Czytaj książkę: «Костяная королева», strona 11
17
Каждый день в Драконьих горах они проводили так весело и получили так много новых впечатлений, что даже не скучали по жизни во дворце, по его строгим правилам, огромным пустым залам и обилию слуг.
Это касалось в первую очередь Глории и Бенедикта. Каждый день они придумывали что-то новое: то осматривали местность вокруг, то пытались подставить спину под водопад, несмотря на ледяную воду, то забирались высоко в горы, где не было растительности, то исследовали сквозные пещеры, до которых могли добраться. Во время их прогулок их постоянно сопровождали двое стражей, а остальным любезно предоставили возможность распоряжаться своим временем по собственному желанию.
С самого высокого места, до которого можно было добраться – каменного уступа шириной всего в несколько шагов – вся долина была видна от края до края, река отсюда казалась совсем тоненькой лентой, а отдельно стоящие деревья вдалеке превращались в точки. От такой высоты захватывало дух и кружилась голова, а когда ветер поднимался ещё сильней, так, что приходилось сопротивляться, накатывало ощущение свободного полёта или же падения.
Под ногами – целый мир, а ты над ним на огромной высоте, откуда всё кажется не таким как раньше.
Ещё одним любимым занятием стало приготовление пищи на костре. По большей части в качестве повара выступал Рави. Он, как оказалось, знал и любил это дело, а остальные с интересом наблюдали за ним, иногда разделяя обязанности. Они вместе готовили хлеб и рагу на открытом огне, жарили собственноручно пойманную рыбу, и все это с лёгкостью заменило привычные всем изыски, которые готовили во дворце лучшие повара.
Фриджия тоже проводила эти дни с пользой, но скучала по своему дворцу. В горах она запаслась растениями – лекарственными и ядовитыми, которые не росли в другой местности, и так увлеклась этим занятием, что везде, где только можно, висели пучки трав, корешки, листья, бутоны или семена, и по всему дому разносился их терпкий запах.
Кроме того, в свободное время она изучила внушительную стопку книг, которую взяла с собой. Так как в дворцовой библиотеке нечитанных книг уже не осталось, новые приходилось по одной заказывать у странствующих торговцев – и тратить на них немалые деньги. В основном, это были труды учёных со всего мира по хирургии и алхимии.
И, конечно, то, ради чего девушка выбрала именно это место для отдыха. В глубине пещер, куда не так просто было добраться, обитали мало изученные существа – монсы. Это серые слизеподобные твари размером с ладонь, которые обитают на стенках пещер и иногда медленно перемещаются, оставляя за собой следы на камнях. На воздухе эти следы превращаются в твёрдые наросты на горной породе. Фриджия могла часами наблюдать за ними и делать зарисовки и записи в своей книге. Она полагала, что тысячи лет назад, когда великие зодчие возводили стену вокруг Каэлур, они использовали монсов, чтобы скреплять огромные блоки между собой. Именно поэтому стена до сих пор осталась практически невредимой.
Под конец дня Фриджия взяла за правило посещение горячего источника. Можно было долго сидеть в горячей воде, глядя на звезды или склоны гор. Это удивительно успокаивало нервы, расслабляло мышцы после долгой тренировки или путешествий по горам.
Вечером, когда племянник и слуги уже по большей части ложились спать, сестры любили понежиться в тёплой воде, наслаждаясь обществом друг друга, тишиной и покоем природы, которую уже окутывала ночь.
Каменный берег источника освещал единственный фонарь, от воды поднимался густой белый пар, а тёмное бархатное небо постепенно покрывалось звёздами.
В раздевалке Фриджия быстро скинула с себя одежду и завернулась в белую ткань. Глория, как всегда, засмотрелась на шрам на спине сестры. Вот он: неровная узловатая полоса от плеча до поясницы. Даже белая ткань не могла его до конца скрыть.
