Czytaj książkę: «Костяная королева», strona 7
В огромном зале дворца, предназначенном для подобных мероприятий, собралась огромная толпа блистающей знати вместе со своими детьми и целый отряд прислуги. Чуть ли не каждый мужчина носил парадную военную форму, что говорило о строгих порядках Сильвании, где титулы и земли можно было получить только за собственные заслуги.
Королева Фриджия поддерживала любую тему разговора, будь то военное дело, торговля, политика, наука или мода. Все собравшиеся очень скоро убедились в том, что она – ценнейшая находка для страны. После увлечённой беседы с ней люди выказывали ей своё уважение и заверяли в своей всесторонней поддержке. Таким образом, уже к вечеру Фриджия окончательно установилась в новом обществе и была безоговорочно признана как королева Сильвании.
Глубокой ночью, когда гости уже изрядно напились, разделились на группы по интересам и увлеклись полусознательными беседами, Кириэлл склонился над своей женой.
– Я так долго ждал этого, – прошептал он. От его горячего алкогольного дыхания у Фриджии волосы на затылке встали дыбом. – Столько лет. Но теперь не намерен ждать ни минуты.
В кои то веке Фриджия не нашлась с ответом – к горлу подступил ком. Вместе они выскользнули в пустой коридор, а оттуда в их новые покои.
Едва закрылась дверь, Кириэлл притянул к себе Фриджию, его сильные руки обвились вокруг её талии, будто канаты, не давая ей пошевелиться. Он запустил пальцы в её волосы и жадно впился в губы, а Фриджия закрыла глаза и попыталась расслабиться. Ее руки дрожали.
Возбуждение Кириэлла все возрастало, и он подхватил свою супругу, чтобы вместе опуститься на кровать. Он навис над ней, желая насладиться долгожданным моментом, как вдруг раздался настойчивый стук в дверь. Снова. И в который раз – не вовремя.
– В чём дело? – раздражённо рявкнул король.
– Прошу прощения, ваше величество. – Слуга, стоящий на пороге, согнулся под его гневным взглядом. – Дело срочное. Безотлагательное.
– Ну, говори уже.
– Только что из Каэлур прилетел голубь. В письме сказано, что принцессе Глории нездоровится. Она потеряла сознание, у неё появился жар и сильная одышка.
Фриджия застыла, на её прекрасном лице изобразилась тревога, смятение и страх за сестру. Она повернулась к супругу, который теперь хмуро стоял у двери.
– Мне нужно к сестре, – проговорила она.
– Прямо сейчас?
– Но… я… – Казалось, она напугана тоном супруга не меньше, чем новостями о сестре. – Я не могу ждать, и она не может. Мало ли, что может случиться. Проводи гостей и приезжай завтра, нас ждёт ещё одна свадебная церемония.
– Раз ты этого хочешь, отправляйся. Но с тобой поедут мои стражи. Наши.
– Спасибо за понимание, – она слабо улыбнулась.
Быстрыми шагами Фриджия направилась в свои покои переодеться, а слугу отправила предупредить своих телохранителей об отъезде.
В комнате ее ждал Моррит. Сначала он стоял в нерешительности, а потом внезапно заключил Фриджию в объятия. Это длилось недолго, Моррит быстро взял себя в руки и отступил на несколько шагов.
– Простите. Я очень переживал, просто места себе не находил. Но я не должен был…
– Ничего. Всё в порядке, Моррит. – Она бы улыбнулась, но сил для этого уже не осталось. – Ты ведь не он, так что это было… не противно.
– Спасибо, госпожа. Итак, мы уже можем ехать?
– Да. Всё прошло идеально. Почти идеально, мы чуть было не… – Она хмуро провела руками по лицу, глубоко вздохнула. – Осталось только сделать серьёзные лица и добраться до дворца.
– С нами едут его стражи?
– Да.
– Хорошо. Осталось совсем немного.
– Да. Пора собираться.
