Czytaj książkę: «Я пришлю венок на твою могилу»

Глава 1

– Через три дня я уже буду лежать на пляже в Доминикане и пить «Май Тай», – мечтательно произнес Вадим.

– Поняла, не дура, – Лена вылезла из-под одеяла и, захватив полотенце, пошла в душ. – Буду собираться.

– Да не торопись ты. Самолет же еще не скоро, – услышала она вдогонку.

– Лучше бы он был прямо сейчас, – еле слышно прошептала девушка и задернула шторку в ванной.

У Вадима была удивительная способность – не заморачиваться. Он мог быть самым нежным человеком на свете, а через пять минут взахлеб рассказывать Лене про отношения с другой барышней.

– Ну ладно тогда. Пока. Счастливо долететь. А шапка все-таки у тебя дурацкая, – добродушно улыбнулся Вадим и закрыл дверь, даже не поцеловав девушку на прощание.

Шапка и правда была дурацкая. Красная с пушистым помпоном почему-то зеленого цвета. Она удивительным образом не прилизывала волосы, за что и была куплена в столичном магазине за бешеные деньги.

Пытаясь запихнуть чемодан в багажник такси, Лена незаметно поглядывала на знакомые окна. Шторы на них были плотно закрыты. И самое обидное, что их никто и не собирался открывать.

В зале ожидания Лена купила кофе и включила сотовый, который тут же начал вибрировать без остановки, принимая бесконечные сообщения.

– Совсем ни стыда ни совести. Я смотрю, что в зоне доступа появилась, и сразу набрала, – Ксюша была недовольна. – В метро заблудилась, что ли?

– И тебе здравствуй, дорогой мой человек! Ну, не ругайся. В кино вчера выключила, а потом как-то не до телефона было.

– Ах да! – ехидно произнесла подруга. – И как там поживает твой орел-мужчина?

– Да ну какой он мой? – Лена тяжело вздохнула. – Ты ж сама все прекрасно знаешь. У нас взрослые, свободные отношения. Никто никому ничего не должен.

– А с какой радостью в голосе ты это рассказываешь! Заслушаться можно, – Ксюша вдруг перешла на серьезный тон. – Прекращай давай ты эту херомундию. Зачем он тебе нужен? Все нервы только истрепал за столько лет.

Сидящая напротив пожилая женщина явно подслушивала их разговор, изображая чтение любовного романа.

– Не знаю я, правда. Иногда даже кажется, что он меня любит.

– Ты сама-то себя слышишь? – подруга была в бешенстве. Тут знаешь какое ключевое слово? «Иногда». Нельзя любить временами, потому что сейчас тебе удобно или настроение подходящее.

Лена сделала глоток горячего латте из картонного стаканчика и опять громко вздохнула.

– Ксюх, давай не будем. Я разревусь сейчас.

–– Я так понимаю, что он тебя даже в аэропорт не отвез?

– Да куда там! Он уже весь на чемодане, – Лена посмотрела на кивающую с сочувствием соседку напротив. – Мажет в мечтах свои пухлые щеки солнцезащитным кремом и щупает местных баб за задницу.

– Блин, хоть бы ему там транс попался. Интересно, в Доминикане есть такие?

– Без понятия, – засмеялась Лена.

– Всё, пошла гуглить, – Ксюша злобно захихикала. – Ладно, как прилетишь – звони. Я подскочу, пока будешь багаж получать.

Уже сидя в самолете девушка расплакалась. Она еще с весны строила грандиозные планы на этот отпуск и ждала хотя бы предложения съехаться. А в итоге Вадим даже не помог донести ей чемодан до такси.

Они встретились в очереди в институтской библиотеке. Он громко смеялся и шутил в компании друзей, а потом подмигнул Лене и слегка прикоснулся к ее руке.

Первая любовь. Первый мужчина. Отношения с искрами и постоянным выяснением отношений. А через пять лет после расставания они случайно столкнулись в торговом центре. И оказалось, что теперь они совсем уже взрослые, но все еще свободные люди.

– Девушка, извините, но сейчас нельзя пользоваться телефоном. Мы готовимся к взлету, – дежурно улыбающаяся стюардесса наклонилась над Леной и взглядом указала на сотовый.