Сейчас Глории казалось, что эта отметина нисколько не портит общее впечатление, а наоборот, придаёт какую-то особую привлекательность её стройному телу. Этот шрам служил для Глории немым доказательством преданности её сестры. Стоило на него посмотреть, и она снова возвращалась в тот самый день. И понимала: если Фриджия сделала это один раз, то сделает и другой, если потребуется. Она одна её никогда не предаст.
Девушка позволила себе виноватую улыбку.
– Что это с тобой? – обернулась к ней Фриджия.
Они сидели рядом, облокотившись на огромный камень, который высовывался из воды, тёплый и шершавый.
– Ничего, – ответила Глория, – настроение хорошее.
Некоторое время они молча вглядывались в темноту. Контуры гор ещё угадывались на фоне неба. Теперь они больше походили на огромные чёрные тени, заслоняющие собою небо.
– Фриджи.
– Да?
– А этот шрам на твоей спине… он так и останется? Навсегда?
– Конечно. Навсегда. Такие вещи не исчезают сами собой.
– Ясно.
– А что, он тебя пугает?
– Нет, нисколько. Мне кажется, тебе даже идёт…
Фриджия удивлённо приподняла бровь.
– Ой, прости, я не…
– Нет, Глори, всё нормально. Просто не думала, что ты об этом скажешь, – улыбнулась Фриджия. – По правде, мне он тоже нравится. Напоминает о том случае. Но я, естественно, не собираюсь носить платья с вырезом и показывать его всем подряд.
– Вот и хорошо.
Обе девушки молча глядели в небо, погрузившись каждая в свои мысли. То ли из-за тишины, то ли потому что они были сейчас одни, что редко случалось в последнее время, Фриджия решила: вот он, подходящий момент. Она собралась с мыслями и начала разговор издалека:
– Глори.
– Да?
– Тебя всё устраивает в твоей жизни?
– Да, вполне. А ты это к чему?
– Ты бы хотела что-то изменить?
– Я тебя не понимаю.
– Хотела бы посетить какие-нибудь другие страны?
– Я и здесь счастлива, Фриджи. Вижу, ты хочешь спросить у меня что-то конкретное. Не ходи вокруг да около, спрашивай.
Фриджия вздохнула. По непонятной для неё причине она испытывала лёгкое волнение, в сердце закралась тревога. Она опустила взгляд на чёрную воду и тихо произнесла:
–Понимаешь, у тебя уже скоро наступит тот самый возраст… когда девушка становится супругой и покидает родное гнездо, чтобы создать своё. Ты готова к этому? Ты хочешь этого?
Её сердце, всегда такое ровное и спокойное, сбилось с привычного ритма. Невозможно было понять: то ли оно совсем остановилось в ожидании ответа, то ли заколотилось так тихо и быстро, что удары перестали чувствоваться.
Глория всё поняла.
– Я сделаю так, как ты скажешь, сестра.
Удивительно, как сильно может измениться человек за какое-то мгновение. Глория, только что обычная шестнадцатилетняя девочка, улыбчивая, милая и беззаботная – и вот она уже взрослая девушка, принцесса Глория Вероника, которая понимает свою ответственность и готова поступить согласно своему положению.
– Я соглашусь с тем, что ты для меня выбрала. Но знай: время, проведённое с тобой, сестра, навсегда останется для меня самым счастливым.
Фриджия неслышно выдохнула – она и не заметила, как задержала дыхание – и улыбнулась. Как камень с души упал.
– Ясно. Ты повзрослела. Горжусь тобой. – Она нежно провела рукой по щеке сестры. – Не переживай, пока я никого тебе не нашла. И не собираюсь заставлять тебя делать что-то, чего ты не захочешь.
Глория улыбнулась, а потом и засмеялась.
– Ну зачем же тогда такую серьёзность разводить? У меня аж сердце остановилось! Ещё немного – и я бы разрыдалась. Думала, ты в самом деле бросить меня решила…
– Нет, никогда. Я бы тебя не бросила.
– О, Фриджи! Даже когда ты доводишь меня до полусмерти, я всё равно люблю тебя.
Несколько минут сёстры просто сидели, держась за руки, потом Глория поднялась.
