Мила схватила их и без колебаний принялась царапать лицо Валери. Женщина отбивалась ногами и прикрывала руками лицо, но тучная противница не останавливалась, продолжая нападать.
В какой-то момент она перестала поцарапать кожу, начав бить ножничками, словно кухонным ножом, вонзая острие то в руку, то в щеку, то в шею противницы.
Она била ими Валери так долго и так интенсивно, что острие крошечных ножниц погнулось, и только когда сталь с трудом начала входить в плоть, Мила остановилась.
Перед ней в полусидячем положении на полу находилась уже не Валери, а разорванное до не-узнаваемости лицо, словно поеденное диким зверем.
– Валери?.. – Мила бросила ножницы и потрясла женщину за плечи. – Валери?!
Взглянув ниже, на ее распоротую шею и лужу крови на ковре, Мила внезапно поняла, что совер-шила непоправимое.
– Вот черт… – она вскочила на ноги и схватилась окровавленными руками за голову. – Я попала! Меня посадят! Хотя… Она клон, мне ничего не будет! Никто не будет искать Валери. Никто! Ее не существует! У нее нет паспорта и других документов. Ее нет, есть только я! Я! И я просто избави-лась от своей копии… Да, именно так. Я не убийца… не убийца. Все так.
***
В кабинет вошла стройная девушка в белом халате и молча оставила на столе папку. Лысеющий мужчина протянул руку и подтащил ее к себе. Отвернув обложку и пробежавшись глазами по первой странице, он тяжело вздохнул, а затем произнес:
– Образцы под номерами: семнадцать и восемнадцать – результат тот же.
– Эти долго продержались, – отметила девушка.
– Недостаточно.
– Не переживайте, профессор. Скоро мы получим клонов, способных принять свою вторичность.
– Надеюсь, – вздохнул он. – Люди в очередь выстроятся за своей копией, способной вместо них работать, воспитывать надоедливых детей и решать проблемы. Хозяевам же останется только получать за чужую работу деньги и наслаждаться приятными моментами жизни, оставив скучную и неприятную часть дня своему клону.