершенства.

– Ты прав, – мрачно признала Джейн. – Но ведь этот смех был направлен против ребенка, которого унизили публично. Я не хочу больше себя так вести.

– Как же этого добиться? – спросила Мария.

Джейн поморщилась:

– Не хотела рассказывать, но расскажу… Когда я работала в школе второй год, в моем классе была одна девочка, которая постоянно меня раздражала. В середине урока Тереза могла вытащить зеркало и начать причесываться. Однажды мы обсуждали прочитанный материал по Древнему Египту. Я задала вопрос, но никто не поднял руки. Я заметила, что Тереза занимается своими ногтями. Этого только не хватало! Я сказала: «Я не хочу вызывать к доске Терезу. Она вносит такой значительный вклад в наши уроки, что нужно дать шанс кому-нибудь другому». Кое-кто из учеников хихикнул, но, к моему удивлению, Тереза оторвалась от своих ногтей и посмотрела прямо на меня. Она решила, что я говорю именно то, что думаю! Мой «комплимент» поразил ее.

Мне было так стыдно, что я поклялась себе никогда больше этого не делать. Если нужно показать ребенку свое неодобрение, то я буду делать это откровенно и прямо. Если мне захочется пошутить, то я не буду делать этого за счет своего ученика.

– Ну, хорошо, – сказал Кен. – Многие наши слова заставляют детей испытывать негативные чувства по отношению к себе или к нам. Но факт остается фактом: наша работа заключается в том, чтобы учить детей вести себя правильно.

– Это верно, – согласилась Мария. – А что же должен делать учитель? Постоянно следить за собой и твердить: «Пожалуйста, сделай то-то» или «Пожалуйста, этого не делай»?

– Ага, – сказала я, вытаскивая свой экземпляр книги «Как говорить так, чтобы дети слушали» и помахивая им в воздухе. – Ответ мы найдем на этих страницах.

Я открыла главу «Учимся взаимодействовать» и показала рисунки Кену и Марии.

Кен внимательно изучил рисунки.

– Все это относится к взаимоотношениям в доме, – сказал он.

– Да, – согласилась Мария. – Но дети всегда остаются детьми – и дома, и в школе. Не думаю, что есть большая разница.

– Думаю, что разница велика, – возразил Кен. – Дома один или двое родителей воспитывают одного или двоих детей, а в школе один учитель должен справляться с тридцатью учениками одновременно.

– Это так, – согласилась Джейн. – В этом отношении работа учителя тяжелее. Но в других отношениях тяжелее приходится родителям. Их работа никогда не кончается. Они не могут избавиться от своих детей в три часа. У них нет надежды на то, что осенью у них появятся дети получше. Тем не менее и дома, и в школе будут полезны и эффективны одни и те же приемы.

До конца обеда мы вместе пытались применить принципы взаимодействия в школьной обстановке. Вот несколько комиксов, иллюстрирующих придуманные нами примеры.