– У меня режим полета включен. Вот, смотрите.

Она без сожаления стирала его сообщения, в которых не было ни слова правды: «люблю», «скучаю», «мне без тебя невыносимо», «хочу жить с тобой», «моя девочка».

«Господи, какая дура!» – глотая слезы, Лена решительно удалила последнее фото и надела наушники, из которых уже депрессивно пела Лана Дель Рей. Лучшее средство, чтобы забыть то, что пятнадцать лет считала настоящими отношениями.

Глава 2

Лена с трудом открыла глаза, и сильный спазм тут же напомнил о вчерашнем вечере.

Ксюша, как и обещала, встретила ее в зале прилета, долго сжимала в объятиях, а потом спешно потащила к машине, где уже лежал пакет с названием вино-водочного магазина.

– Ой, я столько не выпью! – Лена с ужасом посмотрела на подругу.

– Я тебя умоляю! – Ксюша поправляла помаду, глядя в зеркало заднего вида. – Как бы второй раз бежать не пришлось. Надо по времени только контролировать. А то можем и не успеть. Вообще не понимаю, зачем эти ограничения по времени установили.

– Не проблема, у соседа купим. Он точно гонит, старый хрен. У нас постоянно на весь подъезд бражкой несет.

– А откуда, кстати, у мадмуазель такие познания в производстве нелегальной продукции? И производные-то она знает, и степень готовности аж по запаху определяет. Сама поди тоже промышляешь? Вот сообщу участковому, – Ксюша засмеялась и включила поворотник.

Девушки сидели на просторной кухне в Лениной однушке и жевали заказанные в ближайшем кафе любимые роллы. Лена переоделась в новый домашний костюм с надписью «Winter is coming», а Ксюша завернулась в привезенный подругой из столицы палантин цвета слоновой кости.

– Некрасова, вот я тебе искренне поражаюсь. Ну классная же баба! Мозгов полная голова, работа престижная, мордаха тоже в порядке. Жопу только подкачать надо.

– Да, жопу надо, – Лена подняла фужер. – Завтра и начну. Или с какого-нибудь понедельника.

– Короче, ты у нас почти идеальный вариант. Вот только шапку эту твою ужасную выбросим, – Ксюша отпила вина и отправила в рот оливку с красным перцем. – Не, скажи мне, и че ты в него вцепилась, а? Он же стремный.

– Да ну всё уже! Телефон я почистила, из соцсетей его удалила. Можешь не читать мне нотации.

– Мы ж не первый день знакомы. Позвонит через неделю, и ты сразу кинешься все восстанавливать. Сколько это мракобесие уже длится? – Ксюша стала прикидывать в уме количество лет. – Тринадцать?

– Почти пятнадцать, – Лена разглядывала на скатерти красные капли.

Ксюша вскочила и стала ходить взад-вперед по кухне.

– Нет, ты точно ненормальная! Он тебя использует, как резиновую куклу, – Ксюша сделала останавливающий жест рукой. – Молчи, дай я скажу. И не обижайся.

Лена закрыла лицо руками и заплакала.

– Тебе мужика нормального надо. Который вцепится намертво…

– …и в загс потащит? – Лена шмыгнула носом и стала вытирать глаза салфеткой.

– Да хоть в ближайшие кусты. Чего сразу в загс-то? Да хоть и в загс. Тоже ничего вариант, – Ксюша села на свое место и взяла очередную оливку. – Это ж надо додуматься: к нему дама через всю страну перлась, в койке теплая и голая лежит, а он ей про своих телок рассказывает. Да вы просто идеальная пара: моральный урод и бесхребетная мазохистка.

Лена начала громко хохотать.

– Ты бы сейчас себя видела. Может, Ксюнь, на психолога пойдешь учиться? Я тебе даже пачку салфеток для пациентов подарю.

– И зачем мне это надо да с моей-то красотой? У меня Васятка, знаешь, сколько зарабатывает?

– Но в загс не ведет.

– Не ведет. Тут ага, прокол, – Ксюша замолчала и задумалась. – Слышь, но у тебя ж на работе мужиков навалом.

