Виктор Чижиков

Строгал Митя палочку, строгал да бросил. Косая палочка получилась. Неровная. Некрасивая

тумбочку, стоящую у кровати. В тумбочке тоже не нашлось ничего особенного. Болдырев вынул мыло, повертел его в руках – «Детское», потом достал бритву. Бритва как бритва – безопасная. За бритвой показался из тумбочки маленький пузырёк тёмно-коричневого стекла

Рыжий бешено закрутился на месте, а хвост никак не поддавался.

Ребёнок, в доме не зевай: Умылся – воду закрывай!

– Да писарь этот. Вот кто. Была бы я там, я бы за ним присмотрела, за голубчиком! – Бабушка, а туда далеко добираться? – спросил Митя.

– Нет, – сказала девочка. – Так получается ещё хуже. Не только простой прохожий, милиционер испугается. При улыбке надо уголки рта поднимать вверх. Интернатники попробовали. – Уже лучше. Сняли! А теперь продолжаем занятия. Я прошу подойти к доске… вас, – попросила она бурундукового подростка с задней парты, соседа муравьеда Биби-Моки. Тот подошёл застенчиво-развязной походкой, держа лапы за спиной. – Возьмите мел, уважаемый интернатник, и напишите, как вас зовут.

густой дым. И всё-таки у Пистолетика оказалось больше фантазии и выдумки. Его папа, доктор Ухогорлонос, был самым мирным человеком в городе – лечил взрослых и детей от ангины и воспаления среднего уха, – но сам Пистолетик хотел стать офицером, и поэтому он, командуя своими братьями и сёстрами,