Галина Щербакова

хотело его желание. «Какая дурь! – подумала Ольга. – При чем тут та сволочь? Как я могу срав

Но тут же я начинаю думать другую мысль: любовь – самая неизбирательная штука. Она захватывает человека, как бандит с большой дороги, и тот падает в эту любовь без остатка. И любит хоть человека-идиота, хоть черепаху, хоть козла, хоть шиншиллу, хоть безмозглых рыб.

Да разве перечислишь все, о чем можно плакать, моя голову?

Народ, мужчины которого писают в лифте, обречен на вымирание. Так я начала когда-то статью. Написав первое предложение, поняла, что сказала все, статья окончена, привет!

Кто же опубликует статью из одного предложения? Тут надо говорить много. О трудной жизни. О потере идеалов. О загадочности души. А я захожу в лифт и начинаю ненавидеть эту загадочную душу, которая, где стоит, там и гадит. Ах, как я смею думать такую мысль.

(рассказ "На Храмовой горе")

– Вот послушайте! В среднем мы проживем семьдесят лет. Считайте: первые десять лет – понедельник, вторые – вторник, наши годы – среда… И так далее. А умрем мы в воскресенье вечером.– Ух ты! – восхитился Митя. – Какая железная схема! Батюшки! Уже среда! Уже полпути, а мы все в песочек играем.

отошли в сторону. Тонкий в черт знает каких мод пальто и с девичьим хвостиком и толстый с одышкой и сумкой большого переезда. «Какой он стал убогий», –

, сколько в жизни совпадений? Да ковырни мы сейчас этот поезд, может, там уже