– Они не мужики, они коллеги, – Лена стала собирать со стола опустевшие упаковки из-под еды.

– И пусть коллеги. Станете вместе по подворотням за преступниками бегать. Ты ему будешь патроны подавать. Романтично, наверное.

– Просто исключено. У нас Романыч, знаешь, как это не любит? Все эти шашни на работе. Пять лет назад следователя очень хорошего в область перевел, когда тот с практиканткой замутил. Аж зубами скрипел, но перевел. Потому как жутко принципиальный.

– Да ладно, – Ксюша махнула рукой. – Тебя не тронет. Ты вон ему как показатели шлепаешь. В тридцать стать начальником отдела, да еще и по особо важным.

Лена выбросила коробки в мусорное ведро и достала из пакета очередную бутылку.

– Я, между прочим, уже два года, как не начальник, – с грустью сказала она. – Так что незаменимых у нас нет.

– Ох, да. Помню, – Ксюша ловко вкрутила в пробку штопор. – Очень несправедливо. Я тебе еще тогда говорила, что это из-за того, что ты баба. Мужика б не сняли.

– Знаешь, как это было больно? Вчера тебе половина Управления во весь рот улыбалось, а как с должности сняли – сразу забыли, как зовут, – девушка подала подруге фужер и снова стала разглядывать капли на скатерти, водя по ним ярко-красным ногтем. – А я с таким трудом к этому шла. Ни личной жизни, ни отпусков путевых. Пахала… Как там президент говорил? А, как раб на галерах.

– Да помню я твои галеры, – Ксюша обняла подругу за плечи. – Что мне-то рассказываешь? Ты больше всех заслужила эту должность. И все это знают. А Петька все-таки, надо же, какой козел оказался. Сидел в универе вечно пришибленный за последней партой.

– Ничего, – Лена подняла фужер. – Мы еще повоюем.

Глава 3

Майор Некрасова с улыбкой впорхнула в родной кабинет.

– Ленчик, привет! – кинулся с порога обниматься Жора Кораблев. – Ай, красотка! Вот сразу видно, что человек из отпуска. Ну, как там наша «нерезиновая»? Ладно, все потом. Пойдем скорее, сводка сейчас начнется.

– Здрасьте, а раздача слонов? – Лена потрясла пакетом с логотипом известного столичного гипермаркета.

– Неужели из Москвы нам колбасу привезла, как в старые добрые? Кормилица ты наша, – начальник отдела Паша Авдеев уже отодвигал Жору, чтобы обнять девушку.

– Нет, вечное, голодные вы мои, – улыбнулась Лена. – Магнитики в ассортименте. Держи, Паш. Там в пакете тебе и семейству, разберетесь.

Жоре досталась коробка его любимых песочных корзиночек с ягодами, которую он нежно прижал к груди, блаженно закатив глаза.

– Богиня! Проси, что хочешь.

– Я запомню. А вот это товарищу Малышеву, так сказать, персонально, – Лена торжественно протянула конверт молодому следователю. – Жора, только сначала неси нашатырь. Сейчас Севу откачивать будем.

Парень осторожно заглянул в конверт и вдруг начал жадно хватать ртом воздух.

– Жор, ну где ты там? Мы ж его теряем, – Лена игриво подмигнула побледневшему коллеге.

– Не томите уже, в самом деле. Чего там нашему искусствоведу перепало? Абонемент в филармонию, поди? – привстал со своего места Авдеев, будто пытаясь разглядеть подарок.

Малышев дрожащими пальцами вытащил фотографию с надписью «Всеволоду от Тамары Гвердцители».

– Но как? – недоумевал Сева.

– Я у друга в прямом эфире в инстаграме ее выступление на корпоративе увидела. Написала, чтобы автограф для тебя взял. А она как узнала, сколько тебе лет, так чуть вторую фотку не кинулась подписывать.

Жора выхватил у друга фото.

– С ума сойти, Севыч! Какая тетя! А… кто это?

– Отдай сюда, позорище! Леночка, да я… Да для тебя…

– Знаю-знаю. «Богиня, проси что хочешь». Ну-с, приступим к сводке?

