Анна Уайтлок

Как заметил Фрэнсис Бэкон, с возрастом Елизавета начала думать, «что людей наиболее влиятельных можно хотя бы наружно отвлечь блеском ее драгоценностей и не дать им заметить, что она теряет личную привлекательность». [1172] Несмотря на ухудшение здоровья и все более частое желание уединиться во внутренних покоях, Джон Клэпэм писал, что незадолго до смерти королева «часто показывалась на публичных зрелищах, иногда вопреки собственному желанию, лишь для того, чтобы подданным казалось, будто она крепче и выносливее, чем на самом деле, в чем, в силу ее возраста, они бы в противном случае усомнились; столь ревниво относилась она к попыткам обнаружить в ней природные недостатки, что приравнивала такие попытки к ущербу для своего доброго имени». [1173] Сокрытие «природных недостатков», например оспин на лице, морщин, впалого лица и гнилых зубов, с целью защитить «доброе имя», все больше превращалось в своего рода вид искусства, в котором совершенствовались камер-фрейлины Елизаветы.

Королева была тщеславна и не уверена в собственных силах. Ей трудно было примириться с тем, что она стареет. По сведениям из одного источника, если она случайно видела в зеркале свое отражение, она «приходила в состояние ужаса и замешательства», потому что зеркало показывало ей не то, что она видела когда-то. Поэтому камер-фрейлины часто прятали от Елизаветы свои зеркала, а «иногда в спешке разбивали их». [1174]