Вячеслав Софронов

злые, да и память людская, как вода талая, течет, меняется. А вот то, что братец его, когда припекло получить развод с безъязыкой женушкой, обратился в Мишке Воронцову, о том канцлер узнал на следующий день. Но письмо было приватное, и он не мог спросить отчет о нем. Помог

суду, выливали воду на землю и грозились прогнать жаждущего сквозь строй. Но все понимали, что и офицерам, едущим верхом или в повозках, тоже нелегко дается переход и угрозы их исключительно ради поднятия дисциплины и приводить их в исполнение они вряд ли станут. Правда, иной офицер, чаще всего из немцев, мог иной раз перепоясать уж слишком отставших плетью, вызывая тем самым грозное шипение

сибирцы? На что надеялись они, сжигая себя? Или их кто заставил?… Кучум бродил и бродил по кромке песка, то заходя в воду, будто дразня ее, то присаживаясь на случайное бревно, и в трепете воды ему чудились отблески языческого костра, а в ушах стояли крики и вопли. И еще запах. Запах человеческого мяса… Хан пробовал умыться, но и вода носила запах гари, хотя он понимал, что это лишь его больное воображение

жала земля, леса повалились, реки вспять потекли. Долго они дрались, и ни