Девушка с удовольствием села за свой рабочий стол и нежно погладила его руками. Только здесь ей и было спокойно. Она достала из пакета новые туфли и прилепила внутрь силиконовые полосочки. Лена давно усвоила, что новым туфлям, как и мужчинам, абсолютно нельзя доверять. Особенно если и те, и другие очень красивые.

На планерке майор Авдеев доложил о текущих расследованиях, пригрозил кулаком Жоре за «вечное разгильдяйство» при составлении недельных отчетов и пообещал в следующий раз высечь его принародно, чтоб и другим неповадно было. Когда сотрудники отдела разошлись по своим кабинетам, Паша под первую за рабочий день кружку растворимого кофе традиционно докладывал сослуживцам последние новости о сыне.

– В общем, Палычу в саду стихотворение выдали на лист длиной. Я аж сам прибалдел. Ну, короче, там слова: «Солнце. Сухо во дворе». А он, представляете, что выдает? «Солнце, сука, во дворе». Еще, блин, так серьезно и с выражением! Знаете ж, как он может на себя важности нагнать.

В кабинете раздался хохот. Все представили Палыча в белых гольфах, очках и бабочке, рассказывающего неприличное стихотворение на утреннике.

– Ничего не можем с ним поделать. У матери уже левый глаз дергается.

– А вы ничего и не делайте, – вытирая слезы от смеха, отозвался из угла Жора. – Больше зато стихов учить не дадут.

– Ага, ты знаешь, как я эту воспиталку боюсь? Палыча в раздевалку утром запихиваю и бежать. А тут на днях не успел. Она меня за рукав поймала и как рявкнет: «Где ваша поделка из макарон?» Я от неожиданности аж все слова забыл. Где-где, говорю, съел!

Следователи поползли от смеха под стол.

– Я кадровый офицер, каждый день с убийцами общаюсь. А в детский сад спокойно зайти не могу. То ей космическую ракету из кабачков сделай, то осенний лес пальцами нарисуй. А у меня не то что пальцы, у меня все из задницы растет. Никогда рисовать не умел. Ладно, отставить ржание. У нас с вами по расписанию как раз спасение человечества. Приступаем.

В коридоре по обыкновению было шумно: сотрудники в идеально отутюженной форме, суетящиеся практиканты, посетители. Отовсюду доносился непрекращающийся стук клавиш и пахло свежесваренным кофе. Таким было начало каждой рабочей недели в Центральном управлении Следственного комитета.

– Доброе утро, самые красивые мужчины нашего учреждения! – громко провозгласила Лена, входя в кабинет к криминалистам.

– Вот знает человек, как нужно здороваться. Не то что некоторые, – расплылся в улыбке Анатолий Глебович. – С возвращением, душа моя! А я боялся, что останешься в этой своей Москве.

– И не мечтайте от меня отделаться, уважаемый, – Лена протянула мужчине сверток.

– Не успела вернуться, а уже работенку подкинули? Что на этот раз? Я по твоим заданиям уже могу учебник написать «Изощренные издевательства следователей над экспертами».

– Не, я пока с миром. Открывайте.

Пока старик разворачивал упаковку, Лена подошла к сидящему в белом халате улыбающемуся парню и поцеловала его в макушку.

– Привет, Саш!

– Привет! Как съездила? – молодой человек поцеловал Лене руку.

– Бог ты мой! – воскликнул Анатолий Глебович, разглядывая на свету деревянную фигурку с лицом Трампа. – Сань, посмотри какой красавец. Умеет же подмазываться, чертовка. Где взяла?

– А где уважающие себя туристы берут в Москве матрешек? На Арбате конечно.

– Ах, Арбат, мой Арбат… – мечтательно вздохнул Анатолий Глебович и стал аккуратно заворачивать подарок. – Это бестолковые туристы там берут. Ну ладно, сама виновата, что переплатила. А дареному коню под хвост не смотрят, так что премного благодарен.

