Lew Tołstoj

казалось приказчику, и вдруг, повернувшись, сел к столу. Опустив голову на руки, он долго сидел в этом положении, несколько раз пытался заговорить и останавливался. Поняв чувства барина, Корней попросил приказчика прийти в другой раз. Оставшись опять один, Алексей Александрович понял, что он не в силах более выдерживать роль твердости и спокойствия. Он велел отложить дожидавшуюся карету, никого не велел принимать и не вышел обедать.

Люди как реки: вода во всех одинакая и везде одна и та же, но каждая река бывает то узкая, то быстрая, то широкая, то тихая, то чистая, то холодная, то мутная, то теплая.

Зачем говорить, когда нельзя словами выразить того, что чувствуешь.

неудовольствием, рассеянно вспоминая, кто это. Спокойствие и самоуверенность Вронского здесь, как коса на камень

Одно утешает меня: это то, что про меня папа ́ сказал как-то, что у меня умная рожа, и я вполне верю в это.

исковерканные лафеты, придавившие человеческие русские и  вражеские трупы, тяжелые, замолкнувшие навсегда чугунные пушки, страшной силой сброшенные в ямы

1890 год, 3 сентября 62 года Потеря Севастополя. Я плакал, когда увидел город объятым пламенем и французские знамёна на наших бастионах.

Так он жил, не зная и не видя возможности знать, что он такое и для чего живет на свете, и мучаясь этим незнанием до такой степени, что боялся самоубийства, и вместе с тем твердо прокладывая свою особенную, определенную дорогу в жизни.

деревяшкой, старик пошел вверх по лестнице. Когда он скрылся, мальчуган подпрыгнул, схватил за лапы вбежавшую в комнату собаку и поцеловал ее в морду. – Ага, Рита! Мы с тобой попались. Ничего, он сегодня добрый. Он сейчас петь будет. И точно. Сверху из комнаты послышалось откашливание. Потом этакое тра-ля-ля!.. И наконец низкий баритон запел: …Я третью ночь не сплю. Мне чудится все то же Движенье тайное в угрюмой

Свадьбы А. Межирову О, свадьбы в дни военные! Обманчивый уют, слова неоткровенные о том, что не убьют…