Моррит покинул комнату королевы, предварительно изобразив на лице тревогу. Сегодняшний день оставил в его душе смешанные чувства, которые требовали анализа. Дважды он сделал то, чего не должен был себе позволять. Придётся крепко поработать над своей дисциплиной, пока королева не решила избавиться от него за неуважение.
11
Гости долго и любезно прощались с хозяином дворца, желали ему всяческих благ и лестно отзывались о его супруге. Все эти похвалы очень нравились Кириэллу. Ещё бы! Его супруга достойна лишь самого лучшего, так как и она – самая лучшая. Король отвечал своим подданным подобными любезностями и старался как мог делать вид, что ничто его не беспокоит и он никуда не спешит.
Когда, наконец, с прощаниями было покончено, король тут же помчался в Каэлур с заранее подготовленной свитой: Ирис и Реджин – приближённые слуги из его окружения, и несколько других воинов.
На площади перед дворцом, как всегда в подобных случаях, повсюду валялись следы праздника: мусор, объедки и пьяные. Всё это дворцовые слуги скоро начнут убирать. На улицах до сих пор можно было встретить шатающихся из стороны в сторону сильвитов, которые расходились по домам после торжества. Это несколько затрудняло движение, но чем дальше они отдалялись от центра города, тем становилось свободнее.
Пока король со слугами двигались к западу страны, над горизонтом уже поднялся солнечный диск на фоне безоблачного неба. Однако в лесу всё ещё оставалось темно – густая листва не пропускала крохотные лучи ещё не окрепшего солнца.
Король мчался впереди всех. И никто даже не догадывался, как ему было плохо.
Уже которые сутки он не спал, и эта бессонница давила не него, как огромный камень. Голова болела постоянно, часто кружилась, доводя его до полуобморочного состояния. Начали трястись руки, иногда сводило мышцы. Но он не придавал своему состоянию особенного значения и связывал бессонницу с волнением перед церемонией.
Внезапно король вцепился в своего сорна, согнулся к самой его шее, почувствовав дикую боль в области сердца. Его как будто живьём вырывали из груди. От этой боли помутнело в глазах, сознание начало уходить от него. Всё это заняло несколько секунд.
Ещё секунда – и король уже не может контролировать свои руки, они потеряли чувствительность и перестали цепляться за шею животного.
Ещё секунда – и король падает, и на огромной скорости катится по земле, и с той же скоростью налетает на дерево.
Ещё секунда – и он уже не может дышать.
Его слуги мало что успели понять, первым помчался к королю Ирис. Но даже этот человек с молниеносной реакцией не смог ничего сделать. Преданные слуги нашли лишь тело своего мёртвого короля. Тело с ободранной кожей, переломанными рёбрами и свернутой шеей.
Несколько минут слуги стояли над телом, перепуганные и озадаченные, шокированные и скорбящие, вопрошающе глядя друг на друга и на мёртвого короля, на стволы деревьев, на собственные тени.
Первым взял себя в руки Ирис.
– Как мы поступим? – В лесной тиши его хриплый голос раздался как гром, заставив воинов вздрогнуть. – Её величество королева Фриджия ждёт короля к свадебной церемонии. Её нельзя оставить в неведении. И нужно отвезти короля обратно, чтобы совершить ритуал погребения.
– Давайте разделимся, – предложил Реджин, – кто-то поедет к королеве, остальные доставят короля обратно.
– Я сообщу королеве Фриджии, – сказал Ирис, – а вы позаботьтесь о короле.
– Так и сделаем. Сопроводи нашу королеву на погребальную церемонию. Сегодня вечером на закате мы простимся с королём.
После прибытия Ириса в главный дворец его сопроводили к Фриджии, которая в этот момент находилась у постели сестры. В комнате пахло целебными травяными отварами – в этой области Фриджия изучила все, что только смогла отыскать. Глория проснулась от стука в дверь и сонно привстала на постели, ожидая за слугой увидеть короля.
Но его не было.
– Ваше величество. – Ирис поклонился. В его движениях была нервозность, на обожженном лице собрались хмурые морщины.
– Что-то не так? – проговорила королева обеспокоенно. Со своего места она заглянула за его плечо в ожидании увидеть своего мужа.