– Знаешь что, у меня от избытка чувств голова кружится. Пойду я, пожалуй, спать, пока меня ноги держат. Идёшь?
– Ещё немного здесь побуду.
– Хорошо. Я пока заварю нам чай.
Звёзды заполнили собой всю черноту небосвода и ночь подмигивала своим жёлтым глазом-месяцем. Сам воздух переменился, стало свежо и прохладно. И тихо – ни ветерка, ни птичьих голосов, ни стрёкота цикад. Мир замер в ожидании.
– Госпожа? – прорезал тишину голос Моррита, спокойный и мягкий как сама ночь. Он донёсся с дальней половины источника, где его не было видно за стеной белого пара.
– Так ты всё это время был здесь? – без укора в голосе, не сердясь отозвалась Фриджия.
– Простите, госпожа, я не хотел подслушивать.
– Ничего. Мы не секретничали.
Спустя минуту молчания Моррит перебрался немного ближе, так, чтобы они могли видеть друг друга, но при этом не настолько близко, чтобы это могло считаться неприличным.
– Можно узнать кое-что?
– Что именно?
– Этот шрам, о котором говорила Глория… откуда он у вас?
– Ты не переживай, не при тебе случилось. Это всё брат Бенедикт. Он в детстве ударил меня, шрам остался. Он на спине, не виден.
– А я уже было усомнился, хорошо ли я выполняю свои обязанности телохранителя.
– Не говори глупостей, ты лучше всех знаешь своё дело.
– Спасибо. Очень рад слышать.
Они разговаривали тихо, но отлично слышали друг друга, все интонации, все оттенки. Они сидели, по плечи погруженные в воду, прислонившись спиной к огромному камню, и глядели на звёздное небо. Фриджия – потому что оно всегда её завораживало, а Моррит – потому что смотреть на оголенные плечи и тонкую шею своей госпожи было неправильно – и невыносимо.
– Вы всё-таки не стали приглашать в Каэлур короля Аргуса с сыновьями?
– Не смогла. Не сейчас. Может, позже.
– Это из-за Эйола?
– Да. Он мне противен.
– Но дело ведь не только в нём, верно?
– Возможно.
– Вы просто не хотите отпускать Глорию. Боитесь за неё, я прав?
– Боюсь, – призналась девушка. – Переживаю. Как можно отдать её какому-то незнакомцу? Она же ещё совсем… совсем как ребёнок.
– Сегодня она показала – и очень убедительно показала – что уже не такая маленькая.
– Но она по-прежнему моя сестра.
– Я знал, что вы так скажете. Что не захотите отпустить её.
– И я знала, но надеялась, что это пройдёт. Рано или поздно мне всё-таки придётся это сделать.
– Сомневаюсь, что существует привязанность крепче, чем любовь к вам вашей сестры.
– Спасибо тебе.
Время было позднее, но никто не спешил. Оба понимали: надо высказаться, будет легче. Поэтому молчание не затянулось.
– Помнишь, – начала Фриджия, – когда-то давно, наверно, лет сто назад, мы с тобой пошли в лес освобождать зверей из силков. Отец запретил мне покидать дворец, сказал тебе следить за этим. Но мы не послушались и пошли в лес. Ночью вылезли через окно и взяли лошадей, стараясь не шуметь. Наша вторая вылазка. Помню, я так боялась, что нас заметят, что отец запрёт меня в комнате, а тебя отстранит от службы или того хуже.
– Да, какие же мы тогда были… – засмеялся слуга, – неопытные, но отчаянные.
– Точно, отчаянные. Мы выпускали зверей и с такой яростью ломали те ловушки, как будто это что-то могло изменить. А потом – помнишь? – темно там было, и я оступилась и полетела в овраг, прихватив с собой тебя.
– Ну и полёт был. Незабываемый. Летели мы кубарем, хорошенько испачкавшись в земле, и, кажется, подскакивали на каждом корне. Синяков потом было…
– Представляю, на кого мы были похожи!
