Хьюго Борх

Вся округа была в страхе. Пленниц запугивали, держали взаперти, наряжали, выводили на купания в пруду и всякие увеселения с гостями, а потом лишали девственности, удовлетворяя свои изощренные фантазии.

Мышление вернулось, мышление стало исправлять, все, что в мозгах искривилось. Как я попал в такую историю? Да просто. «Чем шире ты открываешь объятия, тем легче тебя распять». Это у Ницше.

Оглянулся на стон. Рядом, на тех же кровавых простынях, на которых находился я, среди длинных стеблей, на раздавленных шариках ягод лежало забрызганное кровью, избитое, истерзанное тело девушки.

…Ночь бесилась за окном скрежетом веток о стекло. Стекло застыло между мирами лесного шипения и тягучей тишины, стоящей в натопленной сторожке в окружении глухой тайги. Стекло едва выдерживало брызги урагана. И это все на ее глазах…, понимающих, что родители не смогут вернуться из леса, течение реки в непогоду убийственно буйное, река смывает берега,

Да, я – сука, дрянь, стерва, но меня тошнит от этих отношений. Очередной воздыхатель заблокирован, без права на помилование.

В мутном кровяном облаке, повисшем на его глазах, он не различит ни зверя, что вцепился в него мертвой хваткой, ни монаха, в широком плаще идущего перед зверем.