Глория тоже заподозрила нечто не очень хорошее, и сердце её начало больно сжиматься по неведомой пока причине.
– Я должен сказать вам, – обратился Ирис к Фриджии. Слова явно давались ему с трудом. – Произошёл несчастный случай. По дороге сюда король Кириэлл… скончался.
Фриджия хмуро усмехнулась.
– Если это шутка, то неудачная.
Но Ирис лишь помотал опущенной головой.
Королева побледнела и несколько мгновений с нарастающим отчаянием смотрела на слугу, принёсшего столь печальную весть, уронила голову на руки и заплакала. Заплакала почти бесшумно, но всем было известно, какое горе она переживает.
Глория залилась слезами и печаль её была не меньше: она плакала из-за смерти своего друга и из-за сестры, так скоро потерявшей любимого.
Ирис не стал сразу вмешиваться, он готов был ждать столько, сколько нужно. Однако ожидания не затянулись. Королева обратила тусклый и печальный взгляд к слуге своего покойного супруга.
– Когда церемония погребения? – Ее тихий голос дрожал, слова с трудом слетали с губ.
– Сегодня на закате.
– Я должна быть там. Сейчас же прикажу собрать всё необходимое. – Затем добавила уже другим голосом, печально и сочувственно: – А ты как, Ирис? Прими мои соболезнования. Я знаю, вас с Кириэллом связывают годы дружбы.
– Я в порядке. Благодарю за заботу, ваше величество. Король действительно стал мне другом.
Слуга уже хотел уходить, но вдруг передумал и обернулся к королеве:
– Знайте: вы можете рассчитывать на меня. Я буду служить вам так же преданно, как служил королю. Что бы ни случилось. Теперь вы – моя госпожа и наша королева.
– Очень признательна тебе, Ирис, – Фриджия слабо улыбнулась.
Ирис покинул комнату Глории и направился к слугам королевы, дабы разделить с ними подготовку всего необходимого для столь печальной церемонии прощания. Тем более церемония была печальна сейчас, когда супруги не пробыли вместе ни одного дня.
Так же размышляла и Глория – впечатлительная, ранимая и верящая в любовь девушка.
– О Фриджи! – выговорила она, наконец, немного успокоившись от слёз. Но как ни старалась, ничего больше произнести у неё не получилось.
Фриджия обняла сестру, и та прижалась к ней очень крепко, как будто боялась, что и с ней может случиться беда. Никак не хотела отпускать её, чувствовала боль утраты близкого человека, одновременно осознавая, как многое они с сестрой значат друг для друга.
Кто же ещё, если не Фриджия, мог пожертвовать своей личной жизнью и примчаться к заболевающей сестре, чтобы сделать ей лекарственный отвар? Что бы Глория делала без своей замечательной сестры.
– Фриджи, – снова повторила она.
От собственного голоса и имени сестры слёзы покатились по её лицу с новой силой. Как такое могло случиться? – думала она. Фриджия – самый замечательный человек во всём мире, и кто, как не она, достоин счастья?
В этот момент Глория, конечно, не вспомнила всех тех неразрешенных вопросов или странных поступков, которые иногда совершала сестра. Правду говорят, что у любимого человека нет недостатков.
Но не стоило переживать за Фриджию. Королева была счастлива. Она чувствовала такую лёгкость, такое удовольствие. Наконец-то она избавилась от этого бесполезного и нервирующего человека, который заставил её вынести столько всего. Он был всего лишь помехой на пути к великой цели, и теперь этой помехи не стало.
Но что это за странное чувство вдруг зародилось в душе хладнокровной королевы? Злорадство. Такого Фриджия от себя никак не ожидала.
«Не могла же я опуститься до такого! – растерянно и сердясь на себя подумала она. – Чужая смерть – не повод для проявления своих эмоций. И откуда только они взялись? Надо успокоиться, а то ведь, если так пойдёт и дальше, я и на погребении не смогу сдержать смех».