Лена с довольным лицом вышла из кабинета и тут же поняла, что силиконовые полоски расползлись по туфлям в разные стороны. Все, волдырей точно сегодня не избежать. Мысленно пожелав изобретателю этой бестолковой хрени гореть в аду, майор Некрасова героически продолжила демонстрировать походку модели через два этажа и полкоридора.

Глава 4

Оглядевшись по сторонам, девушка нырнула в припаркованную за углом Управления синюю иномарку.

– Ленка, как же я соскучился! Ты просто не представляешь, – Саша полез обниматься и случайно нажал на сигнал.

– Ну, давай, ага. Пусть все нас увидят уже.

– Я вообще не понимаю, к чему эта конспирация? Что такого?

– Мозг включи. Ты, между прочим, в Следственном комитете трудишься. Романыч нас точно не простит. Да и все подумают, что меня твой папа в такую контору пристроил, – погрустнела Лена.

– Он вообще не знал, что ты документы тогда подала, – Саша отодвинулся на свое место. – Значит, про меня говорят, что я блатной?

– Да прям. Ты ж у нас криминалист, причем отличный, – Лена потрепала парня по волосам. – А такие у нас на дороге не валяются и носятся исключительно на руках.

– Говорите, не останавливайтесь, – засмеялся Саша. – Ну, куда обедать?

– Странный ты тип, честное слово. Разве могут быть варианты?

В кафе по обыкновению было многолюдно. Как всегда, в это время дня практически одни студенты и мамочки с детьми. Столики с мягкими диванами все были заняты, так что пришлось сидеть на стульях.

– Что будете заказывать?

– Кстати, че за шапка у тебя такая странная? – спросил не оборачиваясь Саша и облокотился на красную стойку, улыбаясь в ответ совсем молоденькой девушке. – Мы будем много, записывайте.

– Мне коул-слоу только не забудь, – подала голос из-за плеча Лена. – Шапка как шапка. Нормальная шапка. Что вы все к ней привязались?

– Да, только синих завязок не хватает. Девушка, нам крылья, пожалуйста, коул-слоу…

– Ну, счастливых голодных игр! – Саша с грохотом поставил на стол полный поднос еды.

– Вот обжоры. И самое ужасное, что мы это всё съедим, – Лена самоосуждающе качала головой.

– Расскажи хоть, как съездила? Совсем ведь почти не звонила. Только по своей любимой работе, как обычно. Чтоб ее! – Саша грыз куриную ножку и запивал ее газировкой.

– Да нормально. Сам же знаешь, сколько там всего. Шаталась-моталась. Аж ботинки новые пришлось купить.

– И шапку, – засмеялся парень.

– Да что ты докопался до моей шапки? Фирменная, между прочим, вещь. Из последней коллекции. Если б цену увидел, обалдел.

– Ну, у богатых свои причуды, – продолжал смеяться Саша. – Ты только никому не рассказывай, сколько она стоит. А то кое-кто твоими доходами сразу заинтересуется.

– У меня из ценного только банка икры в холодильнике. И в шкафу еще полка с любовными романами, – Лена вытерла губы салфеткой и принялась за кофе.

– Да-да, я помню, как ты их у бабушки технично отжала. А ведь она говорила, что ее бесценная коллекция тебе в наследство достанется.

– Я это наследство еще лет пятнадцать минимум ждать буду. А читать сейчас хочется. Мозг же периодически надо отключать. И это, поверь мне, самый лучший способ.

Телефон противно пискнул, и на экране высветилось сообщение с неопределившегося номера, который она знала наизусть: «Привет. Как добралась?»

– Кто пишет? – Саша внимательно смотрел на побледневшую Лену.

– Да так, абсолютно никто. Карту кредитную предлагают, – она быстро перевернула телефон экраном вниз. – Так что там у нас на работе новенького?

Ребята увлеченно жевали любимый фастфуд и совсем не замечали направленный на них из угла зала объектив телефонной камеры.

«Вот ты и попалась. Теперь тебе точно конец. Скорей бы уже».

Глава 5

Дверь распахнулась, и в кабинет влетел взъерошенный полковник Прохоров. Он бросил Лене на стол толстую папку с документами и стремительно направился к тумбочке, где стоял графин с водой.