Они засмеялись. Счастливые воспоминания давно минувших дней.
– Возвращались из конюшни и король как назло нас заметил. Шум поднял такой. Я подумала, что он сейчас нас с тобой порвёт – мокрого места не останется. Стою перед ним, а сказать ничего не могу, мыслей нет вообще. Хоть ты не растерялся. Помнишь, что ты тогда сказал?
Оба погрузились в воспоминания.
– Что всё это значит?! – сказал тогда отец Фриджии. – Что за вид у вас и где вы были?
Моррит заметил, что Фриджия растерялась, и выпалил то, что первое пришло в голову:
– Ваше величество, это всё легат Данио со своими подельниками. Они хотели похитить принцессу и напали среди ночи.
– Зачем, – не поверил король, – моему легату похищать мою дочь?
– Прошу прощения, ваше величество, не могу знать. Но говорят, он не первый год против вас недоброе замышляет. И вы разве не замечали, как он на принцессу смотрит?
– Неужели, – загремел король, – Данио! Как он мог! Дочь, скажи что-нибудь! Это правда?
– Да, отец, это правда. Данио хотел сделать что-то плохое. Я отбивалась как могла, но их было больше. Хорошо, Моррит вовремя подоспел! Это он меня спас.
– Дочь моя, больше ни о чём не беспокойся! Ты в порядке – это главное. А Данио мне за всё ответит!
Оба тихо рассмеялись, глядя сейчас друг на друга.
– Когда ты говорил это, ты знал, что Данио и других казнят?
– Знал, конечно.
– Очень мило ты всё обрисовал, а главное – вовремя. Неизвестно, когда бы ещё такой шанс представился. А тут король собственноручно избавляется от своего легата и его подпевал, обвинив их в измене. Всё-таки ты – лучший в своём деле.
– Стараюсь, – улыбнулся Моррит.
За годы, проведённые вместе, они стали лучшими друзьями – принцесса и её слуга. Столько общих воспоминаний, столько мыслей, столько дел объединяло их. Столько они вдвоём пережили. Моррит практически заменил ей старшего брата.
Фриджия молчала, но Моррит инстинктивно почувствовал перемену в её настроении. Она, похоже, грустила.
– Что случилось, госпожа?
– Это просто… так, ничего.
– Может, всё-таки скажете? Я беспокоюсь.
– Нет, Моррит, это я беспокоюсь. – Её тихий голос едва заметно дрогнул. – Какое-то нехорошее предчувствие… Я не знаю, как это описать, но оно не отпускает.
– С кем или чем связано ваше предчувствие?
– Может быть… я в этом не уверена. Давай не будем об этом.
– Госпожа…
– Моррит. – Её голос изменился, в нем появились решительные нотки и как будто волнение. – Подожди. Мне нужно кое-что сказать. Сейчас, возможно, ты услышишь странные вещи. В смысле, для меня странные. Я вообще как-то изменилась за последнее время, и это мне не очень нравится. Но сказать я должна, потому что чувствую, что тогда станет легче.
Немного отдышавшись, она продолжила, и её голос… Слуга никогда такого прежде не слышал. Королева говорила без сарказма, равнодушия, не так, как разговаривают со слугами или с обычными людьми. Совсем тихо, доверительно. И тепло. Это тепло ощущалось почти материально.
– Прости, я не похожа сама на себя, но я хочу, чтобы ты знал. Для меня нет и не будет другого такого человека, как ты. Сколько раз ты меня выручал, был рядом, поддерживал меня. Ты уже давно стал частью нашей семьи. Моим… другом, или, может, братом, которого я всегда хотела. И я… благодарна тебе за это. Спасибо за годы службы. Надеюсь, ты не жалеешь об этом. – Фриджия поднялась, не глядя на своего стража. – Пожалуй, достаточно на сегодня разговоров. Я иду спать.
Она злилась на себя за все те сопли, что наговорила секунду назад. Что это было, а главное, зачем – она и сама не могла понять.
– Госпожа! – Моррит вскочил следом. – Фриджия.
