Владимир Гришечкин

«Я еще не вполне уверена, что готова стать матерью. Я пошла к подруге, у нее трое детей, и задала вопрос. Послушай, сказала я ей, допустим, я рискну завести ребенка. Что, если он начнет винить меня во всех своих бедах, когда вырастет? Моя подруга долго смеялась, но все-таки ответила: почему если?»

дочного человека и джентльмена. Когда я вернулся в гостиную, Джорджия зевала, прикрыв рот ладонью. – Давай я погрею

резоны, лишь бы объяснить отсутствие внутренней гармонии. Но Дейзи и так это знала. Уже много лет она довольно успешно загоняла неприятные мысли в подсознание и умела смотреть в другую сторону, когда этого требовали обстоятельства. Для нее это был способ выживания. Главное – выжить, а какую цену придется за это заплатить – ей плевать.

Что еще, Дария? – В последние пару лет Мина старалась как можно чаще называть мать просто по имени. Это был ее способ хоть как-то противостоять постоянному контролю, который действовал ей на нервы. Способ был так себе, но Мине казалось – она должна чтото делать. – Мина, это твоя мама. Я хотела только сказать…

крытую – все мои воспоминания. Все, чем я была до того, как попала сюда. Кто я теперь? – Ты – это ты, – сказала Ви. Ее голос чуть дрогнул, когда она подумала: «Ты – ее чудовище Франкенштейна». – К

– Филипп печально посмотрел на мать. – Я извиняюсь за тебя, за то, что ты используешь фамильную честь в качестве кнута. Мне очень жаль, что честь семьи значит для тебя гораз

справа. Всего несколько минут назад его тут не было. Однако особенно