Она напустила на себя как можно больше траура и скорби и обратилась к своей сестре:
– Глори, ничего страшного, что ты останешься здесь и не простишься с его телом. Твоё здоровье гораздо важнее. Извини, я всё же вынуждена тебя оставить, но обещаю вернуться как только смогу.
– Не стоит так беспокоиться обо мне, сестра, – сквозь слёзы проговорила Глория. – Я и так чувствую себя виноватой… Тебе не следовало приезжать сюда из-за такой мелочи. И сейчас ты должна быть там столько, сколько нужно, сколько пожелаешь. Я всё прекрасно понимаю и ни в коем случае не стану на тебя сердиться. Наоборот, если ты поедешь обратно ночью, я буду очень волноваться. Так что обещай мне остаться там до утра.
– Хорошо. Но тебе не в чем себя винить. Я ни о чем не жалею и поступила бы так снова.
– О Фриджи! – в который раз повторила Глория, обнимая сестру. Немого успокоившись, она выпустила её из объятий. – Не стану тебя задерживать…
Девушка встала с постели, поцеловала свою наивную сестру в лоб и ушла, оставив её наедине с печальной новостью. Глория, проводив сестру сочувствующим взглядом, откинулась на подушку и накрылась одеялом, оставив только красные воспаленные глаза.
Свет из открытого окна отбрасывал причудливые тени, пляшущие на потолке и стенах. Несмотря на свой возраст, Глория иногда боялась оставаться одна. И в этот раз её пугали жуткие тени деревьев, похожие на руки и силуэты странных существ, которые только того и ждут, пока человеческая девочка заснёт, чтобы забрать её. Даже травы не могли избавить Глорию от этого абсурдного, совершенно беспричинного, но очень навязчивого чувства.
Но стоило ей закрыть глаза, как гудящий рой переживаний обрушился на неё с новой силой, усиливая это щемящее чувство в груди. Потерять друга – это очень больно.
Всю ночь ей снились беспокойные сны, напряжённые и неприятные, и даже во сне её не покидали переживания. Такая впечатлительность вполне соответствует её возрасту и характеру. Ведь Глория, в отличие от сестры, обладала способностью сопереживать чужому горю.
Уходящий день освещали последние лучи бесчувственного солнца. Завершая свой путь, светило окрашивало небесный свод тёплыми и холодными оттенками красного, проводило золотыми лучами по утопающему в зелени и трауре городу.
Солнечный свет постепенно остывал, уступая место ночному покою. Жестокое солнце, такое холодное, такое беспощадное. Сколько раз оно являлось свидетелем ужасных событий, и сколько раз было тому виною.
Нет переживаний, нет волнений, нет чувств.
Солнце безжалостно скрылось за горизонтом, забирая с собой всё своё тепло, и оставило наскучившую толпу с их мелкими заботами и заплаканными лицами на попечение своего тёмного брата. Только свет от костра теперь освещал людей, отражаясь в их глазах вместе со скорбью, сожалением и сочувствием.
В глазах королевы отражалась бездна.
Ритуальный костёр, святой и всеочищающий, обнимающий тело молодого короля, всё не угасал. Он будто чувствовал повисшую в воздухе молчаливую горечь утраты, так сильно сжимающую сердце.
И чувства всех собравшихся здесь сливались воедино, уносясь вместе с дымом костра ввысь, как немое прощальное послание.
Лишь королева ничего не чувствовала. Безжалостный палач, безмолвный наблюдатель, она, как никто другой, истинное олицетворение солнца на земле.
Уже стемнело, небо полностью окрасилось в ночные краски, отступило на второй план, создавая приятный фон для светил тёмного времени суток. Уже над городом воцарилась ночь, заливая всё вокруг безбрежной тьмой. А священное пламя всё не угасало. Вот оно, наконец, поглотило свою пищу, начало понемногу опускаться, всё ниже и ниже, словно под давлением мглы.
Огонь погас, а вместе с ним утонули в темноте и цвета, лица слились друг с другом и тоже пропали. Вокруг различались лишь тёмные силуэты, и над ними – бескрайняя долина звёзд.
