Нина Кузьмина

талого снега, которая натекла с его сапог. Переминаясь с ноги на ногу в промокших носках, дядя Игорь принялся задавать Маше дежурные вопросы о том, в каком она классе

обители своих мыслительных процессов – темной каморке, заполненной безысходным фатализмом.

Я подозреваю, что в какой-то ранний момент своего существования он решил, что у собаки в этом мире нет будущего. И поэтому с упорством, которым отличался каждый его поступок, он задался целью стать чем-то еще. Подсознательно он вообще не считал себя собакой, однако, в отличие от многих глупых псов, не ощущал себя и человеком. Впрочем, он терпимо относился и к тем и другим.