Эмили Ли

лежали раньше рядом, и не раз, но сейчас, когда

дают. – Поэтому поля не засеваете за стенами? – Именно. Растопчут же, –

походила сейчас на мать. И это добавило к грусти сожаление. – Я или мама будем приходить сюда каждый день

в лагерь, обвел его глазами. – А где Тэруми? – спросил Чонсок, волной пробежавшего холода предчувствуя ответ

– Мы не знаем, чем закончится

Фредерик. И где-то глубоко в душе шевельнулось сожаление. Человек, который посвятил жизнь, чтобы вот такой вечер был возможен, должен был увидеть это своими глазами

удалось собрать в Трекании настоящую армию, и мы верили, что сможем выстоять, но… – Голос Лукаса вдруг зазвенел от ярости. – Кто-то из правящей верхушки Трекании продал