– Теперь я могу спать спокойно, – проговорила Фриджия, расположившись в своей комнате своего нового дворца. С недавнего времени ей принадлежало уже две страны, полностью, законно и неоспоримо.
– Да, я тоже. Кажется, я напрасно волновался.
По внешнему виду Моррита посторонний человек не сказал бы, что он вообще умеет волноваться, ибо чувства крайне редко отображались на его лице.
– И всё-таки странно это. Я не понимаю, как можно оплакивать человека, с которым не знаком, которого ни разу в жизни не видел.
– Всё это – человеческие заморочки от нечего делать. Разве у занятых серьёзным делом людей есть время на посещение таких бессмысленных церемоний? Я больше чем уверен, что через пару лет никто даже имени его не вспомнит.
– Потому что помнят только великих.
– Нужно иметь нечто большее, чем просто красивое лицо и знатное происхождение.
– Чего только не заставит людей совершать традиция. Как будто это приказ какой-то. Вопрос жизни и смерти.
– Люди вообще очень зависимые существа. Ведомые.
– Хотя воображают себя свободными и исключительными.
Оба усмехнулись. Редко кто смог бы похвастаться такой идиллией и полным взаимопониманием, как эти двое.
– Что теперь планируете делать, госпожа? Определились со страной?
– Думаю, нужно начать с Примы.
– Почему же, если не секрет?
– Помнишь, когда-то нас посещал посол короля Аргуса? Они с братом так и не смогли прийти к соглашению. Он прибыл с предложением выгодной торговой сделки, да и не только торговой. Нельзя упускать такой шанс.
– Конечно же, вам следует поехать. Аргус наверняка оценит ваш визит.
– Я ещё не решила, кто будет меня сопровождать.
– Позвольте мне.
– Раз ты настаиваешь…
Он улыбнулся.
– Благодарю за ваше доверие. Тогда, возможно, стоит взять Фиделиса и пару его лучших воинов.
– Пожалуй, так и поступим. Останется лишь найти проводника, который хорошо знает дорогу, не придирчив к еде и не любит пустой болтовни.
– Фиделис наверняка знает такого.
– Не сомневаюсь. Осталось привести в порядок дела. Выбрать наместника, который будет исполнять мои обязанности в Сильвании. Кого-то из местных. – Фриджия ненадолго прикрыла глаза. За короткое время у нее значительно прибавилось забот и ответственности. – Думаю, через две-три недели мы покинем родное гнёздышко.
12
После трагической гибели своего супруга королева стала немного реже появляться за пределами своего дворца в Каэлур. Вместо неё всеми публичными вопросами и делами в обеих странах занимались доверенные люди по её прямым поручениям.
– Ещё бы, ведь она столькое пережила! – понимающе кивали люди. – Не удивительно, что на некоторое время королева замкнулась в себе.
– Да, её история, кажется, самая печальная на свете. Лишиться любимого в день свадебной церемонии – что может быть хуже? На её месте любая девушка избегала бы общества. И ведь она всё равно старается не падать духом!
– Это сильный удар. Надеюсь, королева сможет это пережить, а то как же мы без неё… Даже не представляю, что она чувствует!
– Такого никому не пожелаешь.
– А ведь король даже наследников не оставил…
– Жалко его: погибнуть в таком юном возрасте, при том оставить молодую супругу.
– Каково ей – ни детей, ни мужа. Вдвойне тяжело. Она, должно быть, очень страдает. Бедняжка!
Людям остаётся лишь печально вздыхать и с грустью сочувствовать бескрайнему горю их королевы. И даже по прошествии двух недель люди с болью в сердце вспоминали эту трагедию, переживая её как свою собственную утрату. Оставался ли человек, не проникшийся сочувствием к её величеству? Почему судьба так жестоко обошлась с ней, с этой прекрасной, доброй и заботливой девушкой?