– Ты это, – указал он взглядом на папку, наливая воду в стакан, – туда посмотри. Только сядь сначала.

Лена открыла картонный скоросшиватель и замерла на месте. На фотографии крупным планом было запечатлено лицо мужчины. Лицо мертвого мужчины со страшной улыбкой, нарисованной красной помадой.

– Да вашу мать… Джокер, – произнес кто-то из подошедших ребят.

– Спокойно! – выдохнул Прохоров. – Разрешаю по сто пятьдесят. Потом собрались – и работать. Сева, Жора, вы – в архив за делами по серии. Паша, с тебя стенд. Лена, изучаешь материалы, потом – доклад.

– А кто главный? – сдавленным голосом спросила девушка.

– Я. Пока я, – ответил полковник и также быстро вышел из кабинета.

Пауза длилась не больше десяти секунд. Парни вдруг начали сдвигать столы, а Лена достала из тумбочки рюмки и коньяк. Тут же из соседних кабинетов подтянулись коллеги. Кто с банкой огурцов, а кто с хлебом и колбасой. Быстро нарезали лимоны, сало и откуда-то появившийся торт. Они молча держали рюмки и думали только об одном: чтобы в этот раз все получилось.

Владимир Романович Прохоров, еще будучи курсантом школы милиции, свято верил, что всякие там извращенцы – это удел столицы и ее не менее испорченной области. И хотя за годы руководства органами следствия жизнь научила его ничему не удивляться, он все-таки надеялся, что больше не увидит эту жуткую картину. Эта улыбка. От нее передергивало и хотелось отвести глаза. В ней было что-то сумасшедшее.

Джокер не проявлял себя уже пару лет. Все очень надеялись, что маньяк сдох под каким-нибудь забором. Но, видимо, такой вариант не входил в его планы.

Пять жертв. Всего или целых – пять. Никаких следов. Никакой логики. Ни одной зацепки. Психолог, составлявший его психологический портрет, развел руками и промямлил, что «это все точно из детства, но больше не могу ничего сказать». Мужчины и женщины. Разный социальный статус, абсолютно разные профессии. Ребята круглосуточно пытались нащупать хоть одну ниточку. Им даже диван пришлось в кабинет поставить. Но результат был нулевой.

Лена Некрасова лишилась должности начальника отдела, когда четвертой жертвой стал сын богатых родителей. Они подключили все рычаги в руководстве, стали писать жалобы, что следствие ведется формально. Надзирающий прокурор рвал и метал, хотя знал, что отдел по особо важным делам в полном составе практически живет на работе.

И вот опять этот кошмар. Теперь все остальные дела придется вести по остаточному принципу. Потому что завтра может появиться седьмая жертва. Боже упаси, если Джокер снова начал свою непонятную игру.

Чихая от архивной пыли, Жора с Севой закатили в кабинет тележки с коробками и папками.

– Где-то у соседей практикант был. Позаимствую его, чтобы помог перетаскать. У меня уже руки отваливаются, – тяжело дыша, сказал Жора.

– Не советую. У них там девушка и притом «своя», – Авдеев уже разгружал коробки. – Лен, давай фотографиями займись. Стенд я прикатил. Через двадцать минут начнем.

Лена развешивала фото жертв, внешне сохраняя невозмутимый вид, но безуспешно пытаясь отключить эмоции внутри.

Вот самый первый. Иван Юрьевич Красилов, красивый черноволосый парень тридцати лет. Ни жены, ни ребенка. Что он там видел на тренерской работе в фитнес-центре? Потных мужиков, тягающих железо?

А Юля Огурцова? Просидела лучшие годы за кассой сетевого магазина. Дальше Красноярска в свои двадцать восемь никуда даже не съездила.

Эвелина Петровна Истомина, пятьдесят шесть лет. По фото сразу видно, что учитель. Даже какой-то там заслуженный. Задушили, несмотря на звания и заслуги.

Антон Васильев. Про этого даже вспоминать не хочется.

Фрилансер Мария Лушина. Очень приятная женщина. На вид и не скажешь, что ей было сорок три. Подтянутая, без единой морщинки. Совсем как молоденькая девушка.

И наконец, жертва номер шесть.