Она остановилась, и он смог в тусклом свете единственного фонаря разглядеть неровный шрам на плече.
– Фриджия. Спасибо. Мне так не хватало этих слов.
Девушка все стояла с несвойственной ей нерешительностью. Мгновения тянулись, будто густая патока.
Моррит неуверенно преодолел разделяющее их расстояние и протянул руку, дотронувшись до шрама на спине своей госпожи. Фриджия вздрогнула, и мужчина тут же отвёл руку.
– Прошу прощения, госпожа. Я не хотел…
Она обернулась, заставив его замереть в ожидании пощёчины. Но вместо этого она коснулась его щеки рукой и приподнялась на цыпочки. Поцелуй вышел робким. Моррит осторожно провел по её рукам и плечам, таким тонким и хрупким, почувствовал её прикосновение к своим рёбрам и груди. Обхватил плечи в необъяснимом, неведомом ранее порыве и жадно впился в губы.
Это не продлилось долго. Когда они прервались в попытке отдышаться, Фриджия отстранилась. Она выглядела хмурой и растерянной – злилась на саму себя. Быстро развернулась и вошла в дом, оставляя Моррита в такой же растерянности стоять посреди озера с бешено колотящимся сердцем.
18
Тем временем в Каэлур всё шло своим чередом. Тёплый сезон подходил к концу. Ветер переменил своё направление, и погода постепенно стала меняться. Длина светового дня заметно сократилась, небо всё чаще покрывали мрачные серые тучи, плачущие безрадостным холодным дождём, а трава с утра покрывалась инеем.
Впереди оставалось ещё несколько тёплых дней, на которые по старой традиции выпадал праздник урожая. Он был главным праздником среди прочих, поэтому и готовились к нему основательно, всей страной. По обычаю люди благодарили богов за собранный урожай и молились о том, чтобы и в следующем году руки высших не опустели и их благословенье не покидало поля.
Кроме того, праздничная неделя была временем отдыха от тяжёлой работы, временем весёлых игр, представлений и ярмарок. Все от мала до велика любили этот праздник и ждали его с нетерпением. А в этом году праздник обещал быть особенным.
Как известно, в Каэлур собирают урожай дважды в год за время тёплого сезона. Однако за последние годы урожайность упала, часть полей оставалась невозделанной, а то и вовсе распроданной в личное пользование. Но второй урожай превзошёл все самые смелые ожидания.
Это всё благодаря королеве: она очень основательно занялась растениеводством, сама выбирала, на каких полях что и как посадить, как обрабатывать, когда поливать, предложила новые виды и сорта растений, сама следила за всеми работами. Результатом её деятельности стало небывалое до сих пор количество продуктов, которые к тому же ещё и по качеству превосходили все предыдущие сборы.
Всё больше стран стремились заключить сделки с королевой на поставку товаров, и это сулило стране большой доход и процветание.
Люди были счастливы, сбор урожая закончен, и праздничная неделя началась как нельзя лучше.
Во дворце тоже шла активная подготовка к празднику урожая. Слуги украшали залы и готовили комнаты для приёма гостей – на фестиваль должны были прибыть главы нескольких стран и приглашённые гости из разных концов материка. Кроме того, в страну приезжали и простые люди – путешественники, торговцы, так что мест на постоялых дворах и в гостиницах становилось всё меньше, даже несмотря на поднявшиеся цены. Жителям страны всегда удавалось хорошо заработать во время праздничной недели.
Пока все были заняты уборкой и украшением, Глория, понадеявшись, что никто её не заметит и почётный караул к ней не приставят, решила отправиться в храм, вознести богам благодарности и выполнить традиционные обряды.
Посещение храмов было личным делом каждого, и Глория не упускала возможности. А её старшая сестра, наоборот, считала это пустой тратой времени и ходила в храмы очень редко и только если того требовали строгие обычаи. Но на приглашение Глории она нехотя согласилась, и, взяв с собой ещё и Бенедикта, они вместе направились к храму.