Королева целыми днями допоздна засиживалась за рассмотрением бумаг и документов. Вместе с ещё одной страной она получила и незаконченные дела. Вдобавок, со смертью супруга ей досталась и другая работа. Поскольку сама она по большей части находилась в Каэлур, наместниками в Сильвании были назначены трое старших советников прежнего короля – и это практически не меняло устоев страны, так как советники и прежде занимались той же работой. А за исполнением их обязанностей следили Ирис и Реджин. Королева знала, что они не подведут её, что они послужат ей так же преданно, как служили её мужу.
Погрузившись в работу, Фриджия не забывала и о семье. Свои непродолжительные перерывы она заполняла общением с сестрой и с сыном своего брата.
Мальчик пока не был уверен, как ему относиться к перемене власти. С одной стороны, отец многое ему позволял как единственному сыну и наследнику, но с другой мальчик боялся его: в плохом настроении Бенедикт поднимал руку и на сына, и на свою жену. Жена его, хоть и вздохнула с облегчением, предпочитала не покидать своих покоев и крайне редко показывалась на семейных обедах.
Бенедикт-младший был отдан на воспитание и попечение всем пяти приближённым слугам королевы. Пока к Фриджии он относился настороженно, но и его не могла не покорить королева, огромное внимание уделяющая его воспитанию. Всё-таки, она надеялась исправить привитые ему бездарным отцом дурные качества. А от своих новых учителей Бенедикт был в полном восторге. Каждый из них обладал особыми качествами и талантами, и мальчик с готовностью обучался их мастерству. Разумеется, у него были и другие учителя: учёные, с каждым из которых Фриджия была лично знакома и часто беседовала на недоступные детскому пониманию темы.
Фриджия не без удовольствия наблюдала, как племянник перенимает её образ жизни и постепенно приобретает нужные ей качества. Она хотела воспитать в нем своего наследника, готового, как и она, нести большую ответственность. Готового вести страну к свету.
За две с половиной недели королева справилась со своей работой, и сложные механизмы разносторонней деятельности в обеих странах слаженно и без промедлений заработали с новой силой. Королева так умело разрешила все вопросы, что смерть короля никак не повлияла ни на экономическую, ни на социальную стороны жизни Сильвании. Сильвиты дорожили своими традициями, устоями и самобытностью, и Фриджия не собиралась ничего менять.
Теперь полным ходом шла подготовка к путешествию.
Фиделис, оправдав сполна все ожидания, подобрал соответствующего всем требованиям проводника. Повозку решили не собирать, а отправиться налегке небольшим отрядом из шести человек. В дорогу собрали только самое необходимое, рассчитывая приобретать по пути всё, что им нужно, так что сборы не отняли много времени.
Глория, как всегда, начала волноваться и переживать задолго до отъезда сестры. В дороге всякое может случиться, о чем она считала нужным напоминать сестре при каждом удобном случае, но отговорить упрямую Фриджию у нее так и не получилось.
День клонился к вечеру, и вся семья по обыкновению собралась в саду на вечернее чаепитие. Они расположились на крытой террасе внутреннего двора, который с четырёх сторон окружали каменные стены.
– Как дела на тренировках? – поинтересовалась Фриджия у Бенедикта, чтобы хоть как-то разговорить его. А то просидел бы так молча всё чаепитие.
– Хорошо, – скорее неуверенно, чем неохотно проговорил он.
– Тебе нравится учиться?
– Иногда.
– А твои учителя?
– Я их обожаю! – наконец, улыбнулся мальчик. – Предыдущие им и в подмётки не годятся.
– Вот как? Рада это слышать, – улыбнулась в ответ Фриджия. – Значит, ты уже многому научился?
– Конечно!
– Тогда ты, наверно, не будешь против показать мне своё мастерство? Как только я вернусь, устроим дружескую битву, согласен?
– Но… – смутился Бенедикт, – разве вы владеете мечом, сестра?
Фриджия считала, что для того, чтобы именоваться тётей, она ещё слишком молода.
– А как же иначе? Ты думал, я просто так ношу свою рапиру, для красоты? – Она с улыбкой покачала головой. – Я начала тренировки примерно в твоём возрасте.
