Philip K. Dick

любой деревенщине из Джорджии, что на пол сморкается от непроходимой своей тупости, а туалет этот кретин найти не может, пока его туда не приведешь.

Наш интерес здесь – скорее экономический, чем политический, так что форму правления пусть выбирают любую… до тех пор, пока служат нам сырьевыми придатками и производственными площадями. Точно так же, как остальные восемь планет нашей системы.

Арестовывать вас, мистер Фернрайт, мы пока не намерены, – заявил блондин. – Хотя, конечно, следовало бы, поскольку вы, несомненно, виновны в преступлении против народа. – Против Государства, – уточнил Джо, пытаясь потиранием лба в точке, куда угодил луч парализатора, унять боль. – Не против народа, а именно против Государства.

На самом деле весь мир полон придурков. Этого достаточно, чтобы свести вас с ума.

Трубку снял Мори, совсем сонный. – Что ты делаешь, спишь? – задал я идиотский вопрос. –

Альтернативой эмиграции была армейская служба, то есть – почти верная смерть. Слоган «УЛЕТАЙ, А ТО СПЕЧЕШЬСЯ» не сходил с экранов государственного телевидения. Либо ты эмигрируешь, либо твою задницу поджарят в абсолютно бессмысленной войне. Теперь правительство даже и не пыталось подводить под войны какуюнибудь идейную основу. Тебя просто посылали на фронт, убивали и подменяли очередным придурком.

стремление сойти с ума – порой вполне адекватная реакция на реальность

Может ли хоть что-нибудь воспламенить этот тусклый взгляд? Почему все-таки горбатики желают выжить, если жизнь так мало для них значит? Эта мысль пришла в голову Ната совершенно внезапно. Может быть, они выжидают, рассчитывая на то, что еще не случилось, но что – они знают или надеются – случится. Это вполне объяснило бы их поведение.

Ведь столько молитв от евреев осталось без ответа из-за того договора, заключенного еще до появления Заступника, когда была так велика власть Разрушителя Формы, а наша связь с ним… в смысле, с Богом, осложнялась помехами…

Мы ежедневно кормимся иллюзиями. Они вошли в нашу жизнь, когда первый бард спел первую эпопею о некоей давно свершившейся битве. «Илиада» – такая же имитация, как и эти маленькие роботы, обменивающиеся во дворе марками. Людям всегда хотелось сохранить прошлое в каком-то убедительном виде. В этом нет ничего плохого. Без этого не существует непрерывность, остается лишь текущий момент. А настоящее, лишенное прошлого, не имеет практически никакого значения.