Однако, надеждам Глории сделать это тихо снова не суждено было сбыться: к ним-таки приставили сопровождающих в числе восьми человек, среди которых были Эквитум и Рави – двое личных телохранителей королевы.
Путь до храма они проделали на лошадях и как нарочно проехались по главным улицам. Люди приветствовали их, осыпали пожеланиями благополучия, благодарили королеву и желали ей долгих лет. В общем, как всегда.
Глория до сих пор немного смущалась при виде таких толп и множества глядящих на неё лиц. На вопрос, почему именно этот маршрут они выбрали, Фриджия ответила:
– Так надо.
Попросив объяснений, девушка услышала скучающий голос сестры, которая как будто повторяла в сотый раз одно и то же:
– Для поддержания хороших отношений с жителями своей страны монарх обязан хоть иногда показываться на улицах, всех приветствовать и улыбаться. Чтобы получалось создавать видимость живого общения. Чтобы люди чувствовали, что ты существуешь, что ты рядом с ними и что ты помнишь о них.
– Тем более, – добавила после паузы королева, – вам двоим уже пора к такому привыкать. И держать себя нужно уверенно, Глория, потому что на вас смотрят, вами восхищаются, на вас хотят быть похожими.
«Да уж, – подумала девушка и оглядела толпу, стараясь выглядеть подобающе, – на счёт нас сказать не могу, а тобой действительно восхищаются».
Королева, казалось, не испытывала ни малейшего неудобства, мило всем улыбалась и отвечала на приветствия. Она была в своей стихии и ей это нравилось.
Зато появилась прекрасная возможность посмотреть уже украшенные улицы и дома. Глория всю дорогу вертела головой, разглядывая традиционные венки, многочисленные фонарики и плетеных человечков.
Фонарям уделялось особое внимание. Они были развешаны и расставлены повсюду и в большом количестве: под крышами, на деревьях, на балконах и подоконниках. По два фонаря обязательно стояли возле входа, а если были ступени, то и на каждой ступеньке. Можно было подумать, что все фонари в городе выставили на улицы. Все это нужно для последнего дня празднования – Ночи Света. Сотни тысяч свечей горели всю ночь, освещая всё вокруг своим пламенем.
Впереди, наконец, показалось величественное здание храма, ограда вокруг которого и сам храм были полностью увиты цветами и украшены фонарями разных форм и размеров.
Лошадей вместе с несколькими стражниками оставили за пределами священной территории, остальные же по каменной дорожке сквозь небольшой парк пошли дальше.
Изображений богов в храме не было – такой уж существовал обычай, – но все знали, что высшие имеют облик, подобный человеческому. А были только статуи и картины посланцев богов на земле, священных животных, через которых люди и передавали мольбы высшим и через которых высшие вершили свою волю. Так, посланником Солнца считался крылатый Конь, вестником Дождя – Змей, а Лиса олицетворяла Землю.
Существовала легенда, в некоторой степени объясняющая, почему именно эти животные считаются священными, и Фриджия обещала рассказать её племяннику, когда они вернутся во дворец. Мальчик был в храме первый раз – его отец тоже считал посещение подобных мест неподобающим занятием для принца.
Три большие статуи стояли посреди храма, и вокруг них толпились люди. Обряд состоял в том, что к каждому каменному животному нужно прикоснуться, произнести известные слова и положить к каждому пьедесталу по цветку своего цвета. Змею синие или голубые цветы, Коню красные и белые Лисице. За полдня там уже накопились целые кучи цветов, что не удивительно: в городе полно народу, а таких храмов всего три.
Служители и прихожане тихо поприветствовали королевскую семью и почтительно расступились перед ними, открывая проход к статуям.
Глория, как всегда, попросила у богов счастья своей сестре и племяннику, чтобы с ними всё было хорошо. Она всегда говорила одни и те же слова: «Пожалуйста, оберегайте Фриджию». А для себя не просила ничего.
