Ирина Волчок

Нет, но что бабы делают, а? Одна терпит этого спящего красавца, это туловище, которое с последней работы, наверное, так вместе с диваном и вынесли. Считает это туловище мужем, кормит его обедом и заворачивает бутерброды на вынос, чтобы до завтра не похудел. А другая всерьез считает, что жене этого туловища повезло: и под ногами не путается, и пьет не каждый день… Может быть, и сама жена считает, что ей повезло. Если с этим повезло, тогда какие же те, чьим женам не завидуют, а сочувствуют?

Наташку. Она о чем-то напряженно думала, это было видно, даже нахмурилась. Ему тоже стоило подумать. Жена сказала

— Всякое бывает. Но за любовь бороться надо!— С кем? — удивилась Аня. — Да и как бороться? Я не понимаю. Любовь или есть — или нет. Если есть — бороться незачем. Если нет — бороться не за что. Логично?

По тропинке между кустами смородины деловито топала элегантная, как принцесса, Анна Игоревна, время от времени принюхиваясь по сторонам. За ней плыла элегантная, как миноносец, Инга Максимовна, обмахиваясь журналом «Бурда моден». За Ингой Максимовной шествовал элегантный, как кутюрье в пятом поколении, Игорь Дмитриевич, улыбаясь несколько неестественно. За Игорем Дмитриевичем вытанцовывал элегантный, как пантера в прыжке, Саша-маленький, сияя всеми своими ямочками, глазами, зубами и широкой золотой цепью на шее.

А в жизни для любой женщины главное - это стабильность, надежность и покой.

сияния. До чего же она все-таки хороша! И кожа у нее как у ребенка. Как у пятилетней девочки – здоровой, холеной, часто бывающей на свежем воздухе и получающей от любящих родителей все, что хочет…

Нет правды на земле, но правды нет и выше.

- Это же собака! - удивилась Ася. - Я же не ветеринар!...

-Ну и что, что собака? - обиделась соседка. - Больной есть больной, национальность значения не имеет.

Самый надежный способ оттолкнуть женщину - это навязчивость.

соглашалась, но всё не уходила, смотрела и смотрела на сына. Как тонка ниточка, которую держат в руках эти три равнодушные дамы – Клото, Лахесис и Антропос… – Ма, ты, правда, иди