Бенедикт пробормотал извинения за свою глупость, оправдываясь тем, что мало знаком со своей старшей сестрой. В завершение добавил:
– Значит, у меня нет шансов, так как ваш опыт гораздо больше моего.
– Ты даже не пытался, а уже сдаёшься. Совсем не лидерская черта. Так не пойдёт.
Бенедикт засмущался от такого заявления: вот чего от него ждут – проявления лидерских качеств. Он провёл рукой по каштановым волосам.
– Ничего подобного! Просто, здесь и так всё ясно. Кажется, мудро поступает тот, кто не ввязывается в войну, которую ему не выиграть. Это я в книге прочитал.
– Да ну? Книга ведь о военной стратегии, а не о тренировочных боях. Так что потренируйся за время моего отсутствия. Ты ведь очень способный юноша.
Бенедикт смущенно уставился в свою чашку. Но вдруг ему в голову пришёл вопрос, который он немедленно озвучил:
– А почему вы, сестра, решили обучаться фехтованию? Отец говорил, это не женское дело.
Фриджия в задумчивости отвела взгляд в глубину сада. Сквозь листья, поверх изгороди можно было увидеть город. Там зажигали фонари на улицах и понемногу загорался свет в окнах домов. На город, словно туман, опускались сумерки.
– Потому что я хотела защитить свою сестру, – ответила она, – ведь я знала, что больше нас никто не защитит.
– Почему не защитит? Ведь у вас так много охраны!
– Раньше всё было по-другому. Скоро ты поймёшь, что в жизни можно положиться только на себя, и ни на кого больше.
Глория с тоской посмотрела на свою сестру. С самого детства она находилась под её защитой и до сих пор боялась расставаться с ней, боялась потерять её. Фриджия, как будто прочитав её мысли, улыбнулась и легко дотронулась до её руки.
– Не волнуйся, Глори, не успеешь соскучиться, как я вернусь.
– Я не…
– И тогда мы отправимся все вместе куда вы захотите. У меня будет много свободного времени. Мы могли бы, к примеру, выбраться загород.
–Правда? Ты уверена? – оживилась Глория.
– Куда бы ты хотела?
– Я… надо подумать.
Фриджия вопросительно посмотрела на Бенедикта, как бы обращая свой вопрос к нему.
– А я бы хотел пойти в горы на несколько дней, – ответил он. – Если можно.
– Отличная идея. Так и поступим.
Мальчик обрадовался. Тётя ему, определённо, нравилась.
– И мы будем лазить по скалам и исследовать пещеры?
– Всё, что ты захочешь, – улыбнулась Фриджия.
– Вот здорово! – Он всегда хотел почувствовать себя настоящим путешественником, который стойко выносит все трудности и опасности.
«Ты самая лучшая», – подумал он, но вслух не сказал.
– В горах, должно быть, удивительно красиво.
Глория была счастлива. Сестра в первый раз предложила семейную поездку. А ей так этого не хватало – поехать куда-то всем вместе, как будто они обычная дружная семья. Это очень многое значило для неё.
Фриджия поставила пустую чашку на стол.
– Ну, значит, договорились. Ещё немного – и начинайте готовиться ко сну. А у меня ещё остались дела.
Улыбнувшись на прощание, она быстрыми шагами удалилась, оставив детей гадать, что у неё могут быть за дела в это время суток.
«И что это было? – думала с негодованием королева, поворачивая в следующий коридор. – Как будто у меня других дел нет. Впрочем, в горах можно заняться изучением местных существ».
После очередного коридора, уже перешедшего на вечернее освещение, где обрамлённые в кованое железо фонари излучают жёлтый свет, последовала лестница в подвал. Туда, где находятся темницы.
Стражи, дежурившие у массивной двери, поклонились госпоже. Она вытащила из складок платья связку ключей и отперла дверь. Ещё несколько ступеней вниз – и королева шагнула на каменный пол.
Справа и слева тусклый свет выхватывал тёмные широкие решётки камер, за которыми по несколько человек в каждой обитали узники. Здесь была и ниша для надзирателей, которые сменяли друг друга два раза в день. Теплота и сухость создавали непривычное для подобных мест ощущение комфорта – королева заботилась о своих пленниках.