Обед для семьи готовила Фриджия. Это стало настоящим долгожданным событием: не часто, очень не часто девушка радовала свою семью фирменной кухней. Такое событие происходило только по большим праздникам, так что каждый что-то заказал, пользуясь моментом. Ведь неизвестно, сколько ещё придётся ждать следующего такого случая: полгода, год. Фриджия на всё согласилась при условии, что ей будут помогать.
Результатом их совместной работы они сейчас и наслаждались. Глория только удивлялась: как сестра научилась так хорошо готовить ещё и по собственным рецептам, почти совсем не практикуясь в этом деле?
Королева уже успела за обедом рассказать Бенедикту основную часть легенды о сотворении мира и перешла к мифам о животных, разлив по пиалам ароматный чай. По залу тут же распространился божественный аромат. Бутоны раскрывались в горячей воде, и чем больше они раскрывались, тем явственнее ощущалась атмосфера свежего весеннего сада.
– Сначала боги радовались, что обладают такой силой управлять стихиями, но эти же силы лишили их возможности общаться друг с другом и с окружающим миром. Боги стали думать, как им поступить, и решили создать себе хранителей. Хранители должны были стать связью богов с людьми и с другими богами, их помощниками и верными друзьями. Так из ветки Древа Вечного Мира появилась черно-бурая Лиса, из вод Источника Истины и тумана над ним – огромный Змей, из Пламени Очищения вышел крылатый Конь с огненной гривой. Эти священные животные считаются вестниками воли богов на земле. Кроме трёх основных есть и другие, но это не столь важно. Заинтересуешься – почитаешь об этом сам.
– А эти боги и правда существуют? – спросил мальчик с чисто детской наивностью.
– Это каждый решает сам для себя. Могу сказать только, что никто их не видел, хотя некоторые утверждают, что боги им действительно помогают. Скажем так, люди считают, что если исправно им молиться, совершать все обряды и вести богоугодный образ жизни, не совершая никаких противоречащих вере поступков, то в сложной жизненной ситуации они откликнутся на мольбы.
Бенедикт задумался, но говорить ничего не стал.
– Знаете, – проговорила Глория после минуты молчания, – я слышала, что на площадях будут выступать актёры и рассказывать легенды о богах и о празднике. Может быть, мы сможем сходить посмотреть? – Девушка в надежде подняла глаза на сестру и её лицо приняло обезоруживающе умоляющее выражение.
– Я бы тоже хотел посмотреть. Отец никогда не разрешал мне.
– Ладно, раз вы так хотите. На главной площади выступление пройдёт сегодня вечером, в первый день праздничной недели.
– А откуда..? – хотела было спросить Глория, но королева опередила её.
– А кто, по-твоему, все эти выступления оплачивает?
Она допила чай и беззвучно поставила пиалу на стол.
– Сейчас договорюсь, чтобы устроили там место для нас.
– Ты самая лучшая, – улыбнулась Глория.
А Бенедикт тихо произнёс, глядя в пол и немного краснея:
– Вы очень хорошо готовите, сестра. Мама ни разу мне не готовила.
К вечеру на площади перед дворцом собралось большое количество народа. Там собрали сцену для выступлений – как раз на месте эшафота, перед ней приготовили места для королевской семьи. Сцена и вся площадь освещались большими коваными фонарями и огнём в огромных специальных чашах.
Как только немного стемнело, музыканты заиграли на струнах, а люди в это время подходили поближе и затихали, понемногу погружаясь в таинственную, мистическую атмосферу. Актёры произнесли приветственную речь и начали представление.
На сцену выходили люди в масках тех или иных существ, в невероятных струящихся одеждах своего цвета. Своим танцем и взмахами лент они иллюстрировали легенды, которые в это время пели музыканты, а иногда действие происходило только под звуки музыки. Зрители смотрели на их движения как заворожённые. Когда же музыка внезапно прекращалась, в эти самые моменты люди все как один затаили дыхание, с трепетом переживая особенно волнующие моменты.
Выступление действительно прошло незабываемо и эффектно – актёры знали своё дело.
