Жорж Сименон

стали добрыми приятелями. Несколько месяцев назад Мегрэ узнал, что Пайк получил повышение

Не видно, чтобы отдых пошел вам на пользу. По правде говоря, отпуск никому еще на пользу не шел. Мчаться по дорогам, обгоняя грузовики, ночевать в какой-нибудь грязной дыре, жрать всякую дрянь, считая ее вкусной только потому, что это не дома. Потом торчать на пляже, рискуя схватить солнечный удар, ссориться с женой, орать на детей – и, вернувшись, отдохнуть наконец на работе! Отдыхайте же, мой друг! У вас для этого достаточно времени

Эта фраза поразила Мегрэ: «Люди, которых не замечаешь».

был здесь всего несколько раз? – Да, всего. – А другие?

Они ели жареную барабульку, запивая выдержанным «Пуйи», аромат которого разносился вокруг.

Издали Флёри не мог видеть фото, и Мегрэ заметил, что он принялся грызть ногти, словно это еще с детства вошло у него в привычку. Кабинет секретарши располагался рядом с кабинетом министра, и в него вела одностворчатая дверь. – Вы вышли сюда, когда пришел Пикмаль, и ваш патрон попросил вас оставить их наедине? Она напряглась и кивнула. – Вы закрыли за собой дверь? Тот же кивок. – Вы могли слышать, что говорят за дверью? – Если плотно приложить

фланелевых штанах, пляжные зонтики, продавцы ракушек и сувениров, маленькие бистро, где устрицы запивают белым вином, семейные пансионы с одинаковым и неповторимым запахом. Обычно мадам Мегрэ уже через несколько дней становилось не по себе в этих пансионах, она томилась от безделья и охотно стала бы помогать мыть посуду на кухне.

ней упомянула, он сказал, что она торгует всякими товарами для младенцев. Занятно. – Что именно занятно? – Что она продает вещи для детей. Жильцы начали заходить за

Мегрэ не пошел обедать на бульвар Ришар-Ленуар. Бутерброды Люка его соблазнили

следовала за ним как тень, с подозрением следила за каждым его жестом и взглядом, стараясь догадаться, о чем он думает. Люка также наблюдал за реакцией начальника, сбитый с толку этим расследованием, которое представлялось ему не просто смешным, а даже нелепым. – Столовая направо, в другом конце коридора. Но когда мы бываем одни, то