Стражники вскочили с мест, приветствуя свою госпожу.
– Как тут дела?
– Тихо и спокойно, ваше величество. Заключенные почти не производят шума, мало общаются. Большую часть времени спят.
Королева кивнула. Она не торопясь прошла вдоль решёток с одной стороны стены и перешла к другой, пристально вглядываясь вглубь камер. Заключённые сидели, привалившись к стенам, словно в каком-то полусне. Они почти не шевелились, их редкие движения были как будто замедленными и отрешёнными. Когда королева проходила мимо них, лишь малая часть пленных обратила в её сторону тусклый безучастный взгляд когда-то полных жизни глаз. Другие не обращали внимания, бессмысленно уставившись в мёртвую точку.
Королева насчитала двадцать два человека, не принимая во внимание ещё одного, особенного заключённого.
– Что-то ты к нам зачастила. Всё обходишь камеры? Считаешь, сколько пленных прибавилось? – раздался хриплый голос из дальней камеры. Надменная усмешка звучала в его словах. – Или боишься, что кто-то сбежит, а, королева?
При всём желании сбежать отсюда не представлялось возможным: крепкие каменные полы и стены, несгибаемой толщины прутья решёток, неподкупная стража.
– Ты что-то хотел сказать, брат?
Бенедикт-старший терпеть не мог, когда Фриджия его так называла. Никогда не признавал родства с ней.
– Просто интересно: зачем величеству спускаться в это помещение? Уже второй раз. Ты даже здесь не лишаешь меня возможности видеть твое надменное узурпаторское лицо.
– Хочешь поговорить?
– Да, давай поговорим.
– Оставьте нас.
Надсмотрщики поклонились и спешно покинули темницу, оставив Фриджию наедине со сводным братом.
В присутствии стражи он сидел в тёмном углу, завернувшись в одеяло, и теперь немного пододвинулся к решётке. За то время, что он провёл здесь, его светлые волосы вдвое увеличились, закрыв собой половину лица, взгляд помутнел, впали щёки. Когда-то его можно было назвать красивым – по крайней мере, внешне. А теперь он больше походил на человека, лишившегося рассудка. От былого образа, созданного им самим, не осталось и следа.
– Ну что, сестричка, нравится тебе твоё положение? Этого же ты всегда хотела – забрать у меня титул?
– Не жалуюсь.
– А что твой возлюбленный, король? Умер, да? Я слышал об этом. Твои стражи любят поболтать. Я знаю, это твоих рук дело.
– Надо же, какая проницательность.
– Почему тогда и меня не прикончишь? Кровные узы – в этом всё дело? Совесть будет мучать?
– Ошибаешься.
Она улыбнулась, но не так, как улыбалась всегда – на этот раз действительно искренне. И этот её взгляд, словно бездны мира мертвых… Бенедикту стало не по себе, он поёжился, но усилием воли не убрал насмешку с лица.
– Что-то ты не сильно разговорчивая, сестричка.
Она ничего не ответила, только скрестила руки на груди и облокотилась на стену. Тогда Бенедикт заговорил снова:
– Зачем ты спускаешься сюда? Задумала что-то? Зная тебя, можно предположить что угодно. Признавайся: ты что-то задумала!
– Ты даже о сыне своем не спросишь? Хорошо ли ему под моей опекой?
– Сын? Да мне наплевать на него, он уже не мои ребенок. Это всё ты, ты его изменила, обратила в свою веру! Теперь он не мой ребенок, а начинающее подобие великой королевы! Так? Так что мне о нем спрашивать, у меня больше нет детей!
– Значит, вот как заговорил. Серьёзно так думаешь? Неужели, я способна на что-то подобное? – Её лицо приняло самое невинное выражение.
– Ой, не надо! Я ведь всё про тебя знаю!
– Да? И что же?
– Всё! О тебе и о твоих делишках, и о твоих приспешниках, и о твоих любовниках. Это ты убила всех тех людей, чтобы захватить власть. А может, ты и отца прикончила?