Разошлись все уже поздно ночью полные впечатлений и счастливые. Праздничная неделя началась отлично. Со следующего дня откроются ярмарки, жители всем городом будут играть в игры, соревноваться, есть, пить и отдыхать. Королева в сопровождении своих стражей в парадной одежде почтит присутствием каждый город своей страны. Пройдёт по главным улицам, а люди соберутся в огромное шествие, чтобы поприветствовать свою добрую королеву.
Праздничные дни прошли весело. Никто не сидел дома, каждому нашлось развлечение по вкусу. Молодые люди участвовали в дружеских боях, забегах, соревновались в стрельбе из лука, скачках, метании топоров. Постоянно звучала музыка. Когда кто-то начинал петь, остальные подхватывали. У детей были свои развлечения по их возможностям, и любимым стало катание на лошадях. С утра и до вечера можно было ходить по бесконечным рядам палаток с товарами, что привозили с разных концов материка. Казалось, здесь можно найти всё, что душе угодно: деревянные изделия, посуда, расшитая замысловатыми узорами одежда, украшения, платки, ковры и даже оружие.
Но главными были, конечно, палатки с едой. От них по всей площади разносились чарующие ароматы чая и кофе всевозможных сортов, слюнки текли от одного взгляда на сладости из далеких стран, леденцы блестели на солнце, а пироги и прочая выпечка с аппетитно румяными боками всегда были свежими и горячими. Любой гурман мог найти здесь что-то на свой вкус, не было недостатка в торговцах мёдом, орехами, сушёными фруктами, копчёным мясом, приправами или заморским алкоголем. Некоторые продавцы, дабы прибавить значимости себе и своему товару, а заодно и продать побольше, в наглую хвастались, что у них покупала сама королева.
И вот время празднований подошло к концу, время, которое, кажется, никогда прежде не было таким весёлым, таким приятным и объединяющим, которое непременно останется в памяти надолго. Теперь осталось совершить только один традиционный обряд.
Как только начали спускаться сумерки, жители потихоньку отправлялись к своим домам и вместе с городовыми зажигали фонари. Город постепенно преобразился в ожидании наступления ночи. По городским площадям разошлись тройки музыкантов – двое играют, один поёт – и с закатом началось торжественное шествие.
Просигналили трубы со стороны дворца, музыканты призвали следовать за ними. Зазвучали всем знакомые мелодии, люди с ближайших улиц присоединялись к процессии, все дружно пели праздничные песни и двигались за ведущими. Каждый человек при этом держал перед собой нечто вроде корзинки из веток и цветов, внутри которой горела свечка.
Процессии сливались на широких улицах, вместе подходили к реке, и в полной тишине люди опускали на воду свои послания богам. Миниатюрные плетёные корзинки подхватывало и уносило течением.
Никто уже толком не помнил, откуда взялся этот ритуал, но ходило мнение, что он пошёл от древнего способа передачи писем.
Звёзд не было видно из-за затянувших небо облаков, и только полуприкрытый глаз луны иногда показывался в далёкой черноте. Споря с этой непроглядной тьмой, внизу светился город. Сотни тысяч фонариков горели каждый своим крошечным пламенем, вместе они давали отпор ночи.
Люди колоннами шли по улицам и не узнавали родного города: мерцание свечей преобразило его, окутало своим волшебством, и даже обыденные вещи стали гораздо значительнее. Люди улыбались друг другу, потому что настало время улыбок, прощали друг другу все обиды, потому что настало время мира, спокойствия и счастья. Эту ночь люди провели действительно вместе. Потому что Ночь Света превращала всех в одну большую семью.
Дворец сиял ничуть не меньше чем весь город, как снаружи, так и внутри. Гости – послы или представители власти других стран с разных концов континента – после вечерних представлений собрались в большом зале, чтобы пообщаться друг с другом перед отъездом и выразить благодарность хозяйке. Народу было не так много, место в основном занимали стража с суровыми лицами при полном параде и слуги, скользящие туда-сюда по всему залу